Она двинулась дальше по улице, потом перешла ее и отправилась назад по другой стороне. Стало жарко, и Бриттани остановилась возле чайной, где восхитительные запахи витали в воздухе. Она пожалела, что не взяла с собой денег, потому что в горле у нее пересохло и ужасно хотелось выпить чаю.
Девушка почувствовала, что позади нее кто-то есть, и, обернувшись, обнаружила какого-то джентльмена, возвышающегося над ней. Его белокурые волосы небрежно падали на лоб, на лице играла сладкая улыбка.
– Прошу прощения, мэм, я уже некоторое время наблюдаю за вами. Вы заблудились?
Она улыбнулась ему, подумав, какой он добрый, если беспокоится о совершенно постороннем человеке.
– Вовсе нет. Уверена, что без труда смогу найти обратную дорогу.
– Позвольте представиться. Я Роберт Дивейни.
Она протянула ему руку.
– Я впервые в вашем городе.
Роберт Дивейни не мог поверить в свою удачу. Это очаровательное создание не отвернулось от него и не обвинило в навязчивости.
– Ну что ж, прелестная гостья, не будет ли слишком самонадеянно с моей стороны, если я приглашу вас выпить со мной по чашечке чаю?
Она наморщила лоб, на мгновение задумавшись.
– Полагаю, мне следует сказать вам, что у меня нет денег.
Он удивленно взглянул на нее.
– Я вас угощаю, разумеется.
Она просияла.
– Мне нравятся американцы. Вы такие добрые и щедрые.
У него голова пошла кругом от такой удачи.
– Значит, вы согласны?
Бриттани взглянула через плечо любезного джентльмена и увидела Торна, стремительно шагающего к ней.
– Капитан, – широко улыбнулась она, ибо была счастлива его видеть. – Это мой новый друг, Роберт Дивейни, и ты не представляешь, какой он любезный. Он пригласил меня на чашку чаю.
Торн обратил гневный взгляд на мужчину.
– Не сомневаюсь, – бросил он, схватил Бриттани за руку и оттащил в сторону. – Боюсь, у мистера Дивейни другие планы. – Глаза его метали молнии. – Я прав, не так ли?
– Вы ее муж?
– Нет. Однако я человек, который призван проследить, чтобы она не попала в чужие руки.
Бедный мистер Дивейни заглянул в ледяную голубизну глаз Торна и кивнул:
– Конечно, он говорит правду, мэм. У меня назначена встреча. – Он с сожалением посмотрел на Бриттани. – Надеюсь, вам понравится в Чарлстоне.
Она проводила быстро удаляющегося мистера Дивейни глазами, прежде чем обратить рассерженный взгляд на Торна.
– Ты был груб с ним, без малейших на то оснований.
Торн сверлил взглядом удаляющуюся спину мужчины до тех пор, пока тот не свернул за угол.
– Ты, конечно же, не настолько доверчива, чтобы думать, что все, чего хотел от тебя этот тип, – это поговорить за чашкой чаю.
– Он вел себя как джентльмен, и он мне понравился. Я сказала, что у меня нет денег, и он предложил меня угостить.
Торн остановился и взглянул на нее. Наивность светилась в ее зеленых глазах, и он видел, что она с трудом пытается постичь, что произошло.
– Бриттани, ты должна понять, что молодой незамужней девушке не пристало ходить по Чарлстону одной – и ты не должна разговаривать с мужчиной, который не был тебе представлен.
Она нахмурилась.
– Это американский обычай?
– Да. Это обычай всех благовоспитанных леди в цивилизованных странах.
Она покачала головой:
– Боюсь, я никогда не выучу все эти правила.
Он заговорил с ней мягче:
– Со временем, Бриттани, со временем.
Он взял ее за руку и повел к ожидающей карете, где сидел Кэппи. Торн помог ей разместиться рядом с Кэппи и наклонился, чтобы прошептать что-то первому помощнику. Затем обратился к Бриттани:
– Я решил, что тебе не подобает и дальше оставаться одной в «Зеленой утке». Кэппи проводит тебя в более подходящее место.
Она наклонилась вперед и положила ладонь на руку Торна.
– А ты разве не едешь с нами?
– Нет, у меня другие дела.
Она откинулась назад и, чтобы скрыть разочарование, сделала вид, что поправляет кружево на рукаве.
– Доброго вам дня, капитан.
Он отступил назад и сделал знак вознице трогать. Бриттани улыбнулась Кэппи.
– Боюсь, я совершила какой-то промах, хотя не очень понимаю какой. И теперь я в немилости у капитана.
Кэппи потрепал ее по руке.
– Вовсе нет, мисс. Просто за вами надо немножко присматривать.
День уже клонился к вечеру, когда экипаж остановился возле гостиницы. Ахмеда удобно устроили на подушках, после чего Кэппи помог Бриттани сесть в карету и забрался за ней следом.
Когда они отъезжали от «Зеленой утки», Бриттани смотрела в окно на людей, спешащих домой к ужину. Она смотрела на дома, мимо которых они проезжали, и задавалась вопросом, насколько жизнь людей, живущих в этих домах, отличается от ее жизни. У нее было странное чувство, что ей хочется остаться здесь.
Когда они свернули на Кинг-стрит, она обратила внимание на величественные особняки, которые проплывали мимо, и потрясенно заморгала, когда карета остановилась перед кованым железным забором одного из них.
Бриттани перевела недоуменный взгляд на Кэппи, когда кучер спрыгнул на землю, чтобы открыть высокие ворота.
– Кэппи, это ведь не гостиница, верно? Куда вы меня привезли?
– Прошу прощения, мисс, но капитан велел, чтобы я привез вас к нему домой.
– А зачем?
– Капитан держит большинство своих мыслей при себе, мисс. Но он просил меня заверить вас, что будет жить в городе, в одной из прибрежных гостиниц, а не здесь, в Стоунхаусе.
Когда карета въехала варочные ворота, Бриттани увидела величественный дом в европейском стиле, из красного кирпича, стоящий чуть в стороне от дороги. Дом имел два отдельных крыла, но они гармонично соединялись виноградной лозой, которая увивала кирпичные стены. Зеленый газон разделялся выложенной кирпичом подъездной дорогой, и из дома открывался захватывающий вид на реку Купер.
Бриттани протянула руку, чтобы Кэппи помог ей сойти на землю, потом понаблюдала, как он помогает Ахмеду.
Ей не хотелось жить в доме Торна, но она стала зависеть от него. Здесь, в Америке, ей невозможно справиться со всем в одиночку.
С тревожным чувством она поднималась по ступенькам, понимая, что Торн решил переселить ее в Стоунхаус после сегодняшнего инцидента.
До сих пор она боялась, что Торн ушел от нее навсегда. Теперь, по крайней мере, она снова будет видеть его, поскольку живет под его крышей.
Глава 21
Бриттани ходила по Стоунхаусу, обследуя каждую комнату, пытаясь найти какие-нибудь следы пребывания Торна, но ничто не указывало, что он живет здесь. По словам Бетти, экономки, они с Дэниелом, старым сторожем, присматривают за домом и парком, ибо в доме никто не живет с тех пор, как умер дядя Торна.
Бриттани хотела было расспросить Бетти про Торна Стоддарда, но потом подумала, что мама не одобрила бы, что она посвящает служанку в свои личные дела.
Стоунхаус был элегантным домом, совсем не похожим на безликий дворец, в котором выросла Бриттани. Этот дом, думала она, прекрасно подходит для того, чтобы растить в нем детей, ибо, хотя комнаты и были большими, а меблировка старой, она чувствовала здесь тепло – да и могла представить, как детский смех эхом разносится по коридорам.
Она стояла перед широким эркером, выходящим на переднюю лужайку и булыжную мостовую за ней, и наблюдала, как экипажи, нескладные ландо и легкие коляски проезжают мимо. «А куда приведет меня жизнь?» – гадала она с меланхоличной грустью.
Она думала о высоком голубоглазом американце, который оберегает ее от опасности. Торн доказал, что он мужчина, способный на великие свершения, и она всегда будет любить его.
Это из-за него она проводила большую часть дня, наблюдая за дорогой, в надежде, что он приедет навестить ее.
Она взглянула на голубое небо, окаймленное кружевом из пушистых белых облаков. Америка – красивая страна, страна больших возможностей. Это страна молодая, и ей так отчаянно хочется стать ее частью. Она всегда знала, что Турция не для нее, и сейчас ее прежняя жизнь казалась ей нереальной, как будто прожитой кем-то другим.
Бриттани внезапно почувствовала, что она не одна. Она медленно повернулась и обнаружила Торна, взирающего на нее из дверей. Сердце ее заколотилось в груди, когда она увидела, как пристально он смотрит на нее.
– Я наблюдал за тобой некоторое время. О чем ты думала, что требовало такой напряженной сосредоточенности? – спросил капитан.
Она застенчиво улыбнулась, когда он взял ее за руку и усадил на диван.
– О твоей стране.
– В хорошем смысле, надеюсь?
Она сцепила руки на коленях.
– О да. Мне кажется, я могла бы чувствовать себя здесь как дома.
Он заглянул в ее зеленые глаза, которые, пожалуй, оказывают на него успокаивающее действие. Когда он с ней, ничто другое не имеет значения.
– А могла бы ты ощутить себя как дома здесь, в этом особняке?
Она отвела глаза от его тревожащего взгляда.
– Ну, я не имела в виду именно этот дом. Я не собираюсь злоупотреблять твоим гостеприимством дольше, чем это необходимо. И Ахмед заверяет меня, что у нас достаточно денег, чтобы заплатить тебе за хлопоты и неудобства, на чем я буду настаивать.
Она смолкла, когда услышала его веселый смех. Торн откинул назад голову и посмотрел на нее сквозь опущенные ресницы.
– Никакие деньги не смогут компенсировать мне всех хлопот, которые ты мне доставила, Бриттани. И все же я не променял бы удовольствие знакомства с тобой ни на какие богатства.
Она вопросительно взглянула на него.
– Иногда мне трудно понять, хвалишь ты меня или оскорбляешь.
Торн следил за ней взглядом. Платье цвета винной ягоды подчеркивало белизну ее кожи. В золотых волосах не было никаких украшений, и они свободно ниспадали по спине до самой талии. Та же улыбка, те же зеленые глаза, но эта золотая богиня еще прекраснее. Он затаил дыхание, когда она повернулась к нему.
– Капитан, я написала своей бабушке в Филадельфию, но пока что не получила от нее вестей. Я надеюсь на быстрый ответ, поэтому мне не придется злоупотреблять твоим великодушием слишком долго.
– Спешу довести до твоего сведения, что почтовая служба Америки, возможно, работает не так быстро, как та, что доставляет послания турецких властителей. Будь готова к тому, что ответа придется ждать довольно долго.
Она поджала губы.
– Я об этом не подумала.
– Пожалуйста, чувствуй себя как дома в Стоунхаусе и живи столько, сколько захочешь.
Бриттани почувствовала, как в горле встает ком. Она уже и так обязана ему слишком многим.
– Ты добр, как всегда. – Она с задумчивым видом прислонилась головой к бархатной шторе. – Я также отправила письмо маме и Симиджину, чтобы сообщить, что мы благополучно добрались. Кэппи сказал, что позаботится, чтобы письмо отправилось с первым же кораблем, отплывающим в Константинополь.
– Да, я знаю, он сказал мне. – Торн поднялся и подошел к ней. – Ты уже думала, что будешь делать, если твоя бабушка не ответит?
– Пока нет. – Она подняла голову, в зеленых глазах мелькнуло беспокойство. – Но я обещаю, что не стану тебе обузой, что бы ни случилось.
Он взглянул на нее, думая, как бы ему хотелось взять ее под свою защиту. Но она уже отказала ему в этой привилегии.
– Вряд ли тебе стоит возвращаться в Турцию, пока Селим у власти.
– Это невозможно в любом случае. Я и сейчас боюсь, что султан может сорвать свою злость на маме или Симиджине, хотя Ахмед заверяет меня, что этого не случится.
Торн положил руку ей на плечо и повернул лицом к себе.
– Выбрось все неприятные мысли из своей хорошенькой головки. У меня такое чувство, что все у тебя наладится. А пока считай Стоунхаус своим домом.
– Но он не мой. Это твой дом, хотя ты почему-то предпочитаешь жить в гостинице. – Она выглядела озадаченной. – Я не понимаю этого. Здесь же полно места.
Он подавил порыв заключить ее в объятия.
– Это было бы неприлично, Бриттани. Условности диктуют определенные правила, которым мы должны следовать. Чарлстон – маленький город, и если я буду жить здесь, с тобой, пойдут сплетни.
– Я пытаюсь понять ваши обычаи, но они слишком путаные.
Хотя она и ослепила его своим чувственным танцем и подарила две восхитительные ночи страсти, которые он никогда не забудет, в Бриттани по-прежнему была чистота, невинность и наивность.
– Дом слишком велик для меня, Бриттани. И он никогда по-настоящему не был моим, хотя я храню чудесные воспоминания о том, как приезжал сюда мальчишкой, потому что это дом родителей моей, матери и она выросла здесь. Стоунхаус перешел ко мне после смерти маминого брата.
– Кэппи рассказывал мне, что ты вырос на плантации, которая называется Стоддард-Хилл.
– Да, это так.
– Однако там ты не живешь. Почему?
Глаза его мерцали таинственным светом.
– Мне надо находиться рядом с «Победоносцем», пока он полностью не будет разгружен.
– А после этого ты опять пойдешь в море или станешь жить на своей плантации?
– На отцовской плантации, – поправил он насмешливо. – Как я уже говорил тебе, моя любопытная путешественница.
Она кивнула:
– Это один из множества моих недостатков. Я всегда хочу знать все на свете.
– Почему бы тебе не рассказать мне и о других своих недостатках, Бриттани? – улыбнулся он.
– Ну что ж, – задумчиво проговорила она. – Я довольно упряма, и обычно все заканчивается тем, что я поступаю неправильно в каждой ситуации. Моя гувернантка всегда твердила, что я неисправима и неуправляема, и была права. Порой я совершаю какие-то поступки, которые, как мне прекрасно известно, приведут к осложнениям. – Ее глаза заблестели. – Полагаю, меня побуждает к этому стремление познать неизведанное. Он и не заметил, как взял ее за руку.
– Думаешь, ты когда-либо исправишься, или с возрастом несовершенств только прибавится?
– Скорее всего, с течением времени я буду становиться только хуже. Боюсь, я безнадежна. Симиджин однажды сказал мне, что я такая же, какой была моя мать в молодости. – Она поджала губы. – Не могу представить, чтобы она в юные годы так себя вела. – Она взглянула на Торна. – Мама – само совершенство.
Он улыбнулся.
– Ты похожа на Английскую Розу?
– Ахмед и Симиджин говорили, что да, но я уверена – они просто хотели сделать мне приятное. Моя мама – редкая красавица.
Он повернул ее лицо к угасающему свету заходящего солнца.
– Разве ты не считаешь себя красивой?
Она на мгновение задумалась, затем ответила без тщеславия:
– Должно быть, я неплохо выгляжу, иначе султан не возжелал бы меня. – Она пожала плечами. – Мама всегда говорила, что душевная красота гораздо важнее хорошенького лица.
– А сколько тебе лет, Бриттани?
– Семнадцать.
– Такая юная, – прошептал он, впервые осознав, какую огромную несправедливость совершил, взяв ее невинность. Хотя каждая клеточка в его теле жаждала ее, он поклялся, что больше никогда не притронется к ней. Но не смог сдержаться, и рука его скользнула к ней на спину, и он прижался щекой к ее щеке. Он хочет ее – и будет хотеть до тех пор, пока не вырвет из своего сердца.
– Я должен был увидеть тебя сегодня, – признался он.
Ей вдруг захотелось прильнуть к нему и умолять остаться с ней, но гордость пришла ей на выручку.
– Мы часто будем встречаться?
– Точно не знаю. – Он дошел до двери и повернулся к ней, прислонившись к косяку. – У тебя все в порядке? Нужна помощь?
– Мне ничего не надо, спасибо.
Он смотрел на нее так долго, что она начала испытывать неловкость. Ему не хотелось уходить. Наконец он попросил:
– Может быть, пройдемся посаду, Бриттани? Мне надо кое-что тебе сказать.
– Если хочешь, Торн.
Бриттани взяла предложенную руку, и они вышли за дверь. Солнце уже зашло, и темные тени сгущались в дальних уголках сада.
Она взглянула на него:
– О чем ты хотел со мной поговорить?
Его рот чуть заметно дернулся, веки дрогнули.
– Это будет не так легко сказать.
– Почему?
– Потому что один раз ты уже отказала мне. И, говоря по правде, – признался он, привлекая ее к себе и зарываясь лицом в волосы, – мне тяжело покидать тебя сегодня.