Азбука для двоих - "Ie-rey" 13 стр.


— Прекрати вести себя как ребёнок. Я не прогонял тебя и не говорил, что всё кончено. А ты ведёшь себя так, словно ничего не было и не будет.

— А чего ты ждал? Ты сказал, что тебя устраивает то, что есть, что ты ничего не хочешь усложнять, и что это просто секс, хотя я говорил тебе, что хочу не этого. Если тебя всё устраивает, это не значит, что и меня всё устраивает. — Чонин поражался собственному спокойствию, но он в самом деле устал.

— До этого тебя такое всегда устраивало тоже. Или ты хочешь, чтобы я делал вид, будто ничего не знаю о тебе и твоих постельных подвигах? Твоя репутация…

— Что значит “всегда”? — Чонин стиснул кулаки от несправедливого заявления, кольнувшего болью. — Хён, с чем ты пытаешься сравнивать, если для меня всё это сейчас впервые? Почему остальным это заметно, но не тебе? Или моя репутация, как ты это называешь, меня в силах заменить в твоих глазах? Ну и вперёд тогда, разбирайся с моей репутацией сам, а меня оставь в покое. Я не собираюсь бежать к тебе всякий раз, как ты щёлкнешь пальцами, только потому, что тебе зачесалось. И я не ребёнок. Я хочу тебя, но это…

Чонин умолк, схлопотав пощёчину. Смотрел на бледного Чондэ, закусив губу и прижав ладонь к пылающей от удара щеке. Потом слабо усмехнулся и уточнил:

— Правда глаз колет? Хён, давай закончим на этом, ладно? Ты не понимаешь меня, а я не понимаю тебя. Не получается у нас говорить на одном языке. И мне не нужно то, что ты мне предложил. Мне нужно то, что ты никогда не предлагаешь.

Нуна привычно распахнула дверь без стука, заставив обоих испуганно замереть.

— О… — Она оценила вид Чонина и бледность Чондэ правильно. — Господин Ким, я хотела спросить, останетесь ли вы на ужин?

— Нет, — с раздражением отрезал Чонин, растирая ладонью пылающую щёку. — Господин Ким уже уходит.

— Вообще-то я передумал, — Чондэ сунул сжатые в кулаки руки в карманы брюк и повернулся к сестре Чонина. — Пожалуй, я с удовольствием поужинаю с вами. Где можно руки ополоснуть? И куда идти?

— Я вас отведу, — просияла нуна, протянула руку Чондэ и потащила за собой, бесподобно проигнорировав испепеляющий взгляд Чонина. А через миг она снова заглянула в комнату и ядовито посоветовала: — Ты бы сгонял в душ и переоделся. Надеюсь, долго ждать себя ты не заставишь.

Чонин обречённо вытянул из шкафа свежее полотенце и поплёлся в ванную ещё раз. Натянув тёмные джинсы и белую футболку, спустился в гостиную. Волосы после душа были влажными, а настроение не улучшилось, и щека оставалась слегка розоватой. И Чонину до безумия хотелось аккуратно пристроить ладони на шее Чондэ, а после сдавить от души. Судя по взгляду Чондэ, тот испытывал примерно такое же желание.

— Ну, как всё сегодня прошло? — улыбнулась Чонину мама, едва он опустился на стул напротив Чондэ.

— Могу вам показать. Я записывал выступление, — ответил вместо Чонина Чондэ и потянул из кармана телефон. Пока Чонин пытался распять его взглядом, Чондэ разбирался с кнопками и запускал запись. А потом мама и сёстры смотрели и слушали, а Чонин и Чондэ играли в гляделки, не желая уступать друг другу.

— Высший балл, — после порадовал всех Чондэ.

— Ну надо же… Сынок, ты такой красивый вырос. А как пел… — Мама дотянулась до руки Чонина и погладила, заставив его смутиться и опустить голову. — Спел так же замечательно, как и станцевал. Не думала, что доживу до такого. Ты ведь так не любил петь всё это время.

— У него прекрасный голос, — тихо заметил Чондэ.

— Я знаю, что вам только он и интересен, — буркнул Чонин, ухватив палочки и приступив к еде.

— Сынок, что ты такое говоришь? — удивилась мать.

— Ничего. Только правду. Очень вкусно, мам, — улыбнулся Чонин через силу и сосредоточился на еде. Получил ощутимый пинок под столом от старшей нуны, но сделал вид, что она промахнулась, а лодыжку у него так просто — чисто случайно — прихватило.

— Хорошо, что вы решили поработать в колледже. Наверное, благодаря вашим усилиям Чонин смог петь нормально, господин Ким.

— Моя заслуга не так велика. Он всё сделал сам, — пробормотал Чондэ, едва не уткнувшись носом в рыбный салат. — А ещё по результатам итогового задания триместра Чонин попал в группу студентов, которые в конце месяца приглашены в Академию Искусств в Киото.

Чонин едва не подавился маринованной свининой, услышав такую новость, поспешно поднёс к губам стакан с водой и постарался запить потрясение.

— Пока ещё неизвестно, кто будет курировать группу, но можно собирать вещи уже сейчас. Поездка назначена на двадцать седьмое число. В Киото он пробудет две недели, потом вернётся.

— И ты молчал?

Чонин молчал, потому что ничего не знал об этом. Даже краем уха не слышал. Вряд ли Чондэ стал бы сочинять подобную ложь, но всё равно верилось плохо.

— Я сделаю для тебя копию записи выступления, Чонин, хорошо? Хочу, чтобы ты посмотрел и послушал в свободное время.

Чонин кивнул без выражения и постарался поскорее покончить с ужином, после извинился, сослался на усталость и убрёл к себе под предлогом, что ляжет пораньше. Выносить присутствие Чондэ он сегодня больше не мог.

Вообще никак.

* http://www.evartist.narod.ru/text1/50.htm Не сравнение, а часть целого.

========== - 18 - ==========

Комментарий к - 18 -

Добрый вечер, котички :)

Летим в Японию? ;)

Ваша Бета

- 18 -

До поездки в Японию они виделись на занятиях, но не более того. Не то чтобы Чонин избегал Чондэ, но держал его на расстоянии вытянутой руки точно так же, как Чондэ поступал с Чонином до этого. Довольно честно.

Кёнсу и Чанёль одобряли такое поведение, напомнив и о том, что у них обоих будут крупные неприятности, если вдруг станет известно о близости преподавателя и студента. Чонин был совершеннолетним, но ему ещё не исполнилось двадцати двух, и это играло роль “отягчающего обстоятельства”. К тому же, Чонин искренне не хотел, чтобы по его вине у Чондэ возникли неприятности.

Их разделяли возраст, статусы, разные интересы и нежелание понимать друг друга. К двадцатому числу Чонин остыл достаточно, чтобы понять логику Чондэ, как ему казалось. Для Чондэ он был просто непримечательным мальчишкой с довольно скандальной репутацией сердцееда. И вряд ли стоило винить Чондэ за то, что он этому верил. Все вокруг верили и тоже так считали. Кёнсу и Чанёль — исключение из правила, потому что они знали Чонина не первый год.

И до двадцатого числа Чонин позволил себе несколько коротких приключений с девушками, но не придавал этому значения. Потому что это и не имело значения. Все эти девушки хотели только расслабиться и получить удовольствие точно так же, как он сам. И Чонин даже не помнил их имён, впрочем, он и не испытывал уверенности, что они называли ему свои имена. И даже если они рассчитывали на большее, намёков он не углядел.

С одной стороны, Чонин мог обойтись и без этого, воспользовавшись собственной рукой. С другой стороны, зачем размениваться на частичное самоудовлетворение, если рядом есть кто-то, кто хочет примерно того же и без обязательств? Да и какая разница, если в глазах Чондэ его репутация давным-давно сложилась окончательно и бесповоротно? Чондэ полагал, что Чонину просто нравился секс. Не то чтобы он ошибался, потому что секс — это как танец, а танцы Чонин любил. Но это не означало, что для Чонина не существовало разницы между просто сексом и сексом по любви. Только секс по любви у него случился всего с одним человеком, и это привело к катастрофе, повторения которой Чонин попытался бы избежать всеми силами.

— Куратора назначили, — порадовал Чонина за два дня до поездки Кёнсу, когда они вместе готовили ворох самостоятельных по разным предметам дома у Чонина.

— И? — Чонин перевернул страницу учебника и углубился в тему, не ожидая подвоха.

— Апельсин нас повезёт.

Чонин неохотно отлепил взгляд от ровных строк и недоверчиво посмотрел на Кёнсу.

— Правда. И не думай об этом. Ну, повезёт и привезёт. У него на шее не один ты будешь. И только не говори, что до сих пор не выкинул его из головы. У вас ничего общего. Он по вокалу, а ты по танцам. И ты вообще студент. Он для тебя староват.

— У нас разница не в десять лет, а куда меньше.

— Перестань. Сколько бы там ни было, а толку не вышло. И что это за отношения дурацкие, если он постоянно тебя донимает замечаниями, упрёками и выговорами? Он же всё время выставляет тебя чуть ли не идиотом в глазах всей группы. На твоём месте я бы давно написал заявление о переводе к другому преподу. Все как раз и удивляются, что ты до сих пор терпишь. Ну вот серьёзно, он же почти что издевается над тобой на занятиях. Вечно ему всё не нравится, вечно ты у него самый худший студент, который ни на что не годится и ничего толком не умеет. Стоит тебе только сесть за рояль — и это становится невыносимым. Я бы сам играть не смог после десятой части его комментариев к твоей игре. Если у него к тебе есть чувства, то они какие-то странные.

— Он всего лишь строгий и требовательный. Это нормально для учителя. А ещё ему просто известна моя репутация. Давай не будем? — Чонин попытался вернуться к теме задания.

— Тогда какого чёрта ты всё время его защищаешь? Строгий он… нормально для учителя… пф! Только послушай себя! Твоя репутация всем известна. И мне она тоже была известна. Но расстались мы с тобой не из-за твоей репутации.

— А из-за чего? — буркнул Чонин без задней мысли, раздражённый тем поворотом, который приняла их беседа.

— Из-за того, что ты меня не любил. Не беспокойся, я об этом знал с самого начала, но надеялся, что со временем ты полюбишь. Время шло, а ничего не менялось. Как только я понял, что мы так и останемся друзьями, но не больше, поставил точку. Только заметь при этом, что всё то время, когда мы с тобой были вместе, ты не бегал за юбками. Позволял себе только флирт. И из чужих постелей я тебя за ухо не вытаскивал. Полагаю, ты не скрывал от меня никаких интрижек. Пусть и не любил, но не изменял и всегда поддерживал. А это уже говорит в твою пользу и рушит придуманную кем-то репутацию, не так ли? Не в репутации дело. Дело в чувствах. Именно чувства приклеивают людей друг к другу. Насколько крепко и надёжно, зависит от этих самых чувств. Ну а если чувств нет, то и будешь скакать по чужим постелям.

Чонин уныло угукнул и всё-таки снова продолжил чтение. Ехать в Киото ему уже совершенно не хотелось. Он и не поехал бы, если бы это не было так важно для дальнейшей карьеры и сцены. Но было. И ему следовало поехать, чтобы не упустить такой шанс. Присутствие рядом Чондэ он как-нибудь переживёт. Ведь Кёнсу прав — в Киото ехал не один Чонин. На шее у Чондэ в Киото окажется десяток студентов, а рядом с Чонином будет Кёнсу.

В самолёте, правда, Кёнсу рядом не оказалось, потому что ему досталось место в хвосте с остальными ребятами. Чонину же достался билет на место в начале салона. Причём он сидел там в гордом одиночестве, но, может, и к лучшему. Ничто не мешало надеть наушники и провалиться в сон, как он и поступил.

Из сна его выдернули приятные ощущения. Это напоминало лёгкие прикосновения губ к шее, мягкие и чуть влажные, ласковые и успокаивающие.

Чонин медленно открыл глаза, осознал, что больше не держит в руке плеер, да и наушники куда-то подевались. Зато под головой лежала удобная подушка, колени накрывало сложенное пополам одеяло, а кто-то и впрямь согревал его шею невесомыми поцелуями и тёплым дыханием.

Чонин повернул голову, чтобы встретить взгляд Чондэ. Первым желанием было грубо спросить, какого чёрта Чондэ тут делает, но всего через секунду Чонин передумал, промолчал и отвернулся. Пусть даже это кому-то могло показаться детским поведением, неважно. Чонин в самом деле не мог больше выдерживать эти издевательства над собой. Или просто учитель, как другие, или тот, кто любит и позволяет любить себя в ответ — это всё, что Чонин согласен был принять от Чондэ. Никакие иные варианты он не желал рассматривать.

— Поговорим?

Стиснув зубы, Чонин перетерпел прикосновение к волосам, но едва Чондэ попытался расправить чёлку, перехватил запястье и отвёл руку Чондэ в сторону.

— О чём? У меня нет ни малейшего желания обмениваться колкостями или же выслушивать твои замечания. — Отвернувшись к иллюминатору, он тихо добавил: — Если я люблю тебя, это не значит, что буду терпеть такое обращение.

— Какое обращение?

Чонин резко высвободил руку из пальцев Чондэ и посмотрел ему в лицо прямым взглядом.

— Хён.

Чондэ настороженно глядел в ответ, с вниманием глядел, потому Чонин договорил очень тихо:

— Не надо.

Чондэ, разумеется, не послушал, потому Чонин резко сбросил его ладонь со своего колена и отодвинулся.

— Ещё немного — и ты выскочишь в иллюминатор.

— Ещё немного — и это ты вылетишь в иллюминатор пулей, — глухо зарычал Чонин, отпихивая Чондэ подальше. Поморщился от боли, когда пальцы Чондэ с неожиданной силой вцепились в предплечье. — Хватит!

Чондэ вздрогнул от неожиданно громкого одёргивания и воровато огляделся. Как ни странно, но внимания они до сих пор не привлекли. Большая часть пассажиров спала, остальные либо слушали музыку, как Чонин не так давно, либо увлечённо переговаривались, не отвлекаясь на соседей.

— Я просто хочу нормально поговорить…

Чонин на миг закусил губу, после повёл левой рукой — на предплечье всё так же красовались пальцы Чондэ, а под ними…

— Больно.

Чондэ растерянно моргнул. Потом дошло, и он отдёрнул руку. Чонин машинально потёр ладонью предплечье и вздохнул — синяков, скорее всего, не будет, но вот побаливать там, конечно…

— Ты сказал… — Чондэ не смог продолжить, а у Чонина не было желания разгадывать шарады. — В чём проблема, Чонин?

— Ты знаешь.

— Если бы.

Чонин устало развалился на сиденье и крепко обхватил пальцами подлокотники. На всякий случай.

— Хорошо, хён. Я объясню доходчиво. Ты учитель вообще-то, верно? — Чонин повернул голову, чтобы видеть лицо Чондэ, и твёрдо продолжил: — Ну а я всего лишь учусь у тебя. И так получилось, что я тебя люблю. Ну так что теперь?

Он терпеливо ждал, но так и не дождался. Чондэ сидел так, как сидел, разве что глаза отвёл. Но молчал.

— Ясно. Ничего. Может, и к лучшему, — безжалостно подвёл итог всему сказанному Чонин.

— Почему к лучшему? — едва слышно уточнил Чондэ, когда Чонин опять отвернулся к иллюминатору.

— Потому что мне невыносимо быть рядом и постоянно выслушивать твои придирки и упрёки, как будто я самый худший на свете студент и не заслуживаю не то что твоей любви, но даже внимания. Если ты не заметил, хён, то обычно на твоих занятиях надо мной все смеются. Но ладно бы они, на них мне наплевать. Хуже то, что мне самому с этим непросто жить, непросто смириться с тем, каким тоном ты делаешь эти замечания. Твоё поведение… эти все твои замечания… Я знаю, что ты учитель. Знаю, что твой опыт побольше моего, но когда ты так себя ведёшь, а после говоришь, что ничего не надо усложнять… выглядит это так, словно тебя кроме секса со мной ничто больше и не интересует. Как будто ни на что большее я просто не гожусь. Мне это не подходит. Мне не подходишь ты, хён. Такие отношения тоже мне не подходят. Вообще всё это — не подходит. Помимо тебя полно тех, кто думает примерно так же. И я от этого устал. Может, ты и прав, мне нравится секс в принципе, но это не значит, что кроме него я больше ничего в этой жизни не хочу. Это… не так. Поэтому просто сиди там, где сидишь. На этом и закончим. Всё, что я хотел тебе сказать, я уже сказал. Там, на сцене. Ты знаешь. Поэтому не надо больше топтать мои чувства — уже бесполезно. Лучше или хуже от этого никому из нас не станет.

Чонин порывисто поднялся, прошёл немного по салону и уселся в другой стороне на свободном месте. Хоть немного, но подальше от Чондэ. Чтобы не травить душу. Зато они всё решили наконец. Стоило бы сделать это пораньше, но задним умом…

У Чонина в груди медленно, но верно расползалась холодная пустота с лёгким оттенком спокойного безразличия ко всему вокруг. Он слишком долго говорил, а Чондэ вряд ли слушал и слышал. Но так даже хорошо, потому что это дарило ощущение грустной безмятежности и желанной усталости. Все эмоции, что раньше раздирали его на части, унялись и больше не обжигали болью. Он в самом деле выговорился, и ему полегчало хотя бы в этом отношении. Он просто взял ком из эмоций и сунул его Чондэ в руки практически буквально, а Чондэ этот ком небрежно отбросил в сторону. Ну и всё. Предмета для спора больше нет. Чонину доставало гордости и здравомыслия, чтобы не пытаться повторить это ещё раз.

Назад Дальше