Сергейуселся перед столом на раскладном стульчике, отрезал от буханки плоский широкийкусок хлеба, ножом положил на край его большой кусок тушёнки и, с удовольствиемоткусив, начал жевать этот незамысловатый бутерброд.
Началотемнеть.
Холодныйдождь лил уже как из ведра.
—Ну что друг собака, — Сергей доел бутерброд с тушёнкой и обтёр горбушкой стенкиконсервной банки, — рыбалка у нас с тобой не задалась, ну и ладно! Сегодняотсыпаемся, а завтра с утреца по коням и домой! По дороге надо будет настроительный рынок заехать, прокладки для кранов на кухню купить и леску длятриммера, уже и траву покосить вдоль забора пора! План одобряешь?
Нелливнимательно смотрела на хозяина.
—Ну, молчание — знак согласия! — Сергей убрал со стола посуду. — Сейчас чайкугоряченького для сугреву, и в мешок!
Сергейвыключил горелку и снял крышку с закипевшего чайника. Под крышкой было глубокоетонкое ситечко. Сергей вынул это ситечко, поддев кончиками пальцев за ободок,насыпал в него заварки из железной с рифлёными розочками банки и вновь погрузилситечко в закипевшую воду. Подождав пару минут, он вынул ситечко сраспарившейся заваркой, подержал его над раскрытым чайником, чтобы слилось, и,отложив его в сторону, закрыл чайник крышкой и налил из него густой ароматныйнастой в нержавеющую кружку-термос, с открывающейся щелью для питья впластиковой крышке.
—Чай, собака, это вещь! — Сергей с наслаждением отхлебнул из кружки горячегонапитка. — В такую погоду просто спасение! И греет, и бодрит, и настроениеподнимает! Жаль, ты в этом ничего не понимаешь…
Собакавдруг подняла уши и насторожилась.
—Ну ты чего? — Сергей благодушно отхлебнул из кружки. — Лежи, отдыхай,наслаждайся мирной жизнью!
Собакаподнялась на ноги и, прислушиваясь к чему-то сквозь шум дождя, тихонькозарычала.
—Зверь, что ли, какой? Лиса, небось! — зевнув, потянулся Серёга. — До чего жетакая погода в сон размаривает! Да успокойся ты! Всё в порядке!
Собакаявно не хотела успокаиваться, она подошла к краю тента, высунула нос наружу ипредупредительно гавкнула. Затем ещё и ещё раз. Так она лаяла только начеловека.
—Нелли, место! — скомандовал Сергей. — Ну ты что, старая, откуда здесь люди втакую погоду! Стареешь, пенсионерка!
Нелли,беспрекословно послушавшись, легла на свою подстилку, продолжая не сводитьвзгляда с тёмного проёма за палаткой и тихо, настороженно рыча. Уши собакистояли торчком, изредка напряжённо вздрагивая.
Сергейприслушался. Нет — только шум проливного холодного дождя заполнял всёпространство за пределами его временного жилища!
Ивдруг!
—Па-па-магите! — раздался негромкий, с нотками бессильного отчаяния, какпоказалось Сергею, детский тонкий голос.
Сергейвскочил со стула, вглядываясь в темноту. Собака, снова встав, залаяла.
—Молчи! Тихо! — скомандовал собаке Серёга.
—Па-па-памагите! — ещё тише и ещё отчаяннее послышалось совсем близко.
Сергейподошёл к краю тента, на всякий случай взяв со стола нож.
Внезапно,в зоне пространства за палаткой, слабо освещаемой сквозь дождь подвешенным подтентом галогеновым фонарём, возникла странная, похожая на привидение, фигурка —тощая, вся дрожащая крупной дрожью, облепленная насквозь мокрой одеждой иохватившая сама себя руками в тщетной попытке согреться.
—Лежать! Свои! — крикнув собаке, Сергей быстро шагнул под дождь, сцапал своимикрепкими руками трясущееся существо и вдёрнул его под тент. Существо громкостучало зубами. На вид это была девчонка лет четырнадцати.
—Ты кто? — вглядываясь сквозь облепившие осунувшееся лицо светлые волосы врасширившиеся от холода и страха глаза девчонки, спросил Сергей.
—Я Д-д-даша! — простучала зубами пришелица и рухнула без сознания на руки едвауспевшего её подхватить Серёги.
—Ба-лин! — выругался негромко Сергей, затаскивая лёгонькое мокрое тело вглубьпалатки. — Ну и рыбалка в этот раз! Ну и улов, однако!
Девчонкане подавала признаков жизни. Сергей прижался ухом к мокрому платью на её груди— сердце слабенько, словно с трудом проталкивая застывшую кровь, всё-такибилось. Сергей быстро потрогал девчонкины руки и ноги выше колен. Они былихолодны как камень. Переохлаждение уже явно вступило в опасную стадию, счётжизни девчонки пошёл на минуты.
—Так! Переохлаждение! — лихорадочно вспоминал медицинские наставлениясанинструктора бывший спецназовец. — Растирать сильно нельзя, алкоголем поитьнельзя, можно горячий сладкий чай с каплей коньяка, отогревать медленно, видеале в ванне с тёплой водой… Ба-лин! Где ж её, эту ванну, тут взять!
—Так! Сперва раздеть и вытереть насухо! — вполголоса скомандовал он самому себеи начал стаскивать с неподвижного тела прилипшие к нему ледяные промокшиетряпки: платье, парусиновые шлёпанцы, дешёвенький лифчик и трусики. Зрелищеобнажённого синеватого безжизненного тела напомнило Сергею фотографии жертвнемецких концлагерей времён Второй мировой войны.
Онвытащил из сумки своё большое махровое полотенце и начал быстро и осторожновытирать это холодное лёгкое тельце, стараясь мягко — чуть-чуть массируя —оживить под пупырчатой кожей движение крови. Вытерев тело девчонки, Сергейраспахнул одним быстрым движением застёгнутый замком-молнией спальный мешок,переложил внутрь его бездыханную гостью, вновь застегнул мешок почти до верхаи, подложив один край полотенца под голову незнакомки, другим начал тщательноосушивать её длинные склеившиеся волосы и мраморно-бледное лицо.
Когдаон, высушив, насколько это было можно сделать, полотенцем голову девчонки,слегка потрепал её по щекам, та медленно открыла глаза, одновременно потянув всебя воздух глубоким шумным вздохом. Её вновь начало колотить крупной дрожью.
—Слушай, Даша! — сказал Сергей, глядя в широко раскрытые полубезумные отпережитого глаза. — Сейчас я дам тебе горячего чаю, постарайся егосколько-нибудь проглотить!
Девчонкабеззвучно открыла рот и согласно моргнула глазами.
Сергейбыстро долил в свою кружку остатки ещё горячего чая из чайника, сыпанул в неё иразмешал щедрую порцию сахара, влил несколько капель коньяка из НЗ-шной фляжкии поднёс напиток к тонким обескровленным губам пришелицы.
Она,еле-еле раздвигая стучащие в судороге зубы, с усилием попыталась проглотитьнемного горячего сладкого напитка, с трудом ей всё-таки удалось сделатьнесколько глотков. Её голова вновь обессилено откинулась навзничь, глаза начализакрываться, дрожь продолжалась.
—Что делать-то с тобою, блин! — вслух размышлял Серёга, глядя, как вернувшеесябыло к девчонке сознание, вновь покидает её. — Как бы ты, сестрёнка, здесьсейчас не померла! Вроде я всё правильно сделал, по инструкции: растиратьсильно нельзя — я и не растирал, горячего чаю, сколько получилось, влил! Ознобпродолжается, как бы не наступила кома… Что там, блин, ещё можно сделать?
«Врезультате опытов над заключёнными в концлагерях, немецкие врачи пришли к выводу,что наиболее эффективным способом отогревания пострадавших от переохлаждения,которое было главной причиной гибели попавших в холодную воду немецких моряковс потопленных союзной авиацией судов, является тепло человеческих тел, которымиплотно обкладывали пострадавшего. В немецкой армии стали для этого привлекатьуличных проституток. Аналогичный способ — отогревание женскими телами обмёрзшихв тундре охотников — использовали и используют до сих пор многие северныенароды — чукчи, алеуты, якуты и другие…» — вспомнились Серёге слова старенькогополковника медицинской службы, проводившего в их группе занятия по оказаниюпервой медицинской помощи в условиях военных действий.
—Понятно! — принял решение Сергей. — Я, правда, не немецкая проститутка и неалеутская женщина, но, похоже, ничего другого не остаётся!
Онскинул с себя одежду, оставшись лишь в одних плавках, открыл замок спальногомешка и осторожно лёг рядом с холодным, вздрагивающим от судорог теломдевчонки, бережно обхватив его руками и постаравшись максимально большейповерхностью прижать его к себе.
Девчонкавновь открыла глаза и слабо пошевелилась, попытавшись освободиться отСерёгиного крепкого объятия.
—Па-па-пажалуйста! Не надо! Не де-делайте со мной эт-т-то! — расширившимися отстраха глазами она смотрела на державшего её в объятиях мужчину. — Я е-ещёде-де-девушка!
—Чего?! Кляча ты дохлая! — задохнулся от возмущения Серёга. — Я что — некрофил?Ты не помри сейчас тут у меня, де-де-девушка! Что я с твоим трупом делать буду?Грейся об меня, дурочка, и молись какому-нибудь там богу, чтобы тебевыкарабкаться из этой передряги хотя бы живой — пневмонию ты уже по-любомусхватишь, но это хоть лечится!
—Го-го-господи, по-по-моги! — на полном серьёзе простучала зубами «девушка» итут же отключилась.
—Дышит ровно, — отметил про себя Серёга. — Сердце тоже, вроде, работает безперебоев, может, и оклемается… Богомолка, блин! Бр-р-р! До чего же ледянючая!Словно в холодильник залез!
ГЛАВА 5. ГОСТЬЯ. ПРОДОЛЖЕНИЕ
Какон заснул, когда перестал ежиться от прижатого к себе холодного тела, Серёга невспомнил.
Онпроснулся, когда ещё только чуть-чуть забрезжил на прояснившемся от дождевыхтуч небе бледненький рассвет. Сперва он ошарашенно оглядел прижавшееся к нему иобнимающее его рукой за шею, ровно сопящее ему в ухо тёплым воздухом существо,похоже — женского пола. Проверив свои догадки осторожным прикосновением руки,он лихорадочно зашевелил мозгами и вдруг — всё вспомнил!
Ага!Значит, его реанимационные труды увенчались успехом — «пациентка» жива, тепла,дышит ритмично и спит крепко! Это «гуд», как любил говорить Кукарача, «оченныйдаже гуд»!
Сергейосторожно выпростал из спальника правую руку и, приложив ладонь ко лбу ночнойгостьи, проверил температуру — жара не было. Ура!
Однако!
Сергейвдруг, словно прозрев, осознал, что он сейчас лежит здесь в спальнике — наединес обнимающей его спящей обнажённой девушкой, волнующе овевающей его забытойтеплотой таинственного женского тела!
Ой,не погорячился ли он вчера, уверенно разоряясь про «некрофила»? Да и такая лиуж «дохлая кляча» дышит ему сейчас в лицо, крепко уцепившись тонкими пальцамиза его мускулистую шею? Когда это он в последний раз был с женщиной? А если…?
Онявственно ощутил разрастающийся у него в груди, горячий, мутный комок.
—Стоп, солдат! — напряжённым усилием воли скомандовал себе бывший разведчикспецназа. — Ты чо — в натуре, охренел? Это ж ребёнок, малолетка, блин! Да хотьбы и не так! Животное ты или человек? Марш из мешка — «гоу, гоу», спецура!
Сергей,превозмогая взрывающий его изнутри тяжёлый тёмный комок, осторожно, стараясь неразбудить доверчиво сопящее создание, тихонько освободился от её обнимающейтонкой руки. Затем медленно, стараясь не трещать замком-молнией, приоткрылспальный мешок, змеиным движением выскользнул из него наружу, опять тихонечкоприкрыл спальник, заботливо укутав обнажившееся девчоночье плечо. Не одеваясь,выскочил наружу из палатки в прохладную морось утреннего тумана, встал босыминогами на сырую мягкую траву, вскинув вверх руки, положил ладони на затылок ипотряс трезвеющей на холодке русоволосой головой.
—Ух, блин! Вот испытание! Наверное, без парашюта прыгнуть проще!
Онпостоял несколько минут, дождавшись, пока наружный холод не угасит в его телевнутреннее разгорячение, и, дав себе слегка продрогнуть, нырнул обратно впалатку, мимо проснувшейся и молчаливо взиравшей на происходящее овчарки.
Дашаспала всё также безмятежно, вновь слегка приоткрыв плечо и подложив недавнообнимавшую Сергея ладонь под щёку. Сергей только сейчас заметил у неё на шеемаленький алюминиевый крестик на тонкой нейлоновой нитке.
Стараясьне шуметь, Серёга быстро оделся, нацепил на голову бейсболку камуфляжногораскраса, собрал валявшиеся у порога, всё ещё мокрые одёжки ночной гостьи и,выйдя на улицу, отжал руками и развесил их на оттягивающей палаточный тентверёвке. Затем присел на корточки рядом с лежащей на подстилке и смотрящей нанего всепонимающим взглядом собакой, погладил её крупную породистую голову.
—Да, Нелька! Видишь, какая «жесть», однако! И на спецуру бывает прореха!
Собакаутешающе лизнула его руку своим шершавым мокрым языком.
—Прорвёмся, подруга! Как говорит десантура — «никто кроме нас»! Совесть, собака,обратно не купишь, а что дороже-то её? Вот так, дружище!
Онпомолчал, затем поднялся, тихонько достал из сумки походный котелок с крышкой,налил в него воды из канистры и поставил на зажжённую газовую горелку.
—Сейчас, собака, мы с тобой макароны с тушёнкой «по-флотски» забабахаем! —Серёга полушёпотом обратился к собаке. — Мы-то с тобой и сухпайком привыкшиобходиться, но эту «де-де-девушку» Дашу надо, пожалуй, чем-нибудь горячимнакормить, она ж — «гражданская»!
Скоромакароны с тушёнкой были готовы.
Сергейосторожно приподнял полог палатки и заглянул внутрь.
Егонежданная ночная гостья, оказывается, уже проснулась и тихой мышью лежала вспальнике, застегнув его молнией под самый подбородок и, для надёжности,удерживая замок в зажатом кулачке.
—Привет, де-де-девушка Даша! — улыбнулся ей Серёга. — Услышал тебя твойГо-го-сподь — живая вон осталась и даже, похоже, пневмонию не заработала!
—Доброе утро! — тихо ответила девушка. — А где моя одежда? Можно мне её надеть?
—Одежда твоя пока ещё вся мокрая, я её сушиться повесил, может быть, часикачерез три-четыре высохнет. А если солнышко выйдет, то, вполне вероятно, и раньше.
—Спасибо, — вежливо ответила Даша, — вы разрешите, я тут побуду до тех пор, покаона просохнет?
—Не вижу смысла столько времени сидеть в мешке! — ответил ей Серёга. — Да иодёжка твоя, мягко говоря, не по сезону — октябрь в этом году не жаркий, в ней ив сухой замёрзнешь! Ты чего так легко вырядилась-то?
—Так получилось, — тихо ответила девушка, опустив глаза.
—Ладно! Раз получилось так, что ты сидишь в моём мешке, придётся мне тебя иприодеть пока, — Сергей открыл сумку с запасной одеждой. — Так, вот тельняшкатёплая, почти новая, чистая, стиранная! Она длинная, тебе за платье сойдёт,только рукава подвернёшь. Чтобы ноги не мёрзли, вот тебе штанишкитренировочные, флисовые — тепло и мягко будет, вот носки шерстяные и резиновыесапоги — извини, другой обувки у меня с собою нет! И ещё, вот безрукавка-дутик,надень — тебе пока, пожалуй, утеплиться лучше! Всё поняла?
—Спасибо, да! — также тихо ответила Даша, продолжая крепко удерживать в сжатойладони замок спальника.
—Я выйду, — улыбнулся Серёга, — и снаружи застегну полог на молнию. А тыспокойно одевайся и, как оденешься, открой полог изнутри и выходи наружу,завтрак уже ждёт!
—Хорошо, спасибо! — не шевелясь, ответила Даша.
Серёгаснова улыбнулся и вышел, застегнув полог.
ГЛАВА 6. МРАЗИ
—Ещё подложить? — Сергей приподнял крышку котелка и посмотрел на вытирающуюхлебушком тарелку Дашу, сидящую против него на единственном раскладном стуле вего тельняшке, безрукавке, штанах и сапогах. Сам он сидел на пластиковом ящикес рыболовными снастями.
—Только немножко, — смущённо отвечала девушка, опустив глаза, — пожалуйста!
—Лопай на здоровье, — Серёга весело вывалил остатки «флотских» макарон в Дашинутарелку, — и расти большой и толстой! Ты когда ела-то в последний раз?
—Спасибо, — вежливо кивнула Даша, принимая из рук Серёги вновь наполненнуютарелку, — я ела вчера утром!
—Оп-па! Однако ты жирку не нагуляла за прошедшие сутки, — воскликнул Сергей, — аоткуда ты такая вежливая — «пожалуйста», «спасибо», «доброе утро»? Где тебя таквоспитали?
—В детском доме, — прожевав, ответила девушка, — у нас очень строгие воспитателибыли, нас всех заставляли вежливо разговаривать. Разве это неправильно?
—Да нет! Всё правильно! Просто уж больно непривычно в наше время, — Серега,прищурившись, взглянул на Дашу, — ну, раз детдом, тогда понятно! Там вроде каку нас в армии… А Родители у тебя есть? Ты как вообще в детдом попала? И сколькотебе лет?
—Мне восемнадцать лет, уже почти два месяца! — ответила Даша, закончив сдобавкой и вытерев начисто тарелку хлебом. — А про родителей я ничего не знаю,меня оставили в роддоме, они отказались от меня сразу, как я родилась.