— Да.
— Думаешь, это была любовь?
— Ну, если нет, то что-то близкое к этому. Может, даже настолько, что ближе никогда не было.
Нола раскрыла для объятий руки, и подруги крепко обнялись. Потом Нола посмотрела своими большими карими глазами на Кэт:
— Слушай, что я хотела сказать. Ты слушаешь?
Кэт кивнула.
— Не бросай это, Кэт. Если кто-то и заслужил, чтобы быть богатым, красивым и любимым, так это ты, и ты уже на две трети достигла этого.
— Спасибо.
— Я знаю, ты приехала сюда, чтобы отомстить им всем, но не спеши с этим — ты можешь уехать и увезти с собой нечто большее. Увидимся утром.
Кэт закрыла за Нолой дверь и отправилась в ванную умываться. Она вспомнила, как мечтала, что Райли упадет к ее ногам, сраженный ее неземной красотой. Кто ж знал, что Райли ее красота, как это помягче сказать, побоку?
Как он посмел быть с ней таким холодным и бесчувственным? Он, конечно, злился на нее из-за Эйдана, но неужели он не скучал по ней хоть чуть-чуть? Неужели ему все равно, что произошло с ней за эти годы? Почему он не обнял ее, хотя бы ради любопытства?
Кэт почистила зубы, выключила свет в ванной комнате, пытаясь понять, что чувствует ее желудок — тяжесть или пустоту, или, может, что-нибудь вроде тяжелой пустоты или пустой тяжести, и решила, что неплохо бы подлечиться, тем более, что сейчас у нее есть свободное время и она может заплатить за это.
Она надела хлопчатобумажную майку и штаны от пижамы на шнуровке и вошла в гостиную, чтобы выключить газовый камин. Отлично. Может быть, этот номер не так уж плох для медового месяца. Он был пикантный и удобный, да и кровать была вполне романтичной. Кэт подумала, что если два человека действительно любят друг друга, то им не важно, что их окружает. В конце концов, для нее и Райли волшебным ковром казалось их старое одеяло.
Она подумала, что ей предстоит последнее испытание этого вечера — взобраться на кровать и упасть в объятия монументального ложа с пологом на четырех столбиках.
Только Кэт закрыла глаза, как услышала тихий стук в дверь. Она задержала дыхание и не пошевелилась. Стук повторился. Кэт спустилась с кровати и на цыпочках прошла в гостиную. Кто-то определенно стучал в дверь.
— Кэт, — прошептал мужской голос. — Это Райли. Пусти меня.
— Я знаю, знаю! — Кэрри перебросила сотовый телефон к другому уху с досадой и нетерпением. — Я следовала за ним от «Дэвис мемориал». Я сижу в сторонке в машине и, честно говоря, с трудом могу поверить своим глазам. Как ты могла впустить его? Как ты могла так поступить со мной?
Голос Мэдлин звучал обиженно:
— А что мне оставалось делать — оставить его на пороге, чтобы он барабанил в дверь и всех перебудил? В эти выходные у меня поселилось несколько выгодных постояльцев.
— Отлично. — Кэрри отщипнула кусочек от рисового пирожка в пакете, подсчитав, если в каждом пирожке по тридцать пять калорий, она могла бы съесть огромный сникерс и получить больше удовольствия. — Просто убедись, что он не останется там надолго.
Мэдлин вздохнула:
— Кэрри, я не могу вмешиваться в жизнь людей. Моим постояльцам нужна уединенность.
Это насмешило Кэрри.
— Очень своевременное замечание, не находишь, Мэдлин?.
— Просто я сказала, что…
— Вытащи его оттуда,
— Каким образом я должна сделать это?
— Да не знаю я! Черт, черт, черт! — Кэрри достала баночку с таблетками, потрясла ее, достала одну, положила на язык и проглотила. — И не забудь оставить открытой дверь на кухню, чтобы я смогла видеть ванную комнату.
Мэдлин застонала.
Кэрри закрыла свой телефон. Затем она увидела, как зажегся свет в комнате для новобрачных. Она знала, чье это было окно. Кэрри останавливалась в этой комнате неоднократно, когда ночевать в доме Боланда было не совсем удобно. Так она и познакомилась с Мэдлин. Кэрри была гостем «Черри-Хилл» и во время учебы. Она была гостем там и во время похорон Эйдана Боланда. И годом позже, когда Мэтт присягал при вступлении в должность шерифа полиции. Она была здесь и при открытии клиники, когда она улыбалась для местной газеты так, словно это был счастливейший день в ее жизни.
Этот знаменательный день год назад был безнадежно испорчен тем, что Райли признался, что еще в школе от него забеременела какая-то страхолюдина по имени Кэт Кавано и что где-то там у него есть сын-подросток. И это после бесконечных двенадцати месяцев, за которые она вскружила голову Райли… нет, теперь никто и ничто не встанет на ее пути к счастью.
Кэрри глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Она закрыла глаза и позволила пройти сквозь нее потоку позитивной энергии. Она представила свадебный букет из красных роз и падуба. Она вообразила себе миниатюрные скульптуры из мороженого, украшенные омелой, контрастирующие с красной бархатной скатертью. Она почувствовала, как белоснежный атлас ее платья прикасается к коже, видела роскошный белый мех шиншиллы на декольте и талии.
Момент славы наступит через семьдесят четыре дня. Она проплывет к алтарю в самых красивых туфлях, какие видел свет.
— Ну, я задам этой стерве!
Кэрри снова схватила телефон. Сначала она отправила сообщение любимому. Шесть раз. Безрезультатно. Тогда она набрала его номер. Нет ответа. Потом она позвонила оператору и потребовала отправить Райли сообщение о несчастном случае. Ей сообщили, что она будет переключена на доктора в Боудене, который заменяет Райли.
— Вас соединить с доктором в Боудене?
Кэрри в ужасе уставилась на телефон и ничего не ответила, потому что она не хотела никакого чертова доктора в чертовом Боудене. Ей нужен доктор Райли-черт-бы-его-побрал-Боланд. И она достанет его.
Кэт, одетая в пижаму, в замешательстве стояла в дверях. Райли решил, что без чудных туфель и дорогих нарядов Кэт выглядела еще лучше, мягче. И милей. Как девушка из воспоминаний, которые он хранил много лет.
— Зачем ты пришел, Райли?
Он старался не пялиться на нее, но у него ничего не получалось. Он смотрел на нежный овал ее лица, смотрел на ее маленькую кисть, которой она держалась за край двери, и заметил, что на ней нет обручального кольца. Он смотрел на округлости ее груди, линию талии и бедер. Он смотрел на ее босые ступни и розовые пальчики ног, которые выглядели так беззащитно на грубом дощатом полу.
Он глубоко вздохнул, аромат юности ударил ему в нос, потому что Кэт пахла точно так же. Даже спустя столько лет.
Райли спрятал руки в карманы брюк, чтобы она не могла видеть, как сильно они дрожат, а он не смог бы наделать глупостей, которые рисовало его воображение: сжать ее в объятиях и никогда не отпускать.
— Прости, что ты узнала о своей матери вот так. И прости меня за Вирджила.
Кэт кивнула, скрестив руки.
— Да, спасибо. Я надеялась, что раз у него сердечный приступ, то и сердце должно быть.
Услышав горечь в ее словах, Райли наклонил голову. Он посмотрел на знакомое лицо; нежные скулы сейчас неподвижно застыли, а в глазах появилась боль. Она могла пахнуть, как раньше, но сейчас очаровательная Кэт Кавано была тверда как сталь.
Он ждал, что Кэт спросит его о матери. Но она не спросила. Она просто стояла и сердито смотрела на него.
Райли выдохнул:
— Нам надо поговорить.
Кэт напряглась, но открыла дверь и пригласила его внутрь.
Было странно находиться с Кэт в комнате, в которой много раз останавливалась Кэрри. Он в раздражении прикрыл глаза, зная, что Кэрри несколько раз за последние полчаса пыталась найти его по мобильной связи. Он дважды проверил, чтобы у его телефона был отключен звук, так что он мог видеть только то, что высветится на экране.
— Трудная ночь? — Кэт жестом пригласила его присесть на одно из кресел.
— Нет. Меня подменят, так что у нас есть время.
Аккуратно выщипанные брови Кэт вопросительно поднялись.
— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросила она.
— Конечно.
Кэт сделала пару шагов к крошечной кухне, захватив по дороге с барной стойки хлопчатобумажную толстовку. Райли почти застонал от разочарования, когда она накинула ее и застегнула молнию чуть не до подбородка. Теперь он не мог видеть ее шею и грудь и ее обнаженные руки.
— Мы с Нолой открыли бутылку красного вина. Будешь?
Сердце в груди учащенно забилось, в голове загудело. Ничего подобного раньше он не чувствовал, и это было страшно.
Райли вскочил и, не сдержавшись, воскликнул:
— Какого черта! Какого черта происходит все эти двадцать лет! Ты забрала у меня сына, а этот ребенок не только твой, но и мой, Кэт. Как ты могла так поступить? Как ты могла уехать с моим сыном и ничего мне не сказать?
Кэт повернулась к нему и открыла рот, не в силах поверить своим ушам. Она засмеялась:
— Ты велел мне проваливать. Может быть, поэтому я так поступила?
— Правда? То, что ты не побеспокоилась сообщить мне, что у меня есть ребенок, — это самый, низкий поступок, который можно было совершить по отношению к другому человеку.
Лицо Кэт вспыхнуло, она шагнула к нему:
— Правильно. Отлично. Я совершила серьезную ошибку, и я прошу прощения. А насчет тебя, Райли? Ты говорил, что любишь меня, что мы всегда будем вместе, а потом ты бросил меня.
Ярость, страстное желание пронзили Райли. Он так старался убежать от захлестнувших его эмоций, что его голова, казалось, вот-вот взорвется. Он годы мечтал об этом мгновении — когда он, наконец, найдет Кэт и отчитает ее за этот поступок. Но теперь, когда этот момент наступил, все как-то запуталось. Он не знал, что сказать, уж не говоря о том, что он понятия не имел, чего он хочет. Потому, что все, чего он хотел, это обнять ее, почувствовать, какая она мягкая, почувствовать всю ее, от головы до кончиков пальцев, раствориться в ее нежности, вдохнуть горячий аромат ее кожи, но все это было бы большой ошибкой, Это был не вариант. Он должен контролировать ситуацию, и он сделает это.
Он подошел ближе.
— Я был глупым мальчишкой и был так влюблен в тебя, что это пугало всех — меня, отца, моего тренера, всех, кто хотел сделать из меня человека.
Отвратительная сладкая улыбка появилась на губах Кэт.
— Как все хорошо сложилось для тебя, — произнесла Кэт.
— Ты не понимаешь. — Он подошел еще ближе, но Кэт остановила его.
— Это не сработало, — сказала она. — Вирджил был абсолютно прав. Мне не стоило возвращаться сюда. Тебе лучше уйти.
— Черт бы тебя побрал, Кэт! — Райли ринулся к ней, схватил за плечо и заглянул в глаза.
Она отпрянула от него, и хотя он никогда не хватал женщин вот так, он понял, что выбора у него нет.
— Остановись. Просто подожди, — сказал он, его сердце заколотилось, когда он увидел неподдельный страх в ее глазах. Почему она боится его? — Ты должна меня выслушать.
Она молчала, и он принял это как сигнал к действию.
— В тот день у карьера, когда я бросил тебя, я просто пытался хоть чуть-чуть отвязаться от отца. И это все. Я поступил по-глупому, я пришел той ночью к тебе домой, чтобы умолять тебя вернуться ко мне, и Бетти Энн сказала, что ты ушла и ничего не объяснила.
Кэт побледнела. Вдруг она так толкнула его в грудь, что ему пришлось отступить на шаг, чтобы сохранить равновесие. Он убрал руки с ее плеч.
— Ты вышвырнул меня, Райли. Много чего произошло в тот день. И без причины я бы убегать не стала.
— Твоя мать поступила неправильно. — Райли подошел на шаг и протянул руки. — Но ты должна была прийти ко мне. Ты должна была рассказать мне. Ты могла жить с нами, и я бы позаботился о тебе и ребенке!
Кэт фыркнула и положила руки на бедра.
— Но я не пришла к тебе. Я пыталась сказать тебе, что беременна! Именно поэтому я попросила встретить меня на дороге у карьера.
— Боже мой, Кэт.
— И прости меня, мне нелегко представить себе, что мы с ребенком были бы счастливы, живя с мэром Боландом и его мальчиками.
Она отвернулась от Райли и прошла на кухню. Он не мог остановиться. Ему трудно было простить ее за то, что она сделала, но она была такая красивая, и он так сильно любил ее!
— Как ты узнал об Эйдане? — Она быстро оглянулась и заметила его взгляд на своих бедрах. — А ты все такой же засранец, Райли?
Он все еще любил ее?
— Давай присядем, — сказал Райли, пытаясь хоть как-то спасти ситуацию.
— Я не хочу сидеть. — Кэт нахмурилась. — Я собираюсь налить нам по бокалу вина, и я останусь по эту сторону барной стойки, а ты по другую.
— Ты все такая же упрямая.
Кэт кивнула. Она подала ему бокал и чокнулась с ним.
— Тогда выпьем за мое упрямство. И мою удивительную везучесть. Потому что мое упрямство и моя везучесть помогли твоему сыну выжить. Будь здоров!
Райли поставил свой бокал, не сделав ни глотка. Его бесило, что Кэт говорит об этом с такой легкостью. Но она была единственным человеком на всем свете, который мог сказать ему то, что он хотел услышать, так что он поборол свою злость.
— Расскажи мне все.
Она пожала плечами и сделала глоток.
— Мы оба должны кое-что рассказать. Так что начнем с тебя. Как ты узнал об Эйдане?
Райли оперся локтем о барную стойку и посмотрел прямо в медовые глаза Кэт. Он вспомнил, как в солнечном свете пытался разглядеть коричневые и зеленые крошечные крапинки в ее глазах. Он всегда тонул в них. И боялся, что это может повториться.
— Твоя мать умерла от рака легких в сентябре прошлого года, Кэт. Она была одной из первых моих пациентов.
— Не могу поверить, что ты вернулся в Персуэйшн.
— У меня не было выбора. — Он сделал глоток. — Денег не было, и я принял стипендию, чтобы выучиться в колледже, но обещал вернуться сюда и открыть клинику.
— Но ведь ты хотел уехать отсюда.
— Да, хотел уехать. Но поскольку ты сбежала, мне было уже все равно.
Кэт одарила его осторожной, но искренней улыбкой. Это была первая улыбка, которую он видел на ее губах с сентября 1987 года.
— Я решила, что ты строитель, Райли. И когда ты сегодня вошел в палату, я чуть не умерла.
Райли засмеялся. Могли он помышлять, что она оттает?
— Это строительство сельской клиники Персуэйшн, моего детища. Мы получили государственный грант несколько месяцев назад, весь город воодушевился оттого, что здесь может появиться своя клиника. Я надеюсь, что к Рождеству благодаря чуду она откроется.
Кэт кивнула:
— Желаю тебе удачи. Теперь расскажи о матери.
Райли взял бокал и принялся рассказывать:
— Она была больна около шести месяцев. А когда она умирала, то попросила твоего отца выйти из палаты, а меня попросила подойти поближе. Она сказала, что у тебя есть ребенок и что этот ребенок — мой. Еще она сказала, что ты живешь в маленьком городе в Калифорнии. Но она умерла и не успела рассказать подробности.
— В Калифорнии? Но я никогда не была там.
Райли пожал плечами:
— Но она так сказала. Я нанял там частного детектива, однако он никого не нашел. Тогда мы отправились туда с Мэттом. Мы объехали пятнадцать штатов, и должен признаться, что ты самая красивая из всех Кэтрин Кавано в стране.
Кэт поставила свой бокал. Руки ее дрожали.
— Я не видела и не разговаривала с матерью с тех пор, как ушла из дому. Я не знаю, с чего она решила, что я живу в Калифорнии. То, что она сказала, — неправда.
— Она ошиблась насчет места, но не насчет ребенка.
Голос Кэт смягчился:
— Она страдала?
Райли кивнул.
— Ей было больно, хотя мы старались уменьшить ее страдания. — Он внимательно смотрел в глаза Кэт, стараясь понять, что она чувствует. Что-то определенно происходило. — Ты выжидаешь момент, как опытный картежник?
Кэт фыркнула:
— Прости?
— Ничего не могу прочитать на твоем лице.
Она встала и прошла мимо него к камину. Райли повернулся на стуле. Он смотрел на ее профиль. Все такой же маленький нос и надутые губки. И милая шейка. Как подросток она была прелестна. Превратившись в женщину, она стала очень красивой. И коварной.
— Как тебе удалось это, Кэт? Тебе было всего шестнадцать.
— Я же сказала. Я везунчик.
— И как удача помогла тебе?
Она избегала смотреть в его глаза.
— Автостопом я добралась до Балтимора. — Она оглядела комнату, потом начала рассматривать свои холеные ногти. — Меня приютила одна добрая леди, заботилась обо мне, когда я была беременна, и помогла получить образование.