«Ну и пусть. Пусть Шелаев думает, будто я влюблена в Бриля! Это даже забавно, он здорово ошибется!»
– Ну и что? – ответила я, добавляя голосу равнодушия.
– Неужели тебе настолько необходимо это приглашение, что ты позвонила мне? – Этот вопрос он задал с фальшивым изумлением (теперь в его словах иронии было предостаточно).
– Да, – вновь лаконично ответила я.
– Хорошо, – согласился Шелаев. – А на что ты готова, чтобы получить это приглашение?
– В каком смысле?
– Анастасия, ты же понимаешь, я не дам его тебе по доброте душевной. У меня попросту нет доброты к Ланье. Спроси у бабушки, она подтвердит.
– А сколько оно стоит? – поинтересовалась я, готовясь услышать раскатистый смех. Нет, Климу Шелаеву никогда не будут нужны деньги от меня, и глупо надеяться на это.
Он засмеялся, но негромко, а затем резко произнес:
– Я хочу, чтобы ты надела мое кольцо на этот вечер. Только и всего. Ты сейчас говоришь «да» и получаешь завтра приглашение. Или ты говоришь «нет» – и наш разговор закончен, Анастасия.
Я не ожидала такого условия; мое воображение крепко спало и храпело, но если бы я даже разбудила его, ничего бы подобного оно не выдало. Шелаев просил слишком много или слишком мало? Я не смогла найти ответ на этот вопрос, и лишь одна мысль крепко сидела в голове: «Я пообещала ему и себе, что никогда не надену кольцо».
– Зачем вам это?
– Ты согласна или нет?
– Бабушка спросит, откуда оно у меня, – растягивая время, ответила я.
– Пусть это тебя не беспокоит, все формальности я улажу.
Мне стало любопытно, каким образом. Эдита Павловна ни за что не разрешит надеть украшение, купленное Климом Шелаевым.
«Зато как он будет рад, наблюдая за тобой весь вечер! Ланье носит кольцо врага, и плевать, что никто не знает об этом. Виртуозная месть…» – прозвучало у меня в голове, и я почувствовала физическую слабость.
– Вы хотите слишком многого.
– Одно кольцо. Один вечер. И приглашение твое. Анастасия, да это же пустяк.
– Только один вечер и потом вы заберете кольцо обратно?
– Да.
– Обещаете?
– Обещаю.
– Мне нужно подумать.
– Ровно час. Потом можешь считать, что ты мне не звонила, а я тебе ничего не предлагал.
– Хорошо, – выдохнула я, добавила вежливое «до свидания» и прервала разговор. Мобильник бухнулся на покрывало и съежился от страха и волнения.
* * *
Лера наконец-то выбрала наряд, и весь дом вздохнул с облегчением – больше не слышались капризные возгласы, раздражение исчезло вместе с недовольством. За это можно было поблагодарить Кору, которая в присутствии дочери опрометчиво принялась перебирать купленные на далеких полуостровах вещи. Увидев белое платье, усыпанное большими красными цветами, Лера обомлела, вцепилась в него мертвой хваткой, и разлучить ее с долгожданным счастьем уже не представлялось возможным.
Платье действительно было красивым – оно открывало руки и плечи, струилось и доходило до пола, хорошо гармонировало с черными волосами и подчеркивало талию и грудь. Подобрав к нему рубиновые сережки и браслет, Лера долго вертелась передо мной и непрерывно говорила, что ее никто не затмит и ничего подобного мне не светит.
Но в четыре часа курьер доставил небольшую посылку, и это событие перечеркнуло восторг моей двоюродной сестры крест-накрест.
После разговора с Шелаевым я, чтобы прийти в себя, некоторое время размышляла о том, как он сделает так, чтобы Эдита Павловна не выбросила кольцо в мусорную корзину и не взорвалась от гнева. Увидев на моем пальце эту драгоценность, бабушка, естественно, спросит: «Откуда?» И соврать не получится! Я не могла найти кольцо на дороге или купить в ювелирном салоне, таких запредельных денег у меня не было… Но Шелаев сказал, что вопрос он урегулирует сам, и я в конце концов перестала перебирать варианты. Решение казалось каким-то нереальным и непосильным, и это здорово успокаивало. «Возможно, тебе и не придется надевать кольцо…» – нашептывал в ухо сладкий голос.
– Анастасия, это тебе, – произнесла Эдита Павловна. – Надеюсь, ты удовлетворишь наше любопытство? – добавила она после того, как я расписалась на бланке и курьер ушел. – Будь добра, покажи, что лежит в коробке.
Я знала, что лежит в коробке, и именно поэтому мои руки подрагивали. Придется ли объясняться и оправдываться? Да и как можно это объяснить? Я почувствовала, как кровь отливает от лица и я медленно, но верно превращаюсь в покойника.
Вынув из коробочки серебристый бархатный футляр, я замерла.
– Что это? – Эдита Павловна с подозрением посмотрела на меня.
Лера, блаженно ожидавшая портниху для идеальной подгонки платья по фигуре, шмякнула половину персика на блюдце, быстро вытерла руки салфеткой и припустила к нам.
– Даже не представляю… – протянула я, мысленно ругая Шелаева. Он мог предупредить, хотя бы намекнуть, как-то облегчить мои мучения, но не стал делать этого.
– Открывай, – тоном, не терпящим возражений, потребовала Эдита Павловна.
– Ничего не понимаю! – воскликнула Валерия, бросила на меня изумленный взгляд и сдвинула брови.
И я открыла…
Три лепестка черных, три лепестка белых и в середине бриллиант, мгновенно впитавший свет хрустальной люстры…
Несколько секунд мы стояли молча и смотрели на эту красоту. Мои руки уже не дрожали, и щеки не были бледны, наоборот, вспыхнули.
– Кто прислал тебе это, Анастасия? – сухо спросила Эдита Павловна.
Я пожала плечами.
– Бабушка, – карие глаза Леры сверкнули недобрым огнем. – Я знаю. Это ты ей прислала, больше некому! Потому что она…
– Ты говоришь чушь! – Голос Эдиты Павловны прогремел на весь зал. Она проткнула меня острым взглядом и ледяным тоном произнесла: – Можешь не сомневаться, Анастасия, я знаю толк в таких вещах. Это кольцо – подарок мужчины, не так ли?
Наверное, в бабушке жила надежда, что украшение – от Павла, но ее безошибочная интуиция подсказывала другое… Мне нужна была помощь, подсказка, да что угодно!
Шелаев хотел, чтобы на моем пальце оказалось это кольцо, а значит, оправдание происходящему было, и сердцем я чувствовала: оно сработает, он не совершит промаха или ошибки. От вчерашних сомнений не осталось и следа.
Да, он не совершит ошибки.
* * *
– Приглашение? Какое приглашение? – В голосе Шелаева слышалось наигранное недоумение.
– Вы сами знаете какое, – строго ответила я, не желая поддерживать игру.
– Не волнуйся, я свое слово сдержу. Может, приедешь ко мне домой, выпьем чайку, вспомним старые добрые времена?
– У нас с вами не было старых добрых времен, – съязвила я, прекрасно понимая, что Шелаев развлекается.
– Так пора их как-то организовать, чтобы потом…
– Домой я к вам не поеду.
– Опять трусишь, Анастасия?
– Вовсе нет.
– Не хочешь видеть мою отвратительную физиономию?
Сделав вид, будто не расслышала вопроса, я перевела разговор на другую тему:
– А что вы сказали Максиму Матвееву?
– Что Старуха тебя поедом съест, если я пришлю кольцо от себя, да он это и так знает.
– А он?
– Отказался.
– И?
– Тогда я сказал, что все же пришлю его от себя, и повторил пять раз, что Старуха тебя обязательно убьет. Поверь, я умею уговаривать людей, к тому же Макс – мой хороший приятель.
– Да, вы умеете уговаривать людей… – протянула я.
– Часов в семь я буду в районе «Чеховской», так что назначаю тебе свидание около памятника Пушкину.
На слово «свидание» я плеснула керосина и с удовольствием чиркнула спичкой. С каким наслаждением я смотрела на языки пламени и чувствовала приятный жар огня. Огня, уничтожающего фразу Шелаева. «Гори, гори ясно, чтобы не погасло…»
– Договорились, – произнесла я, надеясь, что больше нам никогда не придется встречаться.
Футляр я опять заперла в прикроватной тумбочке и решила не доставать, пока не пробьет час Х. Но украшение точно звало меня, никак не удавалась выбросить его из головы. Если бы тогда, в магазине, я не восхитилась кольцом, не разглядела в нем красоты, не угадала нашу непонятную близость, я забыла бы о нем в тот же миг, более того, возненавидела бы сейчас эти лепестки, черные и белые камни! Если бы, если бы…. Во всяком случае, я оправдывала настойчивую тягу именно этим.