- Мадам Лайбе, я прошу Вас просто выслушать меня.
Она царственно кивнула.
– Я работаю здесь только четыре дня, и за это время я увидел достаточно, чтобы утверждать, что избиение имеет место быть. Старый учитель Себастьяна не смог поговорить с Вами…
Она перебила меня.
- Я и мой муж не стали слушать этого сумасшедшего человека.
Я внимательно посмотрел на нее, но она сделала вид, что не заметила моего взгляда, и продолжала:
– Мой сын благовоспитанный молодой человек, он не мог ввязаться ни в какие криминальные истории, и уж тем более быть повинен в драке. Это абсурд.
- Мадам, я же не сказал, что Себастьян повинен в драке и что он участвует в драках, а сказал, что его избивают.
Она прищурилась и резко повернулась к сыну.
- Ты же говорил, что упал. Ты же знаешь, что ложь - это грех!
Я успел перехватить ее руку.
- Это тоже грех, мадам. И я еще не закончил.
Она вырвала руку и села на место.
- Я уже услышала достаточно. Я скажу мужу, он займется воспитанием ребенка.
Только этого мне и не хватало.
- Мадам, я хочу, чтобы Вы услышали меня…
- Я Вас прекрасно слышу, мсье.
- Нет, вы меня не слышите. Я начал этот разговор не для того, чтобы Вы занялись воспитанием ребенка, я хочу, чтобы вы обратились к врачу и проверили состояние мальчика. Ведь прошлый год и начало этого Себастьян регулярно подвергался избиению.
- Есть же школьный врач, пусть он займется этим.
Я повернулся к мальчику, он сидел и смотрел вперед в одну точку, только губы подрагивали. Я понимал, что меня не слышат, что говорить со мной по какой-то причине не желают. И наказание Себастьяна будет не такое, как у Калеба. Другое. Но не менее страшное, чем избиение собственной матерью.
- Мадемуазель Рошетт не в состоянии обеспечить нормальный осмотр, я, как классный руководитель, прошу Вас, мадам, отвести ребенка к врачу.
- Что это изменит? Его все равно будут избивать, а это значит, что он заслужил.
- Вы что такое говорите? Как Вы можете такое говорить? – Я слез со стола и навис над ней, в ее темных глазах на доли секунды появился испуг.
– Как вы можете так… Вам что, все равно? Когда он приходит домой весь в ссадинах и синяках, Вам все равно? – Я был так зол. Что это такое?! Те, кто так хочет детей, не могут их иметь, а те, кому дети даются, просто пренебрегают своими обязанностями!
- Мне не все равно, но на все воля Всевышнего! – Воскликнула она.
- Я не буду с вами спорить по этому вопросу. – Вмиг успокоился я. – Я хочу, чтобы Вы выполнили родительский долг и просто сходили к семейному врачу. Если нет, то позволили мне сходить с Себастьяном на прием. Это будет честно и не нарушит Ваш уклад жизни.
- Хорошо, я дам Вам адрес. – Она открыла сумочку и достала визитку, протянула мне. – Я, если честно, мсье, так и не поняла, для чего Вы настаивали на приходе.
- Я просто хотел поговорить о Вашем сыне, мадам. О ситуации, неприемлемой для мальчика, и я бы хотел, чтобы Вы были в курсе того, что происходит, и Себастьяну не пришлось бы лгать Вам о своих ранах.
- Теперь я в курсе, и даже не знаю, что за наказание ждет моего сына за ложь. – Она встала и уже хотела выйти, но я не мог так поступить с мальчиком, который доверился мне.
- Я думаю, что наказывать нужно, прежде всего, себя, мадам.
- Что? – Удивленно повернулась она ко мне.
- Вы считаете, что правы, я могу сказать, что это не так. Нужно давать выбор мальчику, он уже достаточно взрослый для выбора.
- Это уже не Ваше дело, как учителя.
- Да, но мое дело благополучие детей в моем классе. И если я вижу, что происходящее выходит за рамки, я обязан предупредить родителей. А они уже в своем праве вмешиваться в ситуацию. Бывший преподаватель Себастьяна обратился к Вам и Вашему мужу с просьбой о переводе мальчика в другую школу, почему Вы этого не сделали?
- Я и мой муж посчитали, что он слишком преувеличивает. – Она повернулась и посмотрела на меня внимательно. - Думаете, я не знаю, как это бывает? Не поделили что-то и подрались, вот и все. На все воля Божья.
- Зачем прикрываться этим, мадам Лайбе?
- Я ничем не прикрываюсь. Я говорю, что так и есть, если вы не считаетесь со словом Божьим, это Ваш грех, не марайте моего сына.
Я улыбнулся.
- Хорошо, каждый из нас остался при своем мнении. Я прошу прощения, что вызвал Вас и отвлек от столь высоких материй.
Она кивнула и вышла за дверь.
Я расхохотался.
- Джон?
- Прости, олененок, но твоя мама - это просто нечто… - Я успокоился и повернулся к нему. – Я думал, будет проще. Они же у тебя фанаты просто.
- Да, так и есть. – Парень слабо улыбнулся.
- Что за наказание тебя ждет? – С тревогой спросил я.
- Служба. Утренняя. – Печально проговорил он. – Ничего особенного.
- Прости, изначально я хотел настоять на твоем переводе, я же еще не знал о проблеме Калеба. Думал, он просто издевается над тобой, а оказалось, что все намного глубже. И сейчас я понял, что у тебя проблема посерьезней, чем у него, хотя его проблему мы решили. А вот что делать с тобой, олененок…
- Ничего, я просто вырасту и уеду. Меня слово Божье как-то не вдохновляет. – Он улыбнулся. – Я же говорил, что это бесполезно все, она не услышит. Странно, что карточку дала.
- Возможно, не все потеряно?
- Нет, мсье, они и тогда, год назад, не стали слушать и сейчас тоже. Им все кажется, что они правильно живут и что мир вне нашего дома грязный. – Он вздохнул и медленно приблизился ко мне, прижался.
Я обнял его.
– Я так устал от этого, Джон. Постоянные молитвы перед едой, на ночь, утром, перед тем, как выйти на улицу… постоянно. Я устал немного от этого, устал постоянно быть правильным… и когда понял, что отличаюсь, и влюбился в мальчика, был так счастлив. Бунт. Это такое счастье, пусть его никто не видит и не знает о нем, но он внутри и меня это спасало. Пусть было больно, потому что любовь не взаимная, но я любил, а это самое главное. Люблю. – Совсем тихо добавил он. – Они не замечают, что я совершенно другой, что я только притворяюсь таким, как они. Лгу.
- Себастьян, нужно жить так, как ты хочешь, и иметь свои цели, а не жить мечтами других. Я вот теперь и не знаю, как тебе помочь.
- Просто будь рядом. Я когда тебя увидел, подумал, что ты ангел, но потом вовремя вспомнил, что ангелов не существует.
Мы улыбнулись друг другу.
- Я буду. Ты только не закрывайся.
- Ты принес в эту школу столько нового… тепла…
Я стоял на стоянке в ожидании Кая, рядом, немного нервничая, стоял Калеб. Он постоянно поправлял ремешок сумки и манжеты куртки. Я не выдержал и взял его за руку.
- Успокойся.
- Нам еще за вещами нужно заехать до… к Люсиль. – Исправился он, я улыбнулся и потрепал его по голове.
- Калеб, успокойся, я тебя прошу, а то сейчас Кай увидит нас с тобой и очень расстроится.
- Я сам не могу понять, чего так дергаюсь, ведь он твой отец тоже. Или нет?
- Нет. Но я считаю его отцом.
- Джон, ты только не бросай меня. Я один, боюсь, расплачусь.
- Это самый смелый поступок - признаться в своей слабости, малыш. – Услышали мы со спины бархатный голос Кая.
- Привет, любимый! – Я развернулся и чмокнул его в губы. От него сегодня так приятно пахло кофе.
- Привет, малыш! Калеб, готов к знакомству с моим отцом?
- Да. – Мальчик судорожно вздохнул, и мы сели в машину.
- Кай, Поль ждет нас?
- Да. Я уже договорился, ты что-то хотел?
- Давай заедем к Калебу и заберем вещи. Пока еще рабочий день Люсиль не закончился. Кай кивнул. Калеб смотрел в одну точку за стеклом машины. Я думал о том, что, наверное, это правильно, вот так перевернуть жизнь парня, встряхнуть его мир. Он обязательно разберется со всем сам, а мы и Поль с Этьеном поможем.
Когда мы подъехали к дому, машины Люсиль еще не было, и Калеб быстро, почти за пятнадцать минут, собрал свои вещи.
- Все остальное, ну, то, что осталось, мне не нужно… то есть, все необходимое здесь. – Запыхавшись, проговорил он.
- Вот и прекрасно.
Мы отъехали в тот момент, когда машина доктора Рошетт свернула на подъездную аллею.
- Джон, прекрати нервничать. По закону он уже под опекой отца. Мы ничего такого не делали, просто забрали вещи. Ты, кстати, поговорил с родителями Себастьяна?
- Да, попытался. Это оказалась в разы сложнее, чем с матерью Калеба. Мадам Лайбе совершенно меня не слышала. Ярая католичка. Через слово вставляла «воля Бога». Я еле себя сдержал, чтобы не наорать на нее…
- Себастьяну что-то грозит за этот разговор? – Наклонившись вперед, спросил Калеб.
- Утренняя месса. За ложь.
- За ложь? – Удивленно спросил он. Кай хмурился.
- Да, она посчитала, что мальчик солгал им о побоях.
Калеб закусил губу.
- Он возненавидит меня.
- Калеб, я думаю, что этого не произойдет. Себ очень мягкий, а ненависть это сильное чувство.
- Как думаешь, если я попрошу прощения, он простит?
- Думаю, да. В конце-то концов, начинать с начала трудно, и одно это заслуживает уважения. А Себастьян очень умный мальчик и поймет твои мотивы. Главное начать.
- Спасибо. – Он наклонился и чмокнул меня в щеку, я улыбнулся.
- Эй, он, между прочим, мой муж! – Воскликнул Кай, Калеб покраснел и улыбнулся.
- Я знаю.
- Точно? – Улыбаясь и смотря на него в зеркало заднего вида, спросил Кай.
- Да.
Когда мы вошли в холл дома Поля, Калеб схватил меня за руку. Я не думаю, что он боится новых людей, просто все, что с ним случилось, случилось слишком быстро, и в новую жизнь он вошел стремительно.
- Привет, сынок, Джон! О! Калеб! – Поль легко спустился с лестницы и пожал руку сыну и мне. Остановился перед Калебом и, не мешкая, сгреб его в объятия. Мальчишка даже не успел пискнуть.
– Добро пожаловать домой. Проходите. Этьен сегодня с Дреем на пару расстарались, так что через полчаса нас ждет ужин.
Калеб был слегка дезориентирован, но Поль его не выпускал из объятий, и посадил рядом с собой.
- Папа, полегче, а то мальчик решит, что попал в плен. – Смеясь, проговорил Кай.
- Не слушай его, он всегда был старшим, и я был так беспечен, что упустил его из виду слишком рано, а теперь пожинаю плоды этой беспечности.
- Мсье…
- Малыш, только не «мсье», давай договоримся, ты зовешь меня по имени, и я поступаю также. Ты уже не ребенок, и до совершеннолетия я абсолютно не собираюсь тебя ограничивать. Ты же понимаешь, что если бы я не предложил свою кандидатуру на опекунство, ты попал бы в приют?
- Да.
- Ни я, ни мои дети, коим является и Джон, не желали этого. Поэтому ты здесь, если ты хочешь делать что-то, ты не спрашиваешь разрешения, а просто делаешь. Если тебе что-то нужно, но меня нет рядом, всегда есть Этьен или ребята. Не нужно стесняться, ты теперь входишь в семью. Понимаешь?
- Да.
- Вот и прекрасно, малыш. – Калеб был удивлен, когда Поль наклонился и поцеловал его в макушку. Я видел, что мальчик все равно немного стесняется и что ему странно такое большое количество людей и столько внимания. Но он справится, обязательно. А мы поможем.
За столом сидели весело. Смеялись, шутили и целовались. То есть целовались мы, а Поль и Этьен подшучивали.
- Идите-ка в комнату наверху…
Кай, уже не слушая, подхватил меня на руки и, продолжая сладко целовать, понес наверх, Дрей шел рядом и направлял брата.
Кай опустил меня на шкуру около камина. Конечно, он был не растоплен, но все равно было жутко здорово и романтично. Они скидывали вещи второпях и несдержанно.
- Кто-то соскучился? – Хрипло спросил я.
Дрей рыкнул.
- Очень!
Он стянул с меня брюки. Пиджак и рубашку я потерял где-то по пути сюда. Его тонкие пальцы обхватили мою эрекцию, а Кай немного приподнял меня за плечи, и я открыл ротик, вбирая его член. Сразу и глубоко.
- Мммм… очень, да-да! – Хрипло простонал он. Немного резко толкаясь в меня, он ласкал пальцами мое лицо, по щекам и скулам, пальцем по носу. Дрей в таком же точно ритме ласкал мой член, немного грубо, но в то же время с только ему присущей мягкостью. Наклонился и взял его в горячий плен своего рта.