– Как ты во всех этих лазах разбираешься? – удивилась Анита.
– Где на звук, где по запаху, – буднично пояснил недоморф и стукнул палочкой о стену. Послышался мелодичный звон, которым в школе предупреждали друг друга, что собираются войти. Ученики подождали несколько мгновений и, поскольку никто не ответил, один за другим просочились в класс.
– Разве уже время занятия? – Эджени Кардо спрятала руку за спину, но едкий запах дыма, витающий под потолком, все равно выдавал ее маленький секрет.
– Нет, мадам, простите мадам, – одна за другой чуть присели девушки, и Анита продолжила: – Нам очень хотелось бы получить ваш совет по теме из вашего курса.
– Очень, очень интересно… – Мадам прошла в дальний угол, где в аудитории располагался камин, передернула плечами. Запах и дым под потолком мгновенно исчезли. Учительница сложила руки на груди: – Какой же у вас вопрос?
– Нам нужно получать свежее парное молоко, мадам. В южном корпусе содержатся четыре коровы. Их молоко мы и хотели бы вытягивать в кабинет профессора Налоби. Мне кажется, ваша наука позволяет делать это без особого труда.
– Молоко от коров замка? – удивилась учительница. – Вы уверены, что это правильный поступок?
– Да, мадам Эджени! – наконец-то смог вставить слово и Битали. – Директор школы, профессор Бронте, поручил мне угощать домовых. Это молоко предназначено им.
– Вот как? Подойдите ко мне, юноша… – Преподавательница взяла его за подбородок, пристально посмотрела в глаза и согласно улыбнулась: – Ты не лжешь. Это хорошо. Так как вы намерены получать сие лакомство?
– Я буду ведьмой, а он, – Анита указала на Кро, – моим коловертышем.
– Я буду ведьмой! – сделала шаг вперед Генриетта. – Мы договаривались, что я.
– Ты уверена, что у тебя получится? – ехидно усмехнулась рыжая отличница. – Это не платья выбирать.
– Получится, можешь не беспокоиться!
– Не думаю, что в таком деле нужно рисковать. Так как нам вытянуть молоко, мадам?
– Молочный заговор очень интересен, молодые люди, – довольно потерла ладони учительница. – Обычно он идет по специализации на седьмом курсе, но раз уж так сложилось… Вы вполне способны справиться. Пожалуй даже, я поставлю вам учебный зачет за полугодие, если вам удастся правильно провести это заклинание. Кто из вас намерен в нем участвовать?
– Я, – поднял руку Битали.
– И я, я! – одновременно подняли руки обе девушки.
– Мы же договаривались, что я! – опять заявила Генриетта.
– Мне все равно, о чем ты там договаривалась, – отрезала Анита. – Мне коров жалко. Они ведь опять с полным выменем мучаются.
– Вы уж решайте, будете колдовать или нет? – поторопила их мадам Кардо. – Все же зачетная работа.
– Я буду им помогать, мадам! – нахально заявил Надодух. – Мне это вместо зачета пойдет?
– И я! – тут же встрепенулся Цивик.
– Как вас много получается, – снисходительно кивнула учительница. – Тогда вы наверняка справитесь.
– И мы тоже? – поднял руку Ирри Ларак.
– Что у вас с ладонью? – тут же заметила неладное опытная ведьма.
– Корову вчера доил, – пожаловался парень. – Теперь пальцы совсем не действуют.
– Сам доил? – изумилась мадам. – Тогда, конечно, без твоей помощи будет не обойтись. Ты тоже получишь зачет. И остальные… Если, конечно, исполните урок.
– А что для этого нужно? – задала вопрос отличница.
– Нужно… – хитро улыбнулась Эджени Кардо. – Нужны шерстинки коровы, которую хотите доить, нужна непользованная плетеная веревка, нужны ведро и лягушачья лапка, нужны одолень-трава, байбаков лист, горчичное зерно, цыплячий глаз… Цветок, конечно, а не стебель. Бычий рог и, наконец, само молоко. От каждой коровы. Зелье варите травяное с молоком, коровью шерсть заплетаете в веревку, вешаете к балке у потолка. На первый раз, как заговор читать, зелье с молоком вместе пьете, ведьма коловертышу на руки, спину и грудь молоком свой знак ставит. Коли четыре коровы – так и четыре знака.
– На рубашку можно или на голую грудь рисовать? – уточнила Горамник.
– Экие вы бестолковые, – всплеснула руками мадам Кардо. – Пять лет отсидели, а вопросы задаете дитятские! Ведьмины обряды всегда без одежды творятся. Начисто обнаженными то есть. Нам, с заклятиями природными нашими, от природы отделяться нельзя. Что попроще, глядишь, и так выходит, а как дело серьезное – отступать от сего правила нельзя.
Анита притихла, покосилась на Кро, коснулась пальцами подбородка, стрельнула взглядом на однокурсницу:
– Ну что, Генриетта, не передумала?
Та кашлянула, потом мотнула головой:
– Нет.
– Можно глаза завязать, – предложил Битали.
– Завязывать нельзя, – отрезала учительница. – Это одежда. Зажмуриться можно.
– Трава, волосы, веревку сплести, зелье сварить, – один за другим загибал пальцы Ирри Ларак. – За сегодня не управимся. И завтра как, не знаю.
– Травы я вечером соберу, – пообещал недоморф. – Остальное не знаю.
– Бычий рог у меня есть, я дам, – пообещала мадам. – Прочее сами делайте, коли на зачет трудитесь.
– Что дальше нам с коловертышем делать нужно, мадам? – спросила уже Генриетта.
– Как заговор закончите, ведьма свободный конец веревки помощнику отдает, а сама ее доить начинает. По ней, веревке-то, молоко и пойдет. Только тут внимательным быть нужно. Ведьма после зелья в раж часто входит, ничего округ не видит, остановиться не может. Вот тут коловертыш, коли ведро полно или кровь там покажется, ее остановить и должен. Разбудить как бы. Это словно будить и получается. Толкнешь в плечо, а то и просто прикоснешься – она в себя сразу возвращается. Только и всего. Когда второй раз молоко тянете или третий… В общем, потом. Так потом знаки молоком ставить уже ни к чему, и заговор не нужен. Только зелье выпьете – и по веревочке, по веревочке… – пальцы учительницы заскользили в воздухе по чему-то невидимому. – Вот и вся наука. Теперь бегите, ко мне скоро второй курс придет. Как зачетную работу выполните, позовете меня, я проверю. Вам все понятно?
– Понятно, что сегодня мне опять доить придется, – хмуро ответил Ирри Ларак. – Спасибо вам, мадам Кардо. Мы попробуем справиться.
Уходили члены братства уже не в столь бодром настроении. Только Надодух, хмыкнув, потер руки:
– Надо же, теперь у нас и учебный зачет за полгода в кармане! Молоко так и так добывать бы пришлось – и нате вам как повезло!
– Ага. Только тебе грудь молоком мазать не должны, – усмехнулся Кро.
– Да ладно, – отмахнулся недоморф. – Поставим какую-нибудь ширму тебе чуть выше пояса – всего и делов. Не бойся, ничего от тебя не убудет. А хочешь, я вместо тебя в коловертыши пойду? Мне все равно, на мне без тряпок только шерсть гуще вздыбится.
– Обойдешься, – лаконично сообщила Генриетта.
– Ну, тогда извини, – виновато развел руками сосед.
Школьники разошлись, чтобы через несколько минут встретиться в просторной аудитории мадам Клеотоу, украшенной огромным количеством живописных полотен. Тут были и репродукции, и подлинники многих мастеров художественного дела всевозможных школ и направлений из разных стран. Объединяло их одно – художники запечатлели на своих картинах демонов всяческих мастей и пород. Тут были и вакхи со сфинксами, и черти с ифритами, и русалки с лихоманками. А также лешие, ангелы, василиски, ехидны, единороги, змеевики, индрики, криксы и много, много иных странных тварей.
Битали закрутил головой, любуясь яркими, впечатляющими изображениями. Каждый раз, созерцая эту коллекцию, он поражался, как людям удалось выжить в мире, где у них столько невероятно сильных врагов. И ладно люди – у них хотя бы есть сила и мудрость. Но как в этом мире выживают смертные? Ведь на смертных большинство демонов и духов охотятся с тем же азартом, как и на людей!
Коротко затрещала стена, в помещение вошла профессор Эления Клеотоу, и в классе моментально повисла тишина. К ее ошеломляющей красоте было невозможно привыкнуть. Семнадцати лет на вид, с длинными золотыми кудрями и большими васильковыми глазами, она тут же приковывала взгляд. Да так, что почти у всех спирало дыхание от восхищения.
– Близится конец полугодия, пора завершать курс и начинать готовиться к экзамену… – Кончиками пальцев удерживая палочку сразу в двух руках, учительница прошла по классу. – Начало этого года мы посвятили тому, как бороться с магическими обитателями сред. С гримтурсами и драконами, гаруферами и болотниками, саламандрами и огневками. Основное правило поединка против низших духов стихии нам назовет… мсье Лоран.
– Лишить их контакта с привычной средой! – вскочил со своего места курчавый мальчишка. Судя по тому, в каком углу он сидел, это был член ордена. Хотя треугольника на его воротнике почему-то не было.
– Садитесь, плюс один. Что именно означает этот термин, дополнит… мадемуазель Эгно.
– Это означает, – медленно поднялась черноволосая девушка. – Означает, что… Что демонов из воды нельзя подпускать к воде, а демонов огня – к огню…
– А демонов земли – к земле, – не удержавшись, хмыкнул один из «троллей».
– Рада, что вам весело, мсье Батиас, – моментально повернулась на звук профессор. – Так что, по вашему мнению, нужно делать с водяными духами?
– Выманивать из воды и сушить заклинанием «асугарси». Просто мокрые они силу не теряют, а сухие быстро погибают.
– Садитесь, мадемуазель Эгно, – указала пальцем на переминавшуюся девушку. – Плохо. А вы, мсье Батиас, поделитесь, как именно можно лишить демонов земли доступа к земле под ногами?
– Обитатели подземелий привыкают к темноте и, попав на яркий свет, каменеют. Поэтому днем их достаточно выманить наверх, а ночью можно отпугивать достаточно сильным светом. Ну и оторвать от земли тоже можно, если заманить на какой-нибудь помост. Но это не так эффективно.
– Минута на размышление, мсье Батиас, – вскинула палец профессор Клеотоу. – Ваш ответ недостаточно точен.
– Ну-у… – «Тролль» замялся. – Гномы… А-а! Я хотел сказать, не все подземные духи каменеют, а очень многие. Гномы, например, не каменеют. Но все подземные духи не выносят свет.
– Садитесь, два, – согласно кивнула учительница. – Сегодня у нас последняя тема: духи воздуха. Криксы, джины, деогорги. Как лишить стихии тех, для кого хоть малая часть стихии найдется везде?
– Скажи, Анита, – наклонившись вперед, шепотом поинтересовался Кро, – какая разница, одет я или нет, если дело все равно происходит в замке? Какая тут может быть природа? Какое единение?
– Это же обряд, Битали, – не оборачиваясь, ответила отличница. – Здесь важна каждая деталь. Если по обычаю принято быть обнаженными, значит, нужно раздеваться. Иначе может не получиться.
– Кругом доски и камни, а они про природу, – остался при своем мнении молодой человек. – А если я разденусь, но повешу на себя большой, очень свободный балахон – это как? Одежда или нет? Если он к телу не прикасается?
– Похоже, мсье Кро сегодня на нашем занятии скучает. Видимо, с ним придется заниматься отдельно. Оставляю вас сегодня после урока, мсье Кро. Никуда не торопитесь.
– У-у… – не без зависти отозвалась мужская часть класса. Хотя все и знали, чем обычно заканчиваются внеурочные занятия у профессора Клеотоу, желания оказаться с ней наедине это почему-то совершенно не уменьшало.
– Поздравляю, – поддал Битали локтем недоморф. – Расскажешь?
Кро не ответил, но с вопросами к Аните больше не приставал.
Когда занятие окончилось, Надодух похлопал Битали по плечу:
– Не унывай, от этого еще никто не умирал. Хорошо хоть, на корсовинг тебе сегодня не надо. Я до ужина травки в саду и парке поищу, Ирри Ларака мы уговорим еще раз коров подоить. Ну, а ты держись молодцом. Не урони честь нашего братства.
Аудитория постепенно опустела. Дождавшись, пока последний из учеников скроется за стеной, профессор чуть наклонила голову и, пронзив Битали обжигающим взглядом, поманила его за собой, отступила, уходя вполоборота, не отводя от него глаз. От каждого шага Элении в груди возникало странное томление, шелк ее платья струился по телу, а по шелку, виляя разноцветными хвостами, скользили экзотические тропические рыбки. Руки сами тянулись к этому полупрозрачному рисунку, за которым чудилось не тело, а океанская глубина. Стена пропустила учительницу, потом ученика. В животе возникла знакомая слабая тошнота – и они оказались внутри округлой комнаты с шестью выходящими на все стороны, широко распахнутыми окнами. Диаметр комнаты составлял примерно десять шагов, посередине очаг…
«Знакомые очертания…» – Кро понял, что попал в последнюю, третью башню замка.
– У тебя был долгий и трудный день, Битали… – Голос Элении Клеотоу шелестел нежно, мерно и убаюкивающе, шуршал пересыпающимся песком, глаза между тем с жадностью шарили по его лицу, словно не могли остановиться, алые влажные губы чуть шевелились, иногда слабо, еле заметно приоткрываясь.
Молодой человек снова ощутил странное томление, по его телу пробежал слабый холодок, сердце учащенно забилось. Его тянуло к этой восхитительной девушке, ему хотелось стать ближе, ощутить ее дыхание, ее запах, прикоснуться к ней хотя бы кончиками пальцев.
– Я знаю, что тебе нужно. Иди ко мне, я дам тебе то, что нужно. Я исполню любые твои желания, я дам тебе отдых…
Тонкие пальцы Элении коснулись его груди, скользнули по пуговицам, осторожно вытянули и положили на стол волшебную палочку.
– Битали… – невесомо выдохнула она, приближаясь почти вплотную и кладя ладони ему на грудь. – Битали.
– Эле… – закончить слова Кро не успел. Перед глазами, совсем рядом, вдруг возникла ужасающая образина: черная, сухая и морщинистая кожа, облегающая рельефный череп, круглые и бесцветные глаза, из-за верхней и нижней губ навстречу друг другу высунулись коричневые клыки длиной с мизинец. Он ощутил толчок в грудь, взмахнул руками, откидываясь, попытался отступить, но ноги обо что-то ударились, и юноша кувыркнулся спиной в окно, в последний миг каким-то чудом сумев уцепиться пальцами за наружный край откоса. – Пр-роклятие…
Пальцы заскользили. Битали замер, затаив дыхание, потом чуть покачнулся, задвинув их дальше на откос, оглянулся.
Он висел над парком на высоте примерно десятого этажа… Во всяком случае, так ему казалось. Далеко-далеко внизу прогуливались за руку три старшекурсницы, неподалеку от них шептались парень и девушка, возле белокаменной копии скульптуры из Помпеи в цветах искала что-то еще парочка. По другую сторону с визгами гоняли ногами мяч первокурсники. Причем даже не удосужились снять форму. Ниже по ступенькам парка гулял кто-то еще, дальше была отчетливо видна цветастая поляна среди густого кустарника, поблескивали окна воды на болоте, слева под густыми кронами таился дикий заброшенный сад… Наверное, вид сверху был бы даже красив – если бы рассматривать его из другого положения.
– Профессор! – попытался крикнуть Битали, однако безуспешно. Растянутая под весом тела грудная клетка сдавилась, и сделать резкий выдох для крика у юноши никак не получалось. Да еще, удерживаясь на краю откоса, он и так выкладывался изо всех сил. – Профессор…
Нет, позвать Элению Клеотоу не удавалось. Окликнуть же на помощь учеников из парка Кро не стал и пытаться. Пальцы сползали. Он опять качнулся, проталкивая их дальше, потом подтянулся, попробовал помочь себе ногами – но кончики ботинок предательски скользили по стене. Битали все-таки подтянулся, даже смог положить подбородок на откос. Теперь оставалось только выпростать вперед руку и за что-нибудь зацепиться, но как назло в пределах доступности юноша не обнаружил ни единой неровности. Зато была хорошо видна преподавательница. Она сидела за столом полубоком к нему и не спеша просматривала какие-то письменные работы.
– Профессор… – не без труда выдавил Кро, попытался забросить на край откоса локоть, но едва не сорвался и опять повис на вытянутых руках. Покосился вниз. Было высоко.
Краешком сознания он понимал, что, упав, насмерть не разобьется. Тут все же школа, а не лес густой и дикий. Подберут, отнесут к Эшнуну Ниназовичу, тот за пару дней любую травму исцелит. Опять же тотемник у него настоящий имеется. Коли убиться – должен прийти, вернуть душу. Но… Но умирать даже ненадолго ему как-то не хотелось. Да и падение… Пусть потом переломы и вылечат – но сперва это будет очень неприятно.