Важно одно, стоп…
— Что ты сказал?
— Ты о чём? — Мы продолжали сидеть, никуда не торопясь, не считая минуты, когда на самом деле нам нужно было не просто бежать, а бежать без оглядки, пытаясь спастись от чёрт знает кого. Солнечные лучи уже поднялись к основанию крыши и исчезли где-то в балках, становилось теплее, и я уже не чувствовала того холода, что терзал мои плечи до этого, только липкое предчувствие тревоги растекалось по венам, замирая неприятным покалыванием на кончиках пальцев.
— Ты сказал, что исполнитель будет другим. Что это значит?
Николас раздраженно сжал челюсти, словно его достала надоедливая муха, а потом, опираясь о стену одной рукой, встал. Его рана вновь беспокоила его, и это было заметно по его позе, по наклону торса чуть вправо, по исказившей бледное лицо гримасе, появившейся лишь на мгновение и также быстро исчезнувшей.
— Николас, черт бы тебя побрал, ты не можешь так просто уйти, — чтобы вскочить на ноги, мне потребовалось куда меньше времени, чем ему сделать три шага. Я встала прямо перед ним, напрочь забывая о благоразумии и желая лишь одного — докопаться до истины, понять, получить больше информации, которая помогла бы мне спасти жизнь.
Признаться, тогда я думала лишь о себе и отце, которого обязана была предупредить.
И я не знала, чем рисковал мудак, решив меня отпустить.
— Иди в машину, Лалит, пока я не передумал, — ни один мускул не дернулся на его лице, когда я угрожающе подошла ближе, почти касаясь его груди своей. Я не боялась, не теперь, когда точно знала — он не убьет меня, не передумает и не изменит своего решения. Я смотрела на него снизу вверх, замечая каждую морщинку в уголках глаз, складку на лбу и даже небольшой шрам на линии подбородка; пушистые ресницы, которым позавидовала бы даже Мисс мира — и думала, что после всего произошедшего между нами за последние двадцать минут он стал мне чуточку ближе, чем обыкновенный прохожий.
— Я прошу тебя, всего лишь один ответ. Через полчаса мы расстанемся и ты больше никогда меня не увидишь. Просто ответь мне, мистер упрямый мудак.
Его пальцы плотнее обхватили рукоять пистолета.
Я не двинулась с места, потому что мне было совершенно похер на его смертельную игрушку.
Солнце приятно грело спину и задницу.
А мне было приятно находится рядом с Николасом.
— Моё имя в желтом конверте — дело времени. Как видишь я не выполнил заказ, нарушив основное правило: не сближаться с объектом. Нет трупа — нет доказательств, Лалит. Так что теперь мы на равных.
Я почти не дышала, вслушиваясь в его слова и ища подвох. Да кто они, блядь, такие?
Последнюю фразу я сказала вслух.
— Тебе лучше не знать, — он сделал шаг в сторону, всё-таки избавляясь от моего напора, и, не оборачиваясь, пошел к машине.
Я поторопилась за ним, уже не обращая внимания на впивающиеся в ноги камешки. Впереди маячил, как я и подозревала, тёмно-синий Aston Martin и смутная надежда, что я смогу выбраться из всей этой передряги живой…
========== Часть 7 ==========
Обратный путь — это напряженное молчание, в которое мы провалились словно в трясину. Каждый думал о своем, я настойчиво пялилась в окно, Николас следил за дорогой, изредка переключая скорость. Нарушать тишину совершенно не хотелось, хотя в моей голове роилась куча вопросов, самый главный из которых — на кого же работает мистер сама привлекательность, раз даже он не застрахован от смерти. Впрочем, от смерти не застрахован ни один наемный убийца ни в одном мире ни в одной вселенной — закономерность убийств заключается в том, чтобы не оставлять свидетелей. Киллер своего рода тоже свидетель, какой-никакой, но свидетель, и лучше, чтобы он тоже молчал.
Самое надежное молчание у трупов, отсюда вполне логичный вывод: Николас рано или поздно тоже пошел бы в расход, но уж точно не закончил бы жизнь где-нибудь на берегу озера, попивая горячий чай и зарываясь пальцами в шерсть своего друга-ретривера, сменившего холодную сталь пистолета.
Я незаметно глянула на него, он выглядел совершенно спокойным, мое эго чертыхнулось и совершенно некрасиво упало на колени — я тоже хотела быть спокойной, не чувствовать страха и не поддаваться панике, но, как только я представляла, что мне придется в одиночку спасать свою жизнь, начинала нервно теребить край надетой на меня майки.
Блядь, я до сих пор была в этой злополучной майке, признаться честно, несколько бесстыдной; в запыленных светлых джинсах, продолжающих врезаться куда не надо; босиком, растрепанная и ненакрашенная, к тому же с красным носом и припухшими от слез глазами. На лицо полная деградация и тяжелое положение находящегося в полнейшей заднице человека.
Женщина во мне протестовала от такого обращения, и я отогнула козырек, чтобы посмотреться в зеркало. Картина, если честно, была куда более удручающей, чем я себе представляла. Мне пришлось придвинуться ближе, чтобы рассмотреть убожество, смотрящее на меня в зеркале.
— Твою мать… — Николас резко затормозил, и я едва ли успела вытянуть руки на консоль, чтобы не оказаться расплющенной по лобовому стеклу. Ты прав, мудак, мне не хватало только разбитой головы и парочки синяков на лбу для полноты картины. Я зло шикнула, медленно поворачивая голову к нему, мудак никак не реагировал, продолжая пристально смотреть вперед, на большие ворота, ведущие на территорию завода. — Что случилось?
— Что-то не так, — машина крадучись поехала вперед, темно-синий кузов скользил по дороге словно притаившаяся змея, Николас был похож на готовую ринуться в бой пантеру, я же напоминала потрепанную курицу и никак не вписывалась в их компанию. Признаться, эта роль меня мало устраивала, но без сумки и своих вещей я мало чем могла себе помочь.
— Что не так?
— Твой язык. Он слишком длинный и задает много вопросов, — один его взгляд потушил во мне желание спорить, и я послушно притихла, настороженно всматриваясь вперед, в лабиринты зданий, которые мы должны были преодолеть. Мало того, что я старалась не делать лишних движений, так почти не моргала, искренне надеясь, что предчувствие Николаса окажется ложным.
Звонок его телефона заставил меня вздрогнуть.
Я выругалась и тут же прикусила язык.
Машина остановилась, и мистер сама привлекательность нажал на кнопку. Фразы его были сухими, небрежными, голос, как всегда, без оттенков, безэмоциональный, слишком официальный. И пока он говорил обо мне, глядя на меня и не собираясь оправдываться, я вжималась в сиденье, будто пытаясь слиться с бежевой обивкой.
По-видимому, Тейт был здесь и знал, что я тоже была здесь.
Мне становилось по-настоящему страшно.
Машина дала задний ход, медленно и осторожно.
Мудак смотрел в боковое зеркало и ловко выруливал назад, телефон до сих пор был прижат к уху, а я продолжала свои жалкие попытки спрятаться. Проклятия сменились на молитву, в то время как Николас спокойненько сбросил вызов и, вынырнув на дорогу, дал по газам.
Мне всё-таки удалось слиться с сиденьем. Напряжение обрушилось непосильной ношей, и я совершенно не знала, как справиться с этим, как распрямить плечи и задать свой главный вопрос: что мне делать теперь?
— Мы опоздали. Мне стоило спрятать твою машину, а тебе не стоило выходить из ванной. Тем более в мокрой майке, — губы Николаса сложились в подобие улыбки, той самой его фирменной, я же непонимающе уставилась на него. — Видимо, Тейту понравилось зрелище.
— Это не смешно.
— Не смешно, ты права. Ты помнишь номер отца?
Помню ли я номер отца? То есть помню ли я номер единственного родного человека? Человека, который заменил мне мать, друга, в какой-то период даже врага? Человека, с которым я не виделась хуеву тучу времени и даже не представляла, какие обстоятельства смогут вновь сделать нас семьей? Да, блядь, знала. Начиная от первой цифры и заканчивая последней.
Один. Двести двенадцать. Семь. Пять. Семь. Семьдесят пять. Пятьдесят семь.
Всё просто, мистер сама привлекательность.
— Знаю.
— Отлично.
Наконец, дорога, по которой мы ехали, начала казаться мне знакомой, и я впервые за всё это время улыбнулась — не натянуто, не обреченно, а так, как улыбаются люди, после долгих метаний вышедшие на свет из абсолютной тьмы. Они щурятся от яркого солнца и вдыхают теплый воздух, а вместе с ним надежду, что всё плохое осталось позади, за спиной, забывая при этом, что тьма — вот она, стоит обернуться назад и протянуть руку.
Нельзя радоваться раньше времени, для начала нужно отойти подальше, поэтому я перестала улыбаться и, повернувшись к боковому окну, начала смотреть в сторону.
Николас молчал, а мне было тяжело молчать, тяжело оставаться одной в полной тишине, и лишь начинающийся поток автомобилей, ожививших трассу, хоть немного заглушил мою тревогу.
— Николас?
— Что?
— Почему бы мне не обратиться в полицию?
Мотор заурчал утробным голосом, а мистер сама привлекательность скосил на меня глаза.
— Даже не думай, — в его голосе было столько скрытой угрозы, что я непроизвольно поежилась и отодвинулась ближе к двери и как можно дальше от мудака. Казалось, он мог придушить меня прямо здесь, причем одной рукой и не прекращая вести машину.
— Я не скажу им про тебя.
— И что же ты им скажешь? Если не секрет…
Действительно, а что я им скажу? Что ко мне в машину сел раненый человек, и нет, он не был убийцей, в смысле он не хотел меня убивать, но ему принесли желтый конверт, и там оказалось мое имя. А раненый человек на самом деле оказался наемным убийцей. Черт, как ни крути, а всё упиралось в него. Иначе ж откуда мне узнать про заказ и мое имя в конверте? Ну если только я не владею даром предвидения и не читаю мысли на расстоянии.
А вообще, со стороны это похоже на паранойю.
— Ничего.
— Ты не последовательна. Только что ты хотела им что-то сказать.
— Передумала.
— А заодно и непостоянна.
— Я хочу в туалет, — мне задолбалось слушать его анализ, и это первое, что пришло на ум. Николас сделал большой вдох, при этом недовольно поджав губы. Думаю, сейчас он вспомнил о том, что всего полчаса назад у него был шанс меня пристрелить. — Пожалуйста.
Он резко перестроил машину в другой ряд, я же вцепилась в ручку двери и вновь зашипела, мой локоть горел от удара с дверцей. Я поставила еще один минус к своей внешности и, заметив в стороне заправку, начала одевать туфли. Наверняка там можно найти и телефон, на которого, к сожалению, у меня не было денег. Признаться, у меня не было вообще ничего: ни денег, ни телефона, ни одежды, часть которой, самую маленькую ее часть, я оставила в квартире Николаса.
Самое худшее положение в моей жизни.
Уверенность в собственных силах падала с космической скоростью.
— Знаешь, в принципе ты мог бы завести меня домой, — я пожала плечами, а мистер мудак пропустил мою просьбу мимо ушей, припарковывая машину на служебной стоянке, спрятанной за зданием магазина — нарушение правил было в его крови.
— У тебя поразительная тяга к приключениям, Лалит. И если ты хочешь сдохнуть у себя дома — мешать не буду.
— Ладно, как скажешь, — я вновь пожала плечами, Николас вышел из машины, как-то нервно хлопнув дверцей, а я продолжала сидеть, пристально наблюдая за каждым его шагом. Господи, всё-таки было в нем что-то опасно притягательное, неуловимое, порой даже жуткое, и, учитывая его род деятельности — это было вполне логично.
Он обладал магнетической харизмой хладнокровного убийцы, я же, по ходу, оставила свои мозги на месте моей несостоявшейся смерти, там, где он впервые проявил ко мне участие. Всего лишь один поступок, перечеркнувший все его грехи и реабилитировавший его в моих глазах. Осталось лишь влюбиться в него и встать на сторону зла, прямо как Харви Квинн.
— Идиотка… — я прикрыла глаза, но тут же резко открыла, когда мудак постучал по стеклу. Кажется, он был… мягко говоря, недоволен.
— Ты же не думаешь, что я буду с тобой водиться?
— Прости, я задумалась, — мне хватило пары секунд, чтобы выскочить из машины и последовать за ним.
Мой вид начал смущать меня ровно в тот момент, когда я увидела взгляд девушки-кассира. Он был изучающе цепким, пренебрежительно неприятным. Я почувствовала себя гадким утенком и неосознанно прижалась к мистеру сама привлекательность, пытаясь спрятаться за его спиной. Спина Николаса напряглась, но он не попытался отстраниться, что придало мне уверенности в своей неотразимости. Я гордо задрала подбородок и смело взглянула на нахалку с неприязненным взглядом, который теплел только в те моменты, когда она смотрела на Николаса.
Знала бы она кому так льстиво улыбается.
Мистер сама привлекательсность не улыбнулся ей ни разу, судя по ей недовольному лицу, которое превратилось в разочарованную гримасу. Она со скривившимися губами наблюдала за тем, как он оборачивался ко мне и брал меня за локоть, подталкивая в сторону телефона, висящего на стене по левую руку. В той же стороне был вход в туалет.
Я торжествующе ломанулась по направлению к двери, но Николас еще сильнее сжал мой злосчастный локоть.
— Сначала звонок.
Чтоб ты сдох.
Монетка, извлеченная им из кармана, радостно плюхнулась в прорезь для монет, брякнулась о внутреннюю стенку телефона и затихла, подарив мне шанс поговорить с отцом. Руки предательски дрожали, ладони вмиг вспотели, и злосчастная трубка чуть не вылетела на пол, но оказалась вовремя подхвачена мистером хорошая реакция. Я благодарно улыбнулась и начала нажимать на кнопки.
Николас стоял за моей спиной и дышал мне в затылок.
Воздуха катастрофически не хватало, и мне становилось душно.
Я мечтала хотя бы о капельке личного пространства, поэтому попыталась сделать шаг в сторону, мудак прекратил мои попытки, оперевшись обеими руками о стену.
Он боялся, что я скажу что-то лишнее, а я, если честно, вообще не знала, что говорить.
— Пап, привет, — всхлип застыл на выдохе, и я прижала ладонь к губам, слыша в трубке родной, до боли знакомый голос. Он был жив, он был растерян, он был рад и он до сих пор, несмотря ни на что, был моим отцом. — Да, со мной всё в порядке. Мне нужно кое-что сказать тебе.
Мистер сама привлекательность склонился к моему уху, обдавая меня своим ароматом и теплом тела, совершенно бесстыдно навалившимся сзади. Я недовольно повела плечом, пытаясь избавиться от непрошенного гостя, и вместо этого лишилась трубки, ловко вырванной из моей руки.
Мое возмущение не возымело эффекта, попытки вернуть трубку не увенчались успехом, и я затихла, прижатая к телефону и окруженная высокой фигурой Николаса, словившего меня в ловушку.
Мне не осталось ничего кроме как уставиться на его шею и довольствоваться подслушиванием разговора.
— Боюсь, ваша дочь была несколько нечестна с вами. С ней не всё в порядке, а если быть точнее, она в опасности.
— Кто это? Только попробуй сделать с моей девочкой что-нибудь…
— Замолчите, мистер Нери, и слушайте меня внимательно, — мистер хладнокровие столь же хладнокровно смотрел на меня, в упор, наверняка перенимая привычки своего смертоносного друга, слава богу, вот уже целый час не пялившегося в мой лоб. И я, откровенно говоря, нисколько по нему не скучала. — С вашей девочкой ничего не случится, если вы сейчас меня выслушаете.
В трубке послышались не вполне приличные ругательства, которые я знала наизусть и которыми частенько пользовалась. Николас прищурил глаза, наверняка замечая родственное сходство.
— Боже мой… — на особо грязном ругательстве я покраснела и отвернулась в сторону, чтобы не видеть лица мудака, на удивление терпевшего такое к себе отношение.
— Я убью ее сейчас же, если вы не заткнетесь.
В трубке обосновалась тишина, и Николас иронично изогнул брови, перехватывая мой полный возмущения взгляд.
— Привезите мне ее, и я заплачу вам. Просто назовите свою цену.
— Думаю, ваша девочка, справится сама. Куда ей приехать?
— Детройт, Окленд Авеню. Она знает. Послушайте, я не могу приехать за ней, таковы обстоятельства, помогите ей.