В небе сверкнуло что-то золотое.
Он прищурился. Две золотые вспышки. «О, меня будет охранять знаменитая двойка!» — ехидно подумал Прикованный. Он увидел, как эти две вспышки упали вниз и мягко приземлились на землю около постамента, где его приковали. Ослепительный свет, как и ожидал Прикованный, исходил от доспехов гостей (точнее тюремщиков, поправился он) и от их белоснежных крыльев. Свет слепил глаза, но он упрямо смотрел вперед.
Они пришли поиздеваться над ним. Он знал это великолепно. За годы, которые он провел здесь, иначе не было. Из гордого и сильного врага Прикованный превратился в их глазах в простого и жалкого подсудимого, которого нужно сначала помучить, а только потом убить. Хотя, даже сейчас Прикованный ощущал их страх. Все же, он был самым сильным. И там, у их Дома, и там, у себя Дома.
Один из них сложил крылья за спиной. Свет, исходящий от него слегка померк. Глаза стало резать гораздо меньше. Высокий, стройный, лет двадцати пяти, но без единой морщинки, что делало еще более молодым прибывшего. Его черные волосы были коротко пострижены, как с давних пор, вспомнил Прикованный, когда они сражались в битвах на их Святой Земле. «Бессмертный. Высший», — безошибочно опередил Прикованный, испытывая ненависть при последнем слове.
Второй, последовав примеру первого, тоже сложил крылья. Его золотистые волосы волнами струились по спине. Светло-голубые глаза с видимой ненавистью смотрели на Прикованного. Он же с не меньшей ненавистью смотрел в ответ на прилетевшего.
Прикованный знал, что по-настоящему прячется за этой маской доброты. В чем-то они даже гораздо хуже, чем он сам.
— Ну здравствуй, брат. — Тихо произнес темноволосый.
Прикованный тряхнул некогда светлыми волосами, на который теперь запеклась и кровь и грязь.
— Не называй меня так, Михаил. Я никогда не стану тебе братом, — прошипел он.
Светловолосый гневно ступил вперед.
— Не думай, что нам приятно с тобой разговаривать!
Прикованный ядовито на него посмотрел.
— Тогда какого лешего вы пришли сюда? Мне вполне неплохо без вашего присутствия. Так что тащите свои идиотские тела на свое идиотское небо!
Светловолосый снова подошел на шаг, намереваясь сказать что-то праведное, но Михаил его поймал за руку.
— Не стоит. Не трать на него свой праведный гнев. Он того не стоит. Он побежден. Успокойся, Уриил.
Прикованный вскинулся. В его глазах проснулась неподдельная язвительность.
— О, так это и есть Уриил? Мило. Миха, вы берете таких взамен павших? Видно давно я не был в мире. — Он сокрушенно покачал головой. — Знаешь, если это берут на место Хранителей, то не удивлюсь, когда у вас там появятся демоны.
— Демонам место в Аду, — спокойно ответил Михаил, приоткрыв крылья. — Как и тебе.
— Так вперед! Отправь меня туда! Я с радостью свижусь с Вельзевулом и Асмодеем. К тому же, там будет гораздо веселее, чем здесь или у вас, там. Ладно, к черту пустые разговоры! Зачем пришел?
Михаил презрительно посмотрел на Прикованного. Он покачал головой, смотря на кровь и грязь на теле своего бывшего брата.
— Ты никогда не изменишься, да?
— А ты чего хотел? Чтобы я снова сидел и видел, как вы делаете вид, что безумно всем довольны? Чтобы исполнять жалкие приказы?
Михаил закрыл глаза. Прикованный с гневом смотрел на него. Уриил решил наказать врага, но один взгляд и фраза остановили его:
— Стой на месте, жалкий мальчишка! Я гораздо старее тебя, так что не смей даже думать такое! — злобно проворчал Прикованный.
— Уриил, отойди. От того, кто распространяет зло, не жди добра. Корни всех зол исходят из него. Он само понятие зла. И никогда не сможет измениться. Никогда. — Спокойно произнес Михаил. Уриил отступил на два шага. — Ты никогда не изменишься, верно?
— А ты чего ждал? — лениво переспросил Прикованный.
— Хотя бы капли Света в твоих глазах и словах. Но я его там не вижу. Вот только не знаю, радоваться или огорчаться мне…
— Лучше радуйся. Я никогда не изменюсь, Михаил. — По лицу Прикованного пробежала какая-то мысль, но он очень быстро спрятал её.
«Никогда я не позволю над собой надсмехаться!» — пронеслось в голове у него.
Михаил обошел постамент и проверил, крепко ли держит цепь. Он стянул ветви терна. Михаил нечаянно укололся. Капля стекла по ветке, которая мгновенно позеленела. Он посмотрел на ранку, и она прямо на глазах зажила.
Прикованный поморщился. Ему внезапно захотелось оторвать крылья этим гостям. Слишком много столетий они бесили его. А мстить он не разучился. Сначала он убьет этого Уриила. Молодой, но быстро надоедающий. Или, может, Михаила. Он один из сильнейших сейчас. Причем, без него армия лишится своего командира. А это всегда плюс.
Михаил встал перед его лицом.
— Сколько же ты лет собираешься провести здесь? Сколько лет ты не будешь меняться… Я думал… до конца верил в тебя, брат.
— То же самое могу сказать о тебе. Но скольких своих братьев и сестер ты убил, Михаил? Скольких убьешь еще? — Взгляд Прикованного затуманился.
— Они уже не были родными. Они последовали за тобой. За тобой во мглу. Ты никогда не изменишься.
— Естественно.
Михаил качнул головой.
— Зачем ты решил пойти против Его воли? Зачем не преклонился перед Его созданием? — с болью спросил Михаил.
— А тебе бы нравилось служить людям? Тем, кто гораздо ниже тебя? Кто никогда не сможет понять и вынести твой груз? — мрачно усмехнулся Прикованный.
Уриил в страхе взглянул на него. Прикованный сейчас точь-в-точь повторил слова, которые говорил тысячи лет назад.
— Мы служим им. И они хорошие. Да, не все… но они стараются. — Уриил неуверенно произнес последние слова.
Прикованный это понял и расхохотался.
— Вот об этом я и говорю. Они меняются, да. Но не в вашу сторону. Даже наоборот. Смотри, сколько я торчу здесь и вижу как они «идут к свету». Войны, взрывы… Сомневаюсь, что к этому приложил руку кто-нибудь из наших. Может ваши постарались?
— Они изменятся.
— Это вряд ли. А вы, Высшие. Даже никак не поддерживаете порядок. За тысячу лет моего заточения здесь люди наворотили столько дел, что даже мне обидно. Я-то, дурак, думал, мы можем так поганить землю. Нет, мы не одни. И самое интересное, что к этому не пришлось даже прикладывать лапу. — Прикованный сладко улыбнулся.
— Ты не понимаешь, о чем говоришь. Мы следуем Его воле…
— Убивая своих же братьев? Мило. Знаешь, Михаил, в чем главное различие между ними? Я — демон, Падший, называй, как хочешь. Я убиваю, сею раздор, в общем, делая массу неприятностей народу. Впрочем, как и вы, слушая Его волю. Но главное различие между нами в том, что я не отрицаю свою сущность. Да, я такой, я не оправдываюсь и принимаю все сделанное нормально. А вот вы мечетесь и прячетесь за весомым словом «Он приказал».
Михаил отступил от него. Прикованный победоносно посмотрел на него.
— Да, ты не изменился. Нисколько. Прощай… бывший брат… — Высший резко расправил крылья, снова засветившиеся ярким светом, и взмыл в воздух. Михаил дождался, когда с ним поравняется Уриил, и они оба растворились в небе. Только перед исчезновением Михаил успел сказать Прикованному:
— Мне жаль, что ты не изменился. Видно, ты навсегда останешься тем, кто ты есть, Люцифер…
Лицо Павшего ничего не отразило, кроме презрения…
* * *
— Чехова! — раздался почти у уха визгливый голос.
Я вздрогнула от неожиданности. Быстро натянула на лицо милую улыбку и подняла глаза на Наполеона. Он навис надо мной, как обрыв над рекой. Того и гляди сорвется.
— Четыре по домашней! Написали ответы на вопросы? — он кивнул в сторону бланка.
Я едва сдержала облегченный вздох. Не заметил…
— Нет, пока. Уже почти закончила. — Я приподняла листок и показала полторы исписанных страницы.
— Хорошо! Оценки узнаете завтра. Или сегодня. Кому как повезет! Суворова! Если вы думаете, что у меня на затылке нет третьего глаза, то ошибаетесь! Я вижу всё даже с закрытыми! Два, и листок можете забирать с собой! Такие работы не принимаю! — рявкнул Наполеон, резко отворачиваясь от меня.
Я краем глаза заметила, как побледнела Ритка. Читайте все по лицу: «Ой, меня просекли! Ну, заваливать, так всем сразу! Щас кого-то сдам!» Я мысленно чертыхнулась. Суворова забегала глазами по классу. И остановилась на мне. Я молча показала ей кулак.
Ритка ослепительно улыбнулась и открыла рот.
Вот зараза!!!
— Э, профессор!..
Внезапно что-то взорвалось, и класс быстренько погрузился во тьму. Я даже не смогла увидеть свои руки. Наполеон что-то закричал. По классу пронесся раздраженный вздох. Кто-то пытался списать, кто стереть шпаргалки. Я принадлежала ко вторым. Слава богу, не забыла заклинания и легко смыла с ладони все написанное.
Наполеон метнул во тьму какое-то заклинание, превратившееся в змею. Кто-то вскрикнул, и Полик довольно захохотал. Еще одно заклинание, и тьма развеялась. Все стали оглядываться, узнавая, какие потери понес класс во время пребывания на истории. Они стали небольшими. Лишь Женька свалился на пол, словно мешок с картошкой. Наполеон довольно хрюкнул. Еще бы! Добыча попалась на крючок.
Остальной класс закатил глаза, пытаясь не сорваться и не засмеяться, когда маленький Наполеон пытался поднять высоченного и плотного Женьку. Я закусила губу. Боль приводила в чувство.
Наконец, пыхтящий Наполеон решился вызвать богатырей Черномора. Они явились на удивление быстро. Не обращая на пыхтящего профессора внимания, взвалили на плечи посиневшего Женьку и ушли.
Наполеон даже подпрыгнул на месте от негодования. Все снова схватились за рты, едва сдерживаясь. Наполеон обвел взглядом мгновенно присмиревший класс и рявкнул:
— Контрольная окончена! — он прошептал заклинание, и листки взмыли в воздух, летя к своему хозяину.
Только этот хозяин видно не рассчитал силы заклинания и количества листков. Проще говоря, Наполеона смело с ног и надежно похоронило под этой макулатурой. Из-под них раздалось лишь пыхтение.
Класс не выдержал и захохотал. Я уткнулась лицом в парту, чтобы не поддаться общему состоянию. Стоит бросить хоть один взгляд на других, как уже не остановишься.
Кто-то подбежал к Наполеону и помог ему подняться. Профессор обвел ненавистным взглядом нас и ушел через двери, сказав нам, чтобы дожидались звонка, а не шатались по коридору.
— Ну, кто как думает? Провалили мы зачет, да? — проговорил Ромка, перебираясь на парту Ленки.
— Сомневаюсь. — Передернул плечами Юрка, наш отличник.
— Согласна с ним, — довольно подала голос я. Хоть списать получилось. Надо будет поблагодарить Нею.
Пара сокурсников уставилась на меня.
— Ты согласна… с ним? — недоверчиво спросили они.
— Да.
— Ты списала? — удивился Ник.
Помня, что даже у стен могут быть уши, я спрятала свою маленькую тайну.
— Ага, щас! Когда я успела? Просто учила вчера…
Ник понимающе хмыкнул. Он знал, что только в самом крайнем случае я буду учить уроки. «Тада! Добро пожаловать в мой мир!»
Все стали говорить о сегодняшнем провале Наполеона.
— Уверен, он нам смех припомнит. Видели, какие у него глаза были? — проворчал Ванька.
— Ну и? Глаза, как глаза! Ты еще не видел глаза у фурий. Вот это действительно глазищи!! Причем, собирающиеся тебя сожрать. Без хлеба, масла или хотя бы сыра, — фыркнул Димка, увлекающийся магическими животными.
— Мда уж. Наш курс точно провалится. Так и вижу под своей фоткой надпись «самый худший курс века», — поежилась Ритка.
— Учить надо всем. И не будет такой надписи. — Юрка недовольно на неё посмотрел.
— Слушай! Ты сам-то когда-нибудь учил? — не выдержала Ритка и повернулась к нему. Однако увидев говорившего, сникла. — О, пардон! Ты — другой случай.
Я усмехнулась.
Все ученики группировались, присаживаясь поближе. Наполеон разбросал нас по классу, чтобы списать друг с друга было почти невозможно (мы все равно ухитрялись!). А теперь, для разговора, мы стекались поближе друг к другу.
— У кого какие планы? — внезапно спросил Ник.
— А что? — удивилась Серафима, давно влюбленная в него. Я узнала об этом совершенно случайно. Просто выучила новое заклинание, решила проверить. Вот и узнала.
— Да так просто! Хотелось бы выбраться куда-нибудь всем вместе, — пожал плечами Ник, даже не смотря на Сему. Но она ничуть не обиделась, продолжая мечтательным взглядом смотреть на парня.
— Ты имеешь в виду после этого урока или после занятий вообще? — деловито поинтересовался Юрка.
Все закатили глаза.
— И то и другое.
К Нику подсела Ольга, ослепительно улыбаясь. Она тряхнула своей крашеной фиолетовой головой.
— Ник, ну, если ты хочешь куда-нибудь вытащить меня, то просто скажи! Я мигом! Лысая Гора или найдем местечко в Лукоморье? — поинтересовалась она, беря его под руку.
Ник ошарашено посмотрел на неё. Женская половина класса прыснула. Мужская вздохнула. В битве между женщинами и мужчинами всегда проигрывала рациональность, которую собственно представлял сильный пол.
— Э, Оль, ты ничего не перепутала?..
Ольга часто-часто замотала головой. Она еще раз ослепительно улыбнулась.
Я вздохнула и закрыла глаза.
— Так у кого какие планы? — переспросил Ник.
— После этого урока окно? — задумалась Ленка. — Тогда можно в город. Кафе там…
— Лен, ты забыла, чем кончилось наше прошлое посещение такого заведения? Если ты не помнишь, намекну, за нами еще мертвяки увязались и какие-то чукчи, которые решили доказать, кто здесь хозяин. До стен Школы мы бежали. Телепорты не работали ночью, заметь, — недовольно проворчал Ромка.
Я открыла глаза. Услышать, что Ромка недоволен, все равно, как увидеть Дженнифер Лопес или Анжелину Джоли в деревушке Выхино из самой глухомани России. Но Ленка вышла из спора по-женски. Она чмокнула Ромку в щеку, и он мгновенно успокоился.
— Я просто предложила, милый. И кто же знал, что те придурки окажутся мертвяками?
Ромка хотел возразить, но, посмотрев на лицо Ленки, решил промолчать.
— Итак…
— Я иду в библиотеку. — Юрка решил высказаться первым.
Ритка фыркнула.
— С тобой все ясно. У тебя на все вопросы один ответ: " Я в библиотеку!" Ты дома тоже так говоришь? Или какой-нибудь новый ответ есть?
— Рит, хватит! У тебя с языка уже яд капает! Вот видишь, паркет прожгло. Умерь свой пыл и держи яд в своих щеках, — поморщилась я.
Ритка повернулась ко мне.
— Говоришь, что я — язва? Знаешь, я видела еще одну. — Она нагло посмотрел на меня.
— Поздравляю. Это было твое отражение. Я рада, что ты хоть в зеркале отражаешься.
— Ну, что я говорила? Не язва, нет?
Я вздохнула и посмотрела на неё своим мрачным взглядом.
— Рит, а Рит!.. — позвала я.
— Что? — она насторожилась, и правильно сделала.
— Я ведь не забыла, как ты собиралась меня сдать. Бойся спать ночами, дорогуша! Ведь могу сделать так, что на свидания будешь ходить в противогазе.
— Ты не… — Ритка правильно истолковала мое молчание и закрыла рот. Вот умничка! Быстро все схватывает.
— А ты, Таис куда пойдешь? — Ник решил разрядить обстановку. Но не за ту нить дернул.
— В больницу. — Коротко ответила я. — А потом в морг и на кладбище.
— Зачем? — пискнула Ритка.
— Как зачем? Проведать Нею, она мне очень помогла. И, сдается мне, что ты не сдержишь обещания и проболтаешься. Надо подстраховаться. Мало ли, — холодно посмотрела на неё я.
Суворова сжалась. Она догадывалась, что на кладбище делают только самые жуткие и самые мощные заклинания. Я тоже об этом знала. Вот только пока не уверена, выполнить их или нет. Ведь такие заклинания не отвести. Именно поэтому так побледнела Ритка.
— А я пойду в то кафе, о котором говорила Ленка. — Подал голос Ванька.
— Зачем? — все постепенно переключились на него.
— Хочу встретиться с теми упырями, о которых она болтала. Помогу Родине спастись от врагов, так сказать! — Ванька сидел и сиял, как начищенный пятак.
— А ты не думал, что их может оказаться больше и они сильнее тебя?