Свободы взаперти.
Сейчас я всё чаще задумываюсь над тем, была ли моя свобода реальной?.. Имеет ли вообще это слово право на существование в Новом мире, или его давно пора похоронить со всеми остальными потерявшими смысл словами?.. Есть ли на этой земле хоть кто-то, кто может полноправно заявить о своей свободе?..
У каждого есть обязательства, каждый связан невидимыми путами, которые медленно тянут за собой и рано, или поздно заставят спрыгнуть с обрыва. Все кому-то подчиняются и от кого-то зависят. Жизни тварей зависят от людей. Люди зависят от банд. Банды зависят от количества припасов, что у них остались. Всё идёт ровно и закономерно. Всё идёт к своему логическому завершению. Все уже давно были лишены свободы. Свобода — это миф. А в мифы я не верю. Я верю в судьбу и эта сука меня уже порядком достала.
— Оу, ципа, да ты просто красотка! — присвистнул Брей, развалившись на диване обложенный пакетами с едой со всех сторон. И кому-то удалось напялить на него штаны.
Кристоф расположился в большом кожаном кресле, и я бы даже решила, что он спит, если бы не рука, плавно поглаживающая приклад винтовки.
Тайлер сидел на полу, переодетый в штаны и свитер ярко-сиреневого цвета. Лучшей расцветки, разумеется, подобрать не мог. Одной рукой он прикладывал к носу пакет со льдом, второй листал книги, ровненькими стопками разложенные вокруг него.
Сиропчик аккуратист.
Шея Брея перегнулась через подлокотник дивана. Похоть на лице вызывала приступ рвоты.
— Эй, ципа, ты ведь теперь чистая? Почему не позвала спинку потереть? — Его брови игриво подёргивались.
— Не стала лишать Кристофа этой возможности.
Двусмысленно получилось, но кажется, Кристоф понял, о чём я, потому как с его стороны долетел тихий смешок.
— Твои мокрые волосы так возбуждают, ципа!
Открутив бутылку с водой, я сделала пару глотков.
— Уверена, Брей, со своим возбуждением ты давно научился справляться самостоятельно.
Новый смешок Кристофа. А этот здоровяк всё же не лишён чувства юмора. Я присела напротив него:
— Где Чейз?
— Проверяет склад. — Кристоф даже глаз не открыл. — Дверь склада напротив спусковой лестницы. Так что думаю, он там и заночует.
— Пост принял? — фыркнула я.
Не знаю, сколько длилось это угнетающее молчание, я даже уже было подумывала рискнуть здоровьем и пойти посмотреть, что там с Чейзом, но Кристоф решил продолжить разговор:
— Почему нету тварей? — Его глаза были по-прежнему закрыты. Может во сне бредит? — Ни одной. За всё время пока мы шлю к бункеру.
Не бредит.
Я пожала плечами. Не знаю зачем — он всё равно не видит.
— Без понятия. Может у них сегодня выходной?
Кристоф внезапно распахнул глаза и тихо произнёс:
— Тогда кто его подстрелил? — Он подловил меня.
Я молчала. Шелест пакетов Брея нервировал. И не уверена, что будет правильным рассказывать про женщину с точно такими же глазами, как у Чейза, но отсутствием других признаков твари. Вряд ли Кристоф поверит, что и у неё был конъюнктивит.
— Я подстрелила. — Соврать получилось плохо.
Глаза Кристофа сузились.
— Хотела сбежать.
Брей поверил бы, он тупица, но не этот парень.
— Слышь, психопатка?! Я ничего не могу найти про перелом носа! — разрядил обстановку ворчливый голос Сиропчика. — Что делать-то будешь?
Подхватив с пола пакетик M&M's, я быстро поднялась на ноги:
— Что я должна сделать? Я не хирург. Оставь его в покое, сам пройдёт.
— И кривым останется?! — Лицо Тайлера покрывалось пунцовыми пятнами.
Я раздражённо прикрыла глаза. Сколько мне ещё терпеть всё это?..
— Между прочим, это уже во второй раз! — возмущался Тайлер.
Точно. Во второй. Я и забыла, как на суде разукрасила его физиономию.
— В прошлый раз ты это заслужил, — бросила я, привалившись спиной к стене и распаковывая пакетик M&M's. Тысячу лет не ела ничего сладкого.
— А в этот?!
— Отвали, а?
— Извиниться не хочешь?!
Я взглянула на него исподлобья:
— А как на счёт тебя? Забыл, что один из пунктов, почему Блейк разукрасил мою спину, имел прямое отношение к тебе? Всё ещё нужны мои извинения? Они что-то изменят?
Грудь Тайлера высоко вздымалась:
— Возможно после них я передумаю пристрелить тебя пока ты будешь спать!
Какая жалкая угроза… Действительно думает, что смерть — самое страшное из всего, что может произойти?
Я направилась к выходу:
— Я не буду извиняться.
После ослепительно яркого света в круглой комнате, коридор бункера показался мрачным склепом.
Дверь складского помещения была открыта. Серые стены, длинные стеллажи, заставленные картонными коробками, и несколько одиноких лампочек, свисающих с потолка на тонких проводах.
Одинокая фигура Чейза находилась у противоположной стены. Одна нога согнута в колене, вторая вытянута перед собой. Затылок откинут на бетонную стену. Глаза прикрыты. В руке пистолет.
— Я проспорил себе пять баксов, — хрипло произнёс он, не поднимая головы.
Я скрестила руки на груди и подпёрла плечом дверной косяк:
— На что спорил?
Грудь Чейза дёрнулась в беззвучном смешке:
— Одна часть меня была уверена, что ты придёшь ещё час назад, другая, дала тебе чуть больше времени.
— Поздравляю твою вторую часть.
Чейз выглядел таким… умиротворённым. Грудь плавно вздымается. Лицо расслаблено. Словно в его спине и не застряло никакой пули.
— Не хочешь попросить, чтобы я её вытащила?
Глаза Чейза приоткрылись, уставившись на одинокую, слегка покачивающуюся из стороны в сторону, лампочку.
— Попросить?.. — Его голос не звучал грубо, скорее позабавлено. — Разве ты не притащила с собой плоскогубцы и верёвку, чтобы силой заставить меня это сделать?
Я издала мрачный смешок:
— С чего ты взял, что я захочу это сделать? Образ матери Терезы мне определенно не подходит.
— В лагере Ангела, ты не пожалела для меня своей кофты.
— В лагере Ангела и ты не был таким кретином. — Я помолчала. — Или был, но я об этом ещё не знала.
Чейз холодно усмехнулся:
— Это было в прошлой жизни.
Какая ирония. В жизни Чейза и в правду начался новый этап.
Я сделала два шага вперёд по бетонному полу.
Чейз встретился со мной глазами.
Красное, чёрное.
Ярость, боль.
Я хотела развернуться и уйти, оставить его истекать кровью, получить инфекцию, и навеки остаться гнить в этом бункере.
Я хотела понять его. Оправдать перед собой. Доказать самой себе, что всё не так как кажется, что Чейз не может быть чьей-либо марионеткой.
— Это из-за Ронни? — Мой голос звучал приглушенно, словно стены могут подслушивать.
Кадык Чейза дёрнулся, но он молчал, сверля меня непробиваемым взглядом, строя вокруг себя новые стены, не позволяя ступить на его территорию.
— Это только из-за Ронни? — повторила я.
Мой вопрос был глупым, я итак знала, что большинство своих поступков Чейз совершает ради младшего брата. Но я была уверена — это не вся причина, по которой он позволил Дакиру управлять собой. Это было бы слишком просто, потому что то, что происходит между нами двоими, не имеет к Ронни никакого отношения. Потому что будь я проклята, если то, что происходит между нами — моя больная фантазия. Он отталкивает меня и одновременно становится ближе. Я проклинаю его и в тоже время не могу выкинуть из мыслей.
Из сердца.
— Что именно ты хочешь знать? — хмыкнул Чейз, слабо улыбаясь, ведя свою игру. — Почему я на стороне Дакира, а не на твоей?
«Я хочу знать, почему ты не на своей собственной стороне».
— Я хочу знать, почему ты избил Брея в первый раз?
Улыбка Чейза стала ярче:
— Всегда нравилась твоя непредсказуемость.
— Это был приказ Дакира? Меня даже не было рядом, к чему был весь этот цирк?
— Но Кира ведь тебе об этом рассказала.
Я замолчала, борясь с собой, чтобы не отвести взгляд. Чтобы не сдаться. Потому что это игра. Он играет со мной.
— Кира также сказала, чтобы я держалась от тебя подальше. Она считала тебя полным придурком, а это вряд ли сделало бы нас ближе. Как думаешь, на тот момент она уже учувствовала в заговоре Дакира?
1: 1, Чейз.
Он отлепил спину от стенки и упёр локти в колени. Его улыбка становилась всё шире, и моё тело как всегда реагировало на неё самым предательским образом. Главное унять сердце, не позволять ему ускорять ритм, потому что Чейз это обязательно услышит и тогда счёт станет не в мою пользу.
— Это не было приказом Дакира, — полушёпотом произнёс он, и по телу пронеслась волна дрожи.
Сердце. Умолкни. Не смесь стучать так громко!
— Тогда почему ты это сделал? — Сомневаюсь, что мой голос ещё звучал достаточно жестко.
Чейз коротко пожал плечами и просто ответил:
— Потому что он назвал тебя шлюхой.
Что?
Я не сумела сдержать смешок:
— Серьёзно? Позволь напомнить: на тот момент и ты меня такой считал и даже не стеснялся об этом напоминать. Я в курсе, что это была провокация, но всё-таки за язык тебя никто не тянул. И ты только в лагере Ангела узнал, кто я такая.
Или я опять чего-то не знаю?..
Чейз медленно поднялся на ноги. Я знала, что пуля в спине должна приносить сумасшедшую боль при малейшем движении, но Чейз даже в лице не изменился, не считая пропавшей улыбки.
О, нет, не приближайся, это расстояние слишком опасное.
Я задержала дыхание, потому что его запах снова сведёт меня с ума и эта игра будет навеки мною проиграна.
Тени от волос падали на его хищные глаза, пряча красноту, но я больше не видела в них ярости — она пропала… Они казались тёплыми… нежными. Нежными? Как мне на ум могло прийти это слово? Чейз и нежность, тоже самое, что Брей и мозги.
— Я уже говорил тебе… — Голос Чейза звучал настолько мягко, что это не могло не разбудить колокольчики тревоги в моей голове. — Я говорил, что для меня никогда не имело значение твоё прошлое. Ты могла быть кем угодно, подчинившись воле кого угодно… Мир так устроен: не мы выбираем, за нас выбирают. Но при всём при этом ты продолжала считать себя свободной. Сколько не пытался, я никак не мог понять этого…
Если не сделаю вдох, потеряю сознание.
Запах дождя. Запах крови. Запах Койота…
Чейз слышал, как колотится моё сердце, громко стуча о рёбра, но продолжал говорить совсем о другом. О том, что было важно для меня.
— Ты была слишком необычной, слишком не правильной, слишком привлекающей к себе внимание… И я ничего о тебе не знал, кроме того, что по каким-то причинам собственность Скверны работала в ямах. Дакир не сказал о тебе ни слова, заставив меня постоянно ломать над этим голову! Я сходил с ума пытаясь понять, кто ты, чёрт возьми, такая! Ты бесила меня и не выходила из головы! Ты не укладывалась ни в одно из понятий Нового мира и Дакир приказал всегда держаться рядом с такой, как ты! — Печальная улыбка тронула губы Чейза, и он горько усмехнулся, едва заметно помотав головой. — Ты не понимаешь, Джей? Правда не понимаешь?
Я не понимаю. И, наверное, сейчас выгляжу полной идиоткой.
Тёплые шершавые пальцы Чейза коснулись моей разгорячённой щеки. Улыбка в одно мгновение испарилась с его лица:
— Дакир — расчётливый сукин сын! Он видит людей насквозь, он следит за ними, оценивает, наблюдает и делает для себя заметки, а в нужное время — правильные ходы. — Чейз приблизился ещё ближе, внимательно заглядывая мне в глаза. Я чувствовала жар от его тела. Его тёплое дыхание на своём лице…
— Если бы тогда, в Миннеаполисе я не выполнил его приказ, если бы вернулся в Крест без тебя, мне бы не открыли ворота. Ронни никогда бы не получил лекарства. Дакир в открытую пользуется человеческими слабостями и считает это небольшой жертвой ради создания нового идеального мира. Как и сейчас. Дакир нашёл ещё один способ манипулировать мной. Он приказал ехать в Скалу, командовать операцией… Он не оставил мне выбора… В случае отказа, он бы отключил Ронни от аппаратов. И он знал, что я не отпущу тебя в Скалу одну.
Я зависла. Лёгкие перестали двигаться.
— Всё ещё не понимаешь?..
Чейз нежно провёл большим пальцем по моей нижней губе и коснулся лбом моего лба:
— Джей… когда Дакир приказал мне быть с тобой рядом, заставить тебя влюбить в себя, этот ход был рассчитан не на тебя… Этот ход был сделан в мою сторону, потому что он знал, он видел… что это я не смогу перед тобой устоять… Чем дальше я от тебя бегу, тем ближе хочу оказаться.
Глава 19
Я проиграла.
Даже больше — я знала, что проиграю.
Я честно боролась со своим сердцем. Честно противостояла Чейзу и эмоциям, что он во мне возродил. Но я проиграла.
Я даже не знала, что моя искалеченная душа ещё способна переживать нечто подобное.
Так же как и никогда не думала о том, что кто-либо на всей огромной полупустой планете, однажды скажет мне нечто подобное.
Я как маленькая девочка, которой подарили заветные розовые туфли, а они не подошли по размеру. И для того, что бы носить их, придётся терпеть боль. Придётся чем-то жертвовать.
Не знаю, правда ли это… Его слова.
Доверять людям, всё равно, что сунуть голову в пасть голодного льва.
Чейз стал для меня таким львом, а я стала той, что по-прежнему сомневается.
Прошлый мир — риск, любовь, отчаянные поступки.
Новый мир — страх, смерть, одиночество…
И чтобы выжить, нельзя к чему-то привязываться. Потому что когда этого не станет, собрать себя обратно по кусочкам уже не получится.
Это как две абсолютно разные чаши весов, которые никогда не поравняются.
Это как я и Чейз, которые никогда не будем вместе.
Я не преувеличиваю и не строю из себя недотрогу. Это простые факты Нового мира, в котором все мы существуем. И теперь я отлично понимаю Чейза. Каждый раз, когда он отталкивал меня, он спасал наши жизни. Потому что после того как они тесно сплетутся, их будет гораздо проще разрушить.
Мы были как две батарейки со стопроцентным зарядом, а после нашего столкновения, у каждого осталась лишь половина. Мы стали уязвимы.
Чувства — рычаг для управления человеком.
Чувства, делают нас слабыми. И такие люди как Дакир умеют этим пользоваться — вращать рычаги в руках, как барабанные палочки. Именно это и произошло. Это не судьба сводила нас вместе, этим занимался великий манипулятор, который раньше нас двоих сумел разглядеть две родственные покалеченные души.
Это даже смешно.
Если это не очередной приказ Дакира.
Потому что я не засуну голову в пасть голодного льва. Но я и не могу убежать от него.
И когда я сказала о том, что нам никогда не быть вместе, я не имела в виду конкретно своё решение. Я знаю, что судьба этого не допустит. Рано, или поздно, она заберёт одного из нас. После того, как наиграется в добрую фею. В Новом мире, людей лишили права на счастье. И я заранее знаю, чем всё это закончится.
У нашей истории нет счастливого конца.
Чейз молчал.
После слов о то, что это он не смог передо мной устоять, он просто взял и замолчал.
Отстранился и вернулся на место, привалился затылком о бетонную стену и прикрыл глаза. Как будто и сидел там всё время. Как будто и не было никакого признания.
Что происходило со мной?.. Вот уже битые десять минут я не двигалась с места и напоминала лёгким, что значит дышать.
Дакир?.. Я больше не хочу слышать это имя. Он ничтожество. Использовать меня и Чейза, за это я ещё могу его просто ненавидеть. Но угрожать отключить маленького ребёнка от аппаратов поддерживающих жизнеобеспечение… за это я готова убить. И если ещё когда-нибудь увижу стоящих бок о бок Блейка и Дакира, Дакир будет первым в кого я выстрелю.
— Так что на счёт просьбы? — низкий голос Чейза вывел меня из оцепенения.
Я облизала пересохшие губы, констатировав факт, что мне безумно хочется пить.
— Какой просьбы?
Чейз приоткрыл глаза: