Чонин чувствовал, как по лицу медленно расползается предательский румянец, изо всех сил старался не смотреть на собственные бёдра, мысленно умолял Чондэ тоже туда не смотреть и хотел от стыда провалиться сквозь землю. Он вообще ни о чём таком и подумать не успел, но тепло щеки Чондэ, гладкость кожи и ощутимо подрагивающая прохладная ладонь на колене вызвали непредвиденную реакцию тела. И Чонин готов был сдохнуть, только бы Чондэ ничего не заметил, не понял и не счёл его озабоченным подростком с бушующими гормонами. Потому что Чонин не такой, и раньше с ним ничего подобного не приключалось. Но прямо сейчас…
Чонин отчаянно представлял себе осколки стекла, разбитое колено и ржавые гвозди, чтобы отогнать внезапно нахлынувшее возбуждение. Не выдержал и всё-таки посмотрел, и едва не взвыл, потому что на джинсах образовался отлично заметный бугор, Чондэ смотрел именно на него, и не только, чёрт возьми, Чондэ. Над столами пронеслась волна смешков, а Чондэ медленно поднял ручку и выпрямился, убрав, наконец, чёртову ладонь с колена Чонина.
Оставалось только зажмуриться и как-нибудь пережить этот позор. И ещё хорошо, что вокруг шёпотом пытались угадать, на кого из однокурсниц Чонин мог втихаря дрочить. Хотя бы тут репутация Чонина его спасла — никому и в голову не пришло, что в стояке виноват Чондэ.
Хотелось вскочить с места и вылететь за дверь, но это означало, что пришлось бы преодолеть несколько метров, будучи во всей красе перед нежеланными зрителями. Оставаться на месте было невыносимо, но хотя бы не так вызывающе.
Чонин с силой стиснул ручку пальцами, сжал зубы и криво намалевал скрипичный ключ, потом не менее криво изобразил пять аккордов и сдулся. Возбуждение отступало слишком медленно и неохотно. Он до сих пор чувствовал на подбородке тень тепла и гладкость, а на колене — прикосновение прохладной ладони.
После занятия Чондэ явно хотел его притормозить, но Чонин вовремя сбежал. На тренировки он никогда не опаздывал, потому что требовалось время на переодевание. Он всегда старался приходить пораньше.
На сей раз в него вцепился Кёнсу и промчался следом до раздевалки бодрым галопом.
— Что происходит?
— О чём ты? — Чонин сунулся в шкафчик, куда запихал сброшенную рубашку.
— Ты ведёшь себя странно. Влюбился, что ли? Надо же…
— Откуда такие мысли? — Чонин торопливо стянул кроссовки и джинсы, чтобы надеть свободные брюки.
— Ты слишком погружён в себя в последнее время. И это началось до того, как ты получил задание. Стало быть, дело не в нём. А ещё ты больше обычного витаешь в облаках. Кто она?
— Ты ведёшь себя как ревнивая жена. — Чонин опустился на лавку, задрал правую штанину и принялся обматывать колено эластичным бинтом. И тихо радовался про себя, что Кёнсу хотя бы про неловкость на занятии вокалом ничего не ляпнул. Настоящий друг…
— Да ладно, мне же интересно. Какие у вас отношения?
— Никаких, — поразмыслив, отозвался Чонин, потому что пришёл к выводу, что переубедить Кёнсу и отмазаться от влюблённости всё равно не выйдет. Они с Кёнсу давно дружили, морочить ему голову долго Чонин всё равно бы не смог.
— О? Ты до сих пор не признался?
— Это не так просто, как тебе кажется.
— Это проще, чем ты полагаешь. И никогда это не было для тебя проблемой. Ты вообще очень прямолинеен.
— Отстань, ладно? И ты заблуждаешься. Я никогда этого не делал.
Вот уж правда. В случае с Кёнсу признавался сам Кёнсу — под градусом. В случаях с девушками признавались опять же девушки. Чонин ни разу в жизни ни одному человеку не говорил о своих чувствах. Даже банальное “ты мне нравишься” никогда не произносил. Представил, как он ляпнет нечто подобное преподавателю — Ким Чондэ в частности — и сокрушённо вздохнул. Даже в мыслях это выглядело не просто по-детски, а вовсе по-идиотски.
— Сделай это анонимно.
Чонин посмотрел на Кёнсу с откровенным изумлением в глазах.
— Ну не знаю, напиши ей записку и подбрось в вещи. Если она знает твой почерк, распечатай записку и подбрось.
— Может, мне ещё вырезать нужные слова из газет и журналов и наклеивать пинцетом? — огрызнулся Чонин от нелепости подобного предложения.
— Как вариант. Видишь, уже говоришь со знанием дела.
Кёнсу поспешил на собственные занятия, а Чонин разминался перед зеркалами в зале и обдумывал предложение Кёнсу. Оно по-прежнему на первый взгляд казалось идиотским, но после Чонину вспомнились подобные записки в карманах собственных курток. Иногда он находил такие между страницами в учебниках. Однажды в школе любовную записку в его учебнике нашёл преподаватель. К счастью, промолчал, просто оставил её торчать кончиком, чтобы Чонин заметил.
Записки, которые получал Чонин, были написаны от руки, но это мало что ему давало — он редко обращал внимание, кто и как из девушек пишет. Да и со временем те девушки, что писали ему записки, признавались уже открыто.
Мысль о записке застряла у него в голове намертво, но Чондэ знал его почерк. Чонин возвращался к этому весь день и бесился, потому что подбрасывание записок выглядело совершенно по-детски. Когда же вернулся домой поздним вечером, облазил всю комнату и нашёл старый телефон. После подзарядки выяснилось, что телефон ещё жив. Если Чондэ и выписал себе номер телефона Чонина, то точно не этот.
Повертевшись на кровати целый час без сна, Чонин включил лампу, вытянулся на животе и достал телефон из-под подушки. Озадаченно смотрел на открытое окошко смс-сообщения и напряжённо думал, что и как написать.
Представил, как Чондэ получил бы смс-сообщение с признанием, и обречённо уткнулся лбом в подушку. Дикость и идиотизм уж точно.
Чонин раздражённо сунул телефон обратно, выключил свет и накрылся одеялом с головой.
Спустя две минуты одеяло снова полетело в сторону, вспыхнул свет. Чонин настороженно прикоснулся к кнопкам, чтобы медленно набрать два предложения. Он смотрел на слова на дисплее и указанный номер получателя, который знал наизусть. Смотрел и отчётливо понимал, что хочет сказать это Чондэ, хочет, чтобы Чондэ это знал. А ещё Чонин осознал одну важную вещь — секс на одну ночь с Чондэ его не устроит уж точно. Он хотел большего.
Стиснув зубы, Чонин ткнул в “отправить”, услышал сигнал, торопливо сунул телефон под подушку, погасил свет и крепко зажмурился, приказав себе уснуть сию же секунду.
========== - 7 - ==========
Комментарий к - 7 -
Доброй ночи, котики)
Спасибо вам за интерес и любовь к этой истории, и вот - ещё кусочек :)
- 7 -
Утром конец света не случился, и Чонин воспрял духом, накатав по пути в колледж новое сообщение.
“Ваш голос очень особенный, но мне бы хотелось услышать, как вы смеётесь. С добрым утром, Ким Чондэ”.
На истории искусства Чонин сидел у окна, краем уха слушал пространную речь однокурсника и обдумывал сложный фрагмент танца, когда в кармане завибрировал телефон. Тот самый телефон.
Чонин украдкой достал его и полюбовался на высветившийся номер Чондэ. Пришлось сунуть телефон обратно, потому что отвечать во время занятия было бы глупо, не говоря уж о том, что Чонин не собирался признаваться. Если бы он ответил на вызов, Чондэ непременно узнал бы его голос. А Чондэ вряд ли предполагал, что такого рода сообщения мог писать ему парень. Это неслабо его шокировало бы, наверное.
Нет уж. Чонина устраивало уже, что он мог писать то, что написать хотелось, а не держать это в себе. Как ни странно, при мысли, что Чондэ смог прочесть о его впечатлениях и знает их теперь, Чонину становилось легче. Как компенсация. Чонин не мог открыто или не очень смотреть на Чондэ на занятиях по вокалу, потому возможность писать, оставаясь загадкой…
Это было здорово. И плевать, что по-дурацки.
“День сегодня тёплый и солнечный, как ваша улыбка. Надеюсь, настроение у вас такое же хорошее?”
Чонин удручённо покачал головой, едва отправил это сообщение во время перерыва между занятиями. Градус идиотизма просто зашкаливал. Чонин даже не подозревал, что способен на такое. Тихий ужас — и только.
Чонин выставил себе рамки — не больше двух сообщений в день, но исправно изводил Чондэ три дня, изрядно превысив собственный лимит.
В пятницу Чонин фигурально ухватил себя же за горло и не отправил ничего. Утром с мрачным видом отбыл занятие по вождению и убрался подальше от Чондэ. День в колледже получился коротким, а последним было как раз занятие у Ча Хагёна. Чонин подождал, пока душ освободится, после чего проторчал там с час, разминая мышцы шеи и плеч.
Он выполз из душа, обернув бёдра полотенцем. И остановился на пороге раздевалки, озадаченно уставившись на Чанёля. Тот вскочил с лавки, ухватил ошарашенного Чонина за руку и подтащил к столу, что располагался слева от двери в коридор.
— У меня к тебе дело. Хотел пораньше, но… чёрт!
— Может, ты успокоишься? И как-нибудь по порядку? — Чонин опёрся ладонями на столешницу и легко оттолкнулся ногами от пола, чтобы сесть удобнее.
Чанёль пометался у стола, потом остановился напротив Чонина и тоскливо вздохнул.
— Ты ведь встречался с Кёнсу раньше. Ну…
— Это в прошлом, — недовольно отмахнулся Чонин, не улавливая пока причину беспокойства Чанёля.
— Я в курсе, спасибо. Ты не думай, я не собираюсь копаться в этом или упрекать, ничего такого. Я о другом. Вы с Кёнсу всегда были близкими друзьями, но ты знаешь его не только как друга. Мне просто нужна твоя помощь. Не то чтобы он был мной недоволен или в чём-то упрекал, просто… иногда он нас сравнивает. Невольно. Так или иначе. Мимоходом.
— Тебя это огорчает? — спросил Чонин напрямик, начиная догадываться, куда клонит Чанёль.
— Не в этом смысле. Просто есть вещи, в которых ты разбираешься лучше. И есть вещи, в которых лучше разбираюсь я. Скажем честно, ты вряд ли настолько хорошо понимал Кёнсу, как понимаю его я. Но…
— Но?
— Чёрт, не заставляй меня говорить это, ладно? Просто помоги мне. С тем, что он любит особенно сильно. Он как-то объяснял мне фишку с поцелуями, но я всегда делаю не так. Опять же, он не упрекал, но я же понимаю и вижу.
Чонин невольно бросил ладонь к губам, чтобы заглушить тихий смех. Теперь всё встало на свои места, потому что у Кёнсу в самом деле был бзик на поцелуи. Это не делало ситуацию менее глупой, зато показывало, насколько сильна привязанность Чанёля к Кёнсу.
— Очень смешно, уж конечно, — обиделся уже всерьёз Чанёль.
— Прости. Я не над тобой смеюсь, а над ситуацией. Ты в самом деле хочешь, чтобы я научил тебя этому? Я?
— Ну знаешь!.. — Чанёль смущённо потоптался у стола. — Это ты его так целовал. Он привык получать это, а не отдавать. Я вообще ни черта не понимаю в его объяснениях. И не могу взять в толк, чего он хочет от меня. А он не может внятно объяснить, что ты такое там с ним делал. Понимаю, звучит по-дурацки, но я и его могу понять. Когда теряешься в удовольствии, тебе как-то не до последовательностей и техник. Между прочим, он в курсе, что я пошёл к тебе. И в курсе, зачем. И он не против.
— Надо же. Неужели не боится, что я тебя уведу? — развеселился ещё больше Чонин.
— Да ну тебя… Ты поможешь или нет?
Чонин с тоской полюбовался на потолок, тяжело вздохнул и поманил Чанёля пальцем.
— Ладно, двигай сюда. И запоминай, потому что показывать и объяснять я буду только один раз. Потом придётся тебя проэкзаменовать.
Чонин не горел желанием целоваться с Чанёлем, но деваться было некуда. К тому же, это всего лишь поцелуй. И помощь другу.
— Мороженое любишь? — индифферентно спросил Чонин, когда их с Чанёлем ноги соприкоснулись.
— А? — Чанёль часто заморгал от удивления.
— Ладно, будем считать, что любишь. — Чонин бросил ладонь Чанёлю на затылок и притянул к себе. Тот растерянно затаил дыхание, но послушно разомкнул губы и впустил в рот быстрый язык Чонина.
Чонин целовал без спешки, чтобы Чанёль мог лучше прочувствовать, что именно следовало делать и как. Кёнсу нравились несколько необычные поцелуи, хотя Чонин уже не помнил, откуда это пошло и как так вышло в первый раз. Просто помнил, что впервые поцеловал Кёнсу именно так случайно, а после подметил, что Кёнсу на такие поцелуи реагирует по-особенному.
Чонин ещё медленнее обвёл язык Чанёля собственным, чтобы после пройтись кончиком по нёбу, слегка нажимая и касаясь почти невесомо чувствительной кожи у резцов. После он внимательно посмотрел на сбитого с толку Чанёля и вопросительно вскинул брови.
— Ну?
— Гм…
— “А можно повторить?” не прокатит. Короче, по часовой стрелке, ясно? А потом вроде как лизнуть и погладить. Чёрт, чувствую себя по-дурацки. Дошло или нет?
— Вроде бы, — сдавленным голосом отозвался Чанёль.
— Тогда пробуй. Если получится плохо, я тебе скажу.
Чанёль на глазах превращался в спелый помидор, но всё-таки решился: прикоснулся пальцами к влажным после душа волосам Чонина на затылке и потянулся к его губам, несмело тронул языком и попытался повторить поцелуй. Выходило сносно, хоть и очень робко.
— Хм…
Чанёль отскочил от стола и Чонина как ошпаренный, уставился полубезумным взглядом на распахнутую дверь в раздевалку и застывшего на пороге Ким Чондэ. Буркнув что-то вроде извинения, Чанёль пулей пролетел мимо Чондэ, грохнув дверью напоследок.
Чонин остался сидеть на столе, глядя на Чондэ не менее растерянно, чем тот — на него. Выдержав минутную паузу, Чонин соскочил со стола и направился к своему шкафчику.
— Кажется, я помешал, — наконец протянул Чондэ, пока Чонин копался в вещах.
— Да нет, мы как раз закончили.
Чондэ даже поперхнулся, услышав это, и до Чонина дошло с опозданием, как можно было трактовать его заявление. Двусмысленность его разозлила, потому что он имел виды на Чондэ и совершенно не желал, чтобы тот застал его за поцелуем хоть с кем-нибудь, не говоря о большем.
— Если хочешь прочитать мне лекцию о том, кем мне стоит или не стоит интересоваться… не трудись. Наверняка ты в курсе, что я живо интересуюсь девушками.
— Наслышан о твоих подвигах. Как я вижу, ты живо интересуешься не только девушками.
— Иногда бывают исключения, — огрызнулся Чонин и без стеснения начал одеваться, сдёрнув с себя полотенце. Мог и не волноваться особо — как раз бросил косой взгляд на Чондэ и увидел, что тот повернулся так, дабы не смущать его и не глазеть. Хотя кто и кого тут смущал — большой вопрос. У Чондэ расползался по скулам выразительный румянец. И румянец стал гуще, едва Чонин застегнул молнию на джинсах — глухой звук отчётливо расколол тишину.
— Просто было неожиданно. Вроде бы вы друзья, — пробормотал Чондэ.
Чонин накинул на плечи рубашку, подумал и решил сказать правду.
— Мне, в общем-то, всё равно, но мы в самом деле друзья. Он сейчас встречается с моим бывшим и пришёл за помощью. Я всего лишь объяснил ему, что и как делать. Так что если вы, наставник Ким, решили, что прервали нас в разгар горячего траха, можете не волноваться об этом. Вы меня искали или так просто сунули нос сюда из праздного любопытства?
— Вообще-то, я искал тебя конкретно. — Чондэ оглянулся и убедился, что Чонин уже одет и возится с кроссовками, усевшись на лавке. — Но мне всё равно любопытно: ты учил друга целоваться? Серьёзно?
Чонин потянул за шнурок, затягивая узел, и вздохнул.
— Нет, хён. Целоваться он без меня научился. Это же было… кое-что особенное. То, что любит другой человек. У него не получалось, а другой не мог объяснить. Пришлось подключить автора этого безобразия, то есть, меня. Хён, я не думаю, что в программу по вокалу входят моя личная жизнь и мои сексуальные пристрастия. Если даже они изменятся, вряд ли это отразится на моей способности петь. Или неспособности петь.
Чонин полюбовался на кроссовки, поднялся с лавки и прямо посмотрел на Чондэ. Чувствовал он себя паршиво, потому что уж точно не горел желанием обсуждать подобные вещи с человеком, который ему нравился. С другой стороны, Чондэ теперь определённо знал, что Чонин способен приударить не только за девушками, но и за парнями. Если вдруг узнает, что Чонин положил на него глаз, испытает меньший шок.