— Прежде чем беседовать с вами, — сказала Джесси, — я должна поговорить с девочкой, которая наблюдала все происходившее здесь.
— Еще одно требование? М-да… Ну что ж… Грейс!
Грейс проводила Джесси в палату Тамики и встала в дверях.
— Тамика, я понимаю, каково тебе было на все это смотреть. Понимаю, как тебе сейчас тяжело и страшно, — прошептала она. — Да, сюда проникло несколько очень злых людей. Одному из них необходима операция — такая же, какую перенесла ты. Когда операцию сделают, они уйдут. А пока что, боюсь, сюда никого пускать не будут, и твою маму тоже. Понимаешь, Тамика? — Джесси поцеловала девочку в лоб. — Держись!
Когда Джесси вышла из палаты Тамики, все ее коллеги уже сидели на стульях перед постом медсестры, а одна из санитарок помогала Карлу — прикладывала к его лицу влажные салфетки. За час он состарился лет на двадцать.
— Итак, — сказал Маллош Джесси, — ваши просьбы я удовлетворил. А теперь нам с вами нужно побеседовать. — Он свинтил глушитель, положил пистолет в кобуру, а затем провел Джесси в комнату для совещаний. — Прошу вас, доктор, присаживайтесь. Нам есть что обсудить.
— Вашу опухоль?
— Я бы хотел, чтобы ее удалили как можно быстрее.
— А если я откажусь?
Маллош посмотрел на нее изучающе, затем придвинул к себе телефон и набрал номер.
— Позовите ее, — сказал он и передал трубку Джесси.
Джесси услышала робкое «Алло!».
Эмили!
— Эмми, это я. Как ты?
— Он меня не бил, но ничего не объяснил.
Джесси не успела ответить — Маллош забрал у нее трубку.
— Она пока что в безопасности, — сказал он, опуская трубку на рычаг, — но если вы откажетесь сотрудничать, я немедленно отдам приказ ее убить. Я считаю вас очень опытным хирургом, и оборудование здесь уникальное. Я хочу, чтобы мне удалили эту проклятую опухоль.
— АРТИ пока не готов.
— Полагаю, вполне готов. И я хочу, чтобы операцию с использованием МР-оборудования и робота провели вы. Завтра.
— Мне необходимо время, чтобы проверить аппаратуру. Еще нужно сделать анализы. Кроме того, придется внести изменения в расписание. Операционной распоряжаюсь не я.
— Завтра.
— А если возникнут проблемы, со мной поступят так же, как с Сильваном Мэйсом?
Это Маллоша искренне удивило.
— По-видимому, наша знакомая из ФБР успела вас обо мне предупредить?
— Да, она сказала, чтобы я была настороже, — солгала Джесси, стараясь не отводить взгляда.
— Если вы выполните свою работу как следует, вам нечего будет бояться. Вам также известно, что произойдет, если вы откажетесь.
— Послезавтра, — сказала Джесси. — Если делать операцию без подготовки, шансы на благоприятный исход уменьшатся.
Маллош на мгновение задумался.
— Завтра во второй половине дня.
— Только в том случае, если все будет готово. И еще одно: я хочу, чтобы мне ассистировала Эмили.
— Этого я допустить не могу. Вам будет ассистировать Карл Гилбрайд.
— Прошу вас! Карлу не хватает квалификации. А сейчас он вообще ни на что не годен. Эмили Дельгреко — самая опытная из моих коллег.
Маллош снова ответил не сразу.
— Опять победа за вами, — сказал он наконец. — Но я вам обещаю, если возникнут проблемы — любые проблемы, — ни один сотрудник или пациент Седьмой хирургии не уйдет отсюда живым. Ясно?
— Ясно, — вздохнув, ответила Джесси.
Ей удалось заполучить Эмили и выиграть немного времени для Алекса — ведь скоро он узнает, что Херманн не Маллош.
— А вы можете ответить на один вопрос? — спросила она.
— Смотря на какой.
— Как вы собираетесь держать отделение под замком? Ведь об этом немедленно станет известно.
Впервые за время разговора Клод Маллош улыбнулся и пододвинул к ней телефон.
— Позвоните Ричарду Маркусу и попросите его встретиться с нами через десять минут у патолого-анатомического отделения.
Джесси набрала номер директора больницы. Во время разговора Маллош не сводил с нее глаз.
— Через десять минут, — сказала она, положив трубку.
Ричард Маркус уже шесть лет занимал должность директора Медицинского центра Восточного Массачусетса. Врач-терапевт, получивший и экономическое образование, он был человеком умным и порядочным.
Маркус ждал в цокольном этаже около патолого-анатомического отделения. Из лифта Джесси вышла в сопровождении Маллоша и Деррика. У обоих ее спутников под одеждой было спрятано оружие. Маркус уже встречался с Истменом Толливером и тотчас его узнал.
— Мистер Толливер! — приветствовал он Маллоша. — Рад вас видеть!
Маллош ухмыльнулся и пожал протянутую Маркусом руку.
— Так в чем, собственно, дело? — спросил Маркус.
Маллош кивнул Джесси, и она начала:
— Видите ли, Ричард, этот человек — не Истмен Толливер.
— Но…
— Его зовут Клод Маллош. Мистер Маллош — профессиональный убийца. Час назад он и его люди взяли в заложники весь персонал и больных Седьмой хирургии. Под двери отделения заложена взрывчатка. Лифты на этаж не доходят, кроме одного, которым пользуется мистер Маллош. И все потому, что у Маллоша опухоль мозга и он хочет, чтобы я сделала ему операцию. ФБР было известно, что он болен, и когда поднялась шумиха по поводу операции Марси Шепроу, возникло предположение, что он направится сюда. В отделении работал секретный агент ФБР — девушка, выдававшая себя за волонтерку. Маллош только что ее застрелил. Он собирается держать нас всех под замком, пока не оправится после операции.
Маркус побледнел как полотно.
— Я… я отказываюсь в это верить, — пробормотал он.
— Лучше поверьте, доктор Маркус, — сказал Маллош. — Я очень рассчитываю на то, что мне сделают операцию и я вернусь домой безо всяких осложнений. К счастью, мы подготовились и к другим вариантам развития событий. Нам нужна ваша помощь. Не согласитесь ли вы проводить нас в лабораторию микробиологии?
Маркус колебался.
— Ричард, прошу вас! — сказала Джесси. — Делайте то, что он говорит.
Все последовали за Маркусом и остановились у дубовой двери, на верхней, застекленной части которой было написано «Микробиология». За ней находились двое мужчин и две женщины в белых халатах — кто-то сидел за микроскопом, кто-то работал с пробирками, кто-то взвешивал препараты.
Джесси пронзило страшное предчувствие. Маллош держался убийственно спокойно. Он кивнул Деррику, тот достал из кармана крохотный передатчик и выдвинул антенну.
— Нет!
Джесси не успела сказать больше ни слова — Деррик нажал на кнопку передатчика. В лаборатории раздался приглушенный хлопок, послышался звон стекла. Из-под одного из столов поднялось облачко сероватого дыма. Джесси метнулась к двери, но Маллош ее удержал.
— Дверь открывать не советую, — сказал он.
Через стекло было видно, как там, в лаборатории, началась безумная пляска смерти. Женщина, стоявшая ближе всех к облаку газа, мучилась приступами рвоты. Ее искаженное страхом лицо было лилово-синим.
Через несколько секунд рвать стало еще двоих. Все трое рухнули на пол, а четвертая, по-видимому пытавшаяся задержать дыхание, схватившись за живот, корчилась в судорогах. Прошло меньше двух минут, и все было кончено. На полу лаборатории лежало четыре трупа.
— Вы — чудовище, — сказала Маллошу Джесси.
— Расслабьтесь, — бросил в ответ он. — Полагаю, нам следует поскорее вернуться в Седьмую хирургию, а то еще кто-нибудь нам встретится — на свое несчастье.
Джесси поддерживала под руку смертельно побледневшего и обливавшегося холодным потом Ричарда Маркуса. Когда зашли в лифт, Деррик поговорил с кем-то по рации, и они поехали наверх. Между третьим и четвертым этажами Маллош нажал на «стоп», и лифт замер.
— Искренне сожалею, что пришлось вам все это продемонстрировать, — сказал Маллош, — но мне необходимы ваши помощь и сотрудничество. Доктор Маркус, вы меня слышите?
— Ублюдок, — пробормотал Маркус.
— Газ, действие которого вы только что наблюдали, называется зоман. Это самый сильнодействующий из известных нейротоксинов. Им нас снабдили наши багдадские друзья. Капсулы с этим газом мы спрятали в нескольких людных местах города. Если что-нибудь помешает операции или если я не очнусь после наркоза, пострадают не только все находящиеся в Седьмой хирургии, но и множество жителей Бостона. Понятно? Доктор Маркус?
— Боже мой… Да, понятно, понятно…
— Вот и хорошо. Доктор Маркус, вам придется два, возможно, три дня — это зависит от того, как быстро я буду поправляться, — сдерживать любопытствующих. Первым делом эвакуируйте патолого-анатомическое отделение и опечатайте его. Объявите средствам массовой информации, что в больнице распространился смертоносный вирус неизвестной разновидности, поэтому микробиологическая лаборатория и Седьмая хирургия опечатаны. Сообщите, что все остальные подразделения больницы вне опасности, но меры предосторожности требуют, чтобы в больнице находилось минимум сотрудников. Больных по мере возможности выпишите или переведите в другие больницы. Не принимайте никого по «скорой помощи». Ясно?
— Да, но…
— Делайте все возможное, чтобы никто не заподозрил, в чем, собственно, дело. Бейте тревогу, нагнетайте обстановку, все, что угодно, лишь бы выиграть время. С вами неотлучно будет находиться один из моих людей. Другой — в городе, поблизости от капсул с зоманом.
Маллош отправил лифт в цоколь, где высадил Маркуса и Деррика, а сам поехал с Джесси в Седьмую хирургию.
— Доктор Коупленд, я решил: моя операция, несмотря ни на что, должна состояться завтра днем. Если вы не выполните моих требований, обещаю вам: жители Бостона на себе узнают, что такое зоман. Обсуждению эти условия не подлежат. Итак, задействуйте всех, кто вам понадобится, и уберите эту чертову опухоль из моего мозга.
Глава 8
Машина Алекса тащилась из аэропорта в Бостон. Рядом с ним, вжавшись в сиденье, сидел Кардоза в потертых джинсах и замызганной тенниске. За информацию о Маллоше он вытребовал себе свободу, но дорого заплатил за свой выбор. Теперь, когда его жена и ребенок были мертвы, а Маллош обещал по-царски заплатить за его голову, на съедение волкам Кардозу не бросали лишь потому, что он знал то, чего не знали в ЦРУ. Кардоза мечтал начать новую жизнь в Уругвае, единственном месте на земле, где у него имелись родственники.
— Вы обещаете, что, как только я все сделаю, мне выдадут деньги и билет на самолет? — спросил Кардоза.
— Ты опознаешь труп, а уж я тебя не обману.
— А что, если это не Маллош?
— Тебя все равно освободят, дадут деньги и билет.
Алекс позвонил по сотовому в секретариат ФБР. От Джесси — ничего, от Лайзы Брендон — ничего. И то, и то — добрые знаки. Арлетт Маллош все еще в Медицинском центре и, по-видимому, смирилась с тем, что тело мужа ей выдадут не сразу. Впрочем, ждать ей осталось недолго.
Алекс свернул в переулок, остановил машину, велел Кардозе прихватить с собой багаж — черную спортивную сумку. В похоронное бюро они вошли через служебный ход и сразу же отправились в подвал, где находились морозильные камеры. Алекс вывез каталку с телом и откинул простыню.
Вот оно наконец, подумал он. Пять лет жизни… Хорхе Кардоза наклонился и внимательно посмотрел на лицо трупа.
— Это не он.
— Что?! — Алекс схватил Кардозу за грудки. — Хорхе, посмотри мне в глаза и скажи, что это не Маллош!
— Бишоп, я не меньше вашего желаю этому человеку смерти. Он убил моих жену и ребенка. Он хочет и меня убить. Только это не Маллош.
Алекс медленно опустил руки.
— Не верю, — сказал он. — Я… я знал наверняка! А Арлетт? Ты ее когда-нибудь видел?
Кардоза покачал головой:
— Слышал только, что она очень красивая.
Бишоп накрыл труп простыней, закатил тело Рольфа Херманна в морозильную камеру, закрыл дверь. Он опять проиграл.
Весь день и вечер в Седьмой хирургии раздавались крики и стоны больных — кто-то просил помощи, кто-то требовал объяснить, что происходит. Карл Гилбрайд так и пребывал в шоковом состоянии и на окружающее не реагировал. У Маллоша возобновились боли, что только усугубило ситуацию — он раздражался на любую мелочь. В конце концов он потребовал болеутоляющего, отправился к себе в палату и лег.
Командовать парадом взялась Арлетт. Сестер посылали к больным только по одной и обязательно с сопровождающим. Один охранник неотлучно находился у поста медсестры, где сидели все сотрудники отделения, второй занимался взрывчаткой — закладывал ее у дверей лифтов.
Арлетт отозвала Джесси в сторону.
— У моего мужа усиливаются боли, — сказала она. — Я хочу, чтобы операцию провели завтра прямо с утра, а не днем.
— Сделаю все, что могу, — пообещала Джесси.
Под надзором Арлетт Джесси по телефону уговорила хирурга, который должен был оперировать с утра, перенести операцию в другую больницу — ввиду экстренных обстоятельств. Затем в сопровождении Армана она пошла осмотреть некоторых из своих больных и начала с Сары. Дыхание у Сары было учащенное.
— Привет, подруга! — сказала Джесси. — Сара!
— Ага… — с трудом проговорила она.
— Ты как?
— Ни… че… го…
Ответила Сара не сразу, пауза длинновата, подумала Джесси. Больше всего она боялась, что из-за застоя спинномозговой жидкости медленно поднимается давление. Закупорка могла возникнуть из-за швов, тромба или отеков отдельных участков мозга. Так могло дойти до гидроцефалии, и тогда потребуется срочное хирургическое вмешательство.
Черт бы вас побрал, подумала она, направляясь вместе с Арманом в комнату Тамики. Тринадцатилетняя девочка, как всегда, лежала без движения.
Джесси пододвинула к кровати стул и села.
— Привет, Тамика! — сказала она. — Тамика! Радость моя, посмотри на меня!
И вдруг руки Тамики Бинг едва заметно шевельнулись в сторону лаптопа, который лежал на переносном столике. Это было ее самое осмысленное движение после операции.
Джесси осторожно взглянула на Армана. Он стоял у двери и время от времени заглядывал в палату. Руки Тамики уже лежали на клавиатуре. Джесси передвинула стул так, чтобы видеть экран, где появилась фраза:
Соедините меня с телефонной линией, и я смогу выйти на связь.
Джесси пораженно смотрела то на экран, то на Тамику. Уголки губ девочки едва заметно поползли вверх.
— Что ж, дорогая моя, — сказала Джесси, стараясь не привлекать внимание Армана, — очень хорошо, что ты снова начала печатать. Ну-ка, покажи, что еще у тебя получается.
Мой друг Рики все время проверяет электронную почту. Я могу ему написать.
У Джесси бешено забилось сердце. Телефонный провод не был оборван, а валялся на полу. Она взглянула на заднюю панель лаптопа, чтобы понять, где гнездо модема. Если повезет, если очень повезет, удастся связаться с Алексом.
— Да, конечно, — сказала Джесси, — я сейчас принесу тебе лекарство. А ты пока отдохни. У тебя все так здорово получается!
Джесси сходила на пост, взяла красную тетрадь — карту Тамики Бинг. Никто не заметил того, что в графе «Состояние больного» она начала писать записку Алексу. Телефон секретариата уже был у нее в блокноте — она переписала его и аккуратно вырвала листок из тетради. Тут одна медсестра, у которой сдали нервы, разрыдалась, и это ненадолго отвлекло внимание Арлетт и Армана, а Джесси за это время успела сунуть листок в карман халата. Их реакция на плач натолкнула Джесси еще на одну мысль.
Широкоплечий полузащитник Дейв Сколари сидел на стуле у кровати, голова его была зафиксирована стальным обручем. Он все еще не мог ходить, но врачи считали, что перспективы у него отличные. Меньше двух недель назад он валялся без движения, а теперь отлично работал руками. Арман занял пост у двери. Джесси достала из кармана халата стетоскоп и встала так, чтобы он не слышал ее разговора со Сколари.
— Док, что здесь происходит? — спросил Дейв. — Я уже устал жать на кнопку вызова. А это еще что за тип?
— Арман со своими приятелями захватили Седьмую хирургию. Мы отрезаны от всей больницы, — прошептала Джесси.
— Вас били?
— Нет. Они хотят, чтобы я прооперировала их главаря.
— Заканчивайте, — рявкнул с порога Арман.
— Нужно их отвлечь, Дейв, — продолжала Джесси, делая вид, что осматривает его. — Только поубедительнее.