Так как новых знаний я практически не получал (за исключением уроков истории, полезная оказалась вещь), в Академии для меня самой интересной частью было наблюдение за другими детьми. И нет ничего удивительного, что больше их всех вместе взятых меня заинтересовал Учиха Саске. Поначалу он меня высокомерно игнорировал (ох, чувствуется родная порода!..), но затем, когда выяснилось, что «этот придурок» на самом деле вовсе не болван и недотёпа, а один из лучших учеников в классе… В общем, теперь с ним мы убеждённые соперники.
Постепенно я действительно стал привыкать: и к телу мелкого пацана, и к окружению, и к мирному небу над головой. Даже к тому, что я теперь Узумаки, и то привык, и нашёл в этом множество плюсов: всё-таки скорость регенерации у воинов этого клана всегда была отменная. Со временем в моей голове восстановилась часть жизни до шести лет, которая была для меня, как в тумане, а потому многие вещи стало понимать проще. У меня появились приятели в Академии, робкая девочка Хьюга Хината так вообще увязалась за мной хвостиком, Саске стал для меня кем-то вроде нового Тобирамы, только что с чисто учиховским невозможным характером. А затем произошёл один крайне неприятный случай.
Хоть и не являясь больше Учихой по имени, я всё равно продолжал сердцем принадлежать клану, а потому внимательно следил за всем, что касалось его. Так что для меня стало жутким ударом, когда большая часть Учих, отправившись на свадьбу лорда-феодала, была убита прямо по дороге к столице. Кто и как это сделал, выяснить не удалось, хотя расследованием инцидента занимались АНБУ — особое подразделение, подконтрольное Хокаге, состоящее из лучших шиноби. В общем, теперь от клана осталось совсем немного народа: ниндзя — человек от силы пятнадцать, да и то с учётом Саске и его родственницы Минори, обучающихся в Академии; ещё человек тридцать было цивилистов, занимавшихся торговлей и прочими вещами. Сердце моё скорбело вместе с прочими Учихами и обливалось кровью, когда я услышал об этом, но ничем иным, кроме моральной поддержки для Саске, помочь я не мог. После того случая во главе клана встал Итачи — старший брат моего приятеля, многообещающий молодой шиноби, покинувший ради клана должность капитана АНБУ.
С тех пор прошло уже пять лет. Учихи постепенно вновь становятся на ноги, Коноха продолжает жить своей жизнью, а наш класс готовится через месяц выпуститься из Академии шиноби.
Моя новая жизнь идёт своим чередом.
========== Глава 2. Клан Учиха ==========
Добежав до окраины деревни, я остановился, задумавшись. Да, я прекрасно понимаю, как плохо то, что я делаю, однако остановиться не могу — хоть как-то отомстить Тобираме безумно хотелось до сих пор, однако ничего иного, кроме как разрисовывать раз за разом его каменное лицо, мне, к сожалению, не остаётся. Честно, мне даже стыдно за эти глупые шалости, но что делать, если враг уже много лет мёртв, а я — всего лишь ребёнок?..
— Изуна-кун?
Резко выпрямившись и по инерции встав в боевую стойку, я лишь секунду спустя узнал окликнувшего меня шиноби.
— Шисуи-сан? — ох, чует моё сердце, не к добру это. — Вы уже вернулись с миссии?
— Ещё вчера, — отозвался Учиха Шисуи, подходя ближе. — Послушай, Изуна-кун, у нас только что был Ирука-сенсей…
Ну, что я говорил? Интуиция, сволочь, вот хоть бы раз ты ошиблась!
— В общем, Итачи хочет тебя видеть, — опустив ладони на мои плечи, трагично закончил он.
— А без этого нельзя? — уточнил я, строя жалобную рожицу; в своём настоящем детстве я был в подобных хитростях мастером, но эти голубые глаза вызывали почему-то в людях куда меньше сочувствия и умиления, чем мои родные чёрные.
— Ты же знаешь, что нельзя, — покачал головой Шисуи. — Пойдём.
Так как пытаться убежать от него было совершенно бесполезной и глупой тратой времени и сил, я покорно последовал за Шисуи в сторону квартала Учих. Уж не знаю почему — то ли они всё-таки чувствовали во мне родной дух, то ли ещё по каким причинам, — старый клан и ко мне новому проявлял определённую заботу. С тех пор, как Саске в первый раз с гордым и демонстративно безразличным видом пригласил меня в гости, я стал завсегдатаем в доме его семьи. Фугаку-сан, отец Саске и Итачи, принял меня вполне благосклонно, а Микото-сан каждый раз при встрече лучилась такой искренней улыбкой, что я невольно чувствовал себя частью их мира, отгороженного от деревни высоким забором. Родители друга заботились обо мне, помогали советом, когда я нуждался, хвалили за успехи, ругали за издевательство над лицом Тобирамы — стали мне по-настоящему близки; поэтому такое неподдельное горе вызвала во мне их гибель. Впрочем, я и по сей день остаюсь желанным гостем в поместье Учих; Итачи, конечно, стал слишком занят и почти не имел свободного времени, чтобы потренироваться с нами, но зато Шисуи уделял нам с Саске много внимания.
Когда в виду показался дом главы клана, я негромко спросил:
— Он злится?
— Он устал, — Шисуи тяжело вздохнул. — Прошу, Изуна-кун, постарайся хотя бы до выпуска ничего больше не учудить.
— Хорошо, Шисуи-сан, я обещаю, — этот джонин великолепно умел давить на совесть. Я знаю, как он беспокоится за друга, да и сам ведь вовсе не хотел создавать дополнительные проблемы Итачи. Так что ладно, Сенджу, по крайней мере ближайший месяц быть тебе незапятнанным.
Войдя в дом и разувшись, мы с Шисуи направились вглубь поместья. Глава клана обнаружился в комнате, выделенной под рабочий кабинет; как всегда обложившись свитками и бумагами, он что-то писал, не замечая нас.
— Итачи, — позвал Шисуи, остановившись на пороге. — Я привёл его.
Итачи поднял голову. На улице уже почти совсем стемнело, и та единственная свечка, что горела в комнате, очерчивала своим неровным светом контуры его бледного, осунувшегося лица.
— Спасибо, Шисуи, — ровно произнёс он и сделал мне знак приблизиться. — Ты задержишься у нас?
— Не просто задержусь, я ещё и на ужин останусь, — ухмыльнулся Шисуи. — У тебя же есть, чем накормить лучшего друга, правда?
— Если лучший друг сам приготовит, — отозвался Итачи с легчайшим намёком на улыбку на усталом лице.
Демонстративно закатив глаза, Шисуи ушёл, оставив меня с главой Учих наедине. Некоторое время мы просто молчали, пристально глядя друг другу в глаза, а затем он негромко сказал:
— Полагаю, если стану спрашивать: «Зачем?», ты мне как всегда не ответишь.
— И вы абсолютно правы, Итачи-сан.
— И почему именно Тобирама-сама, ты мне тоже не скажешь.
— Не скажу.
Вновь повисла пауза.
— Изуна-кун, ты ведь понимаешь, что это нездорово, правда? — так, вот и чего он улыбается?
— У каждого свои недостатки, — пожал я плечами, всё ещё пытаясь сохранять серьёзность.
— Но не могут ли твои перестать так провокационно заявлять о себе?
— Пока что нет, — я тоже улыбнулся, хищно, коварно, очень по-учиховски. — Однако со временем, обещаю вам, моя горячая любовь ко Второму будет выражена по-другому.
— И как же, если не секрет? — Итачи заинтересованно подался вперёд.
Я же сел ровно, гордо расправив плечи.
— Для вас — не секрет, Итачи-сан. Я намерен стать Хокаге и доказать, что Второй был не так-то и крут, как все о нём думают.
— Это достойная цель, — Итачи кивнул и, похоже, окончательно успокоился на мой счёт. — С твоей решительностью, уверен, ты сможешь добиться желаемого.
— Спасибо, — я вновь не сдержал улыбку. Он хороший парень, и я очень рад, что у меня такой прапра… фу ты, старший брат лучшего друга.
— И раз уж ты решил превзойти Тобираму-саму как шиноби, — добавил Итачи, — Изуна-кун, пожалуйста, оставь его лицо в покое.
— Я уже пообещал Шисуи-сану, — отозвался я, поднимаясь. — Я могу идти?
— Оставайся на ужин, — предложил Итачи, вновь берясь за кисть. — Раз готовит Шисуи, это будет неплохо.
— С удовольствием, раз вы приглашаете, — согласился я без долгих ломаний. Он кивнул, и я, покинув кабинет, отправился прямиком на кухню проверить, на какой стадии готовности еда. Ещё в коридоре стали слышны раздававшиеся внутри комнаты голоса.
— Я не понимаю, — громко говорил Шисуи, — пока я не приду, чем вы тут питаетесь?
— Тем, что долго не портится или быстро жарится, — протянул в ответ Саске, сидевший за столом, пока старший родственник крутился у плиты. — Итачи — так вообще большую часть времени морской капустой и воздухом.
— Прибью его! — клятвенно пообещал Шисуи, угрожающе потрясая шумовкой. — Ну как так можно, в самом деле, с его-то здоровьем!
— Как думаете, сколько раз я ему говорил это? — Саске очень выразительно закатил глаза. — А он всегда…
— «Мне некогда готовить, я занят», — закончил я за друга, заходя в кухню. Обернувшись на меня, он приветственно кивнул, хотя, в общем-то, мы и виделись с утра на занятиях.
— Эх… — Шисуи сокрушённо покачал головой, попутно помешивая что-то в кастрюле. — Женить его надо.
— Ага, удачи, — с сарказмом бросил Саске, пока я садился рядом.
— Очень сомневаюсь, что у вас получится, Шисуи-сан, — премило улыбнулся я и указал пальцем на друга. — Итачи-сан бегает от девушек почти так же быстро, как Саске.
— Кстати, Саске-кун, как там у тебя на любовном фронте? — почти не скрывая ехидства, поинтересовался Шисуи. — Те девочки, Сакура и Ино, до сих пор за тебя воюют?
— А то как же, — не преминул я присоединиться к доведению друга до белого каления. — Вы бы только видели, как вьются вокруг него…
— Умолкни, придурок, — буркнул Саске и попытался дать мне подзатыльник, но я ловко увернулся. — И вообще, вы собирались для нии-сана жену выбирать, не отвлекайтесь.
— Что, прости? — мы все разом повернулись на голос. В дверях стоял Итачи, конкретно подвисший.
— Не что, а кого, — спокойно проинформировал его Саске. — Жену.
— Зачем? — видимо, он всё-таки совсем переработался сегодня.
— Ну как же! — Шисуи подошёл к другу и, приобняв его за плечи одной рукой, стал деловито перечислять: — Готовить тебе будет, стирать, убирать, следить за твоим питанием, массаж делать, когда устанешь, детишек понарожает…
— Так, всё, остановись, — Итачи аккуратно высвободился из захвата и опустился на стул во главе стола.
— Ты чего, классная же идея! — было видно, что Шисуи конкретно загорелся собственным замыслом.
Я думал, Итачи просто махнёт рукой и проигнорирует подначки, но вместо этого он с так редко появляющимся в последнее время на его лице озорством улыбнулся.
— Ши-чан, вот скажи, зачем мне жена, если у меня есть ты? — ласково протянул Итачи, нарочно игриво поглядывая на родственника. — С большей частью названных функций ты превосходно справляешься, только что не стираешь и убираешь редко, да детей рожать не можешь…
— Итачи! — Шисуи покраснел и даже отпрянул от друга. — Ты совсем с катушек съехал со своей постоянной работой!
— Значит, я заслужил расслабляющий массаж?
Выражение лица Шисуи в тот момент было просто непередаваемым, и мы с Саске, больше не в силах сдерживаться, громко захохотали, смущая нашего бедного повара ещё сильнее. Всё-таки я обожаю Учих! Странные ребята все как один, но с такими уж точно не соскучишься.
— Обижусь, уйду, будете дальше воздух жрать, — всё ещё ворчал себе под нос Шисуи, когда раскладывал рис и рыбу по тарелкам.
— Если что, я с самого начала был за вас, — быстро сказал я ему.
— Ну, хоть кто-то, — усмехнулся Шисуи, занимая своё обычное место за столом слева от Итачи.
Братья же смерили меня совершенно одинаковыми взглядами.
— Предатель.
— Неправда, я просто люблю вкусно и бесплатно покушать.
В тот вечер мы засиделись на кухне очень долго. Шисуи рассказал подробней о своей миссии на границе со Звуком и об активизировавшемся Орочимару. Самый разыскиваемый нукенин Конохи явно что-то задумал, и судя по тому, как нахмурился Итачи, это «что-то» потенциально могло вылиться в нечто не слишком приятное для деревни и конкретно для клана. Когда тема готовящихся козней Змея себя исчерпала, мы с Саске поделились последними новостями селения, в курсе которых ни Шисуи, почти месяц пропадавший на миссии, ни Итачи, слишком поглощённый делами, не были.
За разговорами мы и не заметили, что время перевалило за полночь. «Шататься по деревне ночью» ответственные взрослые меня не отпустили, поэтому заночевал я у друзей — тоже обычная практика, особенно в последнее время: готовясь к выпуску из Академии и получению рангов генинов, мы с Саске тренировками нередко загоняли себя чуть ли не до потери пульса, после чего мне тащиться домой становилось попросту невозможно. Так что я без особых возражений по привычному маршруту отправился сначала в ванную (правда, пришлось предварительно выдержать небольшой спарринг с Саске за право первенства), после чего, пожелав всем спокойной ночи, удалился в гостевую спальню на втором этаже, фактически закреплённую за мной. Быстро расстелив кровать, я нырнул под одеяло и, сытый и довольный, блаженно прикрыл глаза.
Однако в эту ночь мне отчего-то не спалось. Поначалу я долго не мог уснуть, а затем, когда мне это всё-таки удалось, мучился от кошмаров. Мне снился Мадара, мой любимый старший брат, но не такой, каким его знал я, а обезумевший, отвернувшийся от клана, убивающий всех без разбору, целиком и полностью отдавшийся тьме.
Резко распахнув глаза, я сел на кровати, обливаясь холодным потом. Ненавижу этот сон! Ненавижу то, что он — правда. На уроках истории нам рассказывали об Учихе Мадаре, помогавшем Сенджу строить Коноху, но затем ушедшем из деревни и впоследствии напавшем на неё, используя Кьюби. Ох, Мадара… Я так ведь и знал, что он тяжело воспримет мою смерть.
Зная, что уже навряд ли усну, но больше даже чтобы отогнать мрачные мысли, я встал и, натянув штаны и майку, тихо выбрался в открытое окно. На улице было по-ночному прохладно, но сейчас так даже лучше — холодный воздух остужал голову, и я, усевшись прямо на крыше, с наслаждением вдохнул его.
Здесь хорошо, в поместье Учих: тишина, только бежит невдалеке речка Накано и беспрестанно шелестит водопад. В этом месте я чувствую себя по-настоящему дома — ощущение, которое так и не смогла дать мне та вполне себе милая и уютная квартирка в деревне. Просто что-то там было не так для меня: слишком много шума на прилегающих улицах, слишком громкие соседи… слишком одиноко. Когда только попал сюда, я был один почти всё время — семьи у сироты Узумаки Наруто не было, друзей тоже, а деревенские сторонились, словно чумного. До сих пор не знаю причину такого их поведения, но, кажется, за прошедшие годы я смог в какой-то мере изменить их отношение; во всяком случае, на ненавидящие взгляды в свою сторону, проходя по улицам, я почти совсем уже не натыкаюсь.
На крыше дома было так хорошо и свежо, что я невольно стал клевать носом. Наверное, я бы и задремал так, но вдруг внизу, на энгаве первого этажа, раздались приглушённые голоса. По старой привычке я моментально обратился в слух.
— Это всё добром не кончится, Итачи, — говорил Шисуи обеспокоенно. — Я не представляю, что задумали люди из той организации, но что у Орочимару до сих пор на тебя зуб, это точно.
— Не зуб, — устало поправил его Итачи. — Он положил на меня глаз, вот это и в самом деле правда — он хочет Шаринган, причём уже давно. Однако Змей прекрасно знает, что меня ему не победить, как и тебя, впрочем, поэтому в наибольшей опасности сейчас находятся Саске и Минори, как самые молодые и ещё не раскрывшие себя члены клана.
— Бедные дети, — вздохнул Шисуи. — Нам нужно позаботиться о том, чтобы они были как можно лучше защищены.
— Я уже подумал об этом. Команды, в которые они войдут, возглавят хорошие капитаны.
— Кто именно?
— Подожди немного, скоро узнаешь.
— Ладно, ладно, продолжай темнить, — проворчал Шисуи, но тут же посерьёзнел вновь. — Но кроме них нам ведь нужно побеспокоиться и об Изуне тоже.
— Знаю, — Итачи помолчал немного, а затем совсем тихо произнёс: — В своё время мой отец как мог усилил Печать Четвёртого и при помощи техники Шарингана изолировал мысли и чакру Лиса от Изуны-куна. Однако теперь Печать стала слабеть, и Кьюби, чувствуя это, рвётся на волю; я по возможности поддерживаю барьеры, но не знаю, сколько ещё смогу это делать.