Потом яркая женщина вызвала такси и в пятнадцать минут десятого переступила порог клуба «Фламинго».
ГЛАВА 3
Галка не обманула. Ночной клуб был сугубо женским. Она не увидела ни одного клиента мужского пола. Зато оных было в избытке в лице официантов, барменов и танцовщиков, которые выкидывали невообразимые па на невысокой сцене.
Подруги обнялись, как будто не виделись несколько лет, хотя с момента их последней встречи прошло не более пяти часов, и уселись за круглый столик. Рядом с женщинами тут же возник официант и принял заказ.
— Запеченную форель, два салата «Ломанье» и два коктейля «Голубая лагуна», — заказала Галка.
— Ой, Галочка, коктейль, надеюсь, безалкогольный? — испугалась Марина. — А то я алкоголь не ахти как уважаю.
— Не боись. Там алкоголя самая малость. Даже твой незакаленный организм ничего не заметит, — успокоила ее новая подруга.
Официант поставил перед ними по высокому бокалу с густой, тянущейся жидкостью двух цветов: снизу — темно-синяя, а повыше — ярко-голубая. Всю эту красоту сверху украшал слой взбитых сливок. Две яркие соломинки дополняли шедевр, созданный рукой бармена.
Марина сделала несколько небольших глотков.
— Действительно, очень вкусно, — одобряюще посмотрела она на Галку.
За «Голубой лагуной» последовали «Розовая пантера» и «Поцелуй негра». Спиртное в коктейлях действительно практически не чувствовалось, но язык у Марины начал заплетаться, да и настроение резко улучшилось. Из хорошего оно стало просто великолепным. Марина, сидя на стуле, стала двигаться в такт музыке.
— А давай потанцуем, — предложила Галка, тоже заметно повеселев.
Они бодро направились в соседний зал, где грохотала музыка.
Здесь никто ни перед кем не выпендривался. Среди женского коллектива царило равноправие, ибо со стороны их не оценивали любимые мужчины, друзья и незнакомцы, выискивающие партнершу на ночь. Каждая танцевала, как хотела и как умела.
Вечернее платье ничуть не стесняло движений Марины. Тому способствовал длиннющий разрез, который при каждом энергичном движении или взмахе ноги показывал кружевные трусики в виде шортиков.
На специально оборудованных «пятачках» танцевали красивые, стройные, все как на подбор с мускулистыми телами парни. Они «заводили» толпу собравшихся женщин.
Запыхавшись, Галка и Марина пошли к своему столику. Часам к двенадцати ночи на сцене начало твориться что-то невообразимое. Такого Марина еще не видела, разве что по телевизору. Но живая шоу-программа не идет ни в какое сравнение с телевизионным показом. Здесь можно было подойти практически вплотную, громко повизжать, похлопать в ладоши, крикнуть подбадривающие слова. Марина даже умудрилась несколько раз свистнуть, лихо заложив безымянный и большой палец в рот, как ее учили в детстве друзья-мальчишки.
Обещанной Галкой неожиданностью оказался мужской стриптиз. Сначала Марина опешила от удивления, увидев, как парни раздеваются на сцене под музыку и крутятся на шесте, выделывая сложные акробатические движения. Они срывали с себя минимум клочков материи, называемых сценическими нарядами, и оставались в узеньких бикини, которые скорее открывали, чем прикрывали мужские достоинства. Женщины толпились у сцены, орали от восторга и засовывали в бикини купюры. Ребята же виляли упругими ягодицами перед горящими женскими взглядами да выискивали наметанным глазом очередную жертву, готовую расстаться с порцией зеленых бумажек.
Марина тоже не устояла перед соблазном — медленно и аккуратно одной рукой оттянуть тонкую резинку на бикини и, дотронувшись до идеального загоревшего тела, вложить двадцать долларов. При этом она испытала сильнейший прилив адреналина. Чувство было необыкновенным и странным. Почему-то захотелось проделать всю манипуляцию снова, и она потянулась к сумочке, чтобы достать еще одну купюру.
— Маринка, а хочешь, я тебе его куплю? — заорала ей в самое ухо Галка, пытаясь перекричать грохочущую музыку и показывая на молодого паренька с мощным «накачанным» торсом.
— Галка, что ты такое говоришь? — смутилась Марина.
— А ты что думала, они здесь только танцульками занимаются? — засмеялась новоявленная подруга.
— Н-ну да…
— Не смеши людей, наивное дитя. Полный комплекс услуг, от приватных танцев и эротического массажа до полного удовлетворения всех твоих сексуальных желаний, — прокричала Галка так громко, что Марине стало страшно неудобно, и она быстро оглянулась, не услышал ли кто-нибудь их разговора. Но никто не обращал на двух подвыпивших женщин внимания, все остальные казались еще пьянее и вели себя, мягко говоря, отвязано, не видя никого вокруг.
— Так что? — настаивала Галка. — Ну забудь ты хоть на минутку про своего Сергея. Он и мизинца твоего не стоит, — уговаривала она Марину. — В жизни нужно попробовать и испытать все! Давай, Маринка, решайся!
Марина только отрицательно качала головой, а Галка наседала:
— Подумай, море удовольствия. Знаешь, какой у них опыт… Так что? Я покупаю?
— С ума сошла! Даже не вздумай! — совсем уж испугалась Марина.
— Да ладно тебе. Расслабься… — Галка провела ладонью по спине Марины. — Чего ты как тетива натянулась. Мы сюда пришли развлекаться
или
как?
— Но не изменять! — отчеканила Марина.
— А это и не измена, — хохотнула бывшая одноклассница. — Ты видишь мальчика первый и последний раз. Ну, может, и не последний, если он тебе придется по душе. Пойми, глупенькая, это просто физическая и эмоциональная разрядка!
— Ну ты даешь… — протянула Марина. — Нет, можешь не стараться и не уговаривать. Я категорически против!
— Я уже и не уговариваю. Сама не знаешь, что теряешь, — отчеканила подруга. — Предлагаю посидеть полчасика в отдельном кабинете. А то я что-то устала от шума. Хочется тишины и покоя…
В кабинете большие мягкие диваны были обтянуты темно-бордовым бархатом. Марина откинулась на спинку и закрыла глаза. Голова кружилась.
— Тебе плохо? — участливо спросила Галка.
— Да нет, только голова немного кружится.
— Я сейчас таблетку аспирина тебе принесу. Мигом пройдет. — Галка скрылась за дверью и появилась через пять минут со стаканом воды в руке. В ней шипела и растворялась большая таблетка. — На, пей все! — приказала бывшая одноклассница, когда Марина отпила несколько глотков и поставила стакан на столик.
Марина послушно допила кисловатую воду и снова закрыла глаза.
— Скоро полегчает… — услышала словно сквозь туман голос подруги.
Марина очнулась от того, что Галка легонько била ее по щекам:
— С тобой все в порядке?
— Вроде да, — ответила Марина. Голова больше не кружилась.
—
А что произошло?
— Ничего особенного, просто ты уснула прямо здесь. Проспала минут двадцать. Но мы же развлекаться пришли. Вот я и решила проверить, все ли с тобой в порядке, — пояснила Галка.
Марина встала. Сначала ее повело, но слабость быстро прошла, и ее состояние улучшилось.
— Так что? Идем веселиться дальше? — предложила подруга.
— Знаешь… Боюсь, что нет. Пожалуй, я поеду домой, — виновато сказала Марина. — Галочка, ты не будешь обижаться на меня?
— Конечно, нет. Я тоже поеду. Устала как черт на работе. Уже чувствуется, что скоро разменяем третий десяток. Не девочки, чай.
Три часа ночи. Сергея еще не было. Марина сбросила платье, смыла яркий макияж и залезла под одеяло. Пролежав с открытыми глазами с полчаса, медленно провалилась в сон…
Она проснулась от звука открывающейся дверки шкафа. Супруг как раз принял душ и собирался надеть чистую рубашку.
— Доброе утро. А почему ты меня не разбудил? Ты будешь завтракать? — спросила Марина сонным голосом.
— Ты так сладко спала. А мне сегодня пораньше на работу, — ответил Сергей. — Ты рано уснула? — поинтересовался он.
— Угу, — неопределенно ответила Марина.
— Я вернулся часов в двенадцать. Ты даже не отреагировала, — соврал Сергей.
Марина посмотрела на подушку, лежащую рядом. Совсем не примята. Он и не спал вовсе. Наверное, вернулся совсем недавно. Но зачем врать? Впрочем, какое ей дело. Надо думать о себе! Надо думать о себе! О себе!.. — как заклинание повторяла Марина.
ГЛАВА 4
Марина принялась собирать вещи. В ее распоряжении целых десять часов, это как минимум. Сергей недавно ушел, как обычно тщательно выбрившись, помывшись под душем и плотно позавтракав. Она все еще ощущала его присутствие, поэтому минут двадцать не двигаясь просидела на диване, обхватив руками коленки. Она ждала, когда в комнате рассеется аромат его одеколона.
Марина чувствовала себя авантюристкой. Сердце ее бешено колотилось, как будто она совершала что-то противозаконное. Она аккуратно складывала свои платья, юбки, брюки. Вот это они купили в Одессе. Ему очень понравились шаровары с накладными карманами и заниженной талией. А вот эту блузку… он не хотел покупать категорически, и она приобрела ее немного погодя втайне от него. Вообще-то Марина носила только то, что нравилось мужу. Она беспрекословно подчинялась и доверяла его вкусу. Она одевалась только для него. Она жила только для него. Раньше… Да, в той, другой жизни. Почему в другой? Да потому что ее жизнь разделилась на две части. До замужества и после. До — ей делали предложения, за ней ухаживало много мужчин, она была горда, своенравна, уверена в себе и неприступна. Марина в той жизни имела все, кроме любви. И часто, приходя домой с очередной вечеринки, она падала на кровать и хотела заплакать. Ах, как она хотела разрыдаться! Чтобы слезы в три ручья, чтобы задыхаться от всхлипываний… Но она была слишком гордой, слишком твердой — подобно камню. А камни не плачут. Только иногда, когда мимо пролетает шебутной ветер, они подвывают ему, но так, чтобы этого никто не услышал.
Марина мечтала о любви. Сумасшедшей, искренней, когда душу рвет на части, задыхаешься от радости и чувств, бросаешься с головой в омут. Именно поэтому она отвергала предложения руки и сердца своих поклонников. Подруги только крутили пальцем у виска. «С жиру бесится, — говорили за ее спиной. — Чего не хватает? У него машина, квартира, денег куры не клюют. Перспективы. А любит-то как, как страдает!»
Да, любит и, возможно, страдает. Большинство страдают от неразделенной любви. Помнится, даже Пушкин писал: «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей…» А разве с мужчинами не так? Один в один. Как только ты даешь понять, что ни капельки в нем не заинтересована… О! Тогда начинается штурм. Все силы бросаются на захват и победу. Он стелется перед тобой ковриком, вспоминает все самые красивые слова, некогда придуманные людьми. Он задаривает тебя цветами и готов положить к ногам весь мир. Но! Именно это «но» все портит. Если ты сдаешься, превращаясь в мягкий, податливый пластилин, роли тут же меняются. И тот, кто еще вчера готов был стоять на коленях у твоих ног, уверенно поднимается с земли, просит, чтобы ты отряхнула его брюки и желательно погладила, потому как они примялись. Потом он высоко задирает голову и забывает о том, что некогда обещал всю жизнь быть твоим рабом…
Марина только тихонько вздохнула, понимая, что с ней произошло то же самое. Именно когда она влюбилась в Сергея, он стал охладевать к ней. И ведь ничего особенного в нем не было. Кроме одного: она полюбила именно этого человека. И больше никого. Ему она подарила свое «ледяное» сердце, которое в его руках постепенно таяло и превратилось в горящий комочек.
Вроде все… Марина положила на стол ключи от машины и вызвала такси. У нее есть ровно пятнадцать минут, чтобы черкнуть ему несколько строчек. Да, всего лишь пять — десять слов, но как тяжело, мучительно они даются. Который уже лист бумаги она сминает и бросает на пол! Нет, все не то, все не так. Ну зачем она в очередной раз изъясняется, оправдывается, говорит о своей любви? Глупо и унизительно.
«Да я помешалась на нем! — зло подумала Марина и стукнула кулаком по столу — Ничего себе перспектива — сойти с ума от любви к мужу. Бред! Нельзя доводить себя до такого состояния! Нельзя так истязать себя чувствами! Нельзя так унижаться!» И Марина, взяв чистый лист, написала: «Сергей! Не ищи меня. Я даю тебе время подумать и решить. Но как раньше жить не могу и не буду. Я позвоню тебе сама… может быть. Марина».
Еще раз перечитав записку, она если не осталась довольна, то, по крайней мере, не скомкала ее, как все предыдущие. Марина положила лист на кухонный стол и осмотрела кухню. Впервые за три года вечером Сергея не будет ждать ужин. Она его не готовила. Он, придя домой, увидит только пустой стол да ее прощальное письмецо. Впервые за три года она его поразит… наверное. По крайней мере, так хотелось в это верить.
Быстро собрав скомканную бумагу с пола, Марина положила ее в сумку и вышла из квартиры. Закрыла дверь, за которой оставляла себя прежнюю и свою унылую жизнь последних лет. Еще раз взглянула на дверь и остановилась, не в силах сделать ни одного шага. Как будто ее привязали к этому месту. Уходить не хотелось. Рука Марины медленно опустилась в сумочку и нащупала ключи… Еще не поздно, она зайдет, разложит вещи, и Никто ни о чем не узнает. Никогда.
Из квартиры напротив вышла соседка Верка. Она была на пару лет старше Марины. Сейчас женщина представляла крайне неэстетичное зрелище. На голове бигуди, лицо смазано остатками завтрака из овсяной каши; на ней застиранный халат и драные тапочки. Верка направлялась к мусоропроводу с ведром в руках.
— Ой, Маринка, привет! — поздоровалась она, и несколько комочков шмякнулись с лица на пол. Вера этого даже не заметила. — А куда ты собралась? — показала соседка на чемодан и, не дождавшись ответа, высказала предположение: — На юга небось?
Марина согласно кивнула. Отчитываться в своих планах она не собиралась.
— Счастливая ты! — затянула знакомую песню Верка. — Красивая, ни в чем не нуждаешься. А муж у тебя ну прям золото. Такие деньжищи загребает. Не то что некоторые! — повысила она голос и зло посмотрела на дверь своей квартиры. — А то лежат на диване, после суток они отсыпаются! Нет чтобы еще одну работу найти, деньжат подзаработать… Вчера, представляешь, — продолжала Вера, переключившись на другую тему, — мой был на сутках, тут звонок в дверь. Открываю, он стоит с цветами в руках. Я спрашиваю: «Что за повод такой?» — а он мне: «Решил тебе приятное сделать. Отпросился у ребят на два часа, чтобы с тобой побыть». Романтик хренов! Любит он меня, видите ли! Ну что мне с его цветов и секса? Сегодня цветы завяли, а через две недели еще переживай, не будет ли задержки. А то из-за его необузданного темперамента я уже три аборта сделала. Как же тебе с мужем-то повезло, Мариночка! Веришь, так бы хотелось очутиться на твоем месте… Ты не подумай, я не со злом завидую… я по-доброму. Просто вот смотрю на тебя, на вашу семью и думаю: ну почему не всем так везет! Я вон со своим козлом всю красоту растеряла.
Марина еле сдержала улыбку, взглянув на Верку и ее прическу под названием «Бигуди». Сколько она помнит соседку, та каждый день накручивает бигуди и расхаживает по дому, не прикрывая их платком. Когда же волосы расчесаны и уложены, то Вера напоминает огромных размеров одуванчик. Начесанные реденькие волосы, испорченные ежегодной химической завивкой, похожи на пушок. Картину завершает длинноватый острый нос и узкие маленькие глазки, которые Верка увеличивает с помощью черного карандаша, жирными линиями обводя их по верхнему и нижнему веку. В принципе ночью встретишь — не испугаешься, но приз за самый безвкусный макияж и прическу Верка обязательно бы получила.