— Да нет, ничего, вроде, меня не удивляет, — дрогнувшим голосом ответил Веня.
Затем, опять-таки чтобы спросить хоть что-нибудь, он задал еще один нелепый вопрос:
— И всегда… э-э… из часов?
— Не всегда, — ответствовал маленький человечек, продолжая обозревать интерьер квартиры. — В разные времена, знаешь ли, случалось по-разному. Доводилось появляться из табакерки. Или из переносной чернильницы с гусиным пером. Колеблюр торсин!
— Из табакерки, — повторил Веня как эхо и снова прикрыл глаза.
Очень хотелось вернуться в объективную реальность, где нет места маленьким человечкам, живущим то в часах, то в табакерках, а также никогда не было стоматологов Николаев, которых кто-то незаконно с юридической точки зрения возносит на небо.
Еще не открывая глаз, он услышал, как маленький человечек повторил то, что уже говорил раньше:
— Значит, теперь я буду работать с тобой.
Веня открыл глаза. Собственно, после всех этих невероятных событий, обрушившихся на него, удивляться, вроде, больше было нечему, но все-таки он спросил еще раз:
— Что это значит — работать?
— У тебя теперь особое предназначение, — услышал он в ответ. — А я твой руководитель. Буду появляться по мере необходимости, чтобы подсказывать тебе все, что надо. Сначала часто, потом, когда ты освоишься, реже. Тебе предстоит во все вникать постепенно. Сама работа очень несложная. Много времени отнимать у тебя она не будет и не помешает обычным занятиям. И не принесет тебе ничего, кроме пользы.
Маленький человечек сделал паузу. Веня вдруг увидел на его маленьком лице лукавую улыбку.
— Чтобы было понятнее, — сказал маленький человечек, — считай, что тебя приглашает на работу… как это у вас говорят в официальных документах… иностранная фирма, осуществляющая свою деятельность на вашей территории. Но действующая секретно.
У Вени вырвалось:
— Незаконно, иными словами.
— Ты не прав, — сказал в ответ маленький человечек. — Как раз с законностью здесь все в порядке.
Веня, в который раз, помотал головой. Наваждение не исчезало.
— Подобных тебе очень немного, — молвил маленький человечек. — Кстати, не пора ли тебе спросить, как меня зовут?
— Конечно, — ответил Веня вежливо. — Еще бы, давно пора. Ну, и как же тебя зовут?
Про себя он равнодушно отметил, что вдруг, помимо своей воли, перешел в общении с маленьким человечком на «ты».
— Вообще-то меня зовут Гирн, — услышал он в ответ, — но Николай называл меня Инструкцией. Должен признать, это больше соответствует положению вещей. Такой же Инструкцией я буду и для тебя.
«У Робинзона был Пятница, — вдруг пронеслось в голове у Вени, — а у меня будет Инструкция».
— Ты справишься, — продолжал маленький человечек. — Все у нас будет хорошо. Желаю тебе удачи!
Сказав эти ободряющие слова, он вдруг исчез. В часах.
А Веня, ничего не видя, не слыша и не понимая, снова стал смотреть на экран телевизора.
Но минуту спустя маленький человечек объявился вновь.
— Должен еще сказать, — объявил он, — что для всех, кроме тебя, я невидим и неслышим. Это существенный момент нашей работы.
— Это я уже понял, — отозвался Веня. — Когда я тебя видел и слышал, а Алексей Васильевич нет. Правда, не представляю, как это может быть.
Маленький человечек широко улыбнулся.
— А тебе и представлять не надо, — сказал он добродушно. — Прими это как факт. И не удивляйся, если я буду появляться, даже когда ты будешь не один.
Веня еще раз попытался привести свои мысли в порядок. Из хаоса в голове вдруг выплыло некое соображение, имеющее более-менее разумный смысл. На нем Веня и сосредоточился:
— Ты невидим и неслышим, — сказал он, — ну, допустим. Но меня-то все видят и слышат. Значит, если кто-то будет рядом, ты со мной сможешь говорить, а я с тобой нет?
Маленький человечек ухмыльнулся, словно непонятливость собеседника его позабавила.
— Тоже сможешь, — сказал он. — Когда ты обращаешься ко мне, ты попадаешь в противофазу. Для всех остальных момент противофазы совершенно незаметен. То есть никто, опять-таки никто тебя не слышит и не видит движения губ. Полная конфиденциальность.
Удивительное дело, это непонятное слово «противофаза» вдруг оказало на Веню магическое действие: он успокоился. Слово «конфиденциальность» тоже сыграло свою роль. Именно с этого момента Веня принял маленького человечка, обитающего в часах, как данность.
Да и в самом деле, изменить он ничего не мог. Случилось то, что случилось. Оставалось только ждать, что последует дальше.
И даже вдруг стало интересно, что будет происходить в дальнейшем и как маленький человек по имени Гирн будет им, Веней, руководить.
А также в чем, собственно, состоит его необыкновенное предназначение.
Похоже, маленький человечек уловил перемену, произошедшую в Вене. Он вдруг подмигнул, широко улыбнулся и добродушно молвил:
— Ну вот и хорошо! Мы привыкнем друг к другу. Обещаю: жизнь твоя переменится. Только не задавай сразу много вопросов. Все узнаешь постепенно.
И все-таки Веня задал еще один вопрос. Вернее, повторил тот, что уже задавал, и на который не получил ответа:
— Кто ты?
Маленький человечек не дал ответа.
Решившись, Веня осторожно протянул к нему руку. Гирн вновь так и расплылся в улыбке. И после нее Веня даже не удивился тому, что его рука свободно прошла сквозь маленького человечка, как сквозь воздух.
Гирн улыбнулся еще шире.
Веня отдернул руку.
— Ну, пока все! — сказал Гирн и сейчас же исчез.
Больше в тот вечер он не объявлялся. И появился только утром, когда Веня сел за руль, чтобы отправиться на работу.
Отпуск закончился. Впереди были рабочие будни.
А вдобавок его ожидала таинственная, непонятная деятельность, которой будет руководить этот маленький человечек, в данный момент стоявший на переднем сиденье и державшийся руками за торпеду.
И некие перемены в жизни, обещанные этим человечком.
В конце концов Веня преодолел злополучный Щукинский мост, до отказа забитый едва ползущими автомобилями. Еще через полчаса добрался до офиса, где размещалась редакция еженедельника «Вольный вечер». Когда припарковался у подъезда, маленький человек, словно потеряв интерес ко всему, что будет происходить с его подопечным дальше, скрылся в часах.
Поднявшись на второй этаж, Веня сейчас же лицом к лицу столкнулся со стремительно двигающимся по коридору Эдуардом Борисовичем. Хозяин, добрый молодец почти двухметрового роста, как всегда был в дорогом костюме, элегантном галстуке и распространял вокруг себя запах хорошего мужского парфюма.
Было видно, что появлению Вени он очень обрадовался. Это означало только одно: компьютерному верстальщику предстояло много работы.
— О, Вениамин Михайлович! — воскликнул хозяин, плотоядно сверкнув глазами за стеклами очков в модной оправе. — С приездом! Как отдохнул? Что Испания?
Веня собрался было ответить, но хозяин «Вольного вечера», похоже, этого не ждал. Наскоро пожав своему компьютерному верстальщику руку, он продолжал говорить сам.
— Макет готов. Тебя только и не хватает. А потом мы тут еще затеяли… ну, в общем, скоро узнаешь. Давай, действуй.
Выпалив все это, хозяин мгновенно исчез в своем кабинете. Веня вздохнул: Эдуард Борисович был Эдуардом Борисовичем. Ему всегда было некогда, у него была тысяча дел, и к ним постоянно прибавлялись новые дела, в которых самым деятельным образом всегда приходилось участвовать его сотрудникам.
Издали был слышен сухой стук клавиш: кто-то из сотрудников, сидя за компьютером, быстро-быстро создавал текст очередной заметки. Где-то в конце коридора были слышны возбужденные голоса и смех.
А из открытой двери отдела культурных новостей доносился усталый голос заведующего отделом Вадима Николаевича, который выговаривал:
— Лина, ну сколько можно! Вот теперь вы написали, что композитора Чайковского звали Петр Васильевич.
Проходя мимо, Веня бросил взгляд в комнату. Дело было обычное: Вадим Николаевич распекал свою сотрудницу Лину, носившую сложную двойную фамилию Заныкина-Сидорова. За прошедшие две недели в редакции, похоже, ничего не изменилось.
Монолог заведующего отделом был долгим и страстным, причем накал его все возрастал:
— Ну, как же так, Лина! Ведь ошибка на ошибке. Вы бы хоть в энциклопедию иногда заглядывали. В прошлом своем материале вы поведали, что Пикассо жил в восемнадцатом веке. Хорошо, я вовремя исправил, а то ведь на теперешнюю корректуру надежды никакой. Как можно относиться к своим обязанностям столь пренебрежительно? Или вам все равно, что о вас подумают читатели, коллеги, я, наконец?
После короткой паузы заведующий отделом перешел на обобщения:
— К сожалению, вы не одиноки, общий уровень журналистики падает на глазах. Пустозвонство и разгильдяйство, если называть вещи своими именами.
Заныкина-Сидорова, бойкая, шумная и не очень юная женщина, мнившая себя неотразимой красавицей, умницей и безмерно талантливой журналисткой, ерзала на стуле и в ответ только глуповато хихикала. Веня, как и некоторые другие в редакции, знал, что на деле она была в высшей степени неорганизованным и легкомысленным существом, наделенным непомерным апломбом, амбициями и тщеславием.
Когда ее непосредственный начальник доходил до крайности, то уже был не в силах удерживать переживания в себе, и поэтому все в редакции знали, что в первозданном виде журналистская продукция Заныкиной-Сидоровой представляла собой явление уникальное. Точных дат, цифр, имен, подданств, профессий, географических названий и многого другого для нее попросту не существовало.
Так, например, Веня был в курсе, что знаменитый прусский барон Карл Фридрих фон Мюнхгаузен в интерпретации Заныкиной-Сидоровой как-то оказался английским лордом. Город Новый Орлеан — Нижним Орлеаном. А известный всем Владимир Вольфович — Владимиром Вольфрамовичем…
Почему так происходило, можно было только предполагать. Возможно, в процессе изготовления своих текстов Заныкина-Сидорова пребывала в прострации или размышляла о чем-то ином, безмерно далеком. Этим же можно было объяснить безумное количество опечаток, неизменно сопровождавшее очередное произведение.
Еще Веня знал, что Заныкина-Сидорова очень любила вставлять в свои тексты красиво звучащие или просто невзначай вошедшие в моду слова, значения которых сама она зачастую не знала — саммит, брифинг, мундиаль, ротейро и тому подобные.
Подняв на Венины шаги голову, Лина ему подмигнула и тут же состроила страдальческую гримасу.
— Привет, Городков! — крикнула она, явно радуясь возможности хоть чем-то прервать монолог заведующего отделом. — Ты в Испанию, говорят, съездил? Ну, как? Поговорим потом? Я в Испании уже четыре раза была. Или даже пять. И в Португалии тоже, она там где-то рядом.
Тут же зазвонил мобильник, висевший у нее на шее. Заныкина-Сидорова схватилась за него, как за спасательный крут, и затараторила без остановки, не обращая больше внимания ни на Веню, ни на своего непосредственного начальника. От этого Вадим Николаевич распалился еще больше и перешел на обобщения уже государственного масштаба:
— Ну, все у нас вот так! — бросил он в сердцах. — Одна Чайковского Петром Васильевичем называет стотысячным тиражом, другой гайку в ракете не подвернет, третий кофе уйдет пить, когда надо за ядерным реактором в оба следить. А потом щеки надуваем: мы великая страна!
Веня бросил на Вадима Николаевича сочувственный взгляд. Почему Заныкина-Сидорова все еще продолжает работать в еженедельнике, его немного удивляло. Злые языки, которых достаточно в любом коллективе, уверяли, что исключительно из-за особых отношений с Эдуардом Борисовичем.
Тут из часов на Вениной руке неожиданно выпорхнул Инструкция. Оказавшись на полу, он на миг глянул в отдел культуры, отвернулся и сейчас же изрек:
— Неотразимой себя мнит, а у самой вся спина конопатая.
Веня изумленно воззрился на маленького человечка. Тот невозмутимо пояснил:
— Как-нибудь, когда будет очень жарко, если она придет в сарафане, то сам увидишь. Зрелище неважное.
Он исчез. В самый момент исчезновения Веня, правда, успел задать вопрос:
— Ты что, сквозь одежду видишь?
Не получив ответа, Веня машинально взглянул на Заныкину-Сидорову, спина которой в данный момент была скрыта модным пиджаком сиреневого цвета. Журналистка продолжала трещать в мобильник, а Вадим Николаевич теперь молчал и смотрел на нее, стиснув зубы.
— Здравствуйте, Вадим Николаевич, — сказал Веня особенно приветливо, чтобы подбодрить заведующего отделом, и прошел к своему рабочему месту.
Сейчас же появился огромный бородатый арт-директор Степа с готовым макетом. И первый рабочий день после отпуска, проведенного в Каталонии, начался.
Какие бы ни происходили с ним необыкновенные события, какие бы неведомые существа не вторгались в его жизнь, свою работу компьютерного верстальщика Веня успел полюбить. Куда больше, чем профессию конструктора летательных аппаратов, полученную ценой неимоверных усилий в авиационном институте.
Та профессия приносила мало заработка. Собственно, это и стало главной причиной развода с Валентиной, дочерью обеспеченных родителей и вполне успешной самостоятельной бизнес-леди, которая, тем не менее, не стала возражать, когда Веня благородно предложил ей свою квартиру на Дмитровском шоссе.
А уже потом друзья привели его на курсы компьютерных верстальщиков, и, в конце концов, он нашел вполне пристойную работу с хорошим заработком в еженедельнике «Вольный вечер».
Для начала Веня наскоро перелистал макет. Все было, как обычно.
Репортаж из Музея мебели… Много-много объявлений с предложениями провести досуг в сауне с интимным массажем… Большое интервью Заныкиной-Сидоровой с заезжим испанским скрипачом, мировой знаменитостью… Реклама чуда-средства для усиления потенции… Советы домохозяйки, как правильно солить помидоры… Сенсационные подробности очередного развода эстрадной звезды… Снова досуг, но уже без упоминания о массаже… Рассказ реставратора, как он восстанавливал картину Ван Дейка… Реклама гигиенических прокладок, зубной пасты, мобильных телефонов… Предложения турфирм… Опять досуг, но теперь с круглосуточным вызовом на дом… Рецензия на очередной роман модной и плодовитой авторши романов о неразделенной любви… Реклама еще одного чудо-средства для усиления потенции… Советы психолога… Астрологический прогноз… Четыре кроссворда…
На один короткий миг Вене вдруг припомнилось, что он рассказывал о своей работе там, в городке Салоу, злополучному стоматологу Николаю: «Все в моих руках: сюда картинку, сюда заголовок, сюда текст, а сюда еще одну картинку. Чтобы полоса… ну, журнальная страница, получилась красивой, и людям захотелось ее прочитать, когда они даже они еще не знают, о чем прочитают. А прочитают, и будут знать, где и как им отдохнуть».
Веня вздохнул. Где сейчас симпатичный и компанейский человек Николай, влюбленный в Каталонию, что с ним происходит?
В чем состояла его таинственная деятельность, которой руководил появляющийся из часов на его руке Инструкция?
И почему вознесение стоматолога на небо было незаконным?
Но пора было приниматься за работу. Веня включил компьютер. И очень скоро, как всегда, он увлекся. Незаметно полетело время. Инструкция пока больше не объявлялся.
Глава четвертая
Книжный магазин у метро «Сокол»
Маленький человечек выпорхнул из часов уже под конец рабочего дня, когда Веня дошел до раздела «Наши авторы» на сорок седьмой полосе. Как раз в этот момент он работал с абзацем, посвященным популярному автору еженедельника «Вольный вечер» Заныкиной-Сидоровой.
Стоя на компьютерном столе, Инструкция с большим интересом стал смотреть в монитор.
— Ух ты, — молвил он, состроив преуморительную гримасу.
— О чем это ты? — не понял Веня.
— Прочитал текст о вашем популярном авторе Заныкиной-Сидоровой.