— На данный момент мы находимся в башне Врат. Перед тобой нейтральная территория мира Сфер — боевая арена. Таких арен в этом мире тринадцать — по количеству существовавших врат. Как ты видишь — на арену выходят порталы всех шести сфер, — начал лекцию Кролик.
Приглядевшись, я увидела шесть арок, зависших в пространстве. Как и от башни, от этих арок шли ступени к площади. Пространство же внутри арок светилось, поэтому я довольно быстро определила, какая арка какой сфере принадлежит. Белый цвет — признак Верхней Сферы, красный — огненной, синий — водной, зеленый — земляной, желтый — воздушной, а фиолетовый — нижней.
— Вон, кстати, смотри, опять Пегас и Келпи сцепились, — привлек мое внимание Джерри к происходящему на арене.
Конь песочного цвета с пестрыми крыльями как у ястреба (только побольше раз в…дцать) встал на дыбы и молотил передними копытами воздух. А в это время темно синий конь с голубой гривой и хвостом явно собирался плюнуть.
— А они что, часто дерутся? — спросила я, мысленно делая ставку на синего.
— Эти двое — да. Они примерно равны по силам и не сильно враждебно настроены друг к другу. Воздушники и водяники вообще не очень агрессивны, в отличие от огневиков и нижних, — скучающе пояснил Кролик. — Но обычно бой заканчивается смертью одного из противников.
— Почему? — удивилась я.
— Потому что в этом мире мало жизненной энергии, в отличие от твоего. И единственная возможность для сферикона пополнить силы — поглотить другого сферикона. Бои идут всегда и везде и лишь самые сильные могут себе позволить роскошь милосердия к побежденному. Ну, или контрактеры и хранители Врат.
Джерри рассказывал все с той серьезностью, что свойственна прожившим долгую жизнь. Да он и раньше говорил, что видел еще Первого Ассасина, а это больше двух с половиной тысяч лет.
— Чего ты на меня так уставилась? Сфериконы гипотетически бессмертны. Да и если из башни выйдешь туда, на арену, а потом вернешься, то поймешь — время течет по-разному, — злобно огрызнулся Кролик.
— Ты чего такой злой? — захлопала я глазами, пытаясь понять причину агрессии.
— Я не злой! Я нервный! И я из нижних! А там вон из арки верхних вышел ОН!!! Мерзкий, отвратительный чистюля! Придурок! Сноб! Убил бы!
Джерри кричал, подпрыгивал и плевался слюной. А все потому что из арки, ведущей на Верхнюю сферу появился паренек, примерно одного роста и телосложения с Джерри, только одежда белая (фасоны впрочем совпали), блондин и ушки на голове тоже белые.
— Мм… Джерри? Вы с этим, в белом, не родственники? — осторожно поинтересовалась я.
— ЧТО?!!!!! Чтоб я! Черный Кролик! Один из лучших бойцов Нижней! Опозорился… — еще больше разозлился Джерри.
А блондин в это время уже начал подниматься по ступенькам к башне, весело насвистывая какаю-то мелодию.
— Ой, братец Джерри, я так рад, что ты на месте! Я так по тебе скучал! — умилительно протянул блондинчик, пробудив во мне что-то вроде материнского инстинкта.
— Вали отсюда, Томас! Я сейчас занят, — огрызнулся Джерри, смущенно опуская глаза и трогательно краснея.
Из огромных карих глаз блондина потекли слезы, а сам он жалобно зазныкал, разрывая мне сердце.
— Джерри, немедленно спустись и обними брата! — зашипела я, на «черного» братца.
— Отстань! Он плакса и зануда! И прилипала! И он из Верхних! — совсем как ребенок начал огрызаться и оправдываться он.
— Он твой брат! — надавила я, припомнив упомянутого блондином «братишку»
— Только по маме! — закричал Джерри чуть не плача.
— Ну и что? Признайся же, что в глубине души ты его любишь, — зашла я с другой стороны.
— Братик, — еще больше захныкал блондин под балконом.
Черный застонал и схватился за голову, не в силах воевать на два фронта.
— Дверь открыта, Томас. Проходи, — неохотно выдавил он.
Вскоре мы все втроем оказались в одной из комнат нижнего этажа. Это была довольно уютная гостиная, выполненная в различных оттенках коричневого и освещенная уютным пламенем огромного камина. Брат Джерри мне очень понравился — миленький, уютненький, беленький зайка. Прелесть!
— Здравствуйте, мадам, — поздоровался этот очаровательный малыш и… сразу мне разонравился.
Не ужели я на вид такая старая? Может просто причесалась неудачно?
— Какая она тебе мадам, хмарэк?!! Не видишь, что она с Тауру? Она мой контрактер, Тринадцатый Ассасин, — зарычал Джерри на своего брата.
Ответом ему стал восторженный возглас белобрысого. Подбежав ко мне, он уставился своими… темно-красными глазами (почти карими). И в них было столько восторга, что мне стало неловко. Да еще и эти умильно сложенные на груди ручки.
— Ой, правда? Правда-правда? А со мной можно заключить контракт? Ну пожалуйстапожалуйстапожалуйстапожалуйста, — зачастил паренек.
— Чего? — возмутился Джерри. — Иди, поищи себе другого контрактера! Эта уже занята!
Джерри напыжился как петух, запугивающий объявившегося конкурента. Томас же наоборот сделал жалостливые глаза, затеребил подол длинной белой рубашки и явно приготовился плакать, разрывая мне сердце.
— Но она ведь может заключать много контрактов… — заикаясь робко пробормотал Томас. — И мама говорила, что вдвоем с тобой я смогу одолеть даже Черного Дракона!
Напрягая всю свою скудную на сведения о Сфере память, я попыталась вспомнить хоть кого-нибудь, кто сумел победить этого ящера. Нет, ну Яростный Принц из нижней сферы, точно — он вообще всех перебил. И еще, кажется, Белая Королева. Но эта дама вообще непонятно из которой сферы была, да и была ли она сфериконом?
— Да ты же самый никчемный из сфериконов! И если бы не мамаша — давно бы подох, — ответил Джерри.
И тут Томаса прорвало. Он пронзительно зарыдал, причитая что-то о мамочке, которая выгнала его из дома, устав возиться с нежизнеспособным слабаком. У меня от этого воя застучало в районе висков — верный признак приближающейся головной боли.
— Ладно, ладно, я заключу с тобой контракт, только не ной, — прервала я жалобные всхлипывания Томаса. — Но только если Джерри разрешит!
Началась новая психологическая атака на наши с черным кроликом ушки. Белый обещал мыть полы, готовить наши любимые блюда, лечить нас после сражений и много-много тренироваться под чутким руководством любимого братика.
Естественно, Джерри сломался. А у меня появился второй контракт.
Оставив спорящих парней прибираться, я отправилась домой, сумев выскользнуть незамеченной — общаться ни с кем не хотелось. В голове еще стучало после общения с братцами-кроликами, поэтому хотелось лишь поскорей забраться в постель и расслабиться.
Дом встретил меня тишиной. Лишь Молчун виновато постучал хвостом по полу, приветствуя меня.
— Привет, волкодав мой. Кушать хочешь? — мягко заговорила я с ним, прекрасно понимая, что сейчас лучше быть с ранимым Молчуном поласковей, будто ничего не было. — Ну не хочешь — как хочешь. Я к себе.
В моей обители царил милый сердцу творческий беспорядок, но я все равно заметила, что кто-то здесь побывал. Еще бы — внушительная (и смутно знакомая) стопка бумаг, перевязанная очаровательной золотистой лентой, явно не то, что может мне принадлежать.
Взяв бумаги в руки, я обнаружила свои вступительные тесты, которые наваяла пребывая в истерике по поводу знакомства с маманей.
— Итак, лечебное дело — 98 баллов, зельеварение — 99 баллов, алхимия — 73 балла, теоретические основы будо — 31 балл, теория бытовой магии — 51 балл, история Империи — 48 баллов, история Тауру — 32 балла, Сферознание — 28 баллов, — бормотала я, разбирая тесты. — Ну что ж, одна двойка, три тройки, одна слабая четверка и три пятерки. Могло быть и хуже.
Под тестами я обнаружила довольно пухлый конверт с гербами Империи и Университета. Уведомление о зачислении? Расписание? Что еще там может быть? Не мучая себя, я вскрыла конверт. Первым мне в руки попало письмо, подписанное ректором.
«Уважаемая Талиока АльЛеонидас!
С радостью сообщаем вам, что по итогам тестирований вы зачислены на боевой факультет, специальность „контрактер“».
После этого предложения у меня затряслись руки. Да какой из меня боевик? Я же хотела на алхимию! Я не рождена для битв! Я исследователь!
«Вы подавали заявление на факультет алхимии, но мы не могли не учесть ваши способности, которые невозможно игнорировать. Алхимию вы сможете изучать факультативно, после чего получите сертификат. Если достигните определенных успехов.» — уведомляло меня злосчастное письмо.
Ага, факультативно, как же. У меня работы по горло, а у боевиков самое насыщенное расписание. Долбанутые особенности и способности! Почему так всегда получается?
«Пока же вам предстоит посещать летние курсы по следующим предметам:
теоретические основы будо;
основы магии контракта;
основы боевой магии;
сферознание;
теория бытовой магии;
история империи;
история тауру;
практика ближнего боя;
основы тактики и стратегии.
Расписание летних курсов, список преподавателей, список необходимых, предметов для обучения, удостоверение студента и зачетная книжка прилагаются.»
— Чем дальше в лес, тем толще эльфы, как говорит Машка, — расстроено пробормотала я. — Ужасающий список предметов. Список предстоящих покупок еще хуже — форма летняя, зимняя, форменная верхняя одежда на все сезоны, учебники, тетради, перья, артефакты с разным назначением (хоть тут можно отступить от правил и купить что-то приличное и на свой вкус), метательные ножи и после первой индивидуальной консультации с преподавателем Тсарком — оружие. Кажется, мне нужна помощь.
Леонидас
Мы с Парисом, который отправился со мной в угоду не свойственному обычно нам любопытству, добрались до столицы Империи. Свет ауры ребенка манил меня, хоть я и не мог понять почему. Он вел меня по знакомым улицам, где я когда-то познакомился с неукротимой и яростной Блэр. Эта женщина не захотела жить со мной в скрытых землях. Она не захотела остаться со мной, выбрала приключения. После смерти жемчужинки, нашей дочери, наши пути с ней разошлись окончательно.
— Леонидас, следи за лицом. Ты пугаешь людей, — тихо окликнул меня Парис.
— Просто воспоминания. Здесь родилась Жемчужинка, — ответил оправданием я.
И действительно, мы шли по Цветочной улице к тому дому, где я провел лучшие месяцы жизни с женой и нашей малышкой. Почему дитя выбрало именно этот дом? Из-за остаточной ауры?
— Как будем действовать, Парис? Мы уже на месте. Ребенок в этом доме, — переключился на более насущные проблемы.
— Мы не должны напугать его. Поэтому никаких резких движений. Просто постучим — вдруг откроет, — улыбнулся Парис, и тут же постучал.
Спустя несколько секунд я услышал дробный топот ножек по лестнице.
— Кто там? — спросил звонкий девичий голос.
Мы растерялись. Что ответить ребенку, чтобы не напугать его?
— Нас зовут Парис и Леонидас. Мы бы хотели поговорить с вами, — осторожно ответил мой друг.
Ответом нам стало молчание. Напрягая свои чувства, я уловил сбившееся дыхание и легкий запах страха. Почему ребенок нас боится?
— Леонидас? — напряженно поинтерсовалась девушка, распахивая двери. — Тот самый Леонидас? Отец?
— Жемчужинка?
Прекрасное дитя, с лицом матери, волосами редкого оттенка эльфийского вина, не избавившаяся от подростковой угловатости фигурка, синие как небо на закате глаза и пухлые губки.
— Э… меня зовут Талиока. Как я недавно выяснила — Талиока АльЛеонидас. Вы мой отец?
Глава 10. Отцы и дети
Житейские драмы идут без репетиций.
NN
Талиока
Открыв дверь, я увидела двух мужчин, прекрасных как сама жизнь. Один из них, тот что повыше (хотя оба они под два метра), был черноволос, синеглаз и греховно красив, как искуситель из религиозных сказок. И в то же время он не бабник, но воин по виду. Хотя кто их знает, ведь чужая душа — всегда потемки. А второй, тот что пониже, светловолос, сероглаз, кудряв и очень мил. Как фарфоровая куколка! И по блеску глаз можно с уверенностью сказать, что вот этот экземпляр — стопроцентный бабник.
— Жемчужинка? — выдал мне темноволосый, каким-то странным взглядом окидывая с головы до ног. Да я выгляжу странно в серой форме обычного ассасина, но зачем так пялиться? Признаю, не красавица, но и не полная уродина все-таки. И двух голов у меня тоже нет!
— Э… меня зовут Талиока. Как я недавно выяснила — Талиока АльЛеонидас. Вы мой отец? — мило прощебетала я.
В ответ темноволосый как-то странно икнул и крепко обнял меня, приговоривая что-то на древнем языке, который я знала через пень колоду. Ну то, что я любимая, что меня считали мертвой, что меня рады видеть — я поняла. Остально додумала по ходу, понимая, что сильно ошибиться в принципе не могла.
— Талиока, можем ли мы войти, — мягко прервал слезливую сцену воссоединения светловолосый. Как там он представился? Парис? Оригинальное имя. Но у Леонидаса все равно лучше — величественней, на мой вгляд
— Да, конечно, заходите. Может, чаю? У меня сырники есть. И печенье, — вошла я в роль гостеприимной хозяйки.
Втащив пришедших в дом, я усадила их в гостиной и побежала греть чайник. Почему-то я сильно волновалась, в результате чего печенье частично рассыпалось, а кувшин со сметаной чуть не разбился. Его поймала Блэр своей магией, испугав меня неожиданным появлением. На чистых рефлексах я кинула в нее блюдом с сырниками, которое так же было спасено хитроумными чарами.
— А ты как здесь оказалась? — оторопело поинтересовалась я у магички.
Блэр неторопливо поставила блюдо и кувшин на поднос, рядом с чашками, в которых я собиралась подать чай.
— Августо сказал, что сквозь восточные ворота прошли двое Древних. Поэтому я и поспешила к тебе. Это Леонидас?
Наверно, для нее связь этих фактов очевидна. От меня же она пока ускользает. Впрочем, голос внутри меня подсказывает верить этой магичке. Ему лучше знать — все-таки по моим ощущением он гораздо старше и мудрее неопытной меня.
— Ага, отец… Поможешь подать мне чай? — миролюбиво поинтересовалась я.
Некоторое время назад я решила, что мне надо наладить отношения с семьей, чтобы хоть на этом фронте не было затяжных боев. Мне хватит проблем с учебой и работой. Правда я тогда не подозревала, что помимо матери на меня обрушится еще и отец. Но, наверное, это даже лучше. Наверняка между ними не все ладно, а значит вместе они на меня наседать не будут, а то и вовсе решат возобновить прерванные когда-то отношения. Это сделает мое общение с ними менее обременительным, а то и вовсе приятным. А там глядишь я их и полюблю — для этого есть все шансы.
— Да. Леонидас любит крепкий кофе. Кто с ним? — подключилась к работе Блэр, ставя на плиту турку и безошибочно определяя банку с кофе.
— Парис. Светленький такой, кудрявенький. Знаешь его? — с улыбкой уведомила я ее, доставая ликер для кофе и припрятанные от прожорливой Машки эклеры.
— Знаю. Лучший из Наставников. Кажется, у Древних с потомством стало еще хуже, раз они отправили его за тобой, — каким-то мертвым голосом ответила Блэр.
— За мной? — намекающе на продолжение поинтересовалась я.
— Они забирают всех полукровок, в ком просыпается Голос Предков. Они учат этих детей, пичкают чем-то, что вытравливает из них кровь другой расы и делает стопроцентными Древними. В возрасте до пяти лет выживает около восьмидесяти процентов детей. Чем старше полукровка, тем меньше шансов, что при этом «очищении крови» он выживет.
Она говорила тихим, спокойным голосом, но я видела, как при этом дрожали ее руки. Она что, боится за меня? Не сказала бы, что это неожиданно, но явно непривычно для меня. Иначе почему я так смущаюсь? Велисса никогда не переживала, что я поранюсь, влипну в неприятности или еще что-то в этом роде. Она всегда твердила, что лучший способ обучения — это на собственном горьком опыте. Запреты бесполезны, а иногда и вовсе вредны. Но в оправдание можно сказать, что она меня всегда предупреждала о последствиях, а потом лечила мои травмы, не важно, душевные они или физические. Правда с последними получалось лучше.