— И это тебя беспокоит? — спросил он, останавливая машину перед домом.
— Мне нужно где-то работать до начала занятий, а найти место не так-то легко, — печально призналась она. — Было бы гораздо проще, если бы я осталась еще на несколько месяцев в магазине… из-за мамы и Джона.
— Ты помогаешь им деньгами? — спросил он ошеломленно, когда они вошли в дом.
Эстелл, смеясь, покачала головой.
— О нет! Одна из трудностей моего общения с Джоном заключалась в том, что он достаточно обеспеченный человек. Не такой сказочно богатый, как Вентворты, но…
— Прости, что строю догадки, — прошептал он, протягивая руку и привлекая ее к себе, — но этот отвратительный капиталист нуждается в деньгах, чтобы выпутаться из затруднительного положения! Ты это хотела сказать? — улыбнулся он, отпуская ее и снимая пальто.
— Я… я опять потеряла нить размышлений, — проговорила Эстелл осевшим голосом. Мысль о том, что у них осталось очень мало времени, словно колокол гремела в ней. — Ах да, деньги Джона! Не то чтобы он сорит ими, но он очень щедр… и поначалу меня это возмущало! Мы привыкли жить на зарплату отца и никогда не сидели без денег, хотя на праздники, поездки или развлечения приходилось копить. Учась в университете, я мыла полы, но не позволяла Джону помогать мне, когда испытывала нужду, а это было почти всегда.
— Мне кажется, я могу тебя понять, — усмехнулся Стивен, внося покупки на кухню. — Но какое отношение это имеет к твоему уходу из магазина?
— Меня не покидает неприятное чувство, что, как только я останусь без работы, эта заботливая парочка постарается вытравить во мне память обо всем, что я совершила самостоятельно.
— А это плохо? — спросил он, разворачивая и разглядывая бифштексы.
Эстелл положила несколько картофелин в дуршлаг и собиралась их помыть, но, услышав слова, произнесенные с ноткой осуждения, подняла глаза на Стивена и вздрогнула. Несмотря на то, что она любит его до безумия, ошеломленно подумала она, ей часто не удается проследить ход его мыслей.
— Может быть, и нет, — пробормотала Эстелл, с неоправданным рвением чистя картошку. — Но я не ребенок и не хочу, чтобы со мной так обращались!
— Да, ты не ребенок, — согласился он, — но осмелюсь заметить, что твои мать и отчим наверняка догадываются об этом.
— И что из этого следует? — с жаром воскликнула Эстелл. Отрицательные эмоции, подспудно накапливавшиеся в ней, неожиданно вылились в агрессивность.
— Ты уже почистила картошку? — спросил Стивен, пропуская ее вопрос мимо ушей.
Эстелл пересыпала картошку в кастрюлю и, добавив воды, поставила на плиту.
— Я не хотела тебя перебивать, — вздохнула она, включая газ. — Хочешь, я приготовлю кофе, пока все варится?
— Нет, я предпочитаю вино, — ответил Стивен и многозначительно посмотрел на нее. Потянувшись за штопором, он спросил: — Тебе налить?
Она кивнула и поторопилась достать бокалы, думая, почему бы не сделать того, чего требует каждая клеточка ее исстрадавшегося тела, — не обнять его и не положить голову ему на грудь! Это было бы безумием: если бы она не любила его, то не колеблясь обняла бы, ведь Стивен, не обремененный подобными эмоциями, может делать это, когда ему заблагорассудится!
Стивен налил вино в бокалы.
— Нужно немного передохнуть, — тихо промолвил он, отпив глоток.
— Тебе чем-нибудь помочь? — спросила Эстелл.
— Нет, спасибо, овощи не займут много времени, — сказал он и, подойдя к ней, обнял, коснувшись подбородком ее макушки. — Что с тобой происходит? — тихо вздохнул Стивен. — Когда я готовлю для тебя, ты всегда суетишься и предлагаешь помощь… И потом — что с тобой случится, если твоя мать и Джон побалуют тебя какое-то время?
— Ничего. Я не знаю, что на меня нашло, — прошептала Эстелл, пряча лицо у него на груди. — Не обращай на меня внимания!
— Ты в каком-то полуобморочном состоянии, — сказал он, гладя ее волосы. — Может, нам следует подумать о том, как спать нынешней ночью, чтобы не выглядеть завтра как зомби?
На этот раз она не смогла сдержаться и энергично замотала головой.
— Возможно, ты и права, — усмехнулся он. — Через пару дней у нас будет достаточно времени, чтобы отоспаться! — Он поцеловал ее в лоб и отпустил. — Мне нужно посмотреть, как там овощи.
Эстелл села к столу и крепко ухватилась за бокал с вином. Она вдруг осознала, что чем ближе их расставание, тем труднее ей справляться с собой. Разумеется, она понимала, что почувствует опустошение, когда такой момент наступит, и потому трусливо избегала всякой мысли о нем… В результате ей как-то удалось убедить себя, что все это произойдет потом, а пока они вместе, ей ничего не угрожает.
— Как тебе нравится бифштекс?
— Я люблю такие — розовые, без крови, — ответила она, вставая, а затем, поколебавшись, спросила: — Я могу накрыть на стол?
— Ну что ж… Если это доставит тебе удовольствие, — уступил он. — Можешь также слить воду с картошки и бросить туда кусок масла, если хочешь.
Чем старательнее Эстелл изображала бодрость и веселье за ужином, тем более непроницаемыми становились глаза Стивена и тем отчетливее она осознавала безнадежность ситуации.
А позднее, когда он лениво обнимал ее, прежде чем заняться любовью, она поняла, что его желание ослабевает, как это всегда бывает при отсутствии любви, питающей желание. Эстелл вдруг почувствовала, что только гордость поможет ей продержаться до момента прощания и что этот момент наступит через считанные часы.
9
— Мэри, еда была великолепной! — объявил Стивен, улыбаясь через стол жизнерадостной темноволосой жене своего друга. — Если бы твой чертов муж не опередил меня, уж я бы проложил дорожку к твоему дому!
— Действительно, все было замечательно, Мэри, — согласилась Эстелл, которая после дня балансирования на краю пропасти постепенно оттаивала в радушной компании О'Брайенов.
— Вы слишком добры ко мне! Но позвольте подвергнуть сомнению ваши восторги, — засмеялась Мэри, — потому что из тысячи и одной вещи, которые мне рассказывал Шон о Стивене, я вспомнила только одну — то, что Стивен — великолепный кулинар… Надеюсь, что в следующий раз мы будем есть блюда, приготовленные им.
— Договорились! — с энтузиазмом воскликнул Стивен. — Хотя вам придется подождать, но, думаю, не слишком долго!
— Ты хочешь сказать, что известишь нас о следующем визите? — спросил с укоризненной улыбкой Шон. — Потому что…
— Да, кстати, — прервал его Стивен, — как ты узнал, что я здесь?
— От одной жертвы дорожно-транспортного происшествия, — невинно заметил Шон.
— От кого?!
— Шон, прошу тебя, прекрати, — тяжело вздохнула Мэри и повернулась к Стивену. — Мой кузен играет в популярной группе и…
— Джессика Смит! — догадался Стивен.
— Вот именно! — рассмеялась Мэри. — Бедная Джесс попала в автомобильную аварию по пути в аэропорт. Она ударилась головой, но наотрез отказалась от госпитализации, поэтому кузен на всякий случай позвонил Шону.
— С ней все в порядке? — поинтересовался Стивен.
— Легкое сотрясение мозга, — сказал Шон. — Мы оставили ее у себя на ночь, и она улетела на следующий день. Но в разговоре всплыло твое имя, и я начал сомневаться, правильно ли поставил диагноз, когда она сказала, что случайно встретилась с тобой здесь.
— Ты меня почти расстроил, — усмехнулся Стивен, а потом, посерьезнев, сказал: — Встреча с тобой заставила меня понять, что я слишком долго откладывал свой приезд.
— Это вполне естественно: должно быть, трудно было возвращаться, зная, что Линдси не встретит тебя и не проверит, сыт ли ты и тепло ли одет, — вздохнул Шон. — Кажется, последний раз ты был здесь, когда мы хоронили ее?
— Да, — сказал Стивен. — Хотя, как вам обоим хорошо известно, я сделал все возможное и невозможное, чтобы попасть на вашу свадьбу, но из этого ничего не вышло.
— Твое отсутствие восполнила поздравительная телеграмма, — рассмеялся Шон. — Шафер, читая ее, не пропустил ни одного оскорбительного слова… Потребовалась масса усилий, чтобы вывести из шока мать Мэри!
— Бог мой, я почти забыла про эту гнусную телеграмму! — воскликнула Мэри. — Шон, дорогой, что ты делаешь с ножичком для разрезания бумаги? Он мне нужен!
— А что, если мы все уберем и сварим кофе? — улыбаясь, предложил Стивен. — Не поможет ли это уладить недоразумение?
— Для этого нужно протереть стены, вымыть пол, а потом… О нет! — тяжело вздохнула Мэри, когда в комнате неожиданно раздался усиленный динамиком плач ребенка. — Наш сын и наследник, кажется, считает, что о нем незаслуженно забыли! — С этими словами она поднялась. — Поэтому вы, мужчины, продолжайте свои разговоры на кухне, а мы с Эстелл навестим младшего О'Брайена.
Эстелл встала и последовала за ней.
— Они могут разговаривать вечно, — улыбнулась Мэри. — Но у нас есть повод по крайней мере на пару часов освободиться от выслушивания их воспоминаний. Если хочешь, посиди у камина, пока я взгляну на Патрика.
— Я бы тоже хотела посмотреть на него, — сказала Эстелл, — если встреча с незнакомым человеком не испугает его.
— Испугает его! — рассмеялась Мэри, делая знак следовать за ней по лестнице. — Он будет на седьмом небе от счастья, когда разглядит тебя!
У Патрика О'Брайена были прекрасные рыжие волосы его отца и темные глаза матери. Он приветствовал их с бурным восторгом.
— Он великолепен, — выдохнула Эстелл, у которой всегда складывались хорошие отношения со знакомыми малышами. — Сколько ему?
— На прошлой неделе отпраздновали его первый день рождения, — ответила Мэри. — Патрик, это Эстелл, она из Англии.
Эстелл протянула ему палец, который был внимательно исследован и отвергнут.
— По вечерам он обычно спит, — сообщила Мэри, кладя мальчика на пеленальный столик, — а когда раскапризничается, то достаточно сменить подгузник и дать ему теплой водички, и он засыпает вновь. Но на этот раз, я думаю, он с удовольствием спустится вниз, чтобы повидать великолепного дядю Стивена. — Она бросила на Эстелл озорной взгляд: — Ты говорила, что у вас исключительно деловые отношения, но я никогда не поверю, что нормальная женщина не соблазнится таким лакомым куском, особенно если работает вместе с ним в замкнутом пространстве день за днем!
— Когда выполняешь такую нудную работу, как наша, — ответила Эстелл, сумев даже улыбнуться, — это очень легко!
— Очевидно, в твоей жизни есть кто-то особенный, иначе ты бы так не говорила, — засмеялась Мэри. — Это ты была со Стивеном, когда он случайно встретил Джесси?
Эстелл кивнула, радуясь, что Мэри сменила тему разговора.
— Она мне даже понравилась. Оригинальная личность!
— Болтушка! Она не замолкала ни на минуту, пока была у нас, — и как рассказывала! Кажется, она так и осталась в душе фельетонистом отдела светской хроники, хотя и пошла на повышение. Трудно представить, чтобы она чего-нибудь не знала, — стоит назвать имя, и она непременно расскажет что-нибудь колоритное! А некоторые вещи, которые она доверительно сообщила мне на кухне… — Мэри театрально закатила глаза. — По ее словам, Стивена крепко подцепила на крючок не кто-нибудь, а сама Морин Райт! Ты можешь себе представить такую картину: Шон приходит из больницы и говорит: «У нас сегодня обедают Стивен и Морин Райт!» — Мэри, смеясь, наклонилась и потерлась носом о животик гукающего малыша. — Вот какие вещи способен сотворить твой папуля с твоей бедной мамой, правда, мой любимый? — Она подняла ребенка, и тот сразу потянулся к Эстелл.
Взяв его на руки, она с благодарностью почувствовала, как тепло этого крохотного крепкого тельца словно растворяет холодное отчаяние, которым наполнили ее веселые слова Мэри.
— Будь хорошим мальчиком и постарайся не слюнявить красивое платье Эстелл, — предупредила Мэри сына, когда они спускались по лестнице; Эстелл одной рукой прижимала к себе малыша, а другой крепко держалась за перила, до смерти боясь оступиться.
— Послушай, как говорят эти двое! — воскликнула Мэри, когда до них долетели взрывы мужского хохота. — А теперь познакомься с дядей Стивеном! — обратилась она к малышу, когда они вошли в кухню.
— Ты ведь не заставишь бедного ребенка называть меня дядей, правда? — притворно ужаснулся Стивен, протягивая палец и неуверенно гладя головку малыша, прильнувшего к плечу Эстелл.
— Почему бы и нет? У меня только один брат, а у Шона ни одного! — рассмеялась Мэри. — Мальчик явно испытывает недостаток в дядях!
— Прекрати тыкать пальцем бедного ребенка! — поддразнил Шон. — Лучше возьми его на руки и хорошенько рассмотри, ведь именно это предстоит произвести тебе и какой-то несчастной женщине в один прекрасный день… И, ради Бога, не урони его! — добавил он с неожиданной ноткой тревоги в голосе, когда Стивен неуклюже взял ребенка у Эстелл.
— Держу пари, что твой отец неоднократно ронял тебя, — обратился Стивен к Патрику, поднимая его над головой, — если только не исправился с тех пор, когда меня заставляли тренироваться в передаче ему мячей!
— Это правда, сын, — со вздохом подтвердил Шон, когда малыш сердито уставился на Стивена. — Не смотри на него недобрым взглядом!
— Шон, там не телефон? — воскликнула Мэри от плиты, где подогревала питье для Патрика.
— Присмотри за ним и моим сыном! — обратился Шон к Эстелл, выходя из комнаты.
Малыш повернулся, как на шарнирах, вслед удаляющемуся отцу и вдруг увидел Эстелл. Он внимательно посмотрел на мужчину, державшего его, отвернулся и протянул ручки к Эстелл с почти умоляющей улыбкой.
— Не могу сказать, что осуждаю тебя, — прошептал Стивен малышу, возвращая его Эстелл. — Когда они начинают ходить и говорить? — спросил он у Мэри.
— Он уже понемножку пытается делать и то и другое, — ответила она, ополаскивая бутылочку. Затем взглянула на Эстелл: малыш замолчал и уютно свернулся на ее руках. — О! Ты произвела на него большое впечатление. Кажется, он уснул!
Стивен наклонился и внимательно посмотрел на притихший комочек.
— Неужели они так быстро засыпают? — удивился он и, послав Эстелл странно холодный, слегка насмешливый взгляд, добавил: — Он тебе идет. Ты должна завести своего собственного.
— Стивен! — возмущенно воскликнула Мэри. — Ты говоришь о детях, как о модных украшениях, побойся Бога! Мне кажется, малышу пора вернуться в кроватку, — проговорила она, подходя к ним и забирая заснувшего сына у Эстелл. — А про бутылочку с питьем мы можем забыть: теперь он будет спать. Подожди меня в гостиной, Эстелл, — добавила она, взглянув на вошедшего мужа. — Пусть эти двое поболтают всласть.
Эстелл последовала ее совету и устроилась в большом кресле у камина. Откинув голову и полуприкрыв глаза, она наблюдала за колеблющимся пламенем.
Держа ребенка на руках, она испытала ранее неизведанные ощущения… Да, две последние недели подарили ей такое многообразие чувств, о котором она никогда не подозревала. Все еще взволнованная влиянием, которое оказал на нее малыш, она тем не менее заставила мысли вернуться к дню сегодняшнему.
Если не считать вечера, она с готовностью вычеркнула бы его из своей жизни. На первый взгляд он ничем не отличался от других дней, кроме, может быть, того, что Стивен начал проявлять признаки нетерпения, очевидно желая, чтобы все скорее кончилось. Она сейчас хотела того же, только по совершенно иным мотивам.
Поднеся пальцы к вискам, Эстелл стала массировать их. Она вдруг подумала, что теперь, когда страсть Стивена начала угасать, ей, как ни странно, было бы намного легче признаться ему в своей неумирающей любви. А ей так хотелось успеть сделать это в оставшиеся им часы!
От неожиданности Эстелл вскрикнула: чьи-то холодные пальцы, отстранив ее руки, стали медленно гладить ее виски.
— Извини, я не хотел пугать тебя, — проговорил Стивен, выпрямляясь и обходя кресло сбоку. — У тебя заболела голова?
— Нет, я… Тут так уютно, что я чуть не задремала, — заикаясь, проговорила она.
— Это был длинный день! — Глаза Стивена показались Эстелл странно невыразительными, когда он, присев на корточки у ее ног, взглянул на нее. — Мы можем уехать после кофе; Шон сейчас принесет его.