Зато Дакир был действительно счастлив. Более того, он гордился собой. Тем, что достиг своей цели: уговорил меня остаться, без применения угроз и насилия. В отличие от способов, которыми пользуются банды в других городах.
Он не заметил, что это был шантаж.
Дакир был человечным.
Обязательно поставлю ему памятник!
А потом он воодушевлённо хлопнул меня по здоровому плечу, заверил, что теперь я нахожусь под его абсолютной защитой и сообщил, что Кира меня ждёт.
В коридорах главного медицинского корпуса было слишком шумно. Мне хотелось с силой зажать уши руками и завопить, чтобы все заткнулись. Это было невыносимо. Мозг в очередной раз играл со мной в игры. Происходящая вокруг суматоха была похожа на ускоренную видеосъёмку, в то время когда мои передвижения были максимально замедленны. Люди сновались туда-сюда на сверхзвуковой скорости, оставляя призрачные разводы за своими спинами. А я находилась в центре этого муравейника и хотела кричать, кричать, кричать, чтобы все исчезли!
Кира была не одна. Вокруг неё кружили лаборанты. Они и проводили меня к высокому железному столу, на который я сама улеглась без приглашения.
Чейз лежал на таком же столе. Только в изоляторе. Который отгораживала толстая прозрачная стена от кабинета в котором находилась я.
Он выглядел мёртвым. Он не двигался. Он не дышал — его грудная клетка не вздымалась.
Выпустив из лёгких странный свист, я села, глядя сквозь стекло огромными глазами:
— Вы убили его… — Это был тихий, едва различимый скрип.
— Он жив. — Это был голос Киры. — Наши процедуры замедляют не только всасывание вируса в кровь, но и работу организма в целом. Он дышит.
Её голос звучал спокойно, деловито, но я не могла не заметить в нём звенящих ноток обиды. За что? За то, что угрожала ей пистолетом? Серьёзно?.. А она, на пару со своим мужиком за моей спиной приводила в действие план по вербовке меня в сектор Дакира.
Из слов Дакира получасом ранее: «Не злись на Киру. Она почти ничего не знала. Она получила от меня инструктаж, ещё до того, как вы сблизились. Поверь, я хорошо знаю эту женщину. Она не склонна заводить сомнительную дружбу. Но к тебе она привязалась. Она беспокоится о тебе».
Мне было настолько плевать, что я ему ничего не ответила. Разве теперь нечто подобное имеет значение?..
— Это просто немыслимо. Поверить не могу, что делаю это. — Кира пыталась говорить сдержанно. — И ты! Как ты на это решилась, ради какого-то там парня, который тебя вообще ни во что не ставил?!
— Делай свою работу. — Я улеглась обратно.
Не удержала головы на месте и повернула её к Чейзу.
— У тебя вторая группа крови, — Кира протирала внутреннюю сторону моего локтя ватным тампоном.
— Знаю. — Я не отрывала глаз от Чейза. Его даже переодели в некое подобие пижамы, и теперь он казался просто спящим… или мёртвым. Я по-прежнему не заметила ни одного движения грудной клетки.
— Знаешь? — гаденько переспросила Кира. Ей осталось только зашипеть, как змее. — А у него какая знаешь?
— Если ты собралась взять у меня кровь, разве не подходящая?
— Чёрт. — С тяжёлым вздохом Кира отстранилась, видимо опять собираясь возмущаться. — Ты, — она тыкнула в меня пальцем в резиновой перчатке, — ты… как же ты меня бесишь!
Я прикрыла глаза. Во мне больше не осталось сил для подобного.
— У него четвёртая! — прокаркала Кира.
Четвертая?
— Она ведь подходит?
Кира раздражённо фыркнула:
— О, Господи! Чем же я занимаюсь?.. Это безумство! Да, Джей, она подходит! Чейз — универсальный реципиент! Даже ваши резусы совпадают! Но это ещё не говорит о том, что он выживет! И тем более, не говорит о том, что твоя кровь способна ликвидировать вирус! Ты хоть знаешь, какими могут быть последствия?..
— Какое это имеет значение в его положении?
— Какое?! Помимо вируса он ещё инфекцию подхватил! В какой помойке он валялся?! Думаешь, твоя кровь и с ней справится? Ему нужны антибиотики, полноценное квалифицированное лечение! И ты можешь убить меня, но в первую очередь я — врач! И я не стану понапрасну переводить лекарство на человека, чья судьба решена!
Мне хотелось накричать на неё. Сказать, что она не имеет право на такие выводы, ещё ничего не решено! Но я не могла… Я была опустошена. Выжита и практически уничтожена.
— Бери кровь. — Всё, что я смогла из себя выдавить.
Кира издала судорожный вздох, но больше спорить не стала, и в моей вене очень скоро оказался катетер.
Кира говорила и говорила. Все её слова превращалась в сплошную бессвязную бессмыслицу; безвкусную кашу, тягучую, как расплавленная резина. Я различала только мотанные звуки и громкие всплески иногда.
— Ты дура, Джей. Ты не должна была возвращаться.
Это было последнее, что чётко долетело до моего сознания.
А потом я отключилась.
Глава 7
Кристина. Она улыбается. Обнимает меня и жмётся прохладной щекой к моей щеке. Я глажу её по шелковистым волосам и шепчу на ухо сказки, которые много лет назад, ещё в той — прошлой жизни, нашёптывал мне на ухо отец перед сном.
Кристина обнимает меня. Я нужна ей.
Кристина ненавидит меня. Презирает.
Заплетает мои волосы в длинную косу.
Отталкивает и убегает.
Говорит, что любит.
Кричит, что ненавидит.
Верит, что я всегда буду рядом.
Приказывает убираться.
Моя Кристина.
НЕ моя Кристина!
Вдох. Голова кругом. Рвотный позыв. Дышать, не блевать.
В глазах тёмные пятна. В голове взрывается салют. Язык, как наждачная бумага. Воды.
Нет воды.
Нет ничего.
Где я?..
Белое. Слишком много белого. Глазам больно.
Шатаясь, опустила ноги с кровати-кушетки-гробовой доски… Я не знаю, не понимаю, что подо мной.
Глаза немного привыкли к свету. Это место не похоже на палату из медицинского корпуса сектора Дакира. Это место кажется намного лучше обустроенным, я бы даже сказала — здесь красиво. Всё белое, чистое и блестит. С потолка не сыпется побелка. Может я умерла?.. Нет. Тогда бы я точно не проснулась в подобном месте. Моё место — в аду.
На мне пижама, не колючие штаны и кофта из мешковины, на мне приличная пижама из мягкого плотного материала.
На ногах нет обуви.
Кристина. Снег. Босые ноги.
Я с силой потрясла головой, выгоняя болезненные воспоминания и тут же об этом пожалела. Голову разорвало от тысячи метеоритов, и я с громким стоном упала обратно на кровать. Всё-таки это была кровать: широкая, с мягким матрасом и приличной подушкой.
Что происходит?..
Что с Чейзом?
— Где она?! — разъярённый рёв за дверью, разорвал мучительную тишину. — Я спрашиваю: ГДЕ ОНА?! Здесь?! В какой палате? В этой?!
О, Блейк, я не могу не узнать твой сиплый голосок.
— К ней нельзя! — А это был возмущённый голос Киры. — Я сказала: к ней нельзя Блейк! Она потеряла много крови! У неё пулевое ранение в плече! Дай девчонке восстановиться! Потом продолжишь свои издевательства!
— Молчать! — рявкнул Блейк и об стену что-то громко стукнуло, видимо его кулак. — Ты кто такая? Ты врач! Вот и занимайся своими пациентами!
— Как раз ими я сейчас и занимаюсь! — Голос Киры выходил на сверхзвуковой уровень. Она была по-настоящему сердита. — Она — мой пациент! И она, под защитой Дакира! Так что если хочешь увидеть её, для начала обратись к нему!
— Что? — выплюнул Блейк. — Я — Лидер сектора, должен спрашивать у кого-то разрешение? Уйди с дороги!
И дверь палаты с грохотом отскочила в стену.
Рожа Блейка была тёмно-бордового цвета. Ноздри разувались, как у разыгравшегося жеребца. Мышиного цвета глаза блестели одновременно от злости и азарта. Он поймал меня. Я слаба и беззащитна, а он могуч и разъярён.
Я, шатаясь, поднялась с кровати, заставляя спину выпрямиться. Левое коленка отозвалось болью и подогнулось, потому что я про него просто забыла. Блейк плавал перед глазами из стороны в сторону, точно парусник на волнах. Я с силой зажмурилась, напрасно веря, что это поможет.
Шаги. Взмах. Хлопок. И я впечаталась в пол всей правой стороной тела и лица. Просто прилипла к нему как блин.
Блейк залепил мне пощёчину.
Взрослый мужик залепил ослабленной девчонке пощёчину.
Это даже больше, чем просто смешно.
Это смешно до абсурда!
Я стыдилась себя, после того, как съехала с катушек и залепила пощёчину Чейзу. Это был не мой уровень. Пощёчины бьют только слабаки. В Новом мире с этим бесполезно спорить. Но Блейк…
Я отлепила щёку от «вылизанной» плитки и села, скрестив ноги. Вставать пока рисковать не стоит, координация оставляет желать лучшего.
Щёку сильно пекло, но я не собиралась к ней даже притрагиваться.
— Как ты посмела вернуться?! — заорал Блейк, возвышая надо мной свою высокую худощавую фигуру.
— Блейк, уходи! Дай ей восстановиться! — Кира стояла сбоку от меня, явно собираясь вмешаться, если этот кретин решит ещё раз меня ударить. Только для меня это был не удар — это был позор Блейка.
— Зачем?! — Блейк бешеными глазами зыркнул на Киру. — Она сбежала из-под следствия! Она преступница! А ты собираешься и дальше переводить на неё лекарства?
— Слышала я, что дело закрыли, — просипела я с пола, с трудом ворочая высушенным языком. — И кто бы это мог быть?..
— Ах ты дрянь! — проревел Блейк и метнулся ко мне.
Кира встретила его резвым толчком в грудь.
— Тоже проблем захотела?!! — Блейк оттолкнул Киру в сторону, а она продолжала осыпать его бесконечным количеством ругательств, сейчас так сильно напоминая меня саму.
Почему она вообще за меня вступается? Очередной приказ Дакира?.. У неё ведь будут проблемы.
— Тайлер! Гейл! Подымайте её и в камеру!
— Что?
— Что?! — повторила за мной Кира, а меня уже обступили двое сопровождающих Блейка и, подхватив под подмышки, потащили к выходу.
Я не могла сопротивляться. У меня в глазах мелькали звёзды, сознание было готово вот-вот вернуться в спящий режим. Но одного из приставленных ко мне парней я безоговорочно узнала.
— Сиропчик? Как дела? — просипела я, едва слышно. Парень бросил на меня жёсткий взгляд своих карамельного цвета глаз. — Ты выглядишь лучше. Не таким… поджаренным.
Я издала хриплый смешок, а Тайлер сжал моё раненое предплечье с такой силой, что в этот раз я не смогла заставить себя молчать. Я истошно завопила и, кажется, именно тогда потеряла сознание.
Моя новая комната — это просто нечто! Теперь я наконец-таки узнала, где в этом грёбанном Кресте находится настоящая тюрьма, а не просто камеры временного содержания.
Бетонная коробка.
Вонь. Грязные стены, измазанные чьими-то испражнениями. Ржавая кровать без матраса выпучила половину из имеющихся пружин. Тараканы на потрескавшемся бетонном полу. И маленькое квадратное окошко с решёткой, через которую впархивают крохотные снежинки и, падая на пол превращаются в грязные капли.
Сырость пробирала тело до самых косточек. Меня трясло. А ублюдок Блейк, кажется, окончательно решил сжить меня с этого света, потому что даже пары дырявых ботинок не предоставил.
Я просунулась около часа назад. Ещё ни разу в жизни я так не замерзала — кровать подпрыгивала вместе с моим колотившимся телом. За крохотным окошком светло, значит сейчас день, или утро. Но я даже не знаю, тот самый ли сейчас день, когда Чейз посадил вертолёт на центральной площади, или следующий, а может уже прошло несколько суток. Что значит, либо Чейз уже стал тварью и его ликвидировали, либо моя кровь остановила процессы и сейчас он восстанавливается.
Я безумно хотела пить. Но пить было нечего. Желудок болезненно сводило, потому что он давно забыл что-то такое пища.
Всё это время я не отрывала глаз от узкой металлической двери, как будто способна была прожечь в ней дыру и сбежать из этого клоповника. Было тихо. Всё это время. Может меня замуровали? Может вот оно — моё смертельное наказание?..
Когда состояние вернулось к предобморочному, дверь камеры со скрипом открылась и на её пороге возник высокий стройный силуэт. В глазах сильно щипало, так что я не могла настроить зрение, так же как и не могла броситься на человека с кулаками. Если попробую, то какая-нибудь из моих конечностей, точно отвалится, как кусок замороженного мяса.
Посетитель переступил порог и в тускло-сером освещении его волосы показались чёрными, как смоль. Только они не были такими. Я знала их цвет — цвет кленового сиропа. Такой же, как и цвет его глаз. Это был Тайлер. Это был долбанный Сиропчик.
— Вставай! — скомандовал он, не двигаясь с места.
Брезгливый сукин сын.
— Прости, приятель, но мне здесь слишком нравится. — Каждая буква в каждом слове подпрыгивала и звучала так отрывисто, будто я ребёнок который только учится читать по слогам, при этом сильно нервничая.
— Вставай я сказал! — прогремел Тайлер и шагнул ближе, внимательно вглядываясь мне в лицо.
Его губы поджались, но вовсе не от сочувствия, а скорее от раздражения, что всё оказалось не так просто, как ему хотелось бы.
Он подхватил меня под локоть и резко вздёрнул на ноги. Я тут же осела на пол.
Я не притворялась. Я реально не могла двигаться. Тело не слушалось, организм изнеможён. И меня постоянно тошнило.
Но этот заляпанный дерьмом пол вызывал такое отвращение, что я просто не могла себе позволить на нём находиться. И подтянувшись за край кровати, сумела подняться.
Ноги дрожали, колени танцевали джигу. Я сейчас развалюсь. Развалюсь на части и никто больше не станет меня собирать!
Дыши, Джей, заставь свои грёбанные лёгкие дышать. Дышать это главное!
Главное ли?..
Я не помню дороги, по которой Сиропчик тащил за собой моё непослушное тело. Я просто волокла за ним свой жалкий организм, который подводил меня в столь важные моменты жизни, когда мне нужна была вся его сила, и концентрировала остатки внимания на ногах, приказывая им не подкашиваться и окончательно не превращать их владелицу в жалкое насекомое.
Надо было убить тебя, Блейк, когда была возможность!
— Не такая уж и бессмертная, да? — проскрежетал Тайлер, давясь беззвучными смешками.
И, кажется, кто-то уже говорил мне эти слова. Не помню, кто и когда. Сейчас точно не вспомню.
Наконец Тайлер остановился. Повернул ключ в замочной скважине и швырнул меня на пол ещё одного непонятного помещения:
— Я приду через три часа. К этому времени ты должна ровно стоять на ногах. Делай что хочешь, но к тебе я больше не притронусь. И если ты по-прежнему будешь не в состоянии идти ровно, то путь к Блейку, через весь социально-управленческий сектор, тебе придётся ползти на карачках.
Дверь хлопнула. Щелчок. Шаги.
И тишина.
Я нашла в себе силы, чтобы доползти до кровати; у этой матрас был гораздо жёстче, чем тот — в больничной палате, — и от него жутко воняло. Но сейчас это меня мало интересовало, потому что за три часа мне каким-то невероятным образом надо прийти в себя, или Блейк просто утонет в собственном превосходстве, когда увидит меня в таком состоянии.
Я с головой накрылась дряхлым тонким одеялом и заставила себя уснуть. Потому что мне это было необходимо.
Блейк был по-прежнему зол. Больше он не играл в игру «Тысяча и один способ унизить падшую женщину». Он был строг и сосредоточен, однако бордовая краска никуда не исчезла с его меркой физиономии.
Сиропчик привёл меня в кабинет Блейка. И на этот раз ему не пришлось меня касаться, я была способна передвигаться сама. И это будет самой большой ложью на свете, если я скажу, что те жалкие три часа сна возродили во мне желание к жизни. Слегка восстановился лишь мой мозг, который сейчас и отдавал приказы другим частям тела держаться ровно, не сгибаться и сражаться с силой притяжения. Пулевое ранение… да что там… болело всё тело. И я даже не могу дать точное определение этой боли: где-то она физическая, где-то моральная. Единственное, чего я смогла достичь, это более-менее отогреться.
Более-менее.