— Не надо было вмешиваться! — возмущенно воскликнул он. — Я бы его и сам уложил в следующее мгновение!
— Ну какой же ты у нас рыцарь! — скривилась Корделия.
Четвертый солдат, державший Магнуса, крепче сжал руки.
— Вы меня веночками не запугаете! — объявил он. — Я его не отпущу!
Магнус опустил голову и уставился на ступни солдата. Плеть повилики поднялась из травы, оплелась вокруг щиколотки негодяя, до колена… и вдруг с силой дернулась. Солдат выкрикнул ругательство, запрокинулся назад, но на ногах устоял. Лишь на краткий миг он разжал руки, но Магнусу этого хватило, чтобы вырваться и обрести свободу.
Первый солдат злобно завопил и снова бросился к Корделии.
Единорог не оставил девочку в беде: он пошел в атаку, пригнув голову и наставив на врага свой острый золотой рог. Солдат с испуганным криком отскочил в сторону, но слишком поздно: на его щеке выступила полоска крови. Солдат, пошатываясь, отступил и выхватил из ножен меч. Единорог приплясывал перед ним, ловко отражал удары, мотал головой и заставлял солдата отступать все дальше и дальше.
— Ах вот как? Ты вознамерился ранить моего единорога! — возмущенно вскричала Корделия. — Ах ты, подлая тварь! Получай же!
В это же мгновение меч вылетел из руки солдата и заплясал перед его лицом. Солдат побледнел, отшатнулся и спрятался за дерево, страшась даже выглянуть оттуда. Неподалеку двое солдат пали наземь от ударов копыт огромного черного коня.
Уцелевший негодяй взревел и бросился на Джеффри. Тот с громким хлопком исчез, а через секунду появился за спиной у солдата, уперся тому в спину согнутой в колене ногой и цепко обхватил врага рукой за шею. Солдат побагровел, закашлялся, схватил Джеффри за руку, пригнулся и перебросил мальчика через себя. Но Джеффри, конечно же, не упал на землю — он только взлетел выше, сорвал с дерева подгнивший плод и швырнул его в своего обидчика с криком:
— Корделия! Садись верхом и скачи отсюда! Мы не сможем отступить, покуда ты здесь!
— А зачем отступать? — дерзко отозвалась девочка. — Нет уж, давайте останемся и поколотим их как следует!
— А я бы сказал, что он прав, — заявил Пак, встав рядом с девочкой. — Может, вам и повезет, а может, они схватят вас исподтишка, одного за другим. Беги, девочка! Или ты хочешь увидеть, как кто-нибудь из них пронзит копьем твоего единорога?
Корделия в ужасе ахнула, бросилась к единорогу и проворно уселась на него верхом.
— Скорее, мой миленький! Убегай отсюда, чтобы эти гадкие свиньи остались далеко позади!
Единорог заржал и встал на дыбы, подпрыгнул и пустился галопом. Он лавировал между деревьями настолько ловко, что казалось, будто бы он скачет сквозь них.
— Девчонка удрала, сержант! — вскричал солдат.
— Догоним, найдем! — крикнул в ответ сержант-здоровяк. — Хватайте мальчишек!
— Ну, это вряд ли, — дерзко проговорил Джеффри, и сверху на солдат посыпался град гнилых плодов. Солдаты стали разбегаться, но плоды не отставали от них и с противным звуком расплющивались у них на физиономиях.
— Бегите, пока они не видят вас! — крикнул Пак. — Отступайте, ребята!
— Куда, зачем? — приземлившись, вопросил Джеффри, не скрывая боевого задора. — Ты что, и вправду думаешь, что они выстоят против нас?
— Да, я так думаю! Все возможно! Вы можете промахнуться, устать, зазеваться, в конце концов.
— Ну уж нет! Ни за что! Мы останёмся и зададим им по первое число. Они у нас все будут без чувств валяться на поляне!
— Это ни к чему, — заметил Магнус. — И бить их без нужды не стоит.
Джеффри растерялся.
— Когда нужно, мы тебе всегда поможем, братик, — проговорил Грегори. — Ты знаешь. Но сейчас уйдем, прошу тебя, покуда еще можно!
— Уходим! — поспешно скомандовал Пак. — Нужно выведать, кто их послал! Зачем хватать овец, когда можно схватить пастуха?
Солдаты успели очистить физиономии от мякоти гнилых плодов и снова пошли в атаку.
— Ну ладно, — недовольно и разочарованно проворчал Джеффри. — Уходим!
Он расслабился, выпрямился и с громким хлопком исчез. Последовало еще два хлопка, и солдаты, озадаченно переглядываясь, остались одни на опустевшей поляне.
Грегори сглотнул слюнки, широко раскрытыми глазами глядя на то, как жарящиеся куропатки покрываются аппетитной золотистой корочкой.
— О чем вы там шепчетесь, Робин? — спросил озаренный пламенем костра Магнус, глядя на то, как крошечный лесной эльф что-то бормочет на ухо Паку.
Эльф отстранился, а Пак сел прямее и кивнул:
— Все так, как мы думали.
Джеффри довольно ухмыльнулся:
— А как же иначе! Доспехи у них в отменном состоянии, а оружие начищено до блеска. Это были не дезертиры, а солдаты из войска какого-то лорда.
Пак утвердительно кивнул:
— Так и есть — вот только эти мерзавцы не знали, что местные эльфы следили за каждым их шагом. — Он усмехнулся и прищурился. — А ведь мне сразу показалась знакомой их форма.
— И чьи же они солдаты?
— Судя по гербу, — задумчиво проговорил Пак, — это граф Дрош, вассал лорда Габсбурга.
— Он из Габсбурга? — нахмурился Джеффри. — Но что он делает во владениях Тюдоров?
— Ничего хорошего в этом нет, — заметила Корделия.
— А ты как думаешь, Робин? — спросил Магнус. — Не желает ли он присоединиться к герцогу Тюдору ради каких-нибудь злобных козней?
— Нет! — сверкая глазами, возразил Джеффри. — Он небось хочет сразиться с Глинном, повелителем этих земель! О Робин! Скоро грянет бой! О, пожалуйста! Я должен обязательно остаться здесь и посмотреть!
— Ни за что! — Пак вздрогнул и в ужасе воскликнул: — Чтобы я позволил семилетнему мальчишке остаться поблизости от поля боя? Это слишком рискованно, тебя могут ранить!
— Разве кто-то посмеет тронуть ребенка?
Пак хотел было ответить, но передумал и сказал:
— Ты маловато знаешь о том; как ведут себя воины во время сражения, парень. Нет. Что я скажу твоим папе с мамой, если с тобой что-то случится?
— Но…
— Никаких «но»! — грозно нахмурился Пак. — Вот вернется твой папаша, пусть ведет тебя на поле боя, пусть разрешает стоять неподалеку от места схватки! Ранят тебя — так пусть это будет на его совести, а я рисковать не желаю, покуда ты вверен моим заботам! Ты не мой сын, в конце концов.
— Слава Богу, — еле слышно пробормотал Джеффри, а Пак развернулся и потопал к лесу.
Вскоре он обернулся и свирепо глянул на детей:
— Чего сидите? Вставайте и следуйте за мной.
— Но ведь, — возразил Грегори, — солдаты ушли в другую сторону.
— Это ты верно подметил, — сухо отозвался Пак. — Пошли, говорю.
8
Вскоре после рассвета они вышли из леса на луг, усеянный дикими цветами.
— Как красиво! — воскликнула Корделия и добавила: — А вон дорога!
Справа по склону вилась пыльная дорога, уводившая к раскинувшимся внизу полям.
— Там люди, — сообщил Магнус, восседавший на спине Векса. — Однако рано же они поднялись.
— Сельские жители всегда поднимаются рано, — сообщил ему Векс. — У меня есть предложение: не мог бы единорог выбрать более тайный путь?
— Зачем это? — возмутилась Корделия.
Пак покачал головой:
— Должен признать: железный зверь говорит дело. Сама подумай, девочка, что могут сильные взрослые люди сделать с этим чудесным созданием!
Корделия широко раскрыла глаза:
— Только не говори, что они могут попытаться пленить его!
— Еще как могут. А потом будут стараться отобрать его друг у дружки, — со снисходительной усмешкой проговорил Джеффри. — Начнут драться — так и его убьют.
Корделия спрыгнула со спины единорога так проворно, словно она уподобилась раскаленной плите.
— О, я этого не перенесу! — воскликнула она и ласково обняла бархатистую морду единорога. — Не стерплю, если тебя кто-нибудь обидит! Нет-нет, мой любименький, мой драгоценный! Ступай, спрячься. Мы непременно разыщем тебя, когда вернемся в этот лес.
Но единорог горделиво запрокинул голову. Казалось, он хочет сказать, что ничего не боится.
— Нет, прошу тебя! — взмолилась Корделия. — Спрячься! Ты не знаешь, как жестоки могут быть некоторые люди!
Пак усмехнулся, однако не насмешливо, а любовно.
Единорог пару мгновений смотрел прямо в глаза Корделии, потом мотнул головой, развернулся и затрусил к лесу.
— Как ты думаешь, Пак, увижу ли я его снова?
— Кто знает? — негромко отозвался Пак. — Он — создание дикое и вольное. Ни одному человеку не дано призвать его и ждать, что он откликнется на зов. Не дано это и девочкам. Единороги приходят и уходят, когда захотят. — Он обернулся к Корделии и улыбнулся. — Но я думаю, что этот сам пожелает вернуться. — Он отвернулся. — А теперь — в путь! Пойдемте по этой дороге.
И они стали спускаться с холма, щедро усыпанного цветами. По пути им попался огороженный выпас. У изгороди с двух сторон были устроены перелазы. Неподалеку от второго перелаза стояла миловидная юная крестьянка, на губах которой играла насмешливая улыбка, а перед ней, сжав кулаки, стоял молодой крестьянин. Было видно, что он сильно нервничает. У него даже костяшки пальцев побелели.
— Да ну тебя, Корин, — кокетливо проговорила девушка. — Неужто ты надеешься, что я положу глаз на труса?
Магнус и Джеффри остановились и уставились на девушку.
— О, да она — красавица! — ахнул Магнус.
Джеффри сглотнул подступивший к горлу ком.
Корделия глянула на братьев так, будто решила, что они сбрендили. Грегори одарил их примерно таким же взглядом.
— Трус? Я — трус? — взорвался Корин. — Нет! Я такой же храбрый, как любой из мужчин в деревне. Ты только покажи мне врага — и я сражусь с ним!
— Врага? — надула губки девушка. — Ну так пойди в лес! Поброди по холмам! Пройдись по любой большой дороге! Враги сами набросятся на тебя — разбойники, воры, беглые преступники! Да, да, вот как плохи нынче дела! Всякий, кому не сидится на месте или у кого есть хоть унция храбрости, нарушает закон, а потом бежит из дому, прячется в лесу, промышляет воровством, а жену с ребятишками бросает. Вот и приходится нам, бедным женщинам, принимать ухаживания всяких трусов, бездарей и зануд!
Пак спрятался в зарослях вереска у ног Магнуса, но дети услышали, как он проворчал:
— Не может быть, чтобы все было так худо!
— Все это неправда! — воскликнул Корин. — Нет нужды мужчине творить злые дела только потому, что он — мужчина! О нет, сила и храбрость нужны для того, чтобы остаться дома и заботиться о тех, кого любишь!
— Любишь? — насмешливо скривилась девушка. — А мне плевать на то, что ты называешь любовью. Забота — ну, это еще куда ни шло, да только от заботы — ни радости, ни веселья.
Корин шагнул к девушке, протянул руки:
— Если бы ты меня любила, то поняла, как не права!
— Если бы я тебя любила, — фыркнула девушка, — я бы стала такой же занудой, как ты. О нет, как бы я смогла полюбить мужчину, который готов бросить своих жену и детей на произвол судьбы, чтобы их обижали и грабили!
— Я бы никогда так не поступил! — вскричал Корин.
— Да ну? А как же ты поступаешь-то, а? Разве ты не позволяешь этим разбойникам разгуливать по холмам, по долам, как они пожелают? Разве ты не разрешаешь ворюгам с большой дороги грабить кого ни попадя? О нет, женщина теперь не осмелится из дому выйти одна! Всего два дня прошло — а уж три девушки брошены и страдают, а дюжина мужчин бежали в горы. И это были настоящие мужчины. — Она дерзко посмотрела в глаза Корина. — А не сосунки какие-нибудь.
— За два дня? — недоверчиво фыркнул Пак. — Да не может такого быть — уж больно скоро.
Но тут у всех в сознании зазвучал голос Векса:
— Такое могло случиться, если враги Верховного Чародея заранее подготовились к тому, чтобы учинить подобные подстрекательства, и только ждали его исчезновения, чтобы, образно выражаясь, спустить с привязи своих агентов.
Корин покраснел:
— Ты ошибаешься во мне, красавица Феба! Но что я мог сделать, чтобы удержать их? Я-то хоть остался для того, чтобы охранять деревню!
— И уж конечно, ты отобьешь набег врагов, если они нападут! — насмешливо фыркнула девушка.
— Да что же мне еще делать-то? — в отчаянии вскричал Корин.
— Что делать? Пойти к шерифу, встать под его знамя и сражаться на его стороне и изловить всех разбойников, которые готовы обрушиться на нас! Но только вряд ли ты на такое решишься, потому что это же опасно! Только настоящие мужчины, которым страх нипочем, готовы выступить вместе с шерифом!
Взгляд Корина наполнился решимостью. Он выпрямился, расправил плечи:
— Ошибаешься, Феба. Вот прямо сейчас к нему и пойду, и тогда ты увидишь, какой я трус!
— О, мой храбрец! — воскликнула девушка, бросилась к Корину, обняла его и одарила таким страстным и долгим поцелуем, о котором парень и не мечтал. Когда Феба отстранилась, Корин, задыхаясь, недоуменно уставился на нее. — Ну, ступай же, — проворковала девушка. — И докажи мне, что ты — мужчина!
Корин растерянно кивнул, развернулся и побрел по тропинке, что вела через пастбище к большой дороге.
Феба проводила его взглядом, в котором вскоре появилось… презрение.
— Не сомневаюсь, такое она учинила с половиной парней в своей деревне, — пробормотал невидимый для девушки Пак. — Келли, поспеши! Разыщи местных эльфов, узнай у них последние вести: неужто и вправду всего за два дня так расцвели бесчинства и разбой?
— Ухожу, — отозвался лепрехун своим хрипловатым голоском. — Если парней в войско шерифа вербует такая мерзавка, ясно, как следует поступить с этим шерифом!
Магнус тем временем направился к Фебе, а за ним и Джеффри — словно их подтягивали на невидимой ниточке.
Магнус кашлянул:
— Прошу прощения, но мы невольно подслушали ваш разговор. Пожалуйста, скажи нам, кто этот шериф, про которого ты говорила?
Феба удивленно обернулась, но тут же очаровательно улыбнулась.
— Как же так, мальчик! — изумленно проговорила она. — Неужто ты не знаешь, кто такой шериф?
— Знаю, — кивнул Магнус. — Это тот человек, который следит за тем, чтобы в округе исполнялись королевские указы, собирает подати в королевскую казну и вершит суд по не слишком важным делам. Также он обязан сражаться с разбойниками, если по какой-либо причине этого не делают бароны.
— Верно! Все правильно, — рассмеявшись, кивнула Феба. — Но только наш шериф поважнее будет. Он служит в самом Раннимеде и видел, что даже в вотчине короля их величества не могут совладать с ворами и разбойниками. Мало этого — они не могут навести порядка во всем своем королевстве! Королевскому войску приходится то и дело выступать то в один конец страны, то в другой. Солдаты топают через наши поля, опустошают наши житницы, забирают наши припасы, сделанные на зиму. Тут и там вспыхивают бунты, и многие готовы ополчиться против короля с королевой и свергнуть их! Да что долго говорить — всего-то за два последних дня графы Левеллин и Глинн вздумали заграбастать себе побольше земель и даже не подумали спросить об этом у их величеств! Вот они и созвали всех своих рыцарей, велели крестьянам побросать работу на полях — а ведь сейчас лето, самая страдная пора! — и пошли войной друг на друга! А их величества что делают?
— Не знаю, — оторопело пробормотал Джеффри. — А что они делают?
— Да ничего они не делают, малыш, — отвечала Феба с серебристым смехом. — И вот нашему доброму шерифу до смерти надоело то, что они сидят сложа руки. Им овладел праведный гнев, и он объявил, что от короля нашего теперь нету никакого толку. И еще он сказал, что ежели король не может уследить за тем, чтобы его указы исполнялись, так он сам этого добьется! Вот для того-то он и собирает деревенских парней в свой вооруженный отряд и очищает дороги от всякого отребья, чтобы женщины могли ходить по дорогам, не опасаясь за свою жизнь. Он уже разбил наголову одну разбойничью шайку — и с каждым днем все больше и больше парней встают под его знамя!
— Нечего этому дивиться, — процедила сквозь зубы Корделия, — если им попадаются такие девицы, как ты!