- Предлагаю ограничиться дружеской беседой, - прошептал Александр. - В стиле добрый стражник.
- Да я только за, - фыркнул Сол, осматривая свою скрученную в узел сабельку. - Нам же дешевле выйдет.
Следующие полчаса они слушали отрывистую историю верзилы.
Дюжину дюжин дней назад он «открыл глаза и мир появился». Последующие дни ему помнились смутно. Но день за днем гигант осознавал для себя какие-то непреложные факты. Он знал, что в нужный день привозят трупы. Что их надо отвезти в морозильник этажом ниже мастерской. А затем отсчитывал из запасов необходимое число золотых кругляшков и оставлял их в тайнике. Зачем? Он не знал. Просто так должно было быть.
- У тебя хоть есть имя? - поинтересовался скелет.
- Я один!- пробасил великан. - Имена нужны мелким ворам.
И еще один факт был известен громиле с самого «рождения»: какие-то тати украли машину. Гигант довел их до дальнего конца мастерской. Там, в сплетении кабелей, проводов и деталей, зияла пустота. Некое устройство, занимавшее средних размеров комнату, исчезло.
- Воры! Найти и наказать! - проорал верзила, потрясая шестипалыми кулаками.
Похоже, великан понимал, что его создали. Но кто, он не знал. С момента, как он очнулся на столе в мастерской, под гроздью манипуляторов, гигант прибывал в полном одиночестве. Верзила не искал ответов, решив, что не достоин знать их. Ведь никто ему ничего не объяснял, а значит так было нужно. Но подспудно он жаждал встретиться со своим творцом.
- Хочу спросить, - угрюмо произнес великан. - Зачем я? Чего ради? Шутка или дело?
Поместье же управлялось с многочисленных пультов. Стоило щелкнуть парой выключателей, как газоны поливались, ворота закрывались, а по проводам бежали молнии электричества.
- И ты управляешь им сам? - поинтересовался Александр. Кое-какие догадки требовали подтверждения.
- Нажать там и здесь, - неопределенно махнул рукой в сторону зала великан. - Повернуть до щелчка. Так всегда было.
«Очень занимательно, - подумал Александр. - Быть может у местной истории о докторе Франкенштейне и его творении другой финал».
- Можешь показать нам стол, на котором ты появился? - спросил он у великана.
- За мной, - гигант пошагал в угол мастерской.
Хирургический стол. Хромированный поднос с набором отточенных скальпелей, резцов и пил. Стеллаж с банками с непрозрачными растворами. Сосуды, в которых до сих пор булькали разноцветные жидкости. Агрегаты, опутанные проводами, с рядами катушек и конденсаторов. Ряды приборов с замершими стрелками. И оцепеневшие щупальца манипуляторов под потолком, что ожидали неведомой команды.
- Ты можешь их включить? - поинтересовался Александр, глядя на панель управления. Что-то похожее он видел в документальном кино про ЦУП.
- Я не знаю как, - пробасил великан.
«Ну что ж, самый подходящий момент вспомнить сериалы про психологов и медиумов».
- Выполняй то, что я тебе говорю. И не надо подозрительно коситься! Не забыл, что мы вместе ищем воров? Нужна твоя помощь, так что закрывай глаза, - Александр прокрутил в памяти знакомые сюжеты с телевидения. - А теперь расслабься. Нет, не падай, а просто стой смирно! Так, теперь представь что-то очень приятное. Например, что ты отдыхаешь в мастерской. Вокруг знакомые механизмы, все исправно работает. Никаких воров. И никто ничего не украл. Тишина, мир и порядок. Только тихо жужжат реле, постукивают шестеренки и потрескивают искры на конденсаторах.
Гигант, чуть покачиваясь, вслушивался в его голос.
- А теперь тебе надо включить этот аппарат. Нет, не открывай глаза и слушай мой голос! Ты знаешь, как это делается, просто протяни руку и включи его! - гигант вслепую дотронулся до левой стороны консоли и щелкнул переключателем.
Над креслом зажглись мощные лампы, манипуляторы дернулись, стрелки приборов качнулись и замерли на различных делениях.
Хмыкнув, Александр продолжил:
- А теперь тебе нужно оставить очень важные записи. О том, что за машину ты создал. О том, как управлять ей. Иди и занеси в журнал события последних дней.
Гигант повернулся и вслепую прошагал к стоящему поодаль письменному столу. При этом он чуть не ударился головой о слишком низко висящую лампу, словно раньше был намного ниже ростом.
Лишь со второй попытки великан открыл нижний ящик стола и извлек толстую тетрадь, с множеством подшитых листков и вложенных рисунков и схем.
- Все, можешь открывать глаза, - разрешил Александр, перехватив из рук великана записи.
- Браво! - похлопал своими костяшками Сол. - А теперь можешь заставить его показать, где стоит сейф с золотом?
Александр пролистал несколько страниц, не обратив внимания на костяка.
«Сплошные шифры и тайнописи. Даже техническое образование здесь не подмога, ведь все обозначения другие. Да и тут больше магии и алхимии чем простой физики материального мира».
- Ты сможешь прочитать это? - он развернул исписанную аккуратным мелким почерком страницу и показал великану.
- Закорючки, - фыркнул верзила. - Они должны слагаться в слова!
- Ясно, - понуро вздохнул Александр. - Итак, у меня для вас пара новостей. Первая: безумный ученый никуда не исчезал. Вернее да, он исчез и вместо него теперь он!
Александр указал на верзилу. Тот, насупив лоб, тоже слушал его.
- Это как? - пробасил гигант.
- Не знаю зачем, но, похоже, что он, то есть ты, - Александр уже сам запутался. Было сложно представить на месте великана талантливого ученого этого мира, - решил провести свой последний эксперимент на самом себе. Ввел программу, залез в кресло и дал манипуляторам соорудить себе новое тело для старого мозга. И отсюда вторая новость: чтобы он не сделал, но почти вся память потеряна. Остались только укоренившиеся привычки и начальные навыки. Он словно деградировал до уровня ребенка.
- Звучит абсолютно бредово, - хмыкнул скелет. - А значит, похоже на правду.
- И, если вы правы, и это произошло с полгода назад, то вряд ли он имеет какое-то отношение к нашему заданию, - подытожил Лакрош.
- В этой вашей Долине вообще творится полная неразбериха, - пожал плечами Александр. - Может быть, все связано.
- И что же мне теперь делать? - как-то потеряно проголосил великан.
«Блин, он ждал своего создателя, чтобы о многом его расспросить. А теперь ждать просто некого, - удручено подумал Александр. - Но если его мозг все еще прежний, то можно попытаться все исправить».
- Здесь есть библиотека? Ну, комната с множеством толстых тетрадей, исписанных закорючками? - он помахал шифрованным дневником перед лицом великана.
- Сюда, - верзила потопал к винтовой лестнице в углу мастерской.
Ступеньки круто уходили наверх. Они шли вдоль стен узкой комнаты, стенами которой служили шкафы с бесчисленными фолиантами и рукописями. Сама лестница крепилась на рельсах, и ступеньки сдвигались вокруг центральной оси, давая читателю подняться к любой книге на каждой полке.
- Здесь, - почтительно выдохнул великан, уставившись на ряды потемневших корешков.
- Я так думаю, что в своей прошлой жизни ты прочел большинство из них, - с неподдельным уважением произнес Александр. - Возможно, если ты снова начнешь их читать, то вспомнишь, как уже делал это раньше. И так, просматривая том за томом, ты обретешь свои прошлые знания.
«Хотя, лично мне бы понадобилось учить все вновь, - хмыкнул Александр, припомнив собственную университетскую программу. - Как только сдавал экзамен, все знания тут же исчезали из памяти при подготовке к следующему».
- И тогда, если ты вспомнишь все, - продолжил он, - то сможешь прочесть и тайнопись в своей тетради. Ведь ее создал ты сам. И тогда ты не только поймешь, что за машину украли твои воры, но и сможешь ее вернуть!
- Я начну сейчас же, - верзила легко достал тяжелый том с трехметровой высоты.
«Надеюсь, что это «Азбука для маленьких гениев», а не «Уточнения к теории суперпозиции магических полей», - подумал Александр. - Хотя, если уж кидаться в омут знаний, то с головой, да еще и привязав к шее гранитный булыжник науки».
- Это все замечательно, - холодно произнес Лакрош. - Но мне бы хотелось взглянуть на тела, что недавно привезли к вам.
«Если только они уже не пошли на корм механическим псам», - усмехнулся про себя Александр.
Пока Лакрош копался в прямом смысле по локоть в работе в недрах морозильной камеры, Александр с Солом поджидали его снаружи.
Через десяток минут вампир присоединился к ним, стряхивая капли воды с рук. К счастью, хирургический кабинет оборудовали рукомойником.
- На телах мной обнаружены следы колющих и режущих предметов, - сухо произнес гном. - Несколько проникающих ранений от стрел. Рваные раны, похоже, нанесены позже. На местах укусов нет следов обильного кровотечения. И я осмелюсь предположить, что раны от клыков нанесены уже посмертно. А еще я обнаружил это.
На его ладони покоился чуть сплющенный шарик стальной пули.
- Итак, у нас нет никаких ответов? - поинтересовался Сол.
- Остается расследовать дальше, - мрачно подытожил Лакрош.
- Оставим пулю нашему новому другу, - предложил Александр. - Вдруг, если к нему вернется разумность, а то и гениальность, он сможет ее исследовать.
«Никакой технологии по снятию отпечатков пальцев и баллистической экспертизы. Как удобно для преступников. Начинаешь понимать, почему в средние века допрашивали пытками. Зато и на каждое преступление приходилось по трое сознавшихся подозреваемых».
- Судя по интерьеру поместья, к нашему другу может вернуться не только ум, но и желание расчленять и начинять механикой живых существ, - осклабился Сол. - Как бы мы не помогли ожить очередному безумному темному властелину.
- Вряд ли темный властелин решился бы на собственную лоботомию, - скептически заметил Александр.
- Ну, знаешь, как это бывает… Сначала думаешь, а не накачать ли мне мускулы? Потом прибавляешь пару сантиметров в других местах. А там уже понеслось, - хмыкнул костяк. - И вот очередная операция по подтяжке двойного подбородка кончается бездумным взглядом и пусканием слюны.
- К делу, господа, - твердо пресек дальнейший разговор Лакрош. - Мы толком ничего не обнаружили. А время поджимает. Нам приказали разобраться к началу праздника. Пора двигаться дальше.
- Ах, да, - хлопнул себя по алебастровому лбу скелет, - Лакрош ты, похоже, разбираешься во всех этих скальпелях, нитках и иголках? А то наш друг занозил себе лапку и теперь очень страдает. Как бы ни пришлось его вообще усыпить!
Александр послал Солу свой самый убийственный взгляд.
Долина Карамуреш. Предгорья
Холодный воздух проникал в разгоряченное тело, раздувая легкие, а затем вырывался жарким дыханием. Ноздри подрагивали, втягивая мельчайшие крупинки запахов. Уши напряженно вслушивались в музыку чащи. Не знающие усталости лапы мягко приминали ковер из опавших листьев с ворсом из хвои, устремляя вперед могучее тело. Бегущее по лесу существо наслаждалось каждым движением.
Внешне оно напоминало крупную собаку или волка. Сильные высокие ноги, широколобая голова с сильно вытянутой мордой. Густой черно-бурый мех. Только хвост, короткий, почти рудиментарный, не дотягивал до волчьего. Но главное, в зеленых глазах с золотистой каемкой читался неживотный разум.
Оборотень.
Сейчас у него не существовало имени. Он просто был.
Человеку не дано узнать, что творится в голове животного. Череда образов, обрывочных понятий и накопленный опыт инстинктов.
Шелест падающего листа. Хруст ветки, потревоженной пробежавшей белкой. Еле уловимый запах кабана, боком потершегося утром о ствол. Солнечный луч, прорвавшийся сквозь кроны деревьев.
Простые мысли. Они касаются лишь того, что чувствует, ощущает и жаждет тело.
Легкое чувство голода. Упоение всемогуществом и вседозволенностью. Радость от быстрого бега по осеннему лесу. Мускулы легко и непринужденно направляют сознание туда, куда оно пожелает, и даже легкая усталость приносит только наслаждение. Ведь ты самый быстрый и сильный.
Когда перевертыш принимает облик зверя, ему очень легко отдаться на волю тому животному началу, что дремлет под властью интеллекта в каждом разумном существе. Ведь тогда в никуда уходят все проблемы, мечты становятся простыми и понятными желаниями, а в слабое и неуклюжее человеческое тело вселяется дух дикой свободы. И куда как просто забыть, что ты когда-то был человеком, и остаться навсегда диким и вольным существом.
Если оборотень кусал крестьян или горожан, и они заражались ликантропией, то рано или поздно большинство из них превращаются в безумных зверей. После десятка или дюжины обращений они теряли контроль над собой и больше не могли вернуть прежний облик. Разум изменялся навсегда, и оставалось нечто далекое сколь от сознания человека, столь и от инстинктов зверя.
Но он родился от матери и отца оборотней. В шесть лет, как и все его сверстники, он впервые принял образ зверя. Обрушившаяся буря чувств, эмоций и страха тогда тотчас изгнала его в привычный облик человека. В следующий раз стало проще. И каждый раз за ним наблюдали старшие. Наставники из рода направляли советами, помогали привыкнуть удерживать разум и сознание в новом теле.
Для его племени цивилизация оставалась досадным недоразумением. Им не нужен прогресс и общество. Лес. Горы. Дикая привольная жизнь. Они умели наслаждаться тем, что имели и не жаждать ничего невозможного. Но с каждым годом все меньше оставалось нетронутых уголков. Все чаще нюх различал запах гари от фабрик, до настороженных ушей доносился стук топоров и треск падающих деревьев, а зоркие глаза замечали следы сапог и колес. Все чаще их добыча уходила в дальние предгорья, спасаясь от стрел и пуль чужих.
Он много раз бывал в Парнаве. Это некогда было частью его взросления. Ведь как можно отказаться от того, что ты даже никогда не видел? Каждый из племени обязан был прожить какое-то время среди людей, чтобы затем осознано принять решение.
Он до сих пор помнил город. Смрад от скопления людей, чад тысяч очагов и помоек. Обоняние начинало отказывать в первый же день. Бестолковое мельтешение горожан по жалким высохшим подобиям лесных аллей. Громкие празднования незнакомых и нелюдимых соседей. Вечная сутолока и столпотворения.
Горожане проводили почти все свое время в дороге и очередях. А на остаток бесценного дня закрывались в крохотных каморках, забиваясь, словно испуганные зверьки по норкам. Работать месяц, лишь чтобы достать еды на месяц, оплатить кров на месяц и заплатить налоги. Пусть рабство отменили почти повсеместно, но как от этого изменилась жизнь рабочего и ремесленника?
Нет. В городе мог жить лишь тот, кто там же и родился и кто не знал другой, лучшей жизни. Вольные просторы. Бескрайние леса. Возвышающиеся на горизонте горы. Именно здесь место для свободного народа.
Сейчас он скользил неслышной тенью по осеннему лесу. По чаще, полной настоящей жизни. Его ноздри послушно отсеивали привычные запахи. Свежие подтеки пахучей смолы. Клочья шерсти бурого медведя, повисшие на кустах. Аромат мелких белесых цветов, пробившихся сквозь листву на освещенной солнцем прогалине.
Внезапно уши дернулись, различив в шелесте деревьев и трелях птиц далекий треск сухой ветки. Мускулы послушно понесли тело сквозь заросли невысокого кустарника. Полагаясь лишь на слух, он заходил с подветренной стороны к неведомой жертве. Ветки и стебли скользили по его черно-бурому меху, густому настолько, что случайная стрела застряла бы, не достигнув тела.
И вот ветер донес до него запах. Мышцы тела инстинктивно напряглись, а челюсти разжалась, давая выход легкому неслышному рыку. В голове возник образ молодого самца оленя. Пестрая картинка, смешанная со вкусом крови, наслаждением от охоты и запахом страха и смерти.
Скользнув сквозь заросли, он бросился вперед, уже не заботясь о шуме, и тут же смазанный силуэт кинулся прочь за деревьями. На минуту он отдался блаженству от своей скорости. Когда мимо мелькают замшелые стволы. Когда проносишься через глубокий овраг, даже не задумываясь, насколько он широк. Быстрее и еще быстрее. За скачущим миражом. За легкой быстроногой тенью среди веток.