Мама с папой переглянулись и дружно сделали вид, что ничего не замечают.
Минди гавкнула и ткнулась носом Лиззи в колени. Она любит, когда гости уделяют ей внимание. Но Лиззи была слишком занята едой, чтобы приласкать псину.
— Где ты живешь? В наших краях? — спросила мама.
Лиззи кивнула, судорожно глотая.
— На Вересковой улице, — сказала она. — Я думала, это она и есть. Но из-за этого снегопада…
— Это улица Ткачей, — объяснил папа. — Ткачей переходит в Вересковую. Стоит пропустить один квартал…
— Мне жутко неудобно, — сказала Лиззи и сжала мою руку. — Майкл, должно быть, считает меня идиоткой. Каждый раз, как он меня видит, оказывается, что я потерялась. — Она снова набросилась на лингуини, запихивая их в рот и не прерываясь даже чтобы перевести дух.
— Тебе нужно родителям позвонить? — спросил папа, наблюдая, как она ест. — Они, наверное, будут волноваться?
Свободной рукой она отмахнулась.
— Нет проблем.
Папа повернулся ко мне.
— Забыл тебе сказать, несколько завтрашних сделок у меня отменяются. «Арктических кошек» не осталось, но парочка «Ямах» для вас с друзьями найдется.
— Класс! — воскликнул я. — Спасибо, пап. Это потрясающе. И снег будет что надо. Ребята от счастья с ума посходят.
Лиззи отложила вилку. На ее тарелке не осталось ничего, кроме маленькой лужицы соуса. Она сняла макаронину со щеки.
— Вы про снегоходы?
— Папа владеет магазином снегоходов в Норт-Хиллс, — пояснил я. — Завтра мы с компанией хотим погонять вдоль Ривер-Роуд.
— Ух ты. — Она наконец вытерла рот салфеткой. После чего опять сжала мою руку. — Я никогда не каталась на снегоходе. Можно мне с вами?
Я замялся.
— Ну…
— Это значит «да»? — вскричала Лиззи.
— Пожалуй, — сказал я. — Хорошо.
— Спасибо! — воскликнула и, наклонившись, чмокнула меня в щеку.
Тут я как раз поднял глаза и обнаружил, что в дверях столовой стоит Пеппер и во все глаза смотрит на нас.
14
Лиззи тут же отпрянула от меня.
Я заметил, как глаза Пеппер на мгновение превратились в щелочки. Капюшон ее длинной куртки все еще был на голове. Она угрюмо поглядела на меня, после чего напустила на себя безразличный вид.
— Майкл? Я думала, мы собирались позаниматься…
Мама вскочила.
— Здравствуй, Пеппер, — сказала она. — Мы не слышали, как ты звонила в дверь.
— А я и не звонила, — отвечала Пеппер, буравя взглядом меня. — Парадная дверь стояла открытой, вот я и…
— Открытой? — не сумел скрыть удивления папа. — Я-то думаю, откуда сквозняк…
— Я дико извиняюсь, — произнесла Лиззи, качая головой. — Должно быть, я не закрыла ее за собой. Я плохо соображала и… и… просто вчера не выспалась. — Она положила голову мне на плечо.
Это вызвало у Пеппер соответствующую реакцию. Я заметил, как ее глаза на долю секунды расширились и тут же снова приняли хмурое выражение.
— Снимай куртку, Пеппер, — сказала мама. — Кстати, мне очень нравится цвет. Это фиолетовый?
— По-моему, он чуть темнее фиолетового, — отозвалась Пеппер. — Хорошо смотрится с моими волосами? Не слишком вызывающе?
— Вовсе нет. Мне нравится. — Бросив взгляд на Лиззи, мама снова повернулась к Пеппер. — Ой, извини. Где мои манеры! Ты знакома с Лиззи?
Пеппер неотрывно глядела на меня.
— Нет. Нет, не знакома.
— Привет, — сказала Лиззи, коротко помахав рукой. — Рада знакомству.
Я поднялся.
— Пеппер, в шкафу ужасный беспорядок. Дай я помогу тебе повесить куртку. — Взяв ее за локоток, я отвел ее к шкафу в прихожей. — Знаю, это может показаться странным… — прошептал я.
Пеппер сняла капюшон и боднула лбом меня в грудь.
— Ты же говорил мне, что не знаешь ее! — прошипела она. — Ты же говорил!
— Ну, да, но…
— Ты сказал, что не знаешь ее. А она сидит тут с тобой, ужинает, да еще и тебя целует…
— Она возникла откуда ни возьмись, — прошептал я, не отрывая глаз от дверей в столовую. — Я ее специально не приглашал.
— Майкл, с каких пор ты стал лгуном? Она вот так просто появилась и уселась ужинать с твоей семьей?
— Дык да, — настаивал я. — Ничего я не лгу, Пеппер. Честно. Я…
Я умолк, когда в прихожую вышла Лиззи, неся курточку на сгибе руки. Должно быть, мама отдала.
— Я пойду, — сказала она. — Вы уж извините, что я так к вам нежданно-негаданно. — Она засмеялась. — Наступит день, когда ты встретишь меня, и я не буду потерянной.
— В Шейдисайде заблудиться легко, — сказала Пеппер. Она показала на окно гостиной. — Снег перестал, так что будет лучше видно, куда идешь.
Лиззи натянула шапочку на волосы.
— Рада была с тобой познакомиться, Пеппер.
— Взаимно, — отозвалась Пеппер безо всякого энтузиазма.
Лиззи протиснулась мимо меня.
— До завтра.
— До завтра? — Пеппер подняла глаза на меня.
— Где встречаемся? — как ни в чем не бывало продолжала Лиззи.
— Почему бы тебе не встретиться с нами в папином магазине? — предложил я. — Это на Ривер-Роуд. Ты не заблудишься. — Я засмеялся. — Даже ты не заблудишься. Там не длиннее квартала.
Пеппер не смогла скрыть удивления в голосе.
— Ты завтра едешь с нами?
Лиззи кивнула. И улыбнулась Пеппер странной улыбкой.
— Майкл пригласил меня.
Это было не совсем правдой. Лиззи сама себя пригласила. Но не успел я и слова вставить, как она уже исчезла за дверью.
Порыв холодного воздуха проник в комнату. Однако взгляд Пеппер был еще холоднее. Я захлопнул дверь.
— Успокойся, — сказал я. — Она в городе новенькая, никого не знает. Что плохого в том, чтобы проявить к ней участие?
Пеппер кивнула и взяла меня за руку.
— Ты прав. Ты совершенно прав. Что плохого? Только потому, что она сногсшибательная красотка…
У меня отпала челюсть.
— Не понял? Ты считаешь ее сногсшибательной?
Пеппер ткнула меня кулаком в бок.
— Серьезно, Майкл. Не делай вид, будто не заметил. — Она подняла рюкзак, и мы направились к моей комнате, чтобы приступить к урокам. Но у окна гостиной я остановился. Уличный фонарь в начале подъездной дорожки освещал тротуар.
— Эй, посмотри, — сказал я.
Пеппер склонилась к окну и проследила за моим взглядом.
— Это Лиззи, — сказал я. — Она идет не в ту сторону. Вересковая улица в другой стороне. Она идет не в ту сторону.
15
Утро субботы выдалось преотменным. Небо было голубое-голубое, ни одного облачка. Солнце не поднялось еще высоко, и снег под его лучами переливался расплавленным золотом. Воздух был свеж и чист, морозец приятно щипал лицо. Один из тех восхитительных зимних дней, когда весь мир погружается в тишину, словно укутанный огромным одеялом, и не может случиться ничего плохого.
Мы начали собираться у Диего примерно через час после обеда. Родителей Диего не было дома; впрочем, их все равно не волнует, что он пьет пиво. Так что мы растянулись на животах на полу его гостиной, играли в «Безумный футбол» на его PlayStation и приговорили несколько баночек пива. Чисто для разогреву и чтобы положить хорошее начало нашей снежной вечеринке.
Кэтрин рассказывала историю о том, как врезалась в спортзале в мисс Кёрди, и как, оказывается, неловко заниматься спортом в компании своей учительницы английского. Кэтрин, как я уже говорил, девушка Диего. Она меньше его в два раза. Серьезно. Ее голова едва достает ему до груди.
У нее светлые волосы, которые она стрижет довольно коротко, светлые брови, огромные голубые глазищи и чудесный горловой смех. Она потрясающая. Может рассказать глупейшую историю о том, как врезалась в училку в спортзале и заставить нас всех кататься по полу от хохота.
Диего вскочил и сплясал победный танец, вскидывая кулаки над головой. Его команда только что забила гол. Гейб расплющил пивную банку о собственный лоб. Как-никак, он Гейб, и не желает, чтобы кто-нибудь думал, будто он взрослеет.
— Когда выходим? — требовательно спросила Пеппер, вставая, чтобы передать Диего большой пакет с попкорном. Пеппер, как всегда, не сиделось на месте. — Мы разве хотим, чтобы весь снег растаял?
— Кто-нибудь хочет еще пива? — У Пеппер свои приоритеты, у Гейба свои.
Я поглядел в окно. По заднему двору Диего вилась позёмка. Снег еще не успел слежаться. Я допил пиво и метнул банку в мусорное ведро в углу.
— Ладно, выкатываемся.
Поездка на «Ранчо снегоходов» много времени не заняла. На дороге нам попалась парочка скользких участков, но в основном ее успели расчистить. Я, тем не менее, вел осторожно, крепко держась обеими руками за руль и следя за скоростью. Мне не хотелось, чтобы нас тормознули копы. Они унюхают в моем дыхании запах пива, и тогда проблем не оберешься.
Пеппер сидела рядом со мной. Машина была мамина, «Королла», и Диего занял почти все заднее сиденье. Кэтрин пришлось пригнуть голову и усесться к нему на колени, чему он, само собой, был только рад. Гейб был зажат между дверцей и массивной тушей Диего.
— Мне… нечем… дышать… — сипел он. Увы, мы не обращали ни малейшего внимания на его муки.
Я въехал на подъездную дорожку перед магазином. Разумеется, Лиззи, была там, дожидалась нас со стороны черного хода. Когда я припарковался, она помахала нам рукой в красной перчатке.
Я повернулся, чтобы увидеть реакцию Пеппер.
— Не беспокойся. Я не стану ее обижать, — сказала Пеппер. — Ты был прав, Майкл. Она новенькая, друзей у нее нет и… есть в ней что-то очень печальное.
Я кивнул, чувствуя радость и облегчение от слов Пеппер. Она может быть ревнивой, раздражительной, вспыльчивой — но сердце у нее золотое.
Я выбрался из машины и распахнул заднюю дверцу.
— Диего, мне принести клещи, чтобы тебя вытащить?
Он расхохотался. Я взял Кэтрин за руку и вытащил ее первой. Вслед за ней с громким стоном вывалился Диего. Гейб уже стоял по другую сторону машины, делая глубокие вдохи.
Лиззи рысцой подбежала к нам. На ней была красная лыжная шапка из шерсти в тон красным шерстяным перчаткам, синий пуховик и коричневые сапожки-угги на меху, выглядевшие с иголочки.
— Я так волнуюсь! — защебетала она. — Никогда еще не каталась на снегоходе. Как ты его водишь, Майкл? Это как велосипед?
— Не совсем как велосипед, — сказал я.
— Тебе не нужно жать педали, — услужливо добавил Диего.
— Мой папа даст тебе самоучитель, — пообещал я.
— Ничего тут хитрого нету, — заявил Гейб. — Даже Диего справится.
Диего отвесил Гейбу такого тычка, что тот врезался в автомобиль:
— Шуточки у тебя.
— Не шали, — сказал Гейб. — А то мамочке пожалуюсь.
Кэтрин держалась за живот.
— Напрасно я выпила натощак два пива. Я пообедать забыла…
— Ничего, вот помчимся через Ривер-Ридж, сразу все болячки забудешь, — пообещал Диего. — А если поплохеет, смело высовывайся и блюй в снег.
Кэтрин взяла Диего за руку:
— Какой ты чуткий.
Папа заранее все подготовил к нашему выезду. «Снежные кошки», как он и говорил, были все сданы напрокат. Однако «Ямахи» выглядели потрясающе. Он показал Лиззи, как нужно садиться, куда ставить ноги и какие кнопки нажимать.
— Не гони слишком быстро, — напутствовал он меня. — Дай ей возможность насладиться моментом.
— Нет проблем, — сказал я.
Папин магазин находится у подножия Ривер-Роуд. Расположение просто прекрасное. Широкие трассы начинаются сразу за магазином и дальше тянутся вдоль основной дороги — для катания на снегоходах лучше и не придумаешь.
Дорога проходит вдоль реки Конононки, а дальше взбирается на холмы Ривер-Ридж, высочайшего места в Шейдисайде. Там, наверху, простираются дремучие леса. Нигде никакого жилья. Это охраняемая природная территория. Можно стоять на вершине скалы и любоваться извивающейся лентой реки и городом далеко внизу.
А что за восторг — с ревом нестись бескрайними белыми просторами, по одну сторону громоздятся речные скалы, по другую стеной стоит черный лес, вздымаешь высокие волны снега, мчишься, скользишь и проносишься через сугробы, и кажется, будто ты затерялся в собственном мире, сияющем ослепительной белизной!
Ха. Поэтично, не правда ли? Вот, я же говорил, что хочу изучать писательское мастерство.
Мы сорвались с места одновременно, все шестеро. Трасса недостаточно широка, чтобы можно было ехать бок о бок. Диего с Кэтрин возглавляли гонку. Эти двое настоящие профи. Гейб и Пеппер мчались у них на хвосте, вздымая вихри снега. Я держался позади, ведя свой снегоход рядом со снегоходом Лиззи. Мы выбрали собственный темп. Водила она все еще неуверенно — то сбавляла ход, то вновь набирала скорость.
— Скользи! — кричал я. — Жми на газ, потом отпускай! Не бойся скользить!
Она кивала, но темные ее глаза были широко раскрыты, а на лице застыла сосредоточенность. Остальные вырвались далеко вперед. Они скрылись за первым поворотом дороги, когда я еще только подымался на холм.
Я не сомневался, что Лиззи усвоит все на лету. Я помнил свою первую попытку. Тогда у меня было такое чувство, будто я оседлал дикого зверя или, быть может, неоседланного, брыкучего мустанга. Зверь ревел, торжествуя свое превосходство, и уносил меня, совершенно беспомощного, с собой…
У Лиззи на лице было сейчас то же самое паническое выражение. Но уже через несколько минут я увидел, что всякое напряжение исчезло с ее лица. Теперь она с улыбкой неслась со мной наравне, и вместе мы с легкостью взрезали рыхлые снежные сугробы.
Вскоре мы уже неслись над рекой. Поглядев вниз, я увидел сверкающую белизну льда, сковавшего водную гладь от берега до берега.
Мы приближались к вершине, почти достигнув Ривер-Ридж. Впереди открывалась широкая равнина. По правую нашу руку растянулись рядами вдоль горизонта высокие сосны, а за ними на многие мили простиралась лесная чаща.
Диего и Кэтрин нарезали на своих снегоходах широкие круги. Они дико скользили и вращались волчком, вздымая тучи снежной пыли. Гейб и Пеппер присоединились к веселью. Они скользили и кружились, словно на катке.
Грохот наших моторов разносился среди деревьев. Мы с воплями вскидывали кулаки в воздух, взымая волны снега до небес, и серебрящиеся снежные хлопья обдавали нас, словно ледяной душ.
Лиззи заметно отстала. Я заметил, что она тоже пробует вращаться, но для новичка это было, пожалуй, все-таки сложновато. Она медленно скользила по кругу, глядя, как мы бесимся.
Я вышел из крутого разворота и сделал знак Лиззи следовать за мной. Выровняв ход, взялся за руль и помчался к нетронутым снежным просторам, тянувшимся вдоль опушки леса.
Что это за красная птица парит у нас над головой? Никак ястреб?
Опустив глаза, я увидел, как Лиззи мчится ко мне. Потом обернулся — и охнул, когда кто-то вышел из-за деревьев.
Щуря глаза от летящего снега, я смог его разглядеть. Парень моих примерно лет, может, чуть постарше, в длинном черном пальто с капюшоном, из-под которого выбивались темные волосы до плеч.
Он шел широкими шагами, удаляясь от леса. Прошло несколько секунд, прежде чем я сообразил, что мой снегоход несется прямо на него. Столкновение казалось неизбежным. Почему он не видит меня? Почему не слышит треска и рева мотора?
Я вцепился в руль, отчаянно пытаясь повернуть.
— Эй! — вскрикнул я. Что-то пошло не так. Что-то не так было со мной. Внезапно я потерял возможность двигаться. Руки ослабели. Я пытался… пытался… Но не мог ни свернуть вбок, ни развернуться в другую сторону.
Я попытался снова. Мои руки соскользнули с руля и безвольно повисли вдоль туловища. Я чувствовал такую слабость, что даже поднять их не мог.