На наше счастье мы путешествовали налегке, не отягощенные провиантом, дополнительным оружием или добычей, поэтому вскоре дорога привела нас к стенам Каркассона. Там я был вынужден повторить все то, что уже говорил в Безье, и предупредить, что стоять придется насмерть.
Озабоченный и огорченный судьбой своего дяди не меньше, чем грядущими потерями, юный Раймон-Роже пообещал мне при первом удобном случае явиться в лагерь крестоносцев с просьбой решить спор путем поединка его, как хозяина Каркассона, с одним из лучших рыцарей крестоносцев. Бесстрашный Транкавель, казалось, был готов в одиночку выйти против тьмы врагов. Впрочем, он не отвергал также возможности договориться с аббатом Сито и принять разумные условия церкви.
Я не стал разуверять юного сына Аделаиды и отправился в Тулузу, оборона которой была мне поручена.
Новая встреча с Раймоном Шестым. И о том, как доблестные рыцари уговорились вытащить из тюрьмы виконта Каркассона Раймона-Роже
Теперь события начали развиваться с невиданной до этого скоростью. Едва я прибыл в Тулузу, запылал Безье. Как я услышал позже, святые отцы Безье так и не вышли с крестным ходом. Паства хлынула в соборы и церкви, спасаясь там от толп прорвавшихся в город мародеров. Но церкви оказались ненадежным пристанищем. Крестоносцы накинулись на безоружных людей с мечами и ножами, лучники осыпали коленопреклоненных и молящих о пощаде горожан градом стрел. Погибли все, даже проводящие службы священнослужители, которых не спасло ни их облачение, ни протянутые к крестоносцам кресты и дароносицы.
Город был разграблен и сожжен.
После Безье пал Гравейд, Сен-Венсен, на милость победителей сдался прекрасный Каркассон.
По местоположению очередной дымовой тучи мы узнавали имя павшей крепости. Постоянно принимая в своих стенах беженцев, очень скоро мы поняли, что уже не можем разместить их в домах.
Люди и животные заполонили улицы Тулузы, невозможно было не то что проехать на коне, но даже пройти пешком.
В один из этих ужасных дней я неожиданно получил послание от Раймона. Он предлагал мне прибыть в небольшую деревеньку, находящуюся рядом с ныне стертым с лица земли Сен-Венсеном. Защитникам этого города несколько раз удавалось отбросить от своих стен отряды Симона де Монфора.
Возможно, именно потому, что взятие Сен-Венсена заняло больше времени и отняло большее количество жизней, нежели это было запланировано аббатом Сито и Симоном де Монфором изначально, деревенька осталась цела. На нее либо не хватило военных резервов, либо кто-то из боевых командиров планировал в дальнейшем получить эти земли в собственное пользование, а в своем дому, как известно, не гадят.
В общем, так или иначе Раймон выбрал именно это местечко. Я не заставил себя ждать, взяв с собой для охраны около пятидесяти верных людей.
Раймон ждал нас в крохотной церкви, недалеко от того места, где, как я считал, крестоносцы должны были встать лагерем.
– Каркассон взят. Взят в пятнадцатый день августа, при весьма странных обстоятельствах, – задыхаясь и кашляя, сообщил граф. – Его белый плащ был аккуратно свернут и лежал рядом с ним на скамье для моления. Сам же Раймон был одет в мирское платье, на котором поблескивала кольчуга.
Я сел рядом с ним, еще не до конца веря, что вновь вижу своего господина.
– Проклятый Сито обманом заманил в лагерь Раймона-Роже. Он передал через посланца, что желает переговорить с ним. Бедный, благородный мальчик, сейчас он в тюрьме Каркассона! А город – город пал. То есть Аделаида, умница сестренка, сумела тайно вывести людей из города. Огромный Каркассон! Прекрасный Каркассон! Он всегда славился своими подземельями. По ним она и вывела всех, от мала до велика. Умная, стерва, храбрая как рыцарь и на редкость верная. Аббат Сито приказал колесовать ее, но куда там, моей славной сестрички давно уже нет в городе. А где она – спросите вольный ветер!
– Неужели всех вывела? – не поверил я.
– Человек пятьсот осталось. Но что это в сравнении с тысячами! Их выловили из подземелий и, раздев донага, заставили бегать по улицам города «одетыми в свои собственные грехи». Кого-то сожгли, кого-то повесили, сколько было смертей, милый Анри, всех и не сосчитаешь, но я, похоже, буду помнить их вечно.
– Как же вы живете, мой сеньор. – Я хотел дотронуться до руки графа, но остановился. Раймон мог неверно расценить мой дружеский жест, решив, что я жалею его.
– После этих кошмаров еще можно жить днем. Но ночью!.. Ночью приходится очень много пить. Слишком много – но сны от этого только гаже.
– Как аббат Сито пленил Раймона-Роже? – Я оглянулся на своих людей, хотя мог и не делать этого. Они хорошо знали свое дело и не подвели бы, нагрянь к нам гости.
– Это случилось после того, как король Арагона вместе с сотней своих каталонских идальго пожаловал в лагерь. Благородный Петр Арагонский, наш родственник, первым делом зашел ко мне в шатер, да... Мы поговорили, и он обещал заступиться за Каркассон. Шутка ли сказать, Карл Пятый не взял его в свое время, так неужели рыцари Господа пожелают погубить такое чудо!.. Но Арнольд из Сито разрешил ему только передать виконту Каркассона, что тот может выйти из города сам, взяв с собой всего двенадцать человек, которых чертов аббат обещал помиловать.
На это мой благородный племянник сказал то же, что должен был бы ответить любой рыцарь на его месте: я не отдам и не предам ни одного из моих самых незначительных подданных, тем более не стану спасать свою шкуру, смотря, как горят стены моего главного города! Хороший мальчик.
После того как Петр Арагонский покинул Каркассон, к Раймону-Роже пожаловал парламентер из лагеря. Он предложил ему приехать к аббату Сито для переговоров. При этом он посмел поклясться Богом, что виконт и его свита не встретят в лагере ни малейших притеснений. Богом! Ты понимаешь, Анри?
Но никаких переговоров не было, Анри. Якобы из страха перед тем, что вооруженные люди могут повредить безоружному аббату, их принудили расстаться с оружием и потом взяли в плен. А дальше произошло это чудо, и Аделаида успела вывести народ из Каркассона, так, что когда открыли ворота, за ними никого не было. Чудо, да и только! – Раймон помолчал, играя с пламенем свечи. – Находясь в лагере крестоносцев, я также не терял времени. Переговорив с герцогом Бургундским и графами Невера и Сен-Поля, которым в качестве платы было предложено виконтство Безье и Каркассон, я призвал к их чести, и это помогло. Они с отвращением отвергли папский дар, сказав, что пришли на юг воевать с еретиками, а не посягать на чужую собственность. Правда, Сито сразу же нашел этого выскочку де Монфора, которому и отдал Каркассон и Безье, но, зная его репутацию, легко предсказать, кому будут верны наши подданные – героически стоящей Аделаиде и моему незаконно захваченному племяннику или ему.
Теперь ставка крестоносцев располагается в Каркассоне, а мой племянник дожидается смерти в подвале собственного замка. Анри, я хочу, чтобы ты помог мне вытащить его оттуда.
– Но как? – Я уставился на Раймона. – Пробраться в город, в котором полным-полно крестоносцев, дальше – хорошо охраняемый замок и не менее охраняемая тюрьма...
– Да, в городе полным-полно крестоносцев, но чем больше людей, не знающих друг друга в лицо, тем легче мы наденем белые плащи с крестами. Твои друзья из школы де Савера должны знать все подземные коридоры Каркассона, а значит, для них не составит труда привести нас к темнице. Скажи, что я заплачу им столько, сколько они запросят. Но одно обязательное условие: я сам пойду в тюрьму Каркассона за Раймоном-Роже. Мой племянник должен быть на свободе!
Договорившись с Раймоном о новой встрече и оставив ему в качестве телохранителя своего сына Андре, я устремился в Тулузу, откуда рассчитывал подать весть ребятам де Савера. Сам учитель уже несколько лет как почил с миром, но мое имя было широко известно в школе, так как после перезаключенного с Раймоном Шестым договора я получал проценты от всех операций, производимых учениками школы.
Поэтому я даже не подумал отправляться в одиночку в леса Фуа, а, взобравшись на городскую стену, прикрепил к стреле футляр с посланием и выстрелил в сторону служащего почтовым ящиком дерева. После чего спокойно отправился спать.
Амори
Перед рассветом я проснулся от неприятного ощущения присутствия в моей комнате постороннего и, спокойно вынув из стоящего на полу сапога нож, присел на кровати.
Напротив меня стоял человек среднего роста. Лицо его было скрыто плащом.
Несколько секунд мы изучали друг друга, после чего незнакомец показал мне прикрепленный к внутренней части его плаща значок, который де Савер обычно давал своим ученикам, не знающим друг друга в лицо, дабы они в результате встречи остались живы.
– Анри Горгулья, ты вызвал меня, я пришел. – Незнакомец остался стоять, ожидая приглашения.
– Мне нужна помощь, – я поднял с постели плащ, служивший мне одеялом, и, завернувшись в него, указал гостю, куда он может сесть.
Тот открыл лицо и занял предложенное ему место. Он был сухопарым и невысоким, с длинными, давно не мытыми волосами.
– Я весь внимание, – расплылся в улыбке посыльный.
В этот момент начало вставать солнце, и я увидел, что гость до странности напоминает самого учителя, точно хитрюга де Савер сумел переродиться для того, чтобы в новой жизни снова заниматься созданной им школой.
– В подвале Каркассонского замка томится узник, которого следует вызволить оттуда живым. – Я продолжал изучать лицо гостя, находя в нем все больше и больше знакомых черт, не дающих ошибиться в истинности моего невероятного предположения, что де Савер каким-то образом сумел побороть смерть.
– Это почти что невыполнимая задача, – незнакомец повел острым носом, отрицательно мотая головой. – Во всяком случае, это очень, очень дорого... и я думаю, что... так ли важен этот узник, чтобы...
– Я заплачу любые деньги. Столько, сколько вы запросите. Но вместе с вашими людьми пойду я сам и... – я призадумался, как обозвать Раймона, не выдавая его, – и непосредственный заказчик.
– Могу я узнать имя узника, для того чтобы предварительно навести справки о том, в какой именно части темницы его скрывают? – все так же вежливо осведомился гость.
– Его имя виконт Каркассона Раймон-Роже, и действовать следует очень быстро, потому как скоро в замок прибудет его новый хозяин Симон де Монфор, и тогда может произойти непоправимое!
– Виконт Каркассона?! – Незнакомец вскочил на ноги, его лицо залила краска. – Вы предлагаете школе вытащить из тюрьмы самого виконта Каркассона, племянника Раймона Тулузского Раймона-Роже?
– Да, и не надо так орать. – Я полез в угол и, достав стоящий там бочонок с вином, отвинтил краник. Налив себе и гостю по доброй кружке, вернулся ко все еще стоящему, точно виселичный столб, гостю.
– Выпьем за успех предприятия, – похлопал я его по худому тщедушному плечу, – и, ради всего святого, спешите к своему начальству, мне необходимо, чтобы уже в это полнолуние, десятого ноября, мы вытащили мессена Раймона-Роже из его темницы.
– Ни к какому начальству я не побегу, – все еще ошеломленный моим предложением, гость сел на свое место и, не салютуя мне, отпил залпом половину кружки.
– Мое имя Амори де Савер, – неожиданно представился он. – Я сын Мишеля и его законный преемник. Я и есть высшее начальство школы и ее банкир. – Вздохнув, он допил свое вино. – То, что вы предлагаете мне, господин Горгулья, странно и одновременно с тем прекрасно. Спасение виконта Каркассона – дело чести для каждого благородного человека, поэтому я обещаю вам, что сделаю все, что только возможно, чтобы вызволить его на свободу. Что же касается денег, – он мягко посмотрел мне в глаза, отчего стал еще более похож на своего отца, – школа де Савера почтет за великую честь выполнить этот заказ, не взимая за него никакой платы.
Он допил вино и поднялся с места.
– В полнолуние я буду ждать вас недалеко от восточных ворот замка, в кабачке «Бочонок глупостей». – Он посмотрел в окно на встающее над горизонтом солнце. – И... я почту за честь наконец-то увидеть вас в деле.
После чего мы пожали друг другу руки, и Амори де Савер скрылся за дверью. Так же как когда-то я не провожал его отца, не стал теперь следить за тем, как мессен Амори выберется из замка. Но с этого момента я понял, что наши шансы помочь Каркассонскому виконту значительно возросли.
Каркассонский узник. Чаша с ядом
Несмотря на изрядный возраст, я был еще в отменной форме, мои колени гнулись и спина болела разве что перед сильной грозой. Подражая католикам, еще в начале всех наших неприятностей мы с господином отпустили себе бороды, и мою сейчас можно было затыкать за пояс. Тем не менее я не боялся, что подведу проворного и, по всей видимости, сильного, как его покойный отец, Амори де Савера. Чего никак не мог сказать о Раймоне. Тучный, на коротких кривых ножках, он вел жизнь для чего-то снабженного душой винного бочонка. А кто, благородные сэры рыцари, отправляется в опасное предприятие, прихватив с собой здоровенный бочонок, до краев полный стонов и жалоб? Граф спал на мягких перинах, не выносил холода и отсутствия женщин. На самом деле до последнего момента я надеялся, что он струсит и откажется от участия в рискованном предприятии. Но не тут-то было, по части издевательств и создания невыносимых условий жизни Раймон был первым и самым выдающимся из всех известных мне господ Лангедока.
Ко дню, когда луна округлила свои бока, мы с Раймоном были уже на месте, оба в плащах крестоносцев и со шлемами в руках. Мессен Амори, должно быть, уже давно расположился за столом в кабачке, поджидая нас. Входя, Раймон прикрыл лицо плащом, но по тому, как сверкнули глаза де Савера, я понял, что тулузский граф узнан. Так что оставалось надеяться лишь на то, что мы сделаем свое дело и Раймон сумеет вернуться в лагерь.
Мы вышли в ночь. Луна светила на славу, наши плащи сияли каким-то тусклым фосфоресцирующим светом, подобно саванам вставших из могил мертвецов. Привыкшие к большим свитам, мы с Раймоном оглядывались по сторонам, ожидая нападения. По сигналу де Савера за его спиной появились с десяток бесшумных молодых людей, все, как и мы, в белых плащах и шлемах, делающих их похожими друг на друга.
Я в последний момент оглянулся, и тут же мой взгляд наткнулся на темный силуэт, который сначала был словно слит со стеной кабака, а теперь вдруг отделился от него, для того чтобы шмыгнуть под навес колодца.
Я обнажил меч, то же сделали трое стоящих рядом со мной воинов. Остальные заняли оборонительные позиции вокруг Раймона, ощетинившись серебряными лучами мечей.
В руках одного из учеников школы оказался лук, он взвел тетиву, готовый поразить цель, как вдруг со стороны колодца раздался голос.
– Отец и вы, сеньор мой! Это я, Андре, ради Бога, не убивайте меня.
Я положил руку на лук, но воин де Савера и сам уже понял, что стрелять не придется.
Андре вылез из своего убежища, и тут же натолкнулся на мой кулак.
– Какого черта ты рыщешь по ночам? – зашипел я в лицо Андре, как только он оправился после моей оплеухи и сумел подняться на ноги. По правде сказать, я не рассчитал удар, который мог бы убить более хлипкого, нежели мой сын, рыцаря. К слову, порода Лордатов проявилась в моем отпрыске как нельзя лучше.
Раймон и Амори с интересом наблюдали эту семейную сцену.
– Вы сами, отец, назначили меня телохранителям мессена, – заметив мой сигнал молчать, он не успел выдать имя, хотя, боюсь, что внешность моего господина вряд ли могла быть не опознана, тем более молодцами школы де Савера.
– Справный воин! – вмешался в разговор мессен Амори. – Предлагаю взять его с собой. Авось на что и сгодится.
– Если вы не возьмете меня с собой добром, я все равно поплетусь по вашим следам, потому как мой святой долг быть рядом с моим сеньором. – Анри вытер рукавом выступившую на губах кровь и посмотрел на меня победоносным взглядом.