- Не надо, - прервал его Алексей, - это меня не интересует. Так как же они взаимодействуют? Я читал в ваших отчетах, что у них, у объектов то есть, есть определенный порядок взаимодействия. Поясните мне?
- Разумеется, - кивнул Трофим, неосознанно сцепляя руки на животе, и слегка откидываясь назад, копируя собеседника. - Это наиболее интересная часть исследований. По сути зомбированные - просто колония вирусов, копирующая для своего выживания прижизненные процессы носителя, пищеварительные, рефлекторные, осознанные физические, если они повторялись достаточно часто. Эта колония, замещающая собой определенную часть человеческого организма, консервирует и постепенно заменяет путем копирования и остальные клетки человеческого организма.
В дверь постучали и на пороге нарисовался известный подхалим и подсказчик чужих секретов, заместитель директора Маркелов Борис Васильевич, с подносом, на котором стояло три красивых чашки дымящегося чая, две вазочки с печеньем и вареньем, бутылка воды и три стакана. Немного оторопев от вида довольно расслабленного Трофима он зачем-то поклонился и суетливо расставил чашки, стаканы напротив каждого из собеседников, а бутылку и вазочки поставив в центре, но все-таки ближе к Водопьянову, не забыв бросить ласково- масляный взгляд на Алексея. Секунду с вопросом поглядев на Водопьянова, получив освобождение, он кивнул и удалился, подобострастно аккуратно закрыв за собой двери. Алексей хрустнул крышечкой от бутылки, налил себе воды и махом опрокинул его внутрь, тут же наполнив стакан вновь, он перевел взгляд на Трофима, ожидая продолжения.
- Хм... колония, - собирая ушедшую нить повествования произнес некробиолог. - Получается так, что носитель, равно как и копирующий его вирус может собирать визуальные образы, определенно имеет тактильную чувствительность, обоняние, слух, может даже возбуждать определенные участки головного мозга, но пользоваться мозгом как таковым не умеет.
- Иначе это была бы третья категория. Верно? - прервал его Алексей.
- Да. По классификации предложенной мной, это была бы третья А категория, - согласился ученый. - У вируса есть одно очень важное свойство, даже будучи в образце ткани, вирус четко реагирует на электромагнитные колебания, -Трофим задумчиво почесал губу. - Любые электромагнитные колебания. Понимаете?
- Понимаю, - кивнул Алексей.
- Не уверен, что вполне, - позволил сделать небольшой выпад Трофим. - Вирус прекрасно реагирует на свет, на тепло, на радиоактивное излучение, электромагнитный след человека и проявляет избирательную способность, определяя носителя. Я думаю что это зашифровано в его геноме. Он имеет очень сложную структуру.
- Не очень понял про электромагнитный след человека, - приостановил некробиолога гость.- Это что?
- Это наше собственное излучение, наша собственная индивидуальная волна. Колебание клеток, ток жидкостей, дыхание, нервные импульсы, все это создает определенный фон, который считывается разработанными нами приборами - фазометрами. Прибор определяет человека с расстояния до сотни метров, если нет препятствий прямой видимости.
- Приборы сталкеров тоже определяют мутантов на расстоянии, - сказал Алексей.
- Да, конечно, но принцип работы фазометра основан на другом, он измеряет угол сдвига фаз между... - начал Трофим.
- Не надо Трофим. Давайте к нашему вирусу, - резонно прервал Алексей.
- Вирус считывает тоже самое, только с расстояний гораздо больших, даже у носителей первой категории, - ответил ученый.
- Я что-то не понял, как все-таки они взаимодействуют? - вернул к начальному вопросу собеседника гость.
- Мы полагаем, что речь идет о некоторой электромагнитной синхронизации между объектами, поскольку они могут не только принимать сигнал, но и менять свой, транслируя его во вне, подавлять электромагнитные колебания других существ. Коэффициент трансляции..., - некробиолог вовремя осекся, понимая что переходит на не нужный собеседнику язык. - В общем при определенных условиях, все зомбированные начинают двигаться как единый организм, подчиняясь наиболее развитой среди них колонии. Это как правило носитель второй категории, - ответил некробиолог и позволил отпить себе глоток чаю из чашки.
- Теперь понятно. Это большая работа, Трофим Аристархович, - подняв вверх указательный палец сказал Алексей. - Если Гудин уедет в Ладогу, то кто продолжит его полевые исследования? - обратился Алексей к Водопьянову.
- Мы... у нас есть сотрудники, которые смогут продолжить его работу, - секунду поколебавшись и не в силах удержать прямой взгляд ответил директор.
В доли секунды движение глаз директора были схвачены гостем и прочитаны как открытая книга.
- Боюсь что нет у вас достойной кандидатуры на место Трофима Аристарховича. А, Николай Николаевич?! - с азартом спросил Алексей, в пол оборота поворачиваясь к Водопьянову. И не дождавшись ответа, протянул лежавшее перед Трофимом заявление к себе. Бегло прочитав текст, он небрежно смял бумагу и отодвинул белый комок в сторону. Лицо директора не изменилось ни на грамм, оставаясь внимательным и покорным.
- Значит давайте договоримся, Трофим. Я определю для вас помощников. Из своего штата. Можете убегать от них как захотите и когда захотите, если они от вас отстанут, я их уволю. Это очень хорошие ребята и я ими дорожу, но поверьте, вы от них и не сможете убежать. Если что они выстрелят вам в ногу, - глянув на опешившее лицо Трофима, на котором читалось и облегчение и признательность, а теперь и доля паники, Алексей расхохотался. - Да шучу я, шучу. Не будут они стрелять... эх, Трофим, Трофим...
Отсмеявшись и отпив еще воды он, спросил:
- Да, так а что там про третью категорию? Вирус научился думать?
Трофим, на котором лица не было от разрешившейся проблемы, с трудом вернулся к сути вопроса.
- Нет, не уверен в настоящий момент что это возможно, - отрицательно покачал головой некробиолог, - думаю что тут использован другой принцип. Объекты способны не только считывать, принимать и транслировать электромагнитные сигналы, но также способны подавлять электромагнитные поля живых существ. Более того они способны вызывать сбои в функционировании органов человека, при продолжительном воздействии подобного подавления у человека возникает ряд заболеваний от депрессии до критического обессиливания и впадения в кому. Это своего рода защитный механизм колонии.
- Надо же... - удивлено поднял брови Алексей.
- Поэтому мы не можем изучать объекты в неволе, - прокомментировал Трофим. - А вот считывать сигналы окружающей среды, сопоставлять его, маркировать его это колония в состоянии. Кроме того мозг человека хоть и умер фактически, может находится в стерильном состоянии. Разрушаются только клетки не пораженные вирусом, то есть матрица для обработки визуальных и других сигналов сохранена, как вирус пользуется ими еще не выяснено. Я иногда подкармливаю зомбированных, поэтому возможно они считают меня частью своей экосистемы. В любом случае объект дождался того, чтобы я смотрел в указанном им направлении, - закончил некробиолог.
- И вы увидели снорка? - предположил Алексей.
- Нет не увидел. Скорее догадался, - ответил Трофим.
Голубоглазый вздохнул и не надолго задумался. Его пальцы правой руки заиграли тихую дробь на столе.
- Хорошо, - встряхнув оцепенение сказал Алексей. - Так почему вы называете его папилломой? Из отчетов лаборатории НИИ Ладога он имеет мало общего с этим вирусом. Или они ошибаются? - спросил Алексей, слегка прищурив один глаз.
- И да и нет. Одна из цепочек нуклеотидов по своему строению имеет почти точную копию известного вируса, которого к слову более тридцати видов. Его можно было бы отнести скажем к тридцать первому виду, что и было сделано, - ответил некробиолог, - но, позже выяснилось что это только часть одной из его цепочек, еще позже выяснилось, что вирус имеет еще две цепочки ДНК, которые он и встраивает в ядро клеток человека. Но к тому времени первые отчеты о его классификации к вирусам папилломы были отправлены, а затем мы не стали его переименовывать, - тут Трофим виновато посмотрел на Водопьянова, - сами знаете работы много, материал не успеваем перерабатывать, дали ему только рабочий номер и все.
- И какой же это номер? - поинтересовался Алексей.
- Номер сто и производные от ста, сто десять, сто двадцать, и так далее. Поскольку вирус постоянно меняется, мы и шаг номеров сделали побольше, - ответил Трофим, чуть разведя руки в стороны, чувствуя некоторую легкомысленность объяснения. Сейчас он подумал, что как бы хорошо ответил на эти вопросы его шеф - Алексей Иванович. Нумерация, классификация и прочая номенклатурная философия были его коньком, но шефа к сожалению или к счастью тут не было.
-Так получается название свободно? - спросил уже у директора Алексей.
Водопьянов вжившийся в роль слушателя, не ожидал обращения к нему, слегка поперхнувшись от неожиданности ответил;
- Да, выходит названия не присвоено.
Алексей выпрямился на стуле.
- Ну тогда если позволите, я дам ему название. Это будет очень хорошо для развития интереса и привлечения инвесторов в раскрытие его потенциала. Вы не против Николай Николаевич? Трофим Аристархович?
Ожидаемо не встретив возражения ни в жесте ни в слове, голубоглазый с не срываемой ноткой торжественности произнес;
- Николай Николаевич, все модификации этого вируса и все его производные зарегистрируйте как вирус бессмертия.
Название ярким цветком вырвалось изо рта голубоглазого, едва слышным эхом крутнулось в хрустальных плафонах люстры и с дикой скоростью полетело через стены Янтаря по просторам Зоны, касаясь сутулых спин зомбированных, чутких ушей химер и кровососов, едва оставив след шепнуло о себе на ушко контролерам и слепым псам и растворилось в воздухе.
Глава 4. Объект номер семнадцать.
Трофим с недоумением воззрился на двух бойцов вломившихся к нему в комнату утром, когда часы только, только указали на семь. Сидя в семейных трусах он безрезультатно и растеряно нащупывал ногами тапочки. Наконец, вынужден был отыскать их глазами, и только затем просунув ноги встать и как есть в трусах подойти к вошедшим. Оба были одеты в камуфляжные штаны и зеленые футболки, ноги туго зашнурованы в армейские берцы.
- Сагитай, - представился первый, быстрым, кошачьим движением протянув руку.
Сагитай оказался среднего роста азиат, склонный к полноте, впрочем не имеющий и признака живота. Возможно его круглое лицо создавало ощущение полноты, но крепкая атлетическая грудь, надломленное ухо и приличный бицепс показывало в нем серьезного атлета, возможно больше умеющего сделать, чем объяснить.
- Яков, - протянул руку стоящий позади него боец, роста незначительно ниже двух метров.
Яков был образец викинга. Стального цвета глаза, белые, короткие волосы, которые превратились бы в кудри, если бы им давали отрасти, косая сажень в плечах. Если от Сагитая веяло жаром внутренней кипучей энергии, то от Якова мощью и спокойствием.
- Трофим Аристархович, - представился ученый, - Гудин, - зачем то добавил он не к месту, прекрасно понимая что эти ребята, оставленные голубоглазым точно знают кто он. - Мы сейчас куда? - разволновался он, глядя на незваных гостей, чувствуя себя крайне неуверенно.
- На завтрак, - ответил азиат. - Мы в коридоре подождем. Вы оденьтесь только.
Оба бойца повернулись и вышли в коридор, лишь прикрыв за собой дверь.
- Ах да..., - Трофим, опустил взгляд и увидев себя в трусах, кинулся одевать штаны и рубаху. - Во дела..., - прошептал он испытывая крайне смешанные чувства что-то вроде обиды за недоверие, неудобство перед коллегами и в то же время некоторую радость от того, что ему как будто развязали руки, но в то же время как-то своеобразно развязали. В любом случае, теперь ему не надо дожидаться пока ему выделят сопровождающего из бойцов группировки Долг, которые не двигались ни на шаг без прямого указания своего командира, не нужно договариваться со сталкерами, предварительно наводя справки о каждом с кем он планировал выйти в поле, в общем наличие этих двух, то ли надзирателей, то ли телохранителей, а скорее всего и то и другое позволяло сэкономить ему время.
Одевшись он вышел в коридор. По зеленой ковровой дорожке коридора минус четвертого уровня, освещенному лампами дневного света, уже двигались его коллеги из других лабораторий, с удивлением оглядывая новых постояльцев.
- Доброе утро Трофим Аристархович,- поздоровался кто-то, а за ним еще один голос.
- Здравствуйте, - отозвался Трофим пожав одну, вторую и третью руку, закрывая дверь на ключ.
- Это что - ваши новые сотрудники? - спросил кто-то из владельцев рук.
- Да... да, это лаборанты. Э-э-э специально прислали, будут помогать мне... в поле, - ответил некробиолог, наконец заперев дверь и спрятав ключ в нагрудный карман рубахи.
- А. Ну молодцы, расширяетесь. А я вот все прошу, прошу, хоть аспиранта какого-нибудь, так нет даже не обещают, - сказал другой скрипучий голос и протянул руку.
Трофиму наконец удалось идентифицировать говорящего со скрипучим голосом. Им оказался заведующий четвертой лаборатории. Лаборатории физических аномалий Аарон Моисеевич. Трофим пожал костлявую руку, затем развел руками, как бы объясняя, что ничем не может помочь Аарону Моисеевичу и жестом вежливо указал ему проходить вперед.
- Понимаю, понимаю,- проскрипел тот, - помочь старику не хотите, да и не чем. Сейчас нынче зомбированные в моде, но с ними справляться надо уметь. Правильно Трофим Аристархович сделали, что подмогу себе вытребовали. Ну давай молодежь, завтрак стынет, - пропуская вперед "лаборантов" и некробиолога проскрипел Моисеевич, - мне старику не к спеху.
Чувствуя некий конфуз, но все-таки и облегчение, что его охрану вроде как приняли за лаборантов, они прошли в столовую, которая находилось на этом же уровне. Столовая представляла собой помещение пять на восемь метров, в которой находилось восемь столов для посетителей в два ряда по четыре стола, за каждым помещалось по четыре человека, но если поставить еще стулья то и по шесть. В конце комнаты располагался шведский стол, который предлагал на завтрак стандартный набор из двух видов каш, овсяной и пшеничной, бутерброды с сыром и колбасой, корзинка чищенных вареных яиц, тарелочки со сметаной, маслом, вареньями и прочим, большой электрический чайник на пятнадцать литров, кофейник, кастрюля киселя. В конце комнаты виднелись два раздаточных окна, за которыми находился кухня, звеневшая посудой и иногда смехом поварих.
Трофим взяв тарелку каши и стакан чая, занял один из столов примерно посередине, Сагитай и Яков сели рядом. Вокруг крутился научный люд, все здоровались, шумели, что-то обсуждали, иногда поглядывая на "лаборантов". Сагитай взял большую тарелку овсяной каши, бросил туда большой кусок масла, а также водрузив на поднос пару бутербродов и два стакана чая. Яков взял то же самое, только чуть больше всего, вдобавок бросив в тарелку каши, три очищенных варенный яйца. На их лицах читалось, если не блаженство, то тихое удовлетворение, элементами гражданской жизни, которая виделась им сейчас как пансионат для отдыхающих. Наука - народ интеллигентный, и никто не подсел к ним за стол, проявлять излишнее любопытство, даже начальник Трофима, Алексей Иванович поздоровавшись со всеми тремя, кивком принял поздравление с пополнением штата и исполненный собственного достоинства сел с кем-то из знакомых за соседним столиком, искоса ошалело все же поглядывая на "лаборантов". Чувствуя неловкую паузу, Трофим решил первым нарушить ее, поскольку его охрана была совершенно спокойна и удовлетворена происходящим.
- Так вы от Алексея Викторовича, - с некоторым трудом вспомнив отчество вчерашнего спасителя, спросил Трофим.
- Да, от него самого, - кивнул азиат, зачерпывая кашу из тарелки.
- А можно узнать, как долго вы будете э-э-э... сопровождать меня? - решив запить кашу чаем, спросил ученый.
- Неделю, две. Походим с вами, поучимся, потом как скажут, - ответил Сагитай, рассматривая надкусанный им бутерброд.
- Поучитесь? Извините, а чему? - растерялся Трофим.