— Ты больше зарабатываешь — она больше у тебя забирает, — как-то объяснила ей девушка, хмыкнув и пожав плечами. — Сначала ты просто посидишь с клиентом, а на следующий день придется танцевать обнаженной. Ты не выберешься отсюда, пока тетушка Сью не разрешит тебе это сделать. Именно она выбирает, когда и куда ты пойдешь. Твое время еще не пришло. Так что терпи, девочка. — Она помолчала, спокойно выдержав пронзительный взгляд Мэри. — Поверь, бывают места и похуже. Только не пытайся бежать, потому что ты жестоко пожалеешь об этом.
Мэри вздохнула, потом поднялась и принялась рыться в шкафу. Каждый вечер у нее было два выхода на сцену, и для каждого появления на публике нужно было надевать что-нибудь новое. Но это создавало свои проблемы. Поначалу она надевала вечерние платья, но их постепенно заменили на открытые костюмы танцовщиц и проституток.
Прикусив губу, Мэри посмотрела на кожаную мини-юбку с лифом, покрытым черными бусинками.
Она выберется отсюда, чего бы это ни стоило. И с этой минуты больше никому не доверится. Особенно мужчинам…
Мэри содрогнулась, как только вспомнила об Армандо. Она старалась не думать об этом человеке, но воспоминания упрямо преследовали ее. Все, что произошло между ними, казалось ей каким-то очень далеким и нереальным.
Как она попала сюда, в эту дыру, — одураченная, ограбленная и брошенная на произвол судьбы? Было тяжело вспоминать о тех событиях и ошибках, которые привели ее сюда, но, возможно, это оказало бы благотворное действие. В конце концов, ей нужно было забыть свою прежнюю жизнь в Англии и избежать будущего, которое неумолимо ее ожидает. Ей просто не повезло, что из-за негодяя Армандо взамен одних неприятностей на нее навалились другие, только еще хуже и тяжелее.
Она выживет, со странной решимостью твердила себе Мэри, но на ее глаза наворачивались слезы. Когда она повесила черное платье обратно, задернув тонкую шторку, дверь в раздевалку распахнулась и в помещение вошла Дана, одна из стриптизерш, и сообщила, что ее вызывает к себе Сью.
Брови Мэри поползли вверх. Впервые ее вызывают подобным образом. Обычно с девушками проводят беседу из-за какого-нибудь проступка. Ей уже довелось видеть своих «коллег» с исцарапанными лицами и синяками, когда те покидали кабинет разъяренной Сью.
— Ты знаешь почему? — озабоченно спросила Мэри.
В глазах Даны сверкнуло злорадство.
— Сдается мне, что теперь ты будешь зарабатывать себе на жизнь по-настоящему. Как все мы.
— Но я и так выполняю работу — пою.
— Неужели? — саркастически усмехнулась Дана. — Ходят слухи, что один парнишка решил узнать тебя получше.
Мэри почувствовала, как внутри у нее похолодело.
— Нет, — охрипшим голосом проговорила она. — Это невозможно.
— Не заставляй ее ждать, — предупредила ее Дана.
Кабинет хозяйки клуба находился выше этажом; нужно было подняться наверх по шаткой и скрипучей лестнице. Мэри с бьющимся сердцем приближалась к двери. Наверное, Дана сказала ей это просто из зависти или злобы. Ведь Сью Эрнандес говорила в самом начале, что ее никогда никто не станет принуждать делать то, чего она не хочет. А Мэри поверила!
На лестнице послышались чьи-то шаги, и она увидела Гонсало. Опустив глаза, она отступила в сторону. С самого начала своей работы в клубе она поняла, что Гонсало представляет для нее серьезную проблему. Его похотливые взгляды внушали отвращение и были тревожным знаком.
Интуиция ей подсказала, что она поступила правильно, в первую же ночь в своей тесной комнатушке повесив стул на ручку двери. После полуночи она то и дело просыпалась в холодном поту от чьих-то настойчивых, но пока тщетных попыток прорваться к ней. С тех пор она всегда соблюдала осторожность. Жаловаться Сью не имело смысла, поскольку ходили слухи, что Гонсало приходится толстухе племянником.
— Привет, милая девочка.
— Добрый вечер, — ответила Мэри, стараясь говорить отрывисто.
Улыбка на лице Гонсало стала еще шире.
— О, как ты горда… Слишком хороша для бедного Гонсало. Может быть, завтра ты споешь другую песню. — Он облизал губы. — Для меня одного.
Мэри с трудом уняла дрожь и ускорила шаг.
Сью Эрнандес сидела в своем кабинете за широким столом и перебирала какие-то бумаги. Она добродушно кивнула Мэри и слегка улыбнулась.
— Сегодня ты неплохо выступила, моя милая, — начала она. — Одному из посетителей это настолько понравилось, что он пожелал отдельного представления.
Сердце Мэри глухо забилось.
— Спеть какую-нибудь песню? — спросила она, и ее голос показался ей слишком спокойным.
— Ты что, смеешься надо мной? — рявкнула толстуха, и от ее добродушия не осталось и следа. — Он хочет, чтобы ты станцевала для него!
— Я не танцую, — запротестовала Мэри и замотала головой. — Никогда не танцевала.
— Ты же наблюдала, как это делают другие девушки, — пожала плечами Сью. — Ведь мужчина не требует от тебя мастерства балерины. У тебя хорошее тело. Вот и используй его.
Да, подумала Мэри, но она лишь видела, как танцуют девушки возле столба в зале. А в отдельном кабинете… там все по-другому…
— Но вы же наняли меня как певицу, — с приступом отчаяния проговорила она. — Мы ведь подписали контракт…
Сью презрительно рассмеялась.
— Все так, моя милая, вот только условия договора несколько изменились.
— Тогда, значит, вы нарушаете наш контракт и тем самым расторгаете его, — заговорила Мэри, пряча руки в складках юбки, чтобы хозяйка не заметила, как они дрожат. — Верните мне паспорт, и я немедленно уеду отсюда, — добавила она, пытаясь придать голосу уверенность.
— Думаешь, все так просто? — насмешливо спросила Сью. — Размечталась, милая!
— Не знаю, что здесь сложного. — Мэри вскинула голову. — Юридически дело обстоит так, что вы нарушили наше соглашение.
— Это мой клуб, девочка. И я здесь вершу закон! — Сью нагнулась вперед, и глаза ее сверкнули. — А ты никуда не поедешь, вот так-то! Потому что я не отдам тебе паспорт до тех пор, пока ты не выплатишь мне все свои долги.
Мэри неожиданно притихла.
— Но рента… Ведь все оплачено заранее…
— Не все, детка. Есть еще кое-что. Плата за твое лечение.
— Лечение? — изумленно повторила Мэри. — О чем это вы?
— У тебя, видно, короткая память! Когда ты впервые появилась здесь, я вызвала врача, чтобы он тебя обследовал. Помнишь? Ты ведь сама жаловалась, и мы думали, что у тебя пневмония.
Мэри вспомнила невысокого толстого мужчину с налитыми кровью глазами и неприятно влажными руками, от которого за милю несло алкоголем.
— Помню, — ответила она. — И что с того?
Сью протянула ей листок бумаги.
— А вот что. Посмотри, сколько ты должна ему.
Мэри взяла листок, и на ее лице отразился ужас, когда она увидела сумму.
— Но он не может требовать столько, — хрипло запротестовала она. — Он ведь провел рядом со мной всего пару минут и не выписал ничего из указанных здесь лекарств. Кроме того, он был просто пьян! Вы ведь и сами знаете.
— Я знаю только то, что ты была больна и нуждалась в лечении. А врач — хороший, здравомыслящий человек. — Она помолчала, разглядывая Мэри. — Не можешь же ты уехать, когда должна мне столько денег, милая. Так что придется поработать еще немного. А у человека, который ждет тебя, далеко не пустой кошелек. Кстати, он вполне симпатичный парень. — Она неприятно засмеялась. — Будь же умницей — за ночь ты можешь неплохо заработать!
— Нет. — Мэри затрясла головой и подняла руки, словно защищаясь. — Я так не могу. А вы… не можете меня заставить.
— Разве? — Маленькие глазки Сью злобно сверлили ее. Ее жирный кулак тяжело опустился на стол. — Я была слишком терпелива с тобой, детка. Но довольно. Ты сделаешь, как тебе сказано! — Она выпрямилась, тяжело дыша. — Может быть, отдать тебя вначале моему Гонсало — чтобы научить благоразумию. Ты хочешь этого?
О Господи, запаниковала Мэри, вспоминая разговоры в раздевалке. Что угодно, только не это. Она понурила голову.
— Ну вот, вижу, ты становишься благоразумной, — с удовлетворением кивнула Сью. — Дана проводит тебя в комнату. А потом я пришлю того господина. Ступай!
Дана уже ждала ее в проходе.
— Вступаешь в реальный мир, дорогуша? — усмехнулась она. — После сегодняшней ночи ты перестанешь смотреть на нас свысока! Интересно, а что ты ожидала здесь увидеть?
Комната, освещаемая двумя лампами с абажуром, была небольшой, ее почти полностью занимал темно-красный диван с кучей разложенных на нем подушек. В углу, прямо на полу, находился магнитофон, оттуда лилась мягкая музыка; на крохотной тумбочке стояла бутылка шампанского с двумя бокалами.
— Это был не совсем мой выбор, — устало проговорила Мэри. — Меня обокрали, и я пошла в полицию. Один из полицейских сказал, что отыскал для меня тихое местечко, где мне можно отсидеться, пока они будут искать мои деньги.
— Ну-ну… — Дана пожала плечами. — Вот так сюда попадает большая часть девочек — толстуха сама платит полицейским, чтобы те направляли ей весь хлам, который соберут на пляже.
— Спасибо за информацию, — прикусив губу, сказала Мэри.
Дана хмыкнула и направилась к выходу, а потом оглянулась.
— Послушай, дорогуша, ты просто улыбнись и попытайся получить удовольствие. У тебя ведь, надеюсь, это не впервые?
Мэри промолчала, старалась не вспоминать о нескольких унизительных ночах в постели с Армандо. В то время она считала, что ничего худшего с ней уже стрястись не может…
— Если дело примет дурной оборот, то под столом есть тревожная кнопка, — добавила Дана. — Только не советую нажимать на нее без крайней надобности, Гонсало это не понравится. А ты ведь не хочешь расстроить его? Он… страшный тип. — Она помахала рукой. — Желаю удачи.
Все стены были завешены портьерами до пола так, что нельзя было понять, где находится окно. Если оно вообще существует. Но ей сейчас нужен свежий воздух. Атмосфера в комнате была тяжелой, наполненной каким-то мускусным запахом. Она принялась бродить по краям комнаты, погружая каблуки в мягкий толстый ковер, и приподнимать шторы. Однако, к своей крайней досаде, под каждой приподнятой шторой она находила лишь глухую стену. Она потеряла счет времени, когда вдруг почувствовала, что уже не одна.
Она не слышала скрипа двери — ковер, должно быть, заглушил звук шагов. И все-таки он уже стоял здесь, позади нее, и ждал. У Мэри перехватило дыхание, она отпустила очередную штору, и та с глухим шелестом легла на место. Повернувшись, она с опаской взглянула на вошедшего. Ее глаза расширились, потому что она сразу узнала его. Холодный и неуступчивый взгляд, нос с горбинкой, сильная челюсть. Лицо человека, для которого не существует слова «нет».
Он присел на диван, на лице его играла легкая улыбка. Мэри почувствовала, что разочарована. Она-то подумала, что он зашел в клуб просто так, по ошибке, но, видимо, ошиблась. Он ничем не лучше отвратительной улюлюкающей толпы вокруг сцены.
— Добрый вечер, Мэри, — тихо сказал он.
Мэри робко кивнула в ответ. Некоторое время незнакомец хранил молчание, взгляд его холодных глаз так сосредоточенно блуждал по ней, что последующее раздевание казалось уже ненужным. Под этим всевидящим взглядом Мэри ощутила покалывание на коже.
— Может быть, выпьем что-нибудь? — спросил он.
— О да, — поспешно ответила она и подошла к тумбочке, радуясь небольшой передышке. — Хотите шампанского?
— Только с тобой вместе, — ответил незнакомец. — Ты ведь не против?
Мэри задумалась, все еще пребывая в состоянии нерешительности. Одно из правил клуба гласило, что шампанское предназначено только для клиента. Девушка не имеет права пить его одна. Она поставила бутылку обратно в ведерко со льдом.
— Я не хочу, — хрипло произнесла она.
— В этом мы с тобой солидарны, — сказал мужчина. — Вот видишь, у нас уже есть что-то общее, не так ли? — На его лице появилась легкая насмешка. Он вновь задумчиво посмотрел на девушку, и глаза его слегка прикрылись.
— Я знаю, ты неплохо поешь, — добавил он. — Так, может быть, у тебя есть и другие таланты? — Он прилег на подушки, словно изготовившись для удовольствия. — Начнем?
Это была не просьба, но требование. Мэри нехотя кивнула и встала перед ним на расстоянии, слегка превышающем вытянутую руку. Потом медленно начала двигаться в такт играющей музыке.
2
Она солгала Сью, когда сказала, что не танцует. На самом деле танцы были страстным увлечением в ее прежней жизни. Она была завсегдатаем бесчисленных вечеринок, ходила на дискотеки и в клубы так часто, как только могла себе позволить.
Сейчас играла совершенно другая музыка. Она была медленная, раскачивающая и искушающая. Цель танцовщицы состояла в том, чтобы побудить пристально наблюдающего за ней человека раскошелиться, выкладывая купюру за купюрой за каждое новое откровение.
Вот и все, что требовалось от нее, чтобы… выжить. Мэри отчаянно пыталась вспомнить напутствия Эстерситы. Улыбаться, но избегать прямого взгляда.
В задумчивых глазах незнакомца не читалось ни единого намека на похоть. Странно, он ведь сам просил хозяйку клуба вызвать ее, удивленно думала Мэри. Так почему же его взгляд так рассеян? Неужели она так скучна и неинтересна? Ей нужно постараться, иначе Сью накажет ее.
Мэри начала совершать волнообразные движения телом, а рука тем временем скользила вверх-вниз, повторяя линию бедер, иногда слегка приподнимая подол и без того короткой юбки. Мэри заметила, как брови мужчины приподнялись от осознания прозрачного намека в действиях танцовщицы.
— Почему бы тебе не подойти поближе? — мягко попросил он. — Или только за дополнительную плату?
Мэри недоверчиво покачала головой.
— Тебе нечего бояться, я не кусаюсь, если только меня специально не попросить. Насколько мне известно, по здешним правилам мне дозволено лишь смотреть, но не прикасаться.
Правилам? В таком заведении, как это? Мэри горько усмехнулась про себя. Какие здесь вообще могут быть правила? Он что, сумасшедший или просто по-детски наивен?
— Ну, во всяком случае без разрешения, — лениво добавил незнакомец. — Что, как я полагаю, мне не светит. — Он достал из кармана бумажник. — Возможно, это смягчит твое сердце? — Он извлек пару купюр и положил их на тумбочку возле ведерка с шампанским. — Может быть, ускорим представление? Просто чтобы мой вечер не был безвозвратно потерян.
Другими словами, он предлагает ей раздеться. В животе у Мэри забурлило, когда она вспомнила, как мало на ней надето. Бюстгальтера нет вовсе, лишь трусики. Которые тоже придется снять…
Ей пришло в голову, что незнакомец окажется вторым мужчиной в ее жизни, кто увидит ее обнаженной. Первым, конечно, был Армандо, но тот всегда слишком торопился, чтобы уделять ее телу какое-то внимание. Мэри с содроганием вспомнила, как Армандо толкал ее на кровать, наваливаясь сверху и буквально вдавливая в матрац. А потом начинались болезненные толчки и стоны, которые, как ей казалось, никогда не прекратятся…
И все это предстоит снова.
— Так я жду, Мэри…
Если раньше он казался безразличным, то сейчас проявлял пристальный интерес, взгляд был немигающими и серьезным, почти аналитическим, словно он изучал ее в микроскоп, желая сделать какое-то открытие. Мэри резко повернулась, и подол ее юбки взметнулся вверх. Она двигалась вслепую, автоматически, в то время как в голове царил полный хаос.
Молния на платье была сбоку и тянулась от груди до бедер. Как только она расстегнет ее, платье просто соскользнет вниз. После чего путь к отступлению будет отрезан. Трясущимися пальцами она сначала отстегнула крохотный крючок, потом нащупала металлический язычок молнии.
И застыла, испытывая возмущение и гнев по поводу того, что собирается сделать. Мэри перехватила взгляд незнакомца, и в ее глазах мелькнул вызов.
— Я не могу, — хрипло проговорила она. — Простите, но я просто… не могу.
Она опустилась на ковер и закрыла лицо руками. Затаив дыхание, Мэри ожидала возмущения со стороны незнакомца, понимая, что его гнев будет обоснованным. Возможно, он даже применит насилие. Или просто позовет сюда Сью, а та и того хуже — Гонсало. Но на ее решение это не повлияет, вдруг осознала она со странным спокойствием. Она не сможет раздеться перед этим человеком. И ни перед кем.