— Не меняй тему! И мне не нужна его помощь! — я закричала, как ребенок. Я и чувствовала себя так. Мой страх, молодые инстинкты завладели моими эмоциям.
Генри, должно быть, был выбит из колеи моим ответом. Его лицо выражало недоумение.
— Успокойся, Эшлин.
Я не могла. Такое чувство, что мир пытался толкнуть меня за край, и я хотела прыгнуть. Как мама могла позвонить Генри, но не мне? Ни одного сообщения для меня?
— Я не хочу успокаиваться! Я устала оттого, что все пытаются помочь мне, когда я не прошу о помощи. Ты не знаешь, что лучше для меня. Я не хотела переезжать сюда. Я не хотела ходить в твою глупую старшую школу. Я не хотела ничего делать с тобой. Почему никто просто не может поговорить со мной? Мне девятнадцать, не пять! Я, черт побери, взрослая! Ты разрушаешь мою жизнь! — я бросилась оттуда в слезах и хлопнула дверью своей спальни.
Хейли сидела на своей кровати с упаковкой «Клинекс» рядом с собой. Она болела несколько дней, и ее нос был краснее, чем когда-либо.
— Эшлин, что случилось?
Прежде чем я смогла ответить, дверь спальни открылась, и Генри вошел внутрь.
— Хейли, нам с Эшлин нужно поговорить.
— Я не хочу говорить с тобой! — закричал я, чувствуя жжение от слез, стекающих по моим щекам. Я бросилась на свою кровать и начала плакать в подушку. — Я не понимаю. Почему ты просто не хочешь сказать мне правду! Кто-то просто должен объяснить мне!
— Она в реабилитационном центре, Эшлин.
Казалось, его слова отяжелели от вины. Я подняла голову, мои глаза были красными, в них отражалось замешательство. Хейли подняла свою упаковку салфеток с расширенными глазами.
— Ох? Что ты сказал, Райан? Я нужна тебе? Бегу. — Она неловко прошла мимо Генри и исчезла.
— Что? — пробормотала я. Мой желудок завязался в узел. Я сжимала подушку так крепко, что была почти уверена, что ее наполнитель выпадет от переизбытка давления. Я быстро заморгала, пытаясь взять под контроль свои мысли. — Что ты имеешь в виду под она в «реабилитационном центре»?
Его ступни опускались на покрытый ковром пол с каждым шагом, что он делал ко мне ближе.
— Она стала пить намного больше, после того как обнаружили, что Габи больна.
— Она держала это под контролем, — прошептала я.
Он покачал головой.
— Нет. Не держала. На похоронах она сказала мне, что отправляется на трехмесячную программу. Она вернется на Рождество. Эшлин, твой приезд сюда не имеет ничего общего с тем, что твоя мама не хочет тебя. Это была идея Ким, потому что она хотела быть родителем, которого ты заслуживаешь.
Гнев пробежал через меня.
— Так отослать меня к человеку, который даже не заботится о моем местонахождении это ее выбор? Я могла остаться с Джереми! Он больше отец для меня, чем ты когда-либо был! — я ощутила во рту безжалостный вкус своих слов. Я ненавидела себя за то, что кричала их Генри, но он был здесь единственным. И было всегда так легко обвинить его во всех разочарованиях моей жизни.
Генри прочистил свое горло и тяжело сглотнул.
— Это забавно. Ты умоляешь, чтобы люди поговорили с тобой, объяснили тебе, потому что ты взрослая. Затем, когда тебя допустили к реальности взрослой жизни, ты внезапно превращаешься в пятилетнюю девочку, которой ты отрицаешь, что являешься.
Я знала, что он прав, но ненавидела сам факт того, что он может быть прав. Это было то, что причиняло боль пятилетней девочке. Каждая мысль, пролетающая в моей голове, была основана на идее сделать больно Генри. Потому что он причинял мне боль, тем, что был прав. Я не хотела, чтобы он был прав! Я хотела, чтобы он был никчемным отцом, который ушел!
— По крайней мере, я не предательница!
Его взгляд потускнел, и он отшатнулся, ошеломленный.
— Ты наказана.
Его слова не имели смысла для меня. Мог ли он наказать меня? У него осталось это право?
— Я собираюсь уйти сегодня. — Я скрестила руки на груди, сев прямо.
— Нет. Не собираешься. Так долго, как ты живешь здесь, ты будешь следовать моим правилам. Я устал от этого, Эшлин! — его голос повысился, посылая мурашки по моему телу. — Я устал от этого отношения. Устал от чувства вины. Я устал от чувства, что не могу спросить, куда ты собираешься, потом что это разозлит тебя. Я устал от всего этого. Да, меня не было, когда ты была младше. Меня не было рядом, когда ты нуждалась во мне больше всего. Я облажался. Но прямо сейчас? Прямо сейчас ты не можешь говорить со мной любым гребаным способом, каким хочешь. Сейчас я главный.
— Но...
— Никаких но. Следующие несколько недель ты ходишь в церковь, в школу и домой. Конец истории. Ужин через час.
— Я. НЕ. ГОЛОДНА!
— МНЕ. ВСЕ. РАВНО! — он спешно умчался, оставляя следы на ковре и хлопнув дверью, из-за чего я в раздражении крикнула в подушку.
Я сидела за столом, в то время как все снова молились. Мой складной стул все еще врезался в мои бедра, и я поерзала на месте.
Райан наклонился ко мне.
— Поменяемся местами?
Я отклонила его предложение. Он спрашивал у меня это почти каждый раз, когда мы ели.
— Аминь, — раздалось бормотание.
Генри сидел напротив меня, поэтому я делала все, чтобы не смотреть в его направлении. Я ненавидела саму мысль находиться в одной комнате с ним. Я даже не знала, почему делала это. Вставай! Уходи! Мой мозг кричал на меня, чтобы я была решительной и сказала Генри: «Да, пошел ты!» Но мое сердце было глупым, и прямо сейчас было громче моей головы.
Часть меня радовалась, что этот придурок наказал меня. Он никогда не был похож на отца больше, чем в этот момент.
— Эшлин, я слышала, что ты наказана на некоторое время, — сказала Ребекка спокойно, поедая свой ужин.
Мои глаза переместились на горох, который я гоняла по тарелке.
— Наверное.
— Ну, у тебя есть компания. Райан тоже наказан.
Райан оттолкнулся от стола, из-за чего он затрясся.
— Что?! Что я сделал?!
Голос Ребекки был спокоен как никогда.
— Что ты сделал, Райан? Ходят слухи, что ты был на вечеринке на этой неделе.
Челюсть Райана отвисла, и он закатил глаза.
— В самом деле? Ты наказываешь меня за то, что я был на вечеринке?! Я был на пятидесяти вечеринках в этом году!
— Нет. Я наказываю тебя из-за наркотиков, которые нашла в грязном белье.
Мои глаза переместились к Хейли, которая замерла от шока. Замешательство было написано на лице Райана. Когда он повернулся к Хейли, выражение его лица прояснилось, и он вздохнул, зная наверняка, что они принадлежали его сестре.
— Ладно. Я наказан. Подумаешь. — Он провел рукой по волосам и оставался спокойным. Я не знала, что могу любить Райана больше, пока не увидела, как он взял на себя вину младшей сестры.
— На месяц, —обрушила на него Ребекка, и я съежилась от отвращения в ее тоне. — На самом деле, на два месяца.
— В чем, черт возьми, твоя проблема? — закричал Райан, отодвигаясь дальше от стола. — Серьезно. Какого хрена я сделал тебе?
— Следи за своим языком, — его мама была зла, но казалось, что это не имело никакого отношения к наркотикам, которые она нашла.
— Зачем? Даже если я буду следить за своим языком и вести себя как «примерный мальчик», как ты хочешь, этого не будет достаточно для тебя. Ради Бога, просто скажи это. Скажи уже, что ты винишь меня в смерти отца. И затем однажды, возможно, ты перестанешь вести себя как настоящая сука! — слова сорвались с языка настолько же быстро, как Ребекка влепила ему пощечину.
Генри встал, ошеломленный, и ступил между ними двумя.
— Успокойтесь! Хорошо? Каждый должен передохнуть! — Ребекка начала обходить Генри, но он удержал ее.
— Ты неблагодарный мальчик, который даже не знает, как сильно я помогла тебе. Я спасла тебя, Райан! — по ее щекам текли слезы.
— Спасла меня? Ты сумасшедшая.
Хейли взлетела со своего стула.
— Это были мои наркотики.
Комната погрузилась в молчание, пока Ребекка не рассмеялась.
— Не прикрывай своего брата, Хейли.
— Я не прикрываю. — Она повернулась к маме, и ее лицо было бледным. — Тео дал их мне. Я думала, что они помогут нашим отношениям, потому что я хотела заняться сексом с ним, пока он не пойдет в колледж. Он сказал, что будет любить меня, если я попробую то, что ему нравится.
Глаза Ребекки расширились от ужаса. Она провела руками вверх и вниз по бокам, расхаживая вперед-назад. Когда ее тело замерло, она покачала головой.
— Ты виноват в этом! — закричала она Райану. — Ты подаешь плохой пример своей сестре своими дьявольскими способами!
— Ребекка! — зарычал Генри, смотря на нее, как будто она монстр.
— Это правда! Он убил своего отца, а теперь пытается убить свою сестру!
— Заткнись! — закричала я, не в силах держать себя в руках из-за всей этой ненависти, которую она только что выплюнула на Райана.
Напряжение в комнате достигло своего пика за вечер.
Плечи Райана поникли из-за отвращения в словах его матери. Он начал медленно хлопать, с грустной усмешкой на губах.
— И вот оно — семья. — Он сделал поклон и вышел из передней двери, хлопнув ею.
Мы все стояли там, слова ненависти эхом отражались от стен.
— Как ты могла? — прошептала Хейли. — Смерть папы уже разрушила его. Он уже переживал, думая, что ты обвиняешь его.
Она последовала за Райаном, и я тоже быстро рванула к переднему крыльцу.
Он сидел там, держал свою фальшивую пачку из-под сигарет, постукивая ею по колену.
— Я в порядке, девочки.
Мы обе сели на крыльце рядом с ним, холодный зимний воздух кусал наши лица. Хейли продолжала шмыгать красным носом, и Райан приобнял свою младшую сестру, пытаясь согреть ее. Но шмыганья были не от холода. Они были от слез.
В тот вечер мы все курили фальшивые сигареты. За прошлое, что причиняло боль, и за боль в настоящем.
Декабрь пришел с тяжелыми снегопадами. Райан и Ребекка не сказали друг другу ни слова с той большой ссоры. Прошли недели, с тех пор как Райан постукивал по своей ноге поддельной пачкой сигаретой.
Сегодня у Джейка была вечеринка, и я вообще не ждала этого. Но я собиралась ради Райана, который не переставал говорить о наших фальшивых удостоверениях, с тех пор как мы получили их. К тому же, ему правда нужно было отвлечься, выйти куда-нибудь, хоть он и был технически наказан.
Существовала большая проблема, что на самом деле не казалась такой большой на фоне происходящих вещей, но для меня она была гигантской.
Я скучала по Дэниелу. Я ненавидела тот факт, что так сильно по нему скучала, но так и было. Иногда я плакала в душе. В другие разы плакала в подушку. Я также плакала, потому что была уверена, что он не страдает из-за меня.
Прежде чем пойти домой и встретиться с Райаном и Хейли перед вечеринкой, я остановилась у библиотеки, чтобы вернуть книги, и выбрала еще одну, чтобы почитать в углу дома Джейса.
Когда искала свою следующую книгу для чтения, я услышала свое имя:
— Эшлин?
Я подняла взгляд и увидела знакомое лицо, из-за чего еще сильнее захотела плакать, потому что оно было связано с Дэниелом.
— Привет, Рэнди. Как дела? — прошептала я, надеясь не привлекать слишком много внимания библиотекаря.
Он прислонился спиной к книжной полке, и я смотрела, как романы слегка раскачиваются. Мое горло сжалось от мысли, что все эти страницы и страницы историй упадут на пол.
— У меня хорошо. — Он поднял книгу. — Просто подбираю кое-какой материал для песни. В последнее время я не видел тебя. Вы с Дэном поссорились?
Нет. Скорее «дело не в тебе, а во мне» проблема.
— Мы больше не видимся.
Рэнди выглядел крайне удивленным.
— Что?! Он не сказал ничего о том, что вы расстались.
Мое сердце резко скрутилось в груди.
Это больно.
— Да, ну... — я послала ему напряженную улыбку. Плохой привкус начал ощущаться в моем рту, когда я стояла с Рэнди. Я не хотела говорить с ним о Дэниеле. Особенно о том, как Дэниел не думал обо мне.
Рэнди скрестил руки и наклонился ближе ко мне.
— Я думаю, что ты не поняла меня, Эшлин. Когда Дэну больно, он не говорит об этом. Он закрывается. И с тех пор как умерли его родители, ты была единственной, кто была в состоянии заставить его открыться... Это из-за ситуации учитель-ученица?
Мои глаза перемещались туда-сюда. Откуда Рэнди узнал об этом? Я думала, Дэниел не хотел никому об этом рассказывать.
— Я не думаю, что мы должны говорить об этом. — В первый раз с тех пор, как я встретила Рэнди, я на самом деле посмотрела на него. Его лохматые волосы ниспадали к его бровям. Его тонкие губы изгибались только наполовину, когда он улыбался, его глаза были темнее пещеры.
Рэнди сощурил свои глаза и сжал губы вместе.
— Эшлин, ты в порядке? Ты выглядишь так, как будто потеряешь сейчас сознание.
Мои колени почти подогнулись, но я положила руку на книжную полку, чтобы удержать равновесие.
— Я в порядке.
Он указал большим пальцем на выход из библиотеки.
— Я могу подвезти тебя домой, если нужно.
— Нет, все в порядке. — Я огляделась вокруг, чувствуя крайнее волнение. Я еще раз вынужденно улыбнулась. — Я должна идти.
— Да, — сказал он, поднимая свои книги.— Я тоже. У нас сегодня концерт. Береги себя, хорошо?
Береги себя. Да, верно.
Направляясь назад в дом Генри около четырех тридцати, я сощурила глаза, когда увидела, что Хейли плачет на ступеньках, пока Райан кружится на передней лужайке в снегу.
— Что происходит? — спросила я громко, двигаясь к дому.
Райан рассмеялся, когда увидел, что я направляюсь к ним. Он подбросил свои руки в воздухе с огромной ухмылкой на лице.
— Я иду против системы! — закричал он, когда мчался ко мне.
Я коротко улыбнулась ему, не понимая, о чем он говорит, но обожая его слишком остро реагирующую природу.
— Что ты имеешь в виду? — спросила я, смотря, как он прыгает вверх и вниз. Он схватил меня за руки и начал кружить, заставляя меня подпрыгивать вверх и вниз с ним. Я ничего не могла поделать и рассмеялась.
— Какого черта происходит, Райан?
Его глубокий смех заполнил воздух, и он наклонился, держась за живот от смеха.
— Моя мама копалась в моем телефоне и нашла все мои смс. От Тони! Святое дерьмо! Она проклинала меня, молилась за меня и затем вышвырнула меня. Мне восемнадцать, я гей, и я живу в машине своей младшей сестры! — он ярко улыбнулся и повернулся к Хейли, которая ревела. — Еще раз спасибо за ключи, Хейли.
Мой смех прекратился, а его все продолжался.
— О боже мой, Райан. Это не смешно...
Слезы полились из его глаз, и он покачал головой, затем последовал еще более громкий смех.
— Я знаю! Знаю! Но если я прекращу смеяться, я сразу осознаю, как все хреново. И я осознаю, насколько сильно хочу перестать дышать. Я так много раз в прошлом хотел этого. Поэтому, пожалуйста...
Его смех продолжился, но в этот раз я могла слышать страх в каждом смешке, боль в каждой искорке света. Печальная улыбка сошла с моих губ, и я рассмеялась. Я смеялась с ним, пока он кружил меня. Я махнула Хейли, и ее руки были мокрые от слез, но она взяла наши руки в свои и кружилась вместе с нами. Смеясь, хихикая, хохоча. Мои ребра начали болеть через некоторое время, но я не перестала смеяться, потому что если я остановлюсь, у меня было такое чувство, что Райан упадет на землю, и его легкие просто откажут.