«Тебя здесь нет. Это лишь твое безумное воображение. Твой мозг корчится в нескончаемом припадке, - продолжало шептать у него в голове. - Скажи это, осознай правду, и тьма отступит!»
Путь отрезан. Частокол смерти сомкнулся вокруг, не желая выпускать добычу. Мельтешащие крылья и когти закрыли мертвую луну и ринулись вниз. Промерзшая почва разверзлась, и к нему потянулись острия с запекшейся черной кровью.
«Скажи сейчас или будешь страдать ВЕЧНО!»
- Меня здесь нет! - закричал он изо всех сил.
И мрак отступил.
Задыхаясь, он выбежал на дорогу.
Истрескавшееся полотно асфальта. За спиной затих ночной парк. Неярко горели уличные фонари, с ними перемигивалась неоновая вывеска букмекерской конторы. Через дорогу, за ажурной оградкой, расположился дворик. А за газоном и детской площадкой возвышалась громада многоэтажного дома со светлыми проемами окон. Его дома.
И тут нечто темное и громадное бросилось на него слева.
Он развернулся, напрасно закрывая голову руками. Глаза ослепила вспышка белого света. Завизжало и застонало железо. И на него обрушился удар.
Александр вскрикнул и закашлялся в поросль скудной, покрытой росой травы. Уперевшись грязными пальцами в землю, он с трудом перевернулся на спину.
- Это был сон, - перед глазами еще плыли темные пятна, и Александр зажмурился. - Просто очередной кошмар.
Он потер глаза и зевнул.
Темнота ушла. Сквозь редкую крону ольхи виднелось голубое небо. Щебетали птички, недалеко стучал дятел. Кошмары ночной тьмы сгинули без следа.
«Надеюсь, хоть не стонал во сне на потеху треклятому Солу. Иначе придется с неделю слушать, что испуганному мальчику не место в лесу».
Стараясь не побеспокоить заживающее плечо, Александр сел.
Вокруг не было ни души, ни человека, ни мертвяка. Он очнулся в одиночестве и, вдобавок, в совершенно незнакомом месте. Пусть даже весь этот лес был одним сплошным незнакомым местом, но он бы точно узнал кострище или своей матрас из веток.
«Да где же я?»
На рубашке подсыхали грязные подтеки. Комья земли и вырванные травинки усеивали штаны. Пошевелившись, Александр поморщился. Тело ныло, будто он устроил себе многочасовую тренировку, а в горле пересохло, словно всю ночь спал с открытым ртом. К счастью, с пояса свисала фляжка, так что первым делом Александр жадно приник к ней.
«Блин, и ноги гудят. Неужто я еще и лунатиком стал ко всему прочему? Вот уж подарок судьбы что надо».
Выхлебав разом половину фляжки, он уцепил ее за пояс и со второй попытки поднялся. Затем, откашлявшись, взял на пробу несколько ноток и приложил ладони ко рту.
- Сол! - единственным ответом стали смолкшие птичьи разговоры. - Лак-Рош!.. Сол!
«Ну что ж, спасение заблудившегося - дело ног самого заблудившегося», - с тревогой решил он.
Через полчаса блужданий по расширяющийся спирали он нашел несколько вмятин на траве, а пройдя чуть дальше, и явственный отпечаток своего ботинка. Цепочка шагов - неразмашистых, словно он едва брел - тянулась почти по прямой на север, если не врало солнце.
«Куда бы не отправился ночью погруженный в кошмары мозг, нам с ним не по пути, - твердо решил он. - Так что, Сол, Лакрош, надеюсь, вы тоже идете навстречу».
Глотнув на дорожку тепловатой воды, Александр двинулся обратно по своим следам.
Свернув в сторону, он обошел густые заросли колючего кустарника. Кое-где среди длинных листиков и куда более длинных игл багровели ягоды. Александр на ходу сорвал несколько, но потом вспомнил о загадочной волчьей ягоде и прочих прелестях дикой флоры и решил не рисковать.
«Да сколько же я мог пройти ночью? - устало подумал он. - Вот уж не знал, что так вынослив. Уже битый час иду, а все еще не обнаружил наш бивуак».
За темно-зеленым куполом ивы промелькнул темный силуэт. Александр подхватил найденный толстый сук с торчащими шипами от обломанных веток и выбежал из-под кроны.
На склоне пологого холмика у сосны присела девушка в грязной холщевой робе. Ее отросшие волосы падали со склоненной над коленями головы, закрывая лицо. Александр покрепче перехватил палицу: худое, изможденное тело незнакомки покрывали кровавые разводы.
- Что за чертовщина, - он отступил назад, и девушка тут же исчезла.
Чертыхнувшись, Александр осмотрелся вокруг.
Он вновь был один.
- Померещится же, - то и дело оглядываясь, он настороженно двинулся дальше.
Душу теребили ночные воспоминания. Хорошо хоть следы шли мимо холма, и не пришлось лезть наверх к мрачному видению.
Чуть позже, обойдя вросшую в землю каменную глыбу, он наткнулся на следы копоти. Некто, с черными от золы подошвами только что прошел тут, оставив отчетливые отпечатки босых ног.
«Добром это все не кончится, - решил Александр и медленно, выставив перед собой деревянную палицу, заглянул за скалу. - Только не в моей истории».
Спиной к нему, в обгоревшей ночнушке стояла невысокая женщина с распущенными опаленными волосами. С обнаженных рук и ног, покрытых черными и багровыми ожогами, медленно облетали, кружась, частички копоти.
«Уходим отсюда», - чувствуя, как застучало сильнее сердце в груди, подумал Александр, отступая назад.
Женщина развернулась с нечеловеческой быстротой, вперив в него красные горящие глаза на черном лице. А в следующий миг фигура незнакомки распалась, взметнувшись во все стороны облаком из сажи и пепла.
Беспросветная туча обволокла Александра, набилась в горло, осела черным налетом на лице, въелась в зажмуренные глаза. Заходясь в кашле, он вслепую, размахивая перед собой палкой, побежал прочь.
Но буквально через пару шагов ботинок зацепился, и он рухнул навзничь. Перед самым лицом в склоне оврага тянулась глубокая узкая расщелина. И из темноты провала к нему устремились белесые щупальца тумана. Александр дернулся, пытаясь отползти от колышущейся дымки, но нога словно застряла в чем-то, не давая даже сдвинуться.
Повсюду на траву падали комья сажи, покрывая все черным снегом. И, пока щупальца хмари обвивались вокруг него, из-за тумана донесся негромкий ядовитый смех.
Он лежал на кушетке в чистой и светлой палате. Вдоль края койки тянулись поручни, и его кисти крепились к ним мягкими кожаными ремнями. Ноги, кажется, тоже были привязаны, во всяком случае, пошевелиться толком он не мог.
На нем была больничная пижама. Легкий сквознячок шевелил ситцевыми занавесками, что закрывали единственное узкое окно. Напротив койки - закрытая дверь. Яркий свет люминесцентных ламп дневного света на выбеленном потолке раздражал, словно он очень давно не открывал глаз.
«Это что, больничная палата? Из моего мира? Как я мог оказаться в больнице? Это очередной кошмар… - мысли путались, а попытки вспомнить прошлое вызвали головную боль. - Я же был в лесу и спасался от какой-то нечисти. Надо очнуться, пока меня не там сожрали!»
Он дернулся, насколько позволяли ремни, прикусил язык, несколько раз сильно моргнул и приказал себе тотчас пробудиться. Напрасно. Больничная палата никуда не исчезала, подавляя своей вещественностью.
Дверь открылась, и в комнату вошла полненькая медсестра в белоснежном халате. Коротко бросив на него безразличный взгляд, она повернулась к выходу.
- Где я? - он едва узнал свой охрипший и слабый голос. - Что со мной? Почему я связан?
Медсестра испугано вздрогнула, но тотчас профессионально сосредоточилась и подошла ближе:
- Вы очнулись? Вы помните, как вас зовут?
- Александр… это мое имя. Где я? Почему я связан?
Девушка сделала несколько пометок в большом блокноте.
- Только не волнуйтесь. Вы находитесь в клинике, - его вопроса о ремнях она избегала. - Что последнее вы помните?
- Все смутно, - он солгал. Но рассказывать что-либо не имело смысла, он же говорил с чертовым глюком. - Так что со мной?
- Здесь указано, что вы попали в дорожно-транспортное происшествие. Вас сбила машина, - пояснила медсестра. - Особых травм почти не было, но…
- Что но?
- Вы не понимали, где находитесь, что делаете, и для вашей же безопасности мы ограничили вас в движениях. Скоро придет врач и все подробно расскажет. А затем вы встретитесь и с родными.
- С родными? - сердце сжалось.
- Ваша мать и сестра приходят почти каждый день.
- Как давно я здесь? - он дернулся. - Сколько я уже валяюсь в вашей клинике?
- Больше месяца. А теперь вы должны успокоиться. Я сделаю укол, и вы немного поспите.
- Я не хочу… - в предплечье вонзилась игла шприца.
Он растянулся на койке.
«Это нереально. Я не верю. Это не может быть правдой…»
Он брел, спотыкаясь и неловко переставляя ноги. Неведомая цель настойчиво манила и звала к себе. Этой тяге он не мог не подчиниться, все его существование было посвящено движению к скрытому за сосновым бором, за заросшими малиной лощинами, за холмистым пригорком с редкими соснами и пихтами.
Он шел без единой мысли в голове, целиком и полностью отданный зову.
На следующий день, все еще привязанный к койке, он безразлично слушал малопонятный монолог пришедшего врача. Женщина лет сорока, в строгом темном платье под белом халатом и очках в стальной оправе, присела на краешек его койки. Некоторые термины цеплялись за воспоминания, но большинство проносилось мимо него.
- Диссоциативное расстройство идентичности? - переспросил он. - Я всегда отдаю себе отчет, что я один, и никто другой на смену моей личности не приходит.
- И, тем не менее, присутствуют ярко выраженные симптомы: резкие перемены в настроении, тревога, фобии, панические атаки и расстройства сна, - негромкий, вкрадчивый голос врача плавно проникал в голову и легко растекался внутри. - В течение месяца вы не понимали, где находитесь, кто вас окружает и кто вы сами. Лишь в последние дни вы стали адекватно воспринимать окружающую вас реальность.
«Я не сумасшедший. Хотя… или я тронулся и ловлю галлюцинации в лесу или же мне и на самом деле привиделся весь этот мир магического эфира, - он кисло улыбнулся своим перспективам. - Выходит, так и так я безумен, аки мартовский заяц».
- Здесь нет ничего веселого, - строго произнесла врач. - Мы пытались проводить поэтапное лечение, но вы никак не реагировали…
Слова протекали сквозь него, не задевая ни единой струнки внутри. Ему было все равно. Он мог лежать здесь и дальше. Покой, умиротворение и беззаботность. Куда лучше, чем все, что занимало его последние время. Хоть в одном мире, хоть в другом.
«Магия. Эфир. Я поверил в волшебников, единорогов и вампиров. Я сдружился с мертвяком и чуть не стал героем. Даже Наполеоны из дурдома покажутся адекватней меня».
- Когда вы меня развяжете? - прервал он докторшу.
- Что? Вы меня вообще слушаете? Я говорила о вашем лечении!
- Я все помню, - отстраненно кивнул он. - Так когда вы меня освободите?
«Проклятые завязки на руках и ногах - единственное, что меня до сих пор бесит. Как только их снимут, я смогу, наконец, расслабиться и отдохнуть».
- Мы должны убедиться, что кризис прошел, и вы не навредите ни себе, ни окружающим.
- И что вы хотите услышать от меня? - он постарался придать следующим словам больше уверенности. - Я не верю в волшебство! Я никогда не покидал нашу единственную обитаемую в галактике планету. Как вы и сказали, нервные расстройства, постоянные стрессы на работе и травма при наезде вывели меня на некоторое время из строя. Но сейчас уже все хорошо!
«А ведь я с самого начала не верил, что все это: Сол, Ардас, маги и Орден - взаправду. Молил, чтобы меня услышали и пробудили, пусть даже в психушке. Неужели мои мечты сбылись? Даже не знаю, радоваться теперь или нет».
- Мы не можем просто так доверять вашему слову. Необходимы длительные наблюдения. Но уже то, что вы осознаете свои трудности и готовы им противостоять…
«Хотя я лгу сам себе. Я не мечтал попасть назад. Я боялся этого! Ужасался до дрожи, что на самом деле тронулся и валяюсь в смирительной рубашке в одиночной палате, пуская слюни и галлюцинируя на оббитую войлоком стену. Мои кошмары сбылись».
- За время наших наблюдений вы часто упоминали имена Сол, Лакрош, Эллис.… Хотите обсудить их?
- Нет. Как вымышленные, по вашим словам, персоналии могут помочь? - больше всего ему хотелось остаться сейчас наедине с самим собой.
- Они помогут нам раскрыть ваши переживания и тревоги. Вот, к примеру, этот ваш Сол. Как я понимаю, вам казалось, что вы друзья с ним? - врач так и не дождалась его ответа. - Вы придумываете себе мертвого друга. Обычно это свидетельствует о нехватке общения, о трудном нахождении контакта с социумом. Кроме того, вы так часто грезите о смерти. В ваших фантазиях постоянно гибнут люди, происходят катастрофы и несчастья. Вы считаете, что мир вокруг вас должен измениться? Он не устраивает вас в нынешнем виде?
- О да. Меня еще как не устраивает, что я сейчас лежу связанный.
- Только от вас зависит, как скоро вы нас покинете и сможете вернуться к нормальному образу жизни…
«Вернуться к норме. К обычности», - воспоминания об одном единственном настоящем мире становились все сильнее. Жуткая сказка исчезала, становясь полузабытым сном.
Его блуждающий взгляд остановился на покачивающихся в такт жестикуляции врача золотых сережках.
«Какой занятный орнамент. Пентаграммы с милыми иероглифами. Еще день назад я бы уже гадал, от какой магии этот амулетик. Смех, да и только. Волшебства не существует».
- Итак, для начала вы получите курс вытяжки из мандрагоры и цветов лотоса и сеанс легкого гипноза от нашего лучшего иллюзиониста второй руки. Кроме того мы рекомендуем вам носить аметисты для защиты разума от…
«Что за бред она несет?» - и тут он непроизвольно дернулся, насколько позволили ремни.
Лицо врачихи изменилось. Бледноватая кожа с редкими морщинками начала облезать, открывая обугленное, покрытое жуткими ожогами лицо трупа. Стальные душки очков рассыпались ржавчиной. Халат облез, оставив закопченный саван.
И палата вокруг него менялась тоже. Белоснежная побелка потолка начала обваливаться вниз хлопьями черной сажи. Крыша прохудилась, за секунды сгнившие стропила упали вниз, открыв голубое небо с заходящим солнцем.
Черный, словно головешка, череп уставился на него багровыми глазницами.
- Почему ты меня опять не слушаешь?! - донеслось сквозь выпавшие зубы из оголенной челюсти.
Голос взвился жутким смехом, пронзая разум иглами боли, он попытался увернуться от протянувшейся когтистой лапы, и тут мир разлетелся черными осколками.
Александр скорчился, лежа на боку на нагретой солнцем земле, посреди запашистых невысоких кустарников. В глазах двоилось, внутренности сковал спазм, а затем его чуть не вывернуло наизнанку. Не стошнило лишь потому, что он не ел с прошлого дня, а заходящее солнце уже отмеривало последние часы вечера.
«Все болит. В голове бьют в барабаны так, что пульсируют сосуды на висках. Где я на этот раз?»
Лес. Опушка. Реальность опять вывернулась наизнанку, и он вновь лежал посреди безлюдной чащи Долины Карамуреш. Он уже не понимал, где вымысел, где иллюзия, и что здесь настоящее. Хотя нет. Настоящей была боль во всем теле. Такое не придумаешь, это точно.
«Надо успеть хоть что-то сделать, пока у меня крыша на месте».
Первым делом он глотнул из фляжки. На дне кожаного бурдюка еще оставалось чуток воды. Но еще один экскурс в безумие, и к бессилию и боли добавится еще и жажда.
«Если только череп просто не развалится в спазмах к тому времени».
Свои следы он нашел довольно быстро. Так мог брести лишь парализованный инвалид: перетаскивая ноги, почти не отрывая от земли. Следы вели в том же направлении, что и прошлый раз. В беспамятстве он целеустремленно тащился на север.