— Это великолепно, Роналд, — я здесь, а ты там!.. Нет, я не видел матушку; я только что вернулся из Австралии и… о'кей, о'кей… Говори!
Слушая Роналда, он рассеянно обводил взглядом кабинет, и его глаза случайно остановились на Эстелл, неподвижно стоявшей в нескольких шагах от двери.
— Черт возьми, ты отлично знаешь, для чего я здесь! — неожиданно взорвался он. Отвернувшись от Эстелл, он понизил голос. — И я не собираюсь играть роль инструктора для какой-то студентки, которую ты взял под свое крыло!
Хотя Эстелл не могла видеть лица гостя, она представила его себе до последней черточки: отдающую синевой черноту его взлохмаченных волнистых волос, брови, изящно изогнутые над голубыми глазами с тяжелыми веками и густыми ресницами, красивый аристократический нос, большой, четко очерченный рот, интригующе жесткий и сексуальный, — лицо незнакомца, который однажды ночью безраздельно владел ее телом в упоительном безумии восторга.
— О'кей, Роналд, ты убедил меня, — сказал он неожиданно мягко и почти с любовью. — Нет проблем — просто я пересек несколько часовых поясов и едва держусь на ногах… Все, что мне нужно, — это пара блюд от миссис Уэрт и какая-нибудь постель, чтобы отоспаться.
Эстелл почувствовала слабость в ногах. Постель… прохладные льняные простыни, соскользнувшие с блестящих, охваченных страстью тел и лежащие бесформенной грудой на полу…
— Может быть, тебе стоит сказать ей об этом самому? — Полные иронии слова остановили поток сумасшедших мыслей Эстелл. — Ладно, ладно, я сам… Не беспокойся, Роналд! Передавай привет матушке, когда увидишь ее… Нет, она ничего не знает; я расскажу ей, когда вернусь.
Он положил телефонную трубку, затем устало провел руками по лицу, прежде чем посмотреть на Эстелл, которая стояла там, где ее застало появление Стивена, в оцепенении, вызванном частично страхом, а частично — неверием в реальность произошедшего.
— Привет, Эстелл! Я Стивен. Полагаю, это то самое место, с которого мы должны начать! — тихо проговорил он охрипшим от усталости голосом.
Боже, потрясенно думала Эстелл, он предлагает сделку… предлагает забыть об их встрече. Ей хотелось протестовать, но она стояла как завороженная, пока он, словно в замедленной съемке, двигался в ее сторону с протянутой рукой.
Она судорожно думала, как защититься от шока его запоздалого узнавания, и с трудом осознала, что его холодная рука лишь торопливо и коротко пожала ее руку. То, что она спокойно подала ему эту руку, было выше ее понимания.
— Забудьте все, что я говорил Роналду, — начал он, и знакомые вкрадчивые интонации, как интимная ласка, опутали ее, то ли пытаясь прощупать, то ли грозя разоблачить секреты, признание которых казалось ей равносильным смерти. — Все это ерунда, кроме одного — я устал как собака.
Это состояние было знакомо Эстелл: неудивительно, что память на время могла отказать ему. То, что он действительно мог не узнать ее, вдруг показалось ей почти таким же невозможным, как и эта новая встреча с ним — после той, единственной, три года назад.
— Впрочем, без разговора нам, видно, не обойтись, — пробормотал он, когда взгляды их на секунду встретились. Выражение его глаз мгновенно вселило в нее уверенность, что он помнит ее. — Я явно расстроил вас!
— Почему вы так решили? — Спокойный, рассудительный тон был неожиданностью для нее самой. Казалось, говорил кто-то другой, и впору было оглядеться в поисках третьего лица.
— Ладно, Эстелл, теперь вы расскажите, в чем тут дело. Даже если все совершалось в тайне от вас, то вы все равно могли бы вмешаться и сказать мне хотя бы слово.
— Я бы выглядела глупо, пытаясь завязать разговор с вами в то время, когда вы беседовали по телефону с Роналдом, особенно если учесть, что вы были заняты этим с момента вашего появления! — Она чуть не окончила все невнятной скороговоркой, изумленно подумала Эстелл, и все же ей удалось взять себя в руки и вернуться к главной, по ее мнению, теме: — Но вы правы — нам нужно поговорить!
— Вы не возражаете, если мы сделаем это за кофе? — спросил он, и осевший голос вновь выдал его усталость.
— Разумеется нет! — воскликнула она, и ее решимость вдруг испарилась. — Я приготовлю что-нибудь… И потом, мы должны решить, в какой комнате вы будете жить, хотя я не представляю, где у профессора находится постельное белье и все такое…
— Не беспокойтесь, я знаю, — тихо проговорил он, и на его губах появилась легкая улыбка. — Здесь еще сохранилась моя комната, хотя прошло много времени с тех пор, как я пользовался ею.
Когда они шли на кухню, ноги у Эстелл дрожали, а в голове мелькали непристойные мысли, которые она безуспешно старалась подавить.
— Боже мой, ничего не изменилось, — тихо, словно про себя, проговорил Стивен. Он внимательно оглядел огромную комфортабельную кухню, прежде чем упасть в одно из кресел, не снимая пальто.
— Какой кофе вы любите? — спросила Эстелл, удивляясь тому, что еще способна соображать.
— В два раза крепче того, который пьет Роналд, — ответил он со сдавленным смешком, который словно обволок ее теплом и заставил потерять самообладание. — Но вы вовсе не обязаны делать это, — добавил он, поднимаясь. — Я еще в состоянии приготовить кофе.
— Не надо, не вставайте — вы выглядите очень усталым! — воскликнула Эстелл. — Давайте ваше пальто, я повешу его.
Ее ужаснуло то, что она решилась вслух предложить ему хоть что-то снять с себя; ее неуправляемое воображение, не переставая, освобождало его от одежд, рисуя образы золотистого обнаженного тела, прекрасного, как у греческого бога.
— Я еще не готов с ним расстаться, — тихо проговорил он. — Мое тело, как и моя голова, пока не адаптировались к новым условиям: меня немного знобит.
— Может быть, вам следует принять ванну? — проговорила она с предательской ноткой сочувствия в голосе, передавая ему большую кружку кофе. — Добавить молока или сахара?
— Нет, спасибо, так хорошо.
Эстелл налила себе кофе и медленно пошла к холодильнику за молоком, пытаясь разобраться в хаосе мыслей. Проявленное ею сочувствие раздражало ее, хотя у нее и не было причин чувствовать антипатию по отношению к нему… кроме, может быть, уязвленной гордости. Как он мог сразу же не узнать ее после ночи, проведенной вместе?
Долив молока, она села с кружкой напротив него.
— Мы могли бы сразу перейти к сути вопроса, — сказала она. — Очевидно, я не подхожу для работы, которая…
— Роналд сказал, что подходите, — холодно прервал он ее, — и вы, должно быть, тоже так считаете, иначе почему бы вы оказались здесь?
— Я здесь потому, что студент, которого поначалу в качестве ассистента выбрал профессор, в последнюю минуту исчез. Не знаю, что говорил вам Роналд, но, если быть откровенной, после окончания университета я и близко не подходила к лаборатории и поэтому вряд ли смогу быть полезной такому большому боссу, как вы.
— Послушайте! Мы говорим здесь лишь о препарировании растений, а не о том, кто я и что я! — нетерпеливо воскликнул Стивен. — И какая разница, кому вы будете ассистировать, — какому-то парню из компании или ее руководителю?
— Простите мою наивность, — резко ответила Эстелл, — но я не понимаю, почему глава такого огромного концерна, как «Вентворт компани», должен заниматься этим лично?
— Не говорите мне, Эстелл, что вы никогда не уступали прихоти!
Эстелл медленно поднесла кружку к губам. Его слова были явно провокационными, хотя лицо ничего не выражало. Она сделала несколько глотков, стараясь побороть смущение.
— К сожалению, я оказалась здесь не по своей прихоти, — наконец жестко произнесла она. — Просто Роналд убедил меня, что я помогу ему выйти из затруднительного положения и одновременно приобрету полезный для себя опыт.
— И вы рады помочь Роналду, а я здесь ни при чем, — вы это хотите сказать?
— Нет, разумеется, нет! Я… Послушайте, мне безразлично, ч-ч-что говорите вы или Роналд, — заикаясь, проговорила Эстелл, — но тот факт, что кто-то, подобный вам, участвует в столь примитивных исследованиях, свидетельствует о том, что проект вовсе не такой уж заурядный.
Он устало провел рукой по лицу.
— Поездка на автобусе тоже может считаться заурядной, — вздохнул он, — но причина, по которой она предпринята, может оказаться совершенно иной.
Легкий ирландский провинциальный акцент, промелькнувший в его словах, затронул потаенную струнку в душе Эстелл, странно изменив ее мысли. Она никогда не осознавала себя ирландкой, разве что однажды, когда всем своим существом откликнулась на мягкие мелодичные нотки, вплетенные в хриплые слова страсти…
Она почти со злостью вскинула голову.
— Ну что ж, каковы бы ни были причины вашего появления здесь, я уверена, что будет совсем нетрудно подыскать прекрасно подготовленного лаборанта, — твердо сказала она, поднимаясь.
— Это невозможно, — спокойно сказал Стивен. — У меня здесь нет таких связей, как у Роналда, да и у него с этим туго, ведь он долго жил в Англии. Кроме того, почему-то он все же выбрал вас. Если вы откажетесь, проект придется отложить до будущего года.
— Это смешно! — запротестовала Эстелл, неожиданно почувствовав, что попала в ловушку.
Он едва заметно пожал плечами.
— Поверьте, единственная сложность, с которой нам придется столкнуться, это фактор времени, и он может оказаться решающим… Что именно рассказывал вам Роналд о проекте?
Эстелл вновь опустилась в кресло, голова у нее кружилась.
— Не очень много, — ответила она. — Некое растение находится на грани вымирания, и какому-то здешнему ботанику удалось найти способ воспрепятствовать этому. Роналд мельком упомянул, что оно, возможно, обладает чудодейственными свойствами, но он был настроен скептически и особо не распространялся на этот счет.
— Его скептицизм вполне оправдан, — тихо проговорил Стивен, устало потирая лоб, — но, если в результате может произойти маленькое чудо, мне кажется, попытка должна быть предпринята.
Его собственный нескрываемый скептицизм вызвал тревожный взгляд Эстелл, на который Стивен ответил кривой усмешкой — вполне невинной, но поднявшей в ней волну страстного желания.
— Вы не согласны со мной? — настаивал он. Его улыбка стала мягче, в ней появилось что-то просительное, и это еще больше усилило хаос в душе Эстелл.
— Я… р-р-разумеется, согласна, — с заиканием произнесла она, и щеки ее покрылись румянцем.
— Но?..
— Никаких «но», — тихо проговорила она. — Я остаюсь.
— Что… Вы будете помогать мне? — В его глазах было недоверие.
— Разумеется, я не собираюсь вести ваше хозяйство… — раздраженно заметила она, ругая себя за то, что не удосужилась хорошенько подумать, прежде чем согласиться.
К ее изумлению, Стивен резко подался вперед, закрыв лицо руками, и затрясся в конвульсиях смеха.
— Возможно, это не покажется вам смешным, когда я скажу, что миссис Уэрт взяла двухнедельный отпуск и уехала к сестре в Голуэй.
Он поднял голову и простонал:
— Вы не поверите, что в течение многих лет я мечтал вновь отведать кушанья миссис Уэрт! Черт, я испытываю большое желание упаковать вещи и вернуться домой.
— Но вы их еще не распаковали, — заметила Эстелл, чувствуя, что не может удержаться от улыбки и более того — не знает, как бороться с возбуждением, которое испытывает каждый раз, когда он улыбается.
— Вам не терпится освободиться от меня, не правда ли, Эстелл? — Его слова поддразнивали, а в глазах светилась затаенная насмешка… Или ей это показалось?
— Меня не покидает неприятное ощущение, что именно вам захочется поскорее освободиться от меня, когда вы убедитесь, насколько ничтожны мои способности лаборанта, — сказала она без всякого выражения. — А что касается кушаний миссис Уэрт, то в духовке находится одно из ее выдающихся творений, которое можно подогреть.
Она не смогла сдержать смеха, когда он схватился за сердце и театрально округлил глаза. В нем было много такого, что привлекало ее еще до того, как его физические данные полностью покорили ее. Почему же сейчас все должно быть иначе?
Эстелл встала.
— Может быть, вы все же распакуете свои вещи и примете душ? — предложила она, удивляясь собственному спокойствию. — А я тем временем приготовлю поесть.
Стивен поднялся из-за стола.
— Эстелл, я… Спасибо, — пробормотал он и замешкался, словно хотел сказать еще что-то, но потом повернулся и вышел из кухни.
Несколько секунд Эстелл сидела неподвижно, тупо уставившись на чашку. Когда силы вернулись к ней, она включила духовку и поставила на плиту картошку. Ожидая, пока та закипит, она механически резала морковь длинными узкими кусочками и пыталась собраться с мыслями. Великолепно, наконец сказала она себе, голова у меня вышла из строя!
Чуть не плача, она продолжала суетиться у плиты — бросила в мелкую кастрюлю кусок масла, немного сахара, влила чашку куриного бульона, который нашла в холодильнике, и отправила туда же морковь. На минуту придя в себя, Эстелл ошеломленно потрясла головой: почему она взялась готовить глазированную морковь — коронное блюдо ее матери, хотя имела только смутное представление, как это делается?
С грохотом прикрыв кастрюлю крышкой, она подошла к двери во внутренний дворик, открыла ее и вышла на холодный вечерний воздух.
Пару месяцев назад, когда осень только начинала красить в желтый цвет листву деревьев, в ней стало нарастать какое-то внутреннее возбуждение. Она словно просыпалась после тягучего кошмара трех последних лет и медленно, но неуклонно осознавала необходимость принять какие-то важные решения. То, что возвращение Алекса не произвело на нее ожидаемого впечатления, доказывало необратимость происшедших в ней перемен.
Ветер неожиданно изменил направление и бросил в ее сторону пригоршни дождя. Эстелл быстро укрылась под козырьком двери и провела рукой по лицу, пытаясь понять, отчего оно стало мокрым — от дождя или от слез.
Но ведь Стивен тоже был частью того кошмара, мрачно думала она, однако все, что связано с ним, по-прежнему живо в ней. О'кей, она просто должна смело посмотреть ему в глаза… Но как это сделать, если мужчина, оставивший такой глубокий след в ее жизни, либо забыл ее, либо намеренно не хотел возвращаться к прошлому?
— Эй, Эстелл!
Она вздрогнула не столько от неожиданности, сколько от тона открытого осуждения, звучавшего в его голосе. Она вошла внутрь и уже собиралась закрыть дверь, когда почувствовала резкий запах горелого.
— Не закрывайте, ради Бога, эту дверь! — воскликнул с раздражением Стивен. Он пересек кухню большими шагами и швырнул кастрюлю с морковью в раковину. — Было бы неплохо выключить все это, прежде чем вы выйдете прогуляться! — пробормотал он, наклоняясь вперед и открывая окно над раковиной.
— Ох! Я была уверена, что все выключила, — солгала Эстелл, невольно избегая правды и всех сопровождающих ее осложнений. Наблюдая, как он спешит обратно к плите, она отметила, что Стивен переоделся в джинсы и просторный хлопчатобумажный свитер, элегантно сидевшие на нем. — Я взгляну на картошку! Может быть, ее удастся спасти, — поспешно сказала она.
Но он уже поднял крышку кастрюли.
— Боюсь, и здесь уже не на что смотреть! — без обиняков сообщил он ей, отодвигаясь при ее приближении.
Покраснев от стыда, Эстелл была вынуждена отметить, что большая часть картошки разварилась. Она слила воду в раковину и вернулась к плите, стараясь не смотреть на Стивена, картинно развалившегося за столом. Уменьшив огонь, она подсушила кашицу в кастрюле, добавила кусочек масла и начала мять оставшиеся картофелины. Тишина оглушительно звенела у нее в ушах. Она переложила пюре в подогретую миску и с облегчением заметила, что оно было в меру густым.
Достав из духовки тушеное мясо, приготовленное миссис Уэрт, она поставила все на стол и почувствовала, что у нее слегка кружится голова и трясутся ноги. Смотреть на еду ни в малейшей степени не хотелось, хотя из кастрюли исходил соблазнительный аромат. Еще меньше радовала перспектива делить трапезу с сидящим против нее человеком, на лице которого появилось удовольствие, когда он наклонился вперед и начал накладывать еду.