А Сьерра провела остаток ночи, кипя от негодования. Только к рассвету она забылась неглубоким беспокойным сном, то грезя, о том, как она занимается с Домиником любовью, то видя, как душит его собственными руками. Последние сны доставляли ей не в пример больше удовольствия. А потом, в полшестого, она услышала, как в его ванной зашумела вода. Все еще вне себя, Сьерра перевернулась на другой бок, накрыла голову подушкой и еще одеялом в придачу и так отгородилась от Доминика.
Только когда он ушел на работу, Сьерра встала, неторопливо приняла душ и оделась — на этот раз в собственную одежду. Теперь в том, чтобы носить рубашки Доминика, не осталось ничего даже отдаленно романтичного, сексуального или возбуждающего. По правде говоря, Сьерра испытала желание сжечь ту рубашку, которую надевала вчера. Но удержалась от подобной глупости.
Жаль только, что она оказалась такой дурой, что вышла за Доминика замуж. И жаль, что сглупила и открыла свою душу Марии. Теперь сестра будет волноваться или — еще того хуже — станет вмешиваться в ее жизнь.
Надо воспрепятствовать этому желанию еще в зародыше. Поэтому Сьерра села в автобус, захватив по дороге сандвичи из любимого ресторанчика Марии, и появилась на пороге ее дома как раз к обеду.
— Надеюсь, тебя не будет мутить? — спросила Сьерра, когда Мария открыла дверь. В прошлом году в такой же ситуации сестра, едва почуяв запах сандвичей с говядиной и капустой, со всех ног ринулась в ванную.
— Слава богу, нет, — ответила Мария. — Ну, заходи и расскажи, как прошел ужин.
— Вот об этом-то я и хотела с тобой поговорить, — отвечала Сьерра, закрывая за собой дверь.
Мария, естественно, пришла в совершеннейшую ярость.
— Вот, идиот! — воскликнула она, выслушав краткий и в достаточной степени объективный отчет о произошедшей накануне ссоре. — Он что, на самом деле сказал, что не желает заводить серьезных отношений?
Она сердито расхаживала по гостиной, держа в руках маленького Стивена, подпрыгивавшего при каждом ее шаге.
— Именно так он и сказал, — подтвердила Сьерра, расстилая на столе скатерть.
— М-да. — Мария приподняла сынишку и посмотрела прямо ему в глаза. — Твой дядюшка, полный кретин, — сказала она. — И не вздумай вырасти похожим на него!
— Ну конечно же нет, — твердо заявила Сьерра. — Он будет похож на Риса.
— Какое облегчение, — сухо отвечала Мария. — У Риса такой опыт в сердечных делах!
— Но все ведь закончилось хорошо, — напомнила ей Сьерра.
Рис тоже не испытывал большого желания поддаваться чувствам. Наоборот, он в буквальном смысле сбежал, узнав, что Мария ждет близнецов. Однако теперь еще надо было поискать более преданного и заботливого отца.
Они обе уселись по-турецки на пол перед чайным столиком, и Сьерра принялась изливать сестре душу.
— Он образумится, — пообещала Мария, — так же как и Рис.
— Да что ты говоришь, — пробормотала Сьерра, мрачно разглядывая свой сандвич. — Шесть месяцев назад я не замечала за тобой такой уверенности.
— Все верно, — признала Мария. — Но у Риса были веские причины избегать нового романа.
— Наверно, у Доминика они тоже есть.
— Но он не потерял жену, — возразила Мария, — которая к тому же была беременна.
— Зато Доминика бросила невеста, прямо у алтаря. Это, должно быть, тоже очень больно.
Сьерра могла представить, что ощутил тогда такой гордый человек, как Доминик. И могла понять, почему он не хочет снова оказаться в плену чувств.
Стивен, который, все это время размахивал ручками и раскачивался взад-вперед, стараясь дотянуться до сандвичей, опрокинулся на спину и заревел. Мария подхватила его на руки и принялась утешать, пока он не успокоился, а потом посадила обратно на пол.
— Ты должна вести себя с Домиником точно так же.
Сьерра моргнула.
— То есть? Взять на ручки, погладить, приласкать и уверить, что все будет в порядке? По-моему, не очень удачная мысль.
— Ты должна быть рядом с ним, — пояснила Мария. Она пощекотала Стивена, добившись от него ответной улыбки. Он загукал и засучил ножками.
У Стивена были голубые глаза отца и дяди, и Сьерре вдруг подумалось, каково это будет — родить ребенка от Доминика. Почему-то от этой мысли стало больно.
— И ты полагаешь, — спросила она, — что Доминик тоже поймет, что нельзя навечно отгородить свое сердце от привязанностей?
— Да, — ответила Мария после секундной заминки.
— Я просто-таки проникаюсь твоей уверенностью, — сухо заметила Сьерра.
— Что ж, — уступила Мария, — Рис и Доминик — разные люди. Доминик более жесткий. Более деловой, серьезный. Но ради бога, одно дело — быть брошенным невестой и совсем другое — потерять жену!
— А может, и нет. Однако в любом случае он, похоже, не собирается влюбляться в меня. Рис хотя бы был твоим другом…
— Ну, с чего-то надо начинать.
— Вот-вот, мы с Домиником начали с постели — и мне кажется, после такого начала перспективы на будущее не более радужны, чем если бы, мы начали с простой дружбы.
— И все-таки какие-то перспективы есть. Куда подевался твой оптимизм? Где твоя беспримерная самоуверенность?
— Похоже, скончались прошлой ночью.
— Брось, — решительно сказала Мария. — Не позволяй себе расслабляться.
— А вчера ты говорила мне, что он — безнадежный случай.
— Оказалось, что нет.
— И с чего ты это взяла?
— С того, что он женился на тебе. Вряд ли он поступил бы так, если бы был совершенно равнодушен к тебе.
— А может быть, как раз наоборот, и он решил, что так будет лучше! От чувств одни проблемы.
Мария внимательно посмотрела на сестру.
— И ты на самом деле так думаешь?
Прежде чем ответить, Сьерра долго колебалась, а потом медленно покачала головой. — Нет. Но…
— Так дай ему шанс. Просто будь рядом. Стань с ним единым существом.
Сьерра хотела верить, что это сработает. Хотела надеяться. Но ей было страшно.
— А если… если это не сработает? — едва смогла выговорить она.
— А что ты теряешь? — мягко заметила Мария.
— Ты права, — сказала Сьерра.
Когда вечером Доминик открыл дверь, навстречу ему выплыл соблазнительный запах. Совсем как накануне.
Впрочем, решил Доминик, Сьерра наверняка готовила для себя, и аппетитный запах — единственное, что осталось от ее трапезы.
Уже перевалило за восемь. Сначала Доминик был на совещании вместе с Кентом и двумя другими сотрудниками. Потом не торопясь, перечитал то, что они обсудили, сделал несколько заметок и записал кое-что на диктофон, чтобы Шайла утром сделала распечатку. Он работал с той тщательностью, которая отличала его раньше, пока в его жизнь не вошла Сьерра и его разум не затмевали желание и мысли о пурпуроволосой женщине.
Доминик напрасно пытался убедить себя, что сегодня его разум был свободен от подобных помыслов. Доминик думал о ней постоянно. Просто не хотел думать о том, что они будут делать вечером, когда он вернется домой, потому что все знал заранее. Он займется работой в кабинете, а Сьерра запрется в своей комнате. Если вообще останется в его квартире.
На самом деле именно последнее опасение заставило Доминика наконец-то покинуть офис и направиться домой. Нет, он не станет разыскивать ее, если не найдет на месте!
Но Доминик не мог отрицать, что испытал ни с чем не сравнимое облегчение, когда, повернув в замке ключ и толкнув дверь, уловил несущиеся с кухни умопомрачительные ароматы и льющиеся из динамиков томные мелодии Джимми Баффетта.
Доминик поставил свой кейс, потом снова взял в руки, решив сразу же отнести его в кабинет. Но тут из дверей кухни появилась Сьерра.
На этот раз на ней не было его рубашки. В общем-то, Доминик не удивился, но испытал какое-то странное чувство, словно его лишили чего-то важного. Сьерра была одета в потрепанные джинсы и бледно-розовую футболку с длинными рукавами. Она выглядела… нормально. Если, конечно, не считать цвета ее волос.
— Я потушила говядину, — беззаботно сообщила Сьерра. — Будешь?
— Да… с удовольствием. — Доминик надеялся, что испытываемая им неловкость не отразится на голосе. — Только отнесу кейс.
— Конечно. Я накрыла стол на кухне.
Сьерра ушла, а Доминик еще добрую минуту смотрел ей вслед, потом встряхнулся и отнес кейс в кабинет. Потом умылся и пошел на кухню.
Сьерра, уже сидевшая за маленьким столом, бросила на него мимолетный взгляд и слабо улыбнулась, а потом снова сосредоточилась на своей тарелке.
Доминик сел напротив.
— Выглядит здорово. — Его слова прозвучали слишком громко для такой небольшой кухни. — Еще один из рецептов твоей матери?
Обычно Доминик без труда поддерживал светскую беседу. Кажется, он мог бы занятно болтать даже во сне. Но со Сьеррой у него возникало такое ощущение, словно он ведет себя совершенно по-дурацки.
— Мне его дала Мария, — кивнула Сьерра. — Раньше я не особенно интересовалась готовкой.
Доминика так и подмывало спросить, когда же произошла такая разительная перемена, но он не осмелился задать этот вопрос вслух. Вместо этого попробовал предложенное ему блюдо.
— На вкус еще лучше, чем на вид!
На этот раз Сьерра улыбнулась почти искренне.
— Там еще много осталось, — сказала она и вздохнула. — Нам и за неделю не управиться.
Доминик приободрился. Сьерра сказала «нам» и «за неделю». Не похоже, чтобы она собиралась бросить его. После этого еда показалась Доминику еще вкуснее. Он съел две огромные порции, но, как и говорила Сьерра, говядины осталось еще много.
Никто из них не упомянул прошлый вечер.
Сьерра вообще не произнесла больше ни слова, а это означало, что положение вещей, далеко от нормального. И все-таки Доминик был рад, что она, как он боялся, не окопалась в своей комнате и не отказалась общаться с ним.
Он молча наблюдал за ней поверх бокала с вином. Обычно, разглядывая ее, Доминик предвкушал то, что произойдет в ближайшее время. Или, если говорить более открыто, прикидывал, как скоро он сможет затащить ее в постель. Конечно, это были приятные мысли, но Доминик понимал, что сегодня до постели дело не дойдет. И все-таки он не мог оторвать от Сьерры глаз. Его взгляд то и дело скользил по нежным очертаниям ее щек, по плавному изгибу длинной шеи, по жилке, бьющейся на горле. Основное свое внимание Сьерра уделила ужину, не обращая никакого внимания на мужа.
Доминик хотел завести разговор о том, что происходило сегодня в офисе, но смолчал. Сьерре было наплевать на его рассказ, да и он, по правде говоря, не горел желанием делиться с ней новостями. Так что Доминик, тоже сосредоточился на ужине.
Когда, они закончили есть, Сьерра тут же поднялась из-за стола.
— Я уберу, — отрывисто произнесла она. — У тебя же, по всей видимости, много работы.
Короче, его присутствие на кухне нежелательно… Конечно, у него было полно работы, но почему-то Доминик не стал признаваться в этом.
— Я помогу тебе с посудой, — сказал он.
Своей готовностью помочь он удивил себя больше, чем Сьерру. Остается только посыпать голову пеплом в знак раскаяния. Но Доминику не нравилось, когда ему ненавязчиво предлагали убираться вон. Поэтому он помог убрать со стола и, пока Сьерра очищала тарелки от остатков пищи, загрузил их в посудомоечную машину.
Когда они закончили, Сьерра, вытирая руки полотенцем, сообщила:
— Завтра я возвращаюсь на работу. К Финну. — Тон ее голоса и последовавшая за словами пауза словно подбивали Доминика возразить ей и начать новые военные действия. Доминик лишь слегка склонил голову в знак того, что он все слышал. Тогда Сьерра неуверенно заметила: — Я подумала, что следует предупредить тебя заранее.
Доминик не очень хорошо понял, упрекает ли она его за то, что он так беспардонно распорядился ее жизнью и работой, или же предлагает помириться.
— Как пожелаешь, — сказал он, постаравшись изобразить на лице точно такое же бесстрастное выражение, как у Сьерры.
— Именно этого я и желаю, — тихо ответила она. На секунду их взгляды встретились. — Ну, тогда спокойной ночи, — произнесла Сьерра, повернулась и направилась к лестнице.
Доминик смотрел ей вслед, зачарованный, плавным покачиванием ее бедер под облегающими джинсами, и испытывал слишком хорошо знакомые боль и томление.
— Сьерра? — позвал он, не успев сообразить, что делает.
Она остановилась, положив руку на перила, и оглянулась.
— Что?
Молчание затопило коридор. Доминик покачал головой.
— Ничего, — ответил он. — Спокойной ночи.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Да уж, короткий у тебя оказался медовый месяц, — заметил Финн, когда на следующее утро Сьерра вошла в его студию. — Все в порядке?
Сьерра изобразила на лице самую свою жизнерадостную улыбку.
— Конечно. Просто на Доминика, навалилась куча работы — ты же знаешь, какую жизнь ведут эти деловые шишки. Так что мы решили немного повременить.
Вечером она добралась домой поздно — было уже почти семь. Доминик стоял в кухонном проеме, когда Сьерра открыла входную дверь. Обычно тщательно уложенные волосы Доминика были взъерошены, словно он постоянно запускал в них руку. Узел галстука ослаблен, верхняя пуговица рубашки расстегнута.
— Где ты… — хрипло начал он, замолчав, когда Сьерра поставила свой чемоданчик на стол. Потом сделал глубокий вдох и спросил: — Заработалась допоздна?
А он что, волновался? — подумала Сьерра. Решил, что она бросила его? Навряд ли. Ведь все ее вещи по-прежнему лежали в комнате наверху.
Но с чего бы иначе у него был такой безумный взгляд?
Сьерра кивнула.
— Да. Это все Баллу. Если можно принять пять решений, то он не ограничится одним.
Доминик слабо усмехнулся:
— У меня бывали подобные менеджеры. Только они не задерживались надолго.
Сьерра устало повела плечами — денек выдался не из легких.
— Я подумал, что теперь моя очередь позаботиться об ужине, но возвращался домой слишком поздно, чтобы сообразить что-то самому, — сказал Доминик. — Поэтому заехал в китайский ресторанчик и взял заказ с собой.
Сьерра удивилась. Они что, будут готовить по очереди?
— Надеюсь, ты не имеешь ничего против говядины по-монгольски и супа из ласточкиных гнезд? Там еще есть булочки и кое-что по мелочи. — На его лице явно читалось желание услышать что-нибудь в ответ.
Сьерра кивнула.
— Звучит… восхитительно. Только пойду, вымою руки.
Когда минутой позже она вошла на кухню, стола почти не было видно под маленькими белыми картонными коробочками. Доминик жестом пригласил ее садиться и сам опустился на стул.
Сьерра не ела весь день и была в равной степени измучена и голодна. Она попробовала содержимое одной из коробочек и застонала от удовольствия. Доминик понял ее по-своему.
— Что не так?
Сьерра покачала головой.
— Все нормально. Просто… ужасно вкусно. Спасибо. — И она улыбнулась Доминику.
Тот вернул ей улыбку. Потом опустил голову и принялся за еду.
Едва удовлетворив первоначальный голод, Сьерра завела разговор. Вчера она промолчала почти весь вечер, но сегодня привычка разговаривать за едой взяла свое. И Сьерра рассказала Доминику о Баллу. Вообще-то она могла бы написать о Баллу целую книгу, полную просто жутких историй. Пока она говорила, Доминик сначала улыбался, а потом и вовсе стал смеяться. А когда они закончили, Сьерра сказала:
— Я бы выпила кофе. А ты?
Доминик заколебался, но потом кивнул.
— Согласен.
Пока готовился кофе, они прибрались на кухне. Затем Сьерра взяла свою чашку и, подойдя к окну, принялась любоваться парком, утопающим в сумерках. На том краю парка виднелись огоньки жилых домов и реклам. В них было что-то волшебное. Они были похожи на фонарики гномов. Или на звезды. Когда Сьерра была маленькой, она любила лежать в траве, ожидая появления первой звезды, и загадывать желание. Теперь, в Нью-Йорке, ей редко доводилось видеть звезды. Но Сьерра все равно решила загадать желание. Она прижала свою чашку к губам и, когда пар затуманил огни вдали, притворилась, что это звезды, и сказала про себя: «Я желаю, чтобы у нас все получилось».