— Понятно, — сказала Виктория.
Оглядевшись вокруг, она увидела, что все больше и больше мужчин и женщин возвращаются после дня военной подготовки в лесу.
— Это возлагает на вас большую ответственность. Но такая большая семья существенно упрощает задачу набора и подготовки вашей армии.
— Вы правы. — Он подозвал Просперо. — Просперо мне не родственник, но он отважный воин и один из моих достойнейших командиров.
Просперо подошел к ним с самодовольным видом — он всегда держался несколько развязно. Это был приземистый широкоплечий мужчина с кривыми ногами, как будто он рос, сидя верхом на лошади. У него была круглая плоская физиономия, а нос его выглядел так, будто кто-то ударил по нему сковородкой. Когда он ухмылялся, во рту его поблескивал золотой зуб. Просперо снял свою широкополую шляпу, но, приветствуя Рауля, приложил сжатый кулак к сердцу и поклонился.
— Просперо, это мисс Виктория Кардифф, молодая леди, с которой ты… гм-м… виделся прошлой ночью.
Рауль зорко наблюдал за ее реакцией, когда она осознала, что это один из людей, которые появились на балу в масках.
— Добро пожаловать, мисс Кардифф. Надеюсь, вы с удовольствием погостите у нас.
Рауль представил еще одного мужчину:
— Мисс Кардифф, а это Закери. Он мой кровный родственник. Эти люди собираются доложить мне о том, как прошел день. Возможно, вам захочется присоединиться к женщинам, собравшимся в главном холле?
— Должна признаться, что знаю очень мало о военном деле, а если бы захотела узнать, то мне не у кого спросить. Поэтому, если это не нарушит ваши планы, я, пожалуй, останусь здесь и поработаю, пока не стемнело.
— Как пожелаете, — сказал Рауль, ничуть не удивившись.
Мужчины отошли в сторону и заговорили… по-морикадийски.
«Ну-ну, мистер Лоренс, — усмехнулась Виктория, — вы думаете, что очень умный?»
Но она была еще умнее.
Она снова принялась за починку гобелена.
Глава 21
Как только мужчины закончили разговор, Просперо взглянул на Викторию с усмешкой, которая явно показывала, что он думает о ее незнании их языка, поклонился и направился к сервировочному столу. Наткнувшись по дороге на Хейду, он взял себе кусок хлеба.
Закери тоже поклонился Виктории, но без насмешливой ухмылки, и отправился поприветствовать солдат, которые начали заполнять главный холл.
Дождавшись, когда Просперо и Закери отойдут подальше, Рауль спросил:
— Много ли вы поняли из нашего разговора?
Виктория искоса взглянула на него:
— Почему вы думаете, что я что-то поняла?
— Я слышал, как вы общались с детьми, и знаю, что Джонсон нанял вас на работу также за ваши выдающиеся лингвистические способности.
— Откуда вам это известно?
— Слухи…
— Я не люблю, когда обо мне сплетничают.
— Почти никто этого не любит. А еще я узнал, что в течение двух долгих лет, когда вы путешествовали по Европе, самые разные мужчины — красавцы, богачи и аристократы — пытались соблазнить вас драгоценностями и даже свадебными колоколами, а вы и слышать о них не пожелали.
— Уверяю вас, что эти слухи очень сильно преувеличены.
— Я так не думаю.
— Те немногие, кто обращал на меня внимание, мне не нравились.
— Хотите знать, что думаю я?
— Нет, — остановила его Виктория.
— Я думаю, что вы ждали меня.
— Ошибаетесь, сэр. — Ее глаза вспыхнули синим пламенем. — У меня нет желания когда-нибудь еще оказаться во власти мужчины, который использует тебя как бесплатную прислугу или чернорабочую. Я человек независимый. И хочу таким оставаться.
— Вам не нравится здесь находиться?
— Вы слишком самонадеянны, если полагаете, что я приду в восторг от того, что буду жить в вашем замке.
— Я действительно самонадеян. Потому что хотите вы этого или не хотите, но вы загораетесь страстью, стоит вам только оказаться в моих руках.
— Прошло слишком много времени с тех пор, как я загоралась в ваших руках, — парировала Виктория.
— Слитком много времени, — сказал он и, наклонившись к ней, положил руки на подлокотники ее кресла, поймав ее как в ловушку. — Однако все долгие ночи с тех пор меня преследовало воспоминание о вас.
Виктория не отвела взгляда. Не смогла этого сделать.
Их взгляды встретились. Оба они словно замерли. Он хотел ее. Он хотел схватить ее и унести отсюда, подальше от главного холла, от его людей, от его войны, от его мира. Он хотел унести ее в такое место, где они останутся лишь вдвоем. Где он сможет насладиться ею. Он заставил бы ее понять, что такое необузданная страсть и какой может быть жизнь, когда они познают друг друга…
Виктория расслабилась и, положив руки на колени, сказала:
— Я почти ничего не поняла.
— Что? — переспросил он.
О чем это она?
— Когда вы разговаривали с Закери и Просперо, я поняла очень мало, — быстро сказала она и, сильно покраснев, откинулась на спинку кресла. — Мне показалось, что я уловила несколько имен. А вы без конца повторяли одно слово, которое по-болгарски означает «нож». Я подумала, что вы действительно говорите о ножах.
— Превосходно, — сказал Рауль.
Но это не было похвалой за правильный перевод. Он выразил восхищение тем, как быстро она сменила тему разговора и как ловко переключила его внимание с одного предмета на другой.
Она понимала, что он имеет в виду, но упрямо не признавалась в этом.
— Так, значит, «нож» означает «найф», и я перевела правильно?
— Совершенно верно. — Рауль освободил ее из ловушки и отступил на шаг. — Просперо, Закери и я обсуждали качества нашей обороны. Де Гиньяры наняли опытных наемников, вооруженных мечами. Конечно, большинство морикадийских мужчин не знают, как обращаться с мечами.
— Потому что им не приходилось прежде ими пользоваться?
— Именно так. Де Гиньяры не позволяют своим подданным даже владеть ножами. Но что они могут с этим сделать? С незапамятных времен мужчины и женщины носили при себе короткие острые ножи, которыми пользовались при еде. Но если придется, они используют их против наемников и их мечей.
— А как насчет огнестрельного оружия?
— Огнестрельное оружие дорого стоит. Я дал деньги на ружья, но этого хватило только, чтобы вооружить треть наших войск. Поэтому Закери обучает пользоваться ружьями женщин. — Он поискал взглядом и нашел кузена в центре комнаты, заполнившейся людьми. — Он превосходно знает свое дело, а женщины оказались замечательными стрелками.
— Женщины? Правда? Как это прогрессивно! — воскликнула Виктория, которая и сама не знала, как относится к идее участия женщин в боевых действиях.
— В моей семье и в моей стране женщины всегда были яростными защитницами своих домов и умели защитить себя. Они были вынуждены это делать, потому что слишком многие из них потеряли мужей, братьев и отцов.
Это Виктория понимала и восхищалась ими. Женщины всегда делали то, что требовалось.
— Значит, женщины стреляют как мужчины?
— Не смешите меня. Они стреляют лучше мужчин. Не зря мужчины так сопротивляются проводимым время от времени состязаниям по стрельбе, во время которых обнаруживается, что их жены, дочери, их тетушки и племянницы поражают цель с расстояния трехсот ярдов.
— Это впечатляет, — сказала Виктория и усмехнулась, представив себе группу морикадийских мужчин, которых выставили на посмешище. — Я умею стрелять из пистолета.
Она и сама не знала, зачем сказала об этом. Возможно, было глупо предупреждать его заранее. Но он так восхищался этими женщинами и, наверное, считал англичанок не способными к подобным действиям.
— Правда? И вы можете попадать в цель?
— Мистер Джонсон, который учил меня, говорил, что нужно стрелять не как попало, а прицеливаясь.
— Значит, мистер Джонсон был хорошим учителем.
— Да. Я хорошо стреляю с сорока футов. — Ей стало жарко, когда он в ответ рассмеялся. — Умеют ли морикадийские женщины так же хорошо обращаться с мечами и ножами?
— В предстоящей битве им не придется этого делать. Женщины по природе своей не так сильны, как мужчины. Если они в рукопашной схватке столкнутся с наемниками, вооруженными мечами, мы их потеряем. Мы их всех потеряем. Поэтому наша стратегия заключается в том, чтобы позволять женщинам прятаться в кронах деревьев или за скалами и отстреливать по одиночке солдат де Гиньяров.
Виктория поняла и одобрила его тактику.
— Вы берете пример с английских колонистов в Америке, которые пользовались такими же методами.
— Вы правы, — сказал Рауль, с восхищением взглянув на нее. — И мы надеемся добиться такого же успеха, как американские революционеры.
Прозвучал гонг.
Рауль предложил Виктории руку:
— Окажите мне честь, позвольте быть вашим соседом за ужином.
Этого она меньше всего хотела. Оказаться в центре всеобщего внимания… ей, гувернантке!
Но у нее не было выбора. Ей нужно было поесть, а Рауль, несомненно, будет настаивать, так что лучше уж встретиться с его людьми, прикрываясь маской самообладания, чем позволить кому-нибудь, особенно Раулю, догадаться о том, что она боится.
Поэтому она встала у кресла, взяла его руку и направилась вместе с ним к столам.
Глава 22
Главный холл наполнился мужчинами и женщинами в грубой одежде. Мужчины стояли небольшими группами, пили эль и вино, смеялись и сравнивали старые шрамы и новые раны. Женщины, даже те, что только вернулись с занятий, помогали накрывать стол и разливать напитки.
— Вы нервничаете, — заметил Рауль.
Виктория очень гордилась своим спокойствием, однако он, должно быть, почувствовал легкую дрожь в ее пальцах. Она привыкла к тому, что мужчины игнорируют ее, а теперь этот мужчина — красивый, состоявшийся человек, к тому же, судя по всему, действительно королевских кровей — обратил на нее внимание. Особое внимание.
Ей все это не нравилось. Не нравилось, что он так хорошо ее знает. Она раздраженно сказала в ответ:
— А вы чего ожидали? Мне незнакомо это место. Я не знаю языка, не знаю этих людей.
— Они хорошие люди.
— Тем хуже. — Она взглянула на натертый паркет у себя под ногами. — Я иностранка и вызываю любопытство. Более того, то, как вы организовали наши спальные места, вызовет сплетни и насмешки даже среди хороших людей, — с горечью сказала она. — В подобных скандальных ситуациях объектом насмешек всегда становится леди.
— К сожалению, это правда. Тем не менее, я оставлю вас в своей комнате.
— Я никогда не сомневалась в вашем бессердечии, — сказала Виктория.
— Если бы вы действительно верили в мое бессердечие, то не стали бы с глупым упрямством противоречить мне, — сказал он.
По его интонации чувствовалось, что ситуация его забавляет.
— Да, я веду себя глупо, — сказала она, подумав, что это объясняется множеством причин, о существовании которых он и понятия не имеет.
Присутствующие поворачивались к ним, приветствовали Рауля, поднимая кубки, весело смеялись, восклицая: «Драхон! Драхон!»
Взгляд Виктории упал на вышитую подушку, украшавшую спинку его стула, на которой был изображен дракон.
— Это геральдический символ моей семьи и всей Морикадии.
Виктория взглянула на мифологическое существо, летящее на широких мощных крыльях и изрыгающее из ноздрей пламя. Существо пристально смотрело на нее горящими зелеными глазами. Да, дракон действительно напоминал Рауля. Возможно, знай она больше об этом создании, она была бы более осторожной и похищения могло бы не произойти. Впрочем, все это глупость — Виктория не верила в драконов. По правде говоря, до вчерашнего дня она не верила, что Рауль принц.
Рауль поднял оловянный кубок, который подала ему Хейда, и, в свою очередь, поприветствовал своих людей.
— Ваше появление всегда производит такую сенсацию?
— Инцидент, происшедший прошлой ночью на балу, символизировал начало революции. Де Гиньяры просто еще не поняли этого. — Он предложил ей кубок: — Выпейте.
Она сделала глоток — это было вино — теплое, красное и крепкое, — вернула ему кубок. Рауль улыбнулся и тоже глотнул вина, прикоснувшись губами к тому самому месту, к которому прикасалась Виктория.
У нее даже дыхание перехватило.
Шум голосов в главном холле стих.
— Обещаю вам, что не будет никаких замечаний по поводу того, как мы разместились на ночлег, — сказал он ей.
В такие моменты она видела в нем и короля, и искусного дипломата.
Рауль поднял руку.
— Это моя гостья, мисс Виктория Кардифф из Англии. — Он подождал, пока мужчины поклонились, а женщины сделали реверансы. — Она еще недостаточно хорошо знает наш язык, так что если вы будете разговаривать с ней по-английски, я буду считать это любезностью, оказанной лично мне. — Повернувшись к Виктории, он сказал с горечью в голосе: — Каждый в Морикадии немного понимает английский, французский и испанский языки и почти все немного говорят по-английски. Знание английского языка дает морикадийцу шанс получить работу в одном из отелей, а это единственная возможность зарабатывать достаточно денег, чтобы не голодать.
— Насколько я понимаю, для тех, кто работает в сфере услуг, знание языка создает преимущества, — сказала Виктория.
Да как он смеет подозревать, что она никогда не знала нужды и лишений? Она, которая в течение всей своей юности страдала под властью враждебно настроенного по отношению к ней отчима?
Она как-никак мисс Виктория Кардифф, а не какая-нибудь изнеженная особа, которая требует постоянного внимания и заботы.
Что по этому поводу думал Рауль, она не знала, потому что он снова повернулся к своим людям и заговорил с ними:
— Мисс Кардифф — гувернантка, и она согласилась обучить нас этикету.
— Этикету? — с удивлением переспросил Просперо.
— Этикету, — повторил Рауль.
— Уж не лишились ли вы разума, ваше величество? — спросил Просперо. Тон его был почтительным, слова — нет. — На кой черт нам нужен этикет?
Мужчины что-то забормотали, соглашаясь с ним.
Женщины нерешительно молчали.
Рауль обратился к женщинам:
— Когда наступит день, и мы переедем в королевский дворец в Тонагре, нам придется быть уже не воинами, а придворными, в совершенстве владеющими искусством дипломатии.
Просперо покачал головой:
— При всем моем уважении я предложил бы решать эту проблему тогда, когда наступит ее время. А пока каждую свободную минуту следует использовать для боевой подготовки.
— А я хотел бы, чтобы ты присутствовал на занятиях и относился к мисс Кардифф с полным уважением.
Сжав кулаки, Просперо сердито посмотрел на Викторию.
Она хотела было сказать, что мысль об обучении этикету принадлежит совсем не ей и что ей абсолютно безразлично, если придворные Рауля выставят себя на посмешище перед всей Европой, но поняла, что Просперо бросает ей вызов, и, оглянувшись, посмотрела ему прямо в лицо, отказываясь опустить глаза. Медленно и четко произнося слова, она сказала:
— На репутации мистера Лоренса хорошо отразится, если во время его правления члены его семьи будут пользоваться столовым серебром и воздержатся от испускания звуков из своих телесных отверстий.
— Я говорю через телесное отверстие, — не унимался Просперо.
— Вот именно, — сказала она.
Все расхохотались.
Все, кроме Просперо, который отвернулся, побагровев от гнева.
— Ах, Просперо, я и сам понял, что состязаться с мисс Кардифф в остроумии неразумно, — сказал Рауль. — Она умеет заставить человека почувствовать себя обезоруженным.
Просперо разозлился из-за того, что не сумел дать достойный ответ Виктории, и решил отыграться на Хейде.
— Женщина! Ты что, не видишь? Мне нужно еще эля! — крикнул он ей.
Хейда бросила на Викторию взгляд, обещавший возмездие, потом взяла кувшин и наполнила кубок Просперо.
— Она ему не служанка, — сказала Раулю Виктория.