Снова воцарилось молчание. Пока Веня ехал к станции метро «Щукинская», он размышлял над последними словами маленького человечка.
Впрочем, чего удивляться, если маленькому бесплотному человечку, до того, как поселиться в часах фирмы Casio, доводилось, по его собственному признанию, жить и в табакерках, и в чернильницах.
Само собой, в чернильницах с гусиными перьями. Не исключено, что маленький человечек и с самим Лжедмитрием Вторым был знаком, с него станется.
Метро осталось позади. Дорога повернула к мосту через Москву-реку, и вместе с этим вдруг поменялось и направление Вениных мыслей.
— Теперь в субботу встречаемся, — сказал он вопросительно, проделав в уме несложный подсчет.
Инструкция неожиданно рассмеялся. И неожиданно очень добродушно.
— Да не в субботу, — сказал он, и баритон его заметно потеплел, — а раньше. Тебя ждет сюрприз. Думаю, тебе он понравится.
И маленький человечек исчез в Вениных часах.
Часть вторая
Глава первая
«Каждого второго числа и каждого шестнадцатого»
Вторник выдался особенно напряженным. Утро в редакции началось со скандала, правда, к Вене он отношения не имел. В центре его, как водится, была покорительница Северного полюса Заныкина-Сидорова.
В готовящемся номере еженедельника «Вольный вечер» шла реклама туристической фирмы, специализирующейся на Португалии. Бойкая журналистка с одобрения Эдуарда Борисовича вызвалась сопроводить рекламу путевыми заметками об этой стране, поскольку, по ее уверениям, бывала там не один раз.
Однако, как всем известно, Португалия — это страна великих мореплавателей, проложивших путь в Индию, в Юго-Восточную Азию, а также открывших Бразилию. Не упомянуть их, рассказывая о Португалии, никак невозможно. Не миновала этого и Заныкина-Сидорова, но к героям-мореходам, плававшим под португальским флагом, она вдруг непонятно с какой стати причислила и капитана Джеймса Кука.
А он, как известно любому образованному человеку, был англичанином.
Незамедлительно обнаруживший сей факт Вадим Николаевич, непосредственный начальник Заныкиной-Сидоровой, рвал и метал, и это слышал весь «Вольный вечер». На просьбу сообщить, откуда она взяла, что Джеймс Кук был португальцем, да еще XVI века, хотя жил двумя столетиями позже, покорительница Северного полюса, как всегда, отвечала лишь глуповатым хихиканьем. Очевидно, она полагала, что это был лучший способ обратить любой производственный конфликт в шутку.
В конце концов, Вадим Николаевич не выдержал и высказал Заныкиной-Сидоровой все, что он о ней думал. Завершил тираду он такими словами:
— Ваши журналистские потуги — это вопиющий примитив. Даже если бы вы умудрялись вообще не делать ляпов. Любой ваш материал, это два притопа, три прихлопа! А Джеймс Кук португалец — это разгильдяйство в особо крупных размерах!
Облегчив душу, заведующий отделом с наслаждением, вдруг явственно проступившим на его лице, порвал материал Заныкиной-Сидоровой в клочья и пошел к Эдуарду Борисовичу увольняться. Но хозяин, не без труда, его отговорил: Вадима Николаевича он ценил.
Тем не менее, заведующий отделом еще долго не мог прийти в себя, и в редакции воцарилась особенно напряженная, наэлектризованная обстановка.
Веня одновременно верстал и еженедельник, и будущий журнал «Эдик». Эдуарда Борисовича осеняли все новые и новые идеи — примерно, со скоростью пять идей в час, — и это сказывалось на всех сотрудниках. Некоторые из идей были абсолютно нереализуемыми, но выяснялось это исключительно методом проб и ошибок.
Поэтому все на ходу менялось, отменялось, изымалось, вставлялось и, само собой, неоднократно переверстывалось.
Часам к двум в этот день Веня почувствовал, что тоже готов встать из-за компьютера и пойти к Эдуарду Борисовичу увольняться. Но как раз в этот момент хозяин в обществе нервно хихикающей Заныкиной-Сидоровой отправился обедать к кафе напротив, и Веня пока передумал.
В четыре на него обрушился новый шквал работы. Однако в половине седьмого Эдуард Борисович неожиданно отбыл куда-то по неотложным делам, как всегда, попросив сотрудников, по возможности, завтра прийти пораньше.
По распространенной в трудовом коллективе не очень веселой шутке, это было предложение, от которого никто бы не смог отказаться. Зато после отъезда хозяина редакция мигом опустела.
Веня у себя на кухне уже заканчивал нехитрый ужин, когда прямо на столе, рядом с тарелкой, возник Инструкция. На этот раз он был облачен в щегольской костюм с двубортным пиджаком, кремового цвета рубашку и даже с галстуком на шее.
От неожиданности Веня даже присвистнул и непроизвольно бросил взгляд на обувь своего руководителя. К такому костюму и на ногах должно было быть что-то соответствующее. Оказалось, Инструкция надел элегантные ботинки из черной кожи, очень мягкой на вид.
— Ты в театр, что ли, собрался? — спросил Веня. — Или в Букингемский дворец, к английской королеве?
Маленький человечек аккуратно поддернул манжеты.
— Это я для тебя принарядился, — ответил Инструкция столь же весело. — Как у вас говорят, повод есть.
— Не понял, — сказал Веня и от удивления положил вилку с кусочком магазинной котлеты на тарелку.
— Сегодня какое число? — спросил Инструкция.
Веня добросовестно порылся в памяти.
— Второе.
— Тебе в твоем «Вольном вечере» по каким числам зарплату платят?
— Пятого и двадцать пятого, — ответил Веня. — Почему ты спрашиваешь?
— А мы платим каждого второго числа и каждого шестнадцатого, — объявил маленький человечек. — Сегодня у тебя первая зарплата. Торжественный день. Изволь получить.
За всем, что происходило дальше, Веня наблюдал с широко открытыми от изумления глазами.
Инструкция двумя руками очертил в воздухе какие-то знаки, словно заклиная духов, и на столе вдруг прямо из воздуха проявился сундук, окованный железом. Такие сундуки Вене доводилось прежде видеть в фильмах о приключениях пиратов или о графе Монте-Кристо.
Однако размеры сундука, оказавшегося на его столе, были скромными — чуть больше половины роста Инструкции.
Не удержавшись, Веня протянул к сундуку руку. Он, видимо, подсознательно полагал, что сундук, как и сам Инструкция, окажется бесплотным, однако пальцы ощутили твердое дерево и холодный железный засов, на котором висел миниатюрный замок.
Инструкция улыбнулся и извлек из кармана ключ. Но прежде чем открыть замок, деловито осведомился:
— В чем желаешь получить? В рублях, долларах, евро? Или что-то другое?
Веня проглотил слюну. Похоже, все это было всерьез. Впрочем, чего греха таить: раз обещал Инструкция, что его синекура будет щедро оплачиваться, на нечто подобное в глубине души Веня уже определенно рассчитывал.
Если уж он оказался участником весьма странных событий, логично было предположить, что возможно абсолютно все, даже то, во что обыкновенный человек никогда бы не поверил.
Инструкция вставил ключ в замок.
— А что, у тебя есть и рубли, и доллары, и евро? — спросил Веня, ощущая, что голос у него неожиданно охрип.
— Возможны и другие формы оплаты, — тем же деловым тоном сказал Инструкция, — по взаимной договоренности. Но для начала дружески рекомендую доллары. Деньги тебе сейчас не помешают.
Веня непроизвольно обвел взглядом нехитрую обстановку съемной квартиры. Потом, помимо его воли, у Вени вырвалось:
— У доллара курс опять начал падать.
— Поднимется, — уверенно молвил Инструкция. — А у евро еще больше упадет. И рубль упадет.
Веня бросил на маленького человечка недоверчивый взгляд.
— Ты-то откуда знаешь? Финансовые аналитики, наоборот, утверждают, что рубль у нас…
— Ты лучше меня слушай, — сказал, перебивая его, Инструкция, — а не своих финансовых аналитиков.
— Почему тебя? — ляпнул Веня не очень вежливо.
— Потому что видел я как-то лица ваших финансовых аналитиков в телевизоре.
Веня облизал пересохшие губы.
— Тогда доллары, — сказал он.
Инструкция снял замок и откинул крышку сундука. Запустив в его внутренности руки, маленький человечек извлек на свет не очень тонкую стопку зеленых бумажек.
Держа их обеими руками, Инструкция повернулся к Вене, сделал по столу несколько шагов, и, наклонившись, положил доллары рядом с тарелкой. Затем вернулся к сундуку, закрыл крышку, наложил замок, закрыл и убрал ключ в карман.
Наблюдая за всем происходящим, Веня испытывал жгучее желание ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон. Но вместо этого его рука сама потянулась к стопке зеленых банкнот.
На верхней купюре, как сразу же понял Веня, был портрет Бенджамина Франклина, выдающегося ученого и государственного деятеля Соединенных Штатов Америки.
Пальцы почувствовали приятную шероховатость плотной купюры.
Франклин смотрел с нее на Веню долгим серьезным взглядом.
Веня долгим взглядом смотрел на Франклина.
Инструкция тем временем, чуть отступив от сундука, проделал руками какие-то пассы в воздухе.
Сундук исчез.
— Ну вот, — с удовлетворением произнес маленький человечек. — А расписываться нигде не надо. У нас своя система учета. Доллары-то убери. Да пересчитай, если хочешь.
Веня почувствовал неловкость. Пересчитывать деньги в присутствии Инструкции было как-то неудобно. Можно было, с одной стороны, показаться чрезмерно алчным, а с другой недоверчивым.
Прослыть алчным или обидеть маленького человечка недоверием не хотелось. Поэтому Веня ограничился лишь тем, что извлек из стопки нижнюю купюру, чтобы посмотреть, чей на ней портрет.
На Веню внимательно глянул еще один Бенджамин Франклин. Только теперь Веня осознал, что долларов много.
По его, Вениным меркам, даже слишком много.
— И это все мне? — спросил он тупо. — За то, что я кнопки по твоей подсказке нажимаю?
— Это все твое, — молвил Инструкция серьезно. — И не сомневайся, доллары настоящие.
— Я и не сомневаюсь, — пробормотал Веня, хотя именно при этих словах маленького человечка в его душе вдруг шевельнулся червячок сомнения.
Уж слишком все это было хорошо, совсем как в восточной сказке о добром джинне, раздающим сокровища. Разве могут настоящие доллары извлекаться из сундука, который появляется из воздуха и в воздухе же исчезает, стоит только Инструкции немного помахать руками?
Не исключено, что и сами эти доллары через какое-то время исчезнут.
Или что на всех банкнотах один и тот же номер.
Но проверять это в присутствии Инструкции Веня опять-таки не решился и убрал доллары в карман.
Инструкция же вдруг ему подмигнул, и после этого все дальнейшие события приняли совсем уж неожиданный для Вени оборот.
— Это ведь у тебя первая зарплата, — сказал маленький человечек.
Веня уловил в его голосе какие-то странные интонации.
— А что у вас принято делать, когда получаешь первую зарплату? — многозначительно продолжал Инструкция.
Веня недоуменно глянул на маленького человечка.
— Первую зарплату полагается отметить, — ответил на свой собственный вопрос Инструкция. — Такова, сам знаешь, российская традиция. Чтобы и дальше все было хорошо. Этой традиции много веков. Вот давай и отметим.
Теперь Веня непроизвольно оглядел маленького человечка сверху донизу, словно оценивая его возможности.
— Это как же, — сказал он недоверчиво, — я буду отмечать, а ты на меня смотреть?
— Отметим вместе, — поправил его Инструкция, расплываясь в широкой улыбке. — Но каждый по-своему. Я тебе как-то уже говорил, что тоже умею расслабиться собственным способом, если желание есть. Вот и посидим вдвоем, как принято у хороших друзей, побеседуем.
Веня все окончательно понял. Собственно, почему бы и нет, пронеслось в его голове.
Сейчас же он почему-то вспомнил, как с соседом Алексеем Васильевичем отмечал свой приезд из Каталонии. Как раз тогда впервые из часов Casio и появился Инструкция.
К тому же, разве не любопытно, каким таким способом расслабляется Инструкция.
Вдобавок, за дружеской беседой, расслабившись, маленький человечек, кто знает, мог стать и пооткровеннее. А вопросов у Вени к нему, разумеется, было немало.
Веня тряхнул головой. И даже удивился, услышав собственный голос словно бы со стороны. Голос независимо от Вениного сознания спрашивал:
— А можно вместо водки я буду пить вино? У меня осталось несколько бутылок из Андорры.
— Конечно, — разрешил Инструкция. — Да и вообще привыкай пить не водку, а вина, только хорошие. И соседа бы приучил, а то смотреть страшно. Слушать тем более. Только его теперь уже вряд ли приучишь.
Веня двинулся было в комнату за вином, которое хранил на дне платяного шкафа, и тут ему пришла блестящая мысль.
— К вину особая закуска нужна, — сказал он Инструкции. — Фрукты, конфеты, а у меня дома ничего нет. Если не возражаешь, я мигом в магазин.
— Сыру к вину возьми, — подсказал Инструкция. — Рекомендую горгонзолу или дана-блю. Хотя можно лимбургского или ливаро.
Веня бросил на своего руководителя взгляд, на этот раз исполненный изумления. Ни одного из этих названий он не знал, разве что лимбургский сыр был, вроде, смутно знаком по какому-то фильму или книге.
Но Веня не пожелал ударить лицом в грязь.
— Пожалуй, я предпочитаю лимбургский, — крикнул он уже в дверях.
Спускаясь в лифте, Веня торопливо извлек на свет доллары, чтобы подвергнуть их более тщательному осмотру. Сейчас же выяснилось, что номера банкнот были разными.
А вот портрет на всех оказался один и тот же. И теперь Веня по-настоящему ощутил, что сумма, выданная ему Инструкцией, и в самом деле была, по его представлениям, просто огромной.
Несколько минут спустя Веня почти вбежал в супермаркет. Отправился он сюда, конечно, вовсе не потому, что хотел купить конфет или фруктов — в супермаркете был ближайший из валютных обменников. Когда он протянул в окошечко бумажку с Бенджамином Франклином, то почувствовал, что ноги стали ватными.
Но едва девушка за окошечком взяла купюру в руки, у Вени выступил на лбу холодный пот. Только сейчас он сообразил: если банкнота фальшивая, его могут ожидать крупные неприятности. Он даже сделал движение, чтобы взять ее назад, но было поздно.
Девушка-меняла профессиональным жестом провела пальцем по стодолларовой купюре, потом столь же профессионально проверила детектором валюты (сердце Вени будто сжала чья-то холодная рука), а потом столь же профессионально отсчитала российские рубли.
Взяв их, Веня на ватных ногах отошел в сторону, остановился и перевел дух.
Потом душу его наполнила горячая волна счастья. Цепь невероятных, абсурдных событий, в которые он оказался втянут помимо своей воли, закончилась невероятной, но вполне реальной и весьма существенной наградой.
Впрочем, почему закончилась? Сегодня второе число, ровно через две недели будет шестнадцатое. Потом снова второе, а затем опять шестнадцатое…
В мир реальной действительности Веня возвращался очень медленно, но, в конце концов, вернулся. Оглядевшись, он понял, что стоит неподалеку от витрины с ювелирными изделиями. Венина рука словно бы сама собой провела по карману, в котором лежали доллары. Конечно, ни кольца, ни диадемы, ни золотые цепочки были ему не нужны, во всяком случае, пока не нужны.
Но зато он испытал восхитительное, ни с чем несравнимое чувство: можно, если захочется, позволить себе то, о чем прежде не мог даже мечтать.
В том числе, после некоторого количества подобных выплат, почему бы не позволить себе, промелькнула вдруг мысль, «Рено Меган II». Или какой-нибудь «ниссан». А может, даже БМВ серии 5.
Поколебавшись, Веня обменял на рубли еще одну бумажку с портретом Бенджамина Франклина. Деньги могли пригодиться. Потом, подхватив корзинку для продуктов, как на крыльях устремился в глубь супермаркета.
Лимбургского сыра на огромном стеллаже с сырами не оказалось, а как называются другие сыры, перечисленные Инструкцией, Веня на радостях уже позабыл. Поразмыслив, он выбрал сразу три вида сыра с очень красивыми названиями — «Эмменталь», «Грюйер» и «Бофор». Стоили они недешево, но Веня мог себе это позволить.