— Негодяй, — не выдержала Дарья, когда они входили в дом.
Лора, чудо-ребенок, бросилась им навстречу. Преш подхватила ее на руки, в шутку жалуясь на то, какая она стала тяжелая.
— Эй, да ты растешь прямо как на дрожжах. Обещай, что не будешь делать этого, пока сидишь у меня на руках.
— Обещаю, тетя Преш, честное слово, обещаю.
Том, одетый просто, по-домашнему, вышел ей навстречу из кухни. Он был не только ученым, но и гурманом и отлично готовил. Том откупорил бутылку недорогого красного вина.
— Добро пожаловать, страдалица! — воскликнул он, подавая Преш бокал с вином. — Лучше утопи свое горе в этом напитке.
— Том… — Преш взглянула на него умоляюще, в ее глазах стояли слезы.
— Выбрось все из головы. Беннет не вернется, а если он попытается вернуться, то только через мой труп. — Том налил жене бокал вина, а Лоре передал стакан с соком.
— Давай договоримся, — сказал Дарья, когда Преш уселась на продавленный диван, прикрытый покрывалом. — Мы с Томом решили дать тебе тридцать дней «жалости». Это означает, что ты можешь тридцать дней плакать, страдать, жаловаться — одним словом, упиваться своим горем. После этого — все, конец страданиям.
Она присела рядом с Преш:
— Тебе ясно? Тридцать дней «жалости» к самой себе, а затем пора начинать жить.
Преш с сомнением взглянула на нее:
— Ладно, я попытаюсь.
— Я знаю, ты справишься, Преш. Никто ведь не умер, никто не пострадал, пострадала только твоя гордость. Обещай мне начать новую жизнь, а мы обещаем выслушивать все твои жалобы в течение тридцати дней. Хорошо?
Том вынул из духовки горшок с тушенной в красном вине говядиной по-бургундски. Он быстро нарезал ломтиками хлеб и достал миску с салатом.
— Ну-ка, давайте попробуем, что тут у нас получилось.
За всю жизнь не было трапезы более приятной, чем эта, думала Преш, сидя рядом со своими друзьями, окруженная их заботой и любовью. Слезы капали в бокал с вином. Так начался ее первый день «жалости».
Дарья и чудо-ребенок ни на минуту не оставляли Преш одну. Они брали ее с собой то на прогулки к реке, то за покупками в книжный магазин, где можно было полистать новые книги или послушать компакт-диски. Но, несмотря на все их усилия, Преш порой становилось так тошно, что она решила уехать в заброшенный коттедж на мысе Кейп-Код, чтобы побыть наедине с приятными воспоминаниями юности.
Она прогуливалась по пляжу в полном одиночестве, глядя на пенные волны, накатывающие на берег. Или сидела на террасе, кутаясь в плед, и в тысячный раз задавала себе один и тот же вопрос: как мог человек, который, как ей казалось, любил ее, так жестоко с ней обойтись?
Задавала она себе и другие вопросы. Например: любит ли она Беннета по-прежнему? Любила ли она его вообще? Или он просто вскружил ей голову своей внешностью? Тщательно вспоминая прошлое, она только теперь поняла, что почти ничего не знает о нем, вернее, знает только то, что он счел нужным ей сообщить. А оказалось, что она даже не знает его домашнего адреса.
Преш понимала, что сваляла дурака. Скорее всего, он никогда не любил ее и собирался жениться на ней только ради денег.
Почувствовав себя немного лучше, она вернулась в Бостон и сообщила Дарье, что все как следует обдумала. Она снова в порядке, и пусть Беннет Джеймс катится к всем чертям.
— У тебя еще остались в запасе дни «жалости», — напомнила ей Дарья, и от этих слов Преш неожиданно разрыдалась, закрыв ладонями лицо.
— Надо жить, Преш, несмотря ни на что, — грустно сказала Дарья. — Жизнь на этом не заканчивается.
Через неделю Преш вернулась в Париж. Стояло ясное декабрьское утро, но она, не открывая жалюзи, повалилась на диван. В комнате стояла мертвая тишина. Телефон молчал. Несмотря на то что уже наступил двадцатый день «жалости», ее по-прежнему мучили одни и те же вопросы. Неужели Беннет действительно был подлецом? Неужели он хотел жениться на ней только ради денег? Ведь он так красив, так чуток, так обаятелен.
Накануне вечером звонила тетя Гризельда, она попросила Прешес приехать и погостить у нее.
— Покатаемся на лыжах, — уговаривала тетя, и Преш расхохоталась, представив себе эту милую старушку на лыжне. Конечно, это был всего лишь предлог, чтобы заманить Преш к себе.
— Я хочу быть уверена, что ты не наделаешь глупостей, — объяснила тетя.
— Ни один мужчина не стоит того, чтобы из-за него совершать глупости, — пообещала ей Преш, хотя по-прежнему была не в силах переломить себя. Жизнь зашла в тупик, утратила смысл. Оставалось только прислушаться к совету Дарьи и Сильвии — просто жить дальше.
Вздохнув, Преш встала с дивана и подошла к зеркалу эпохи Людовика XVI в позолоченной резной раме, чтобы взглянуть на себя. То, что она увидела, ей совсем не понравилось. Лицо без косметики было бледным, веки покраснели и опухли, вместо прически — копна спутанных волос.
— Ты просто идиотка, — строго обратилась она к своему отражению, — ты погрязла в жалости к самой себе. Неужели ты думаешь, что Беннет на это поддастся? Как бы не так!
Она откинула волосы со лба.
— Ну что ж, я ничего не могу поделать с Беннетом, зато я кое-что могу сделать со своими волосами, — произнесла она вслух.
Час спустя она уже сидела в кресле салона-парикмахерской на бульваре Сен-Жермен.
— Обрежьте все, — сказала она мастеру модельной стрижки.
Он приподнял рукой длинные густые пряди, перебирая их с восхищением.
— Вы уверены? — спросил мастер. — Короткая стрижка сильно изменяет внешность.
— Как раз то, что мне нужно, — решительно ответила Преш. — Я решила радикально изменить внешний вид. Хочу стать похожей на Одри Хэпберн.
Два часа спустя она, конечно, не стала похожей на Одри Хэпберн, но резко изменить свой облик ей, безусловно, удалось. Вместо облака непослушных кудрей у нее была теперь стрижка в форме шапочки, на затылке чуть короче, а спереди челка до уровня глаз. Она задорно встряхнула головой и распушила волосы взмахом ладони. Непонятно почему, но она почувствовала себя освободившейся от прежнего романтического нежного образа. Теперь она стала новой Преш Рафферти.
Для того чтобы закрепить новое ощущение, она зашла в магазин нижнего дамского белья. Побродив некоторое время вдоль витрин, она выбрала изящное нижнее белье, настоящее сокровище. Пусть оно не предназначалось для посторонних глаз, но настроение Преш от этой покупки странным образом улучшилось. Следующим ее шагом стало посещение салона красоты «Шанель», где ослепительно красивая девушка сделала ей макияж, а затем убедила купить розовую губную помаду и розовые румяна. Затем она села в такси и отправилась в ресторан «Верлен».
Сильвия, увидев в дверях Преш, застыла от изумления.
— Тебя просто не узнать. Проходи, выпьем по чашке кофе. Я могу оставить кухню на полчаса. Надеюсь, за такое короткое время мои помощники не успеют ничего испортить.
С Сильвией время пролетело незаметно, но ночью, оставшись одна в своей квартире, Преш опять начала думать о Беннете. Воспоминания о загородном замке, долгие прогулки, бурные встречи, когда он возвращался на улицу Жакоб…
«Боже мой, — вздохнула Преш, — и когда я избавлюсь от этого наваждения?»
Как-то раз, просматривая интернет-сайты, она наткнулась на картинку с котятами, они были такие трогательные, с большими удивленными глазами и торчащими ушками. Повинуясь внезапному порыву, она тут же позвонила продавцу, но услышала, что все котята распроданы, однако у него есть годовалая кошка, ее вернули, потому что у хозяина внезапно обнаружилась аллергия.
— Я возьму ее, — сразу сказала Преш.
— Может быть, вы все-таки сперва посмотрите? Вдруг вы не подойдете друг другу? — с сомнением произнес продавец.
— Подойдем, еще как подойдем! — ответила Преш.
У них с этой кошкой было кое-что общее. Их обеих отвергли и бросили.
На следующий день Преш забрала кошку, красавицу шоколадно-кремового цвета с голубыми глазами. Она привезла ее домой в дорожном саквояже. Одно не нравилось Преш: слишком сложное у нее было имя — Миранда де ля Рейн д'Ор. Выпущенная на свободу, кошка вскоре запрыгнула ей на колени и, с серьезным видом заглянув хозяйке в глаза, промурлыкала «мяо».
— И тебе тоже «мяо», — улыбнувшись, ответила Преш.
Вот так кошка стала называться Мяо. Преш изливала Мяо все свои печали, а та с понимающим видом все выслушивала, сочувственно мурлыча в ответ.
На следующий день Преш купила переносную клетку и отправилась в Монте-Карло показывать свое новое приобретение.
Лала и Шнупи вертелись вокруг клетки с кошкой, как вдруг Мяо дико и жутко завыла на собак.
Гризельда и Мими сильно удивились, когда собаки, поджав хвосты, поспешно ретировались.
— Судя по всему, кошка — это замена человеку, — многозначительно заметила Гризельда.
— Что ж в этом плохого? — ответила Преш. — По крайней мере, она всегда рядом со мной.
Мяо выпустили из клетки. Собаки вели себя смирно, пока она с торжествующим видом устраивалась на диване между Гризельдой и Мими.
Ну что ж, начало положено, подумала Преш, приглаживая рукой волосы (как выразилась Гризельда о ее новой прическе, голова гладкая, как у утки) и улыбаясь двум любящим ее близким людям.
Глава 7
Шанхай
Если бы Лили пришлось составлять список лиц, с которыми ей никогда не хотелось бы встречаться, то первую строчку в этом перечне, несомненно, занял бы Беннет, а второе место, разумеется, досталось бы Мэри-Лу. Вероятно, поэтому Лили была немало удивлена, когда столкнулась с каждым из них по очереди.
Беннет заявился без предупреждения, через месяц после того, как она прогнала Мэри-Лу. Он пришел в семь вечера и позвонил у ворот. Посмотрев в камеру наблюдения, Лили страшно удивилась, увидев, кто к ней пожаловал. Нажав клавишу переговорного устройства, она резко спросила:
— Что вам нужно?
— Поговорить с вами, если у вас есть свободная минута.
Ей стало любопытно, что привело его сюда, и она впустила его. Беннет держал в руках огромный букет белых лилий.
— Я давно хотел встретиться с вами, но по делам пришлось уехать в Европу. Еще во время нашей первой встречи я подумал, что нам есть о чем поговорить. Вы не хотите пригласить меня в дом? — Он улыбнулся — перед его улыбкой не могла устоять ни одна женщина, в том числе и Лили.
Он поднялся на веранду, остановившись на минуту, чтобы полюбоваться на канарейку. Когда он пристально рассматривал птицу, в клетке которой лежало спрятанное ожерелье, сердце у Лили забилось так сильно, что она испугалась, как бы стук сердца не выдал ее, однако он ничего не заметил. Запах лилий наполнил комнату.
— Лилии для Лили, — сказал Беннет. — Уверен, что я не первый, кто воспользовался подобной игрой слов.
Она взяла букет, без улыбки бросив короткое «благодарю», положила цветы на стол, знаком указывая ему на кресло.
— Как я понимаю, вы пришли замолвить словечко за Мэри-Лу, — сказала она, присаживаясь на диван.
Он удивленно вскинул брови:
— А что с ней случилось?
«Очень ловко изображает удивление», — подумала Лили.
— Вы хотите сказать, что вам ничего не известно?
— Говорю же, я был в отъезде. Между нами все кончено. Она милая женщина, но пришло время, и мы расстались.
— В таком случае мы с вами в одинаковом положении. Мэри-Лу больше у меня не работает. Итак, позвольте узнать, чем вызван ваш визит?
— Я был поражен, когда встретил вас. Я сразу понял: вот женщина, с которой можно вести дела.
— И какие же именно?
— У меня к вам одно предложение, — начал Беннет. — Вы обладаете исключительно ценной вещью. Город наводнили слухи, но, кроме вас, меня и Мэри-Лу, никто не знает, где эта вещь находится.
Щеки Лили покраснели от негодования. Мэри-Лу опять предала ее! Но Лили сдержалась и тихо произнесла:
— Полагаю, вам известно, что она обкрадывала меня. Обиженный работник пойдет на что угодно, лишь бы отомстить.
Беннет покачал головой:
— Мне известно, что она пыталась продать ожерелье, но один житель Шанхая, дрянной человечишка, растрезвонил повсюду об ожерелье. Уверен, если бы он не болтал, вы бы уже давно продали эту вещь. Мне очень жаль, что ваша сделка со швейцарским посредником расстроилась.
Он поднял руку, как бы отметая все возможные возражения:
— Не спрашивайте меня, откуда мне это известно. Сейчас подходящее время для новой сделки. Поверьте мне, Лили, эта сделка безопасна и надежна во всех отношениях.
Чтобы скрыть охватившую ее тревогу, она прошла на кухню, откуда вернулась с бутылкой «Сан-Пеллегрино» и двумя бокалами. Наполнив бокалы, она взяла один и села в кресло.
— Выпьем за сотрудничество? — Беннет приподнял бокал.
— Лучше скажите прямо, к чему вы клоните? — спросила Лили, делая небольшой глоток.
— Все очень просто. У вас на руках ожерелье умершей императрицы. У меня есть покупатель. Он готов заплатить большую сумму до получения товара, но ему надо знать точно, что он получит. Вот поэтому мне необходимо увидеть ожерелье. Кроме того, мне понадобится документ, удостоверяющий его подлинность. И конечно, нам надо договориться о цене. Полагаю, что она будет равна тридцати миллионам.
Неужели он действительно думает, что она вот так запросто отдаст ему ожерелье, да еще скажет: «Отлично, держите»?
— Пятьдесят на пятьдесят. — Беннет нетерпеливо наклонился вперед. — Вам больше не придется продавать убогие подделки под старину. Итак, ваше слово, Лили?
— У меня нет этого ожерелья, и я понятия не имею, где оно находится. Не стоит доверять слухам. — Она встала, давая понять, что их разговор окончен. — Это ведь только слухи.
Беннет тоже встал и подошел к ней вплотную. По ее спине поползли мурашки, ей стало страшно.
— Оно у вас, Лили, — мягко заметил он. — Почему бы нам не договориться полюбовно? Я ведь не остановлюсь ни перед чем, чтобы достать его.
Он отступил на шаг, и на его губах опять заиграла обаятельная улыбка.
— Я дам вам время все как следует обдумать. Например, до завтрашнего вечера.
В воздухе повисла угрожающая тишина. Лили вспомнила, как Мэри-Лу говорила, что Беннет убил жену из-за денег. Она вздрогнула, поскольку теперь поняла: он способен на все.
— Итак, до завтра, — попрощался Беннет. — Увидимся в семь вечера.
Мэри-Лу не без тайного умысла познакомилась поближе с девушкой, которая работала администратором в спортивном клубе, где тренировался Беннет. Время от времени они встречались в баре или кафе, иногда днем вместе обедали, иногда вместе ходили по магазинам.
В тот самый вечер, когда Беннет зашел в гости к Лили, девушки сидели в прокуренном, переполненном баре. За бокалом мартини новая подруга поделилась с Мэри-Лу новостью: Беннет вернулся, его свадьба расстроилась.
— Он передумал, — с улыбкой объяснила девушка Мэри-Лу. — Думаю, он не мог тебя забыть, — добавила она.
Мэри-Лу переполняли смешанные чувства. Она, конечно, обрадовалась. Но она не забыла, как Беннет бросил ее. И теперь ей хотелось отомстить ему за унижение.
Оставив новую подругу в баре, Мэри-Лу поспешно поехала к Лили. Остановившись перед воротами, она нажала на кнопку переговорного устройства и умоляющим голосом произнесла:
— Лили, мне надо поговорить с тобой. Пожалуйста, впусти меня. Я по поводу Беннета.
Лили колебалась, но, вспомнив угрозы Беннета, открыла ворота. Она стояла на веранде, скрестив руки, и смотрела на Мэри-Лу, которая шла мимо пруда с золотыми рыбками. «Какая поразительная красота, — подумала Лили, — и при этом какое коварство».
Мэри-Лу остановилась у крыльца. Узнав ее, канарейка издала приветственную трель, но Лили тут же накрыла клетку платком.
— Мне надо поговорить с тобой, — начала Мэри-Лу.
— Говори.
— Беннет вернулся. Он уезжал в Европу, чтобы жениться на твоей кузине, но там что-то не заладилось. Видимо, ей досталось не слишком большое наследство, а для Беннета женщина без состояния — это не та женщина, на которой стоит жениться.
Беннет хотел жениться на Преш? Лили явственно ощутила опасность, которая угрожала не только ей самой, но и кузине. Надо уехать отсюда, и как можно скорее. Но Мэри-Лу она сказала: