— Романы.
— В самом деле? — Она с уважением взглянула на него. — Я знаю вас?
— Это зависит от того, нравится ли вам читать детективы или нет.
— Но все же, как вас зовут?
— Сэм Найт.
— Ну конечно. Моя подруга Дарья все ваши книги прочла, и не по одному разу.
— А как насчет вас?
— Мне читать некогда. — Разумеется, это было неправдой, просто детективы как жанр не нравились Преш.
— Именно то, что хочет услышать каждый автор. — Он опять наполнил свой бокал и, улыбнувшись, провозгласил тост: — Пусть же разрешится загадка Лили!
От улыбки мрачные складки на его лице разгладились, и в глазах появился мальчишеский задор.
— В таком случае не скажете ли, как ваше имя?
Когда Преш назвала его, он расхохотался:
— Прешес Рафферти — это же Драгоценность Рафферти! Я никогда не смогу назвать женщину драгоценной. Вы просто Рафферти, и все.
— Хорошо, — согласилась она. Ей стало интересно, сколько же ему лет. Судя по внешности, за сорок.
Преш подняла бокал:
— За вашу задержку в Париже. Следует признать, вино очень хорошее.
— Я ни за что бы не остался здесь, — опять повторил он.
— Так почему же вы остались?
Их взгляды на миг встретились. Он больше не смеялся.
— Копался в прошлом, — тихо произнес он.
Он резко встал и, сказав, что ему надо покурить, вышел. Преш осталась одна, такая же одинокая, как до встречи с Найтом. Интересно, что могли означать его последние слова?
Она выпила до дна предложенный им бокал вина, очень хорошего бордо, и, когда он вернулся, предложила подкинуть его до отеля.
— Мне по пути, — слукавила она, понимая, что сейчас он нигде не поймает такси.
Надевая старую дедушкину дубленку, она заметила, как ее спутник усмехнулся. На улице высокий Найт с удивлением воззрился на ее маленький «смарт».
— Это ваш автомобиль? — Он явно растерялся.
Теперь наступил ее черед улыбаться, когда он пытался втиснуться в прокрустово ложе ее машины. Однако он не ворчал и не сердился, более того, он даже терпеливо ждал, пока она проверяла список звонков, поступивших на ее мобильный.
— Опять неудача? — осторожно спросил он, когда она, тихо тронувшись с места, медленно поехала вдоль пустынного бульвара Монпарнас в сторону улицы Ренн.
— Да, Лили молчит. А следовательно, загадка не разгадана, — улыбнулась она.
Преш было неловко, когда она высадила Сэма возле убогой гостиницы. Найт кое-как выполз из машины, но не ушел, а, наклонившись к ней, взглянул ей прямо в глаза.
— Огромное вам спасибо, Рафферти. Поверьте, я оценил вашу услугу. Думаю, если бы не вы, мне пришлось бы всю дорогу до отеля топать пешком.
— Не стоит благодарности. И спасибо за компанию.
— А вам удачи в разрешении загадки Лили Сун. — Он выпрямился, чтобы закрыть дверцу, но тут же опять склонился к ней: — Вы не могли бы дать мне номер вашего телефона? — спросил он. — Так, на всякий случай, вдруг я опять буду проездом в Париже. Тогда вы мне расскажете продолжение истории Лили Сун.
Глава 8
Когда Преш открыла глаза, тусклый серый свет едва пробивался сквозь оконные занавески. Еще не проснувшись до конца, она вдруг вспомнила о Лили и сразу позвонила в аэропорт. Ей сообщили, что самолет сел во Франкфурте вчера вечером.
Преш приняла душ, оделась и прошла на кухню выпить кофе, поглядывая на присыпанные пушистым снегом оконные рамы и подоконники. Снег создавал ощущение чистоты, дарил, как в детстве, предчувствие счастья. Она надеялась, что Лили скоро позвонит, но вместо Лили позвонил Сэм Найт.
Преш сняла трубку и взволнованно спросила:
— Это Лили?
— Рафферти, неужели вы до сих пор ждете вашу таинственную родственницу? — послышался голос Найта.
— Да, жду, хотя мне это уже порядком надоело. А вы почему все еще в Париже?
— Вылет опять отменили. Может, пообедаем вместе?
Преш не колебалась ни секунды:
— Заезжайте ко мне через полчаса. Я знаю одно очень уютное местечко, как раз для такой погоды.
Найт нашел ее дом без особого труда. Она встретила его на крыльце, кутаясь в теплый голубой свитер.
— Вы только взгляните! — весело воскликнула она, указывая на росшее во дворе деревце. Легкий пушистый снег укутал каждую веточку, а с сучков свисали крохотные блестящие сосульки. — Жаль, что эта красота так недолговечна.
Найт замер и долго смотрел на заснеженное дерево.
— Знаете, в Париже я не видел ничего прекраснее этого.
— Хм, — хмыкнула Преш, поеживаясь от холода. — Поднимайтесь, познакомитесь с Мяо, а я тем временем оденусь.
Кошка спала в углу на подоконнике. Она лишь на миг приоткрыла один глаз и тут же его закрыла, но знакомство состоялось. Сэм держался не менее независимо, чем Мяо.
Он помог Преш надеть дубленку, которая, как заметил Сэм, весила около тонны. Преш объяснила, что для такой непогоды лучшей одежды не придумаешь. И вдруг застенчиво спросила:
— Надеюсь, я не кажусь вам чересчур нескладной или неуклюжей?
— Что вы, что вы! Но все-таки лучше нам избегать фешенебельных мест, а то еще нас попрут оттуда.
Она рассмеялась и обмотала шею длинным голубым шарфом. Преш заметила, что на ее спутнике вчерашняя одежда — водолазка, джинсы, кожаный пиджак.
— Вы и сами на денди не очень-то похожи, — сказала она, поглядывая на его заросший щетиной подбородок.
— Теперь я вижу, вы действительно не читали ни одной моей книги. На обложках всегда был мой портрет. С бородой.
— Ага. — Преш широко улыбнулась ему. — Теперь мне понятно, почему я не узнала вас в «Куполе».
Когда они спускались по скользким ступенькам крыльца, он учтиво взял ее под руку.
— У меня такое ощущение, что вы можете найти оправдание всему на свете, — заметил он с улыбкой.
— Вероятно, вы правы. Дарья говорит, мне не хватает чувства реальности. Именно поэтому я добилась того… — Она чуть было не обмолвилась «что меня бросили прямо перед свадьбой», но вовремя спохватилась, вспомнив, что беседует, в сущности, с чужим человеком.
— Добилась чего?
— Немногого. Стала владелицей антикварного магазина. Полагаю, легче иметь дело с прошлым, чем с настоящим.
— Не всегда, — резко заметил он.
Преш удивленно уставилась на него. Что он имел в виду?
— Думаю, лучше нам пойти на набережную Сен-Луи, — предложила она. — Это не близко, но машин сейчас почти нет, и прогулка будет интересной.
— Если только там есть хорошее вино.
— Конечно, есть. Однако обещайте мне не заказывать хорошее бордо к рыбе.
— Но мне нравится сочетание красного вина с рыбой, — запротестовал Сэм. — Каждый раз, когда я отправляюсь порыбачить на Песчаной косе, я жарю выловленную рыбу прямо на берегу, а затем мы распиваем бутылку хорошего местного вина. Знаете, у нас в Каролине делают очень неплохое винцо, хотя и не бордо.
Ресторан походил на темную пещеру. Старые, почерневшие от копоти балки крест-накрест пересекали потолок, искусственные красные розы украшали покрытые белой оберточной бумагой столики, в большом камине из грубо обтесанных камней пылал огонь. В воздухе плавал смешанный запах жареной баранины и соуса на красном вине, одним словом, атмосфера была восхитительной, как на Рождество в морозный воскресный день.
На столике гостей уже поджидала бутылка красного вина — дань старой традиции. Сэм, вместо того чтобы отослать бутылку назад, разлил вино по стаканам.
Преш с волнением смотрела, как он делает первый глоток.
— Доброе винцо, почти такое же, как в Каролине, — сказал он.
В тот же миг к ним подскочил владелец ресторана с меню.
— Мадам, месье, вы обязательно должны попробовать чечевичный суп с ветчиной, для такой погоды, как сегодня, нет лучшего блюда. Я также рекомендую вам жареную баранью ногу. Разумеется, есть отличный гарнир — фасоль, а также жаренный тонкими ломтиками картофель с чесноком, луком и грибами.
Как и было обещано, суп оказался настоящим объедением. Согревшись, Прешес устремила задумчивый взгляд на Сэма.
— Итак, вы знаете обо мне все. А теперь расскажите о себе, — попросила она.
— Хм, хм. Положим, мне известно лишь чем вы занимаетесь. Я ведь не знаю, что вы за человек. — Он окинул ее придирчивым взглядом.
— Однако вам известно, например, где я живу. Может, в свою очередь вы расскажете мне о доме на берегу моря, где вам так нравится пить местное красное вино?
— Я живу в этом доме уже десять лет. Я купил его на первый авторский гонорар. Дом находится на окраине крохотного городка, но стоит отдельно, на краю обрыва, среди зарослей высокой травы, защищенный от ветра тамариском. Тамариск я посадил сам. Теперь деревья выросли, они почти трехметровой высоты. Снаружи дом неказист, серый куб, покрытый дранкой, но окна его смотрят прямо на море. Долгими летними вечерами так приятно сидеть на широком крыльце…
Сэм умолк, и Преш подумала, что он, должно быть, соскучился по дому.
— У вас прирожденный дар рассказчика, — с улыбкой заметила она. — Дом стоит перед моими глазами, как будто я там побывала.
Он с грустью взглянул на нее.
— Внутри все так же просто, как и снаружи. Истертые до белизны половицы, выцветшие ковры, удобный диван, даже два дивана, камин. Зимой горящий камин манит к себе, так приятно сидеть у огня и наблюдать за игрой огненных язычков, вместо того чтобы смотреть на высокие морские валы, с грохотом набегающие на песчаный берег, и прислушиваться к тому, как завывает ветер в верхушках деревьев. Дом словно остров, — тихо добавил он, — мой собственный остров, где нет никаких тревог и забот, где все так идеально.
— И что было дальше? — вырвалось у Преш, прежде чем она опомнилась. — Простите. Мне показалось, что ваш рассказ не окончен, что вы остановились на полуслове.
— Вы правы. Впрочем, рассказ никогда не будет окончен.
Поглядывая на обручальное кольцо на пальце Сэма, Преш подумала, что ему давно уже следовало упомянуть, хотя бы невзначай, о своей жене.
Сэм попробовал баранину и улыбнулся:
— Очень вкусно.
— А что я вам говорила?
— Я вижу, вы человек, которому можно доверять. Однако погодите. Я забыл спросить вас о Лили.
Его слова словно вырвали ее из сладкого полузабытья. Преш даже удивилась, что так быстро забыла о кузине.
— Пока ничего не слышно. По крайней мере, она могла бы позвонить. Но ей, судя по всему, очень нравится таинственность. Пожалуй, я нисколько не удивлюсь, если она так и не появится. Разве… — Тут Преш замялась. — Нет, она говорила, что ей крайне необходимо поговорить со мной.
— Вероятно, о семейном деле. Она, наверное, прослышала о том, что вы получили в наследство дедушкину дубленку, и хочет прибрать ее к рукам.
Они расхохотались. Сэм огляделся по сторонам, посетители к этому часу уже заполнили маленький зал.
— Мне нравится тут. Здесь все по-настоящему, совсем не похоже на большой Париж, который там, наверху, за стенами нашего ресторанчика.
— Постойте, но ведь большой Париж как раз и состоит из сотен таких местечек, как наш ресторан. Теперь вы вряд ли станете отрицать, что мой город прекрасен.
Он внимательно посмотрел на нее, вглядываясь в ее раскрасневшееся лицо, в ее лучистые глаза, блестевшие из-под спутанной золотистой челки.
— Сознаюсь, Париж прекрасен, — согласился он.
— Когда вы прилетите в Нью-Йорк, наверное, вы сразу поедете в свой дом на побережье?
— Я не был там уже несколько лет, — вздохнув, сказал Сэм, чем немало удивил ее. Он поспешил сменить тему беседы, спросив ее о том, что она хотела бы заказать на десерт.
— Яблочный пирог! — воскликнула Преш. — И еще ванильное мороженое. Им поставляет мороженое сам Бертильон. Это самое лучшее мороженое на свете.
Они съели по кусочку яблочного пирога и попробовали лучшее на свете мороженое. Наступила очередь крепкого ароматного кофе, причем Сэм положил себе столько сахара, что, как в шутку заметила Преш, ложка увязла в чашке.
Потом они не спеша брели по лабиринту парижских улочек, пока не подошли наконец к ее дому. Они остановились у ворот, ведущих во дворик. Преш взглянула на Сэма.
— Большое спасибо вам за чудесный обед, — поблагодарила она. — Все было замечательно.
— Как это ни удивительно, но вы правы. Благодарю вас, Рафферти, за то, что составили мне компанию.
— Хорошую компанию для одинокого человека, — уточнила Преш, интуитивно догадавшись, насколько он был одинок.
Сэм ничего не ответил, только бросил на нее грустный взгляд, затем развернулся и пошел прочь.
Преш поняла, что опять сморозила глупость. Чувствуя себя виноватой, она окликнула его:
— Погодите. Ну что вам делать вечером в такой дыре, как ваш отель? Может, зайдете ко мне в гости? Послушаем музыку, посмотрим телевизор.
Он обернулся в нерешительности.
— И никаких возражений, — добавила она, втайне надеясь, что он примет ее приглашение, ведь она была так же одинока, как и он.
— Благодарю вас, — искренне сказал Сэм.
Они пересекли дворик и поднялись на крыльцо, как вдруг их окликнула консьержка из своей каморки:
— Мадемуазель, вам принесли посылку. Срочная доставка. Я велела рассыльному положить ее возле вашей двери.
Преш, удивившись, поблагодарила консьержку. Она не ожидала ничего подобного. В самом деле, возле двери лежала посылка — продолговатый ящик почти метровой длины. На крышке виднелись почтовые наклейки и штемпели в основном на китайском языке, но все-таки можно было разобрать, что посылка пришла из Шанхая, из магазина «Древности Сун».
— Должно быть, от Лили, — догадалась Преш, открывая дверь.
Сэм поставил ящик на пол в кухне, Мяо тотчас же побежала и обнюхала чужую вещь. Преш, порывшись в ящике комода, достала отвертку.
— Умираю от любопытства: что же там внутри?
Сэм принялся отверткой открывать крышку, а Преш занялась приготовлением кофе. Она красиво расставила на черном лаковом подносе чашки, молочник и сахарницу, но тут крышка посылки с треском отскочила, и Сэм вынул завернутый в коричневую бумагу пакет. Под бумагой оказалось одеяло.
— Должно быть, что-то очень ценное, — заметил Сэм.
Это была терракотовая фигурка китайского воина, Преш сразу узнала копию известных всему миру воинов династии Цинь. Она указала на штамп — знак серийного производства.
— Непонятно, зачем Лили отправила мне это? — удивилась Преш. — Такое можно купить в любом сувенирном магазине. Расходы на почтовые услуги стоят больше, чем сама фигурка.
Пожав плечами, она отнесла статуэтку в гостиную и поставила ее на полку, на свободное место. Окинув взглядом ряд снимков, Преш вдруг нахмурилась.
— Странно. А где же дедушкин свадебный снимок? Он всегда стоял рядом с фотографией тети Гризельды.
— Неужели это такая ценность? — спросил Сэм.
— Для меня — да. Но ничего, думаю, он найдется. Ладно, давайте пить кофе.
Сэм устроился на диване, кошка прыгнула ему на колени, глядя на него голубыми немигающими глазами.
— Она всегда так смотрит?
— Вы имеете в виду кошку? Но ведь у нее есть имя, Мяо.
Преш поставила поднос с кофейными чашками прямо на потертый кожаный диван. На улице уже стемнело. Преш задернула шторы, чтобы не было видно мрачного серого неба, и налила кофе.
— Как я погляжу, вы не любите кошек. — Преш придвинула к гостю блюдце с печеньем. — Попробуйте, печенье очень вкусное. И будьте поласковей с Мяо. Она не привыкла к обществу мужчин.
Сэм заметил, как Преш вся зарделась от смущения, обмолвка выдала ее с головой, но тут, как нельзя кстати, зазвонил телефон.
Это была Лили.
Нельзя было сказать, что звонок кузины обрадовал ее, но по крайней мере она вздохнула с облегчением.
— Лили! — воскликнула она. — Ну наконец-то, а то я уже начала думать, что тебя на свете нет.
В трубке повисла тишина.
— Лили? Ты меня слышишь?
— Почему ты так сказала? — В голосе Лили послышалась обида. — Что меня на свете нет?
— Ну, ты не прилетела в Париж и не позвонила. Кроме того, я никогда тебя не видела, — рассмеялась Преш.