Дело не в том, что у них мало денег. У них обоих высокооплачиваемая работа, а страховка от смерти Алекс сделала нашу обеспеченную семью еще более обеспеченной. Они давали мне пятьсот баксов в месяц, чтобы помогать мне оплачивать студенческие займы в течение тех двух бессмысленных лет в Пенсильванском университете, на которых они настояли. Надо думать, что раз они запихнули меня в колледж, то могли бы, по крайней мере, и платить за него. Но поскольку они не помогали Майклу, то не помогали и мне. И все из-за той фигни, что я сама должна идти своим путем. Только жаль, что этот путь принадлежал им.
Пять сотен для них - ничто, а для меня - разница между тем, что я любила делать, и мечтами о том, чтобы заниматься любимым делом. Мне просто нужно было еще немного времени.
- Что это значит? - спросила я. - Вы перестанете мне помогать?
- В конечном счете, да. - Черт. Мне придется удвоить свои смены в “Трестле”. Между этой работой и тату-салоном у меня вообще не будет времени на пение, не говоря уже о написании своих собственных песен. - Мы собирались поговорить с тобой об этом во время нашего приезда, но потом мы познакомились с Кейдом.
- А какое отношение к этому имеет Кейд?
- Ну… очевидно, что вы строите свою жизнь. Ты встречаешься с хорошим, респектабельным мальчиком и, наконец, начинаешь серьезно подходить к вещам. Мы с папой так рады, что ты оставила свою нехорошую компанию. Поэтому, поскольку ты пытаешься, мы дадим тебе еще несколько месяцев.
- Несколько? - переспросила я.
- Ну, мы разберемся по ходу дела. Но пока ты серьезно относишься к своей жизни, тебе не придется об этом беспокоиться.
Оно же… пока я продолжаю встречаться с Кейдом.
Мне хотелось закричать.
На нее.
На весь мир.
На себя. За то, что я настолько чертовски труслива, чтобы сказать, что на самом деле думаю. Я должна была рассказать ей правду о Кейде. Я должна была сказать, что она несет бред. Я серьезно относилась к жизни.
Я стала серьезно относиться к жизни, когда бросила колледж. Лишь то, что я не пошла протоптанной дорожкой или не делала того, что имело для нее смысл, не значит, что я наивная и необразованная.
Это значит, что я не хотела быть бездумным офисным работником, который мечтает о том, какой была бы его жизнь, если бы все сложилось по-другому.
Это значит, что я готова идти на жертвы, работать на двух работах и убиваться, чтобы всего этого добиться.
Это значит, что я смелая.
Как бы мне хотелось быть достаточно смелой, чтобы сказать ей все это.
Но я не такая.
Вместо этого я держу свой рот на замке и слушаю ее болтовню о благотворительном мероприятии, которое она устраивала перед Рождеством, делах Майкла и том, какая у него идеальная жена, Бетани.
Чем больше она говорит, а я молчу, тем больше меня тошнит. В конце концов, я больше не могу этого выдержать. Я лгу ей:
- Мам, в дверь кто-то стучит. Мне надо идти.
- О, конечно, милая. Рада была тебя повидать. Передавай Кейду привет, увидимся с ним на Рождество.
- Мам, я не уверена, что он приедет на Рождество.
- Почему нет?
- Ну, ему нужно повидаться со своей семьей, кроме того, дорога не дешевая. Ему надо оплачивать обучение и кредиты.
Как и всем нам.
- О, мы с папой позаботимся об этом. Он может остаться на несколько дней, а потом поехать в Техас. Мы оплатим. Ответ “нет” не принимается.
Я так рада, что она не против потратить деньги на того, с кем только познакомилась.
- Посмотрим, мам. Мне правда надо идти.
Я жму “отбой” и бросаю телефон куда-то на пол. Натягиваю на голову одеяло, обнимаю подушку, но уже бесполезно. Я слишком переволновалась, чтобы уснуть.
Я долго принимала душ. Приготовила сложный завтрак, который должен был занять мой мозг, но безрезультатно. Я вышла на пробежку. Поиграла на гитаре. Попыталась написать новую песню.
Так продолжалось два дня.
Попытка отвлечься. Неудачная попытка.
Еще одна попытка. Снова неудача.
И так повторялось до безумия.
Все это время телефон лежал и дразнил меня. Кейд находился всего в одном звонке от меня. Или сообщении, если бы я не была такой трусихой.
Один вопрос мог решить такое множество моих проблем. Либо отсрочить их. Разве не такова жизнь? Брать хорошее, когда это возможно, и откладывать плохое как можно дольше.
Кейд был хорошим и мог отсрочить плохое. Беспроигрышный вариант, да?
За исключением той части, где мне придется для этого унижаться.
Как многим я готова пожертвовать ради денег, которые давали мне родители?
Я знала… я чувствовала где-то между сердцем и легкими, что это не безнадежная мечта. То, что казалось таким хорошим и полностью меня захватило, не может быть безнадежным. Я подумала обо всех концертах, которые мне придется отменить, если у меня не будет этих денег. Любая сумма могла бы вернуть нас на путь зарабатывания музыкой, но если не будет концертов, то их некуда будет тратить.
Я только что закончила размышлять, что не боялась жертвовать.
Могла ли я пожертвовать своей гордостью, прогнуться под натиском родителей и притвориться тем, кем я не являлась, если это означает следование за своей мечтой? Дело не в том, что мне действительно придется быть кем-то другим. Мне просто придется притвориться… на какое-то время.
Пятьсот баксов в месяц. Полагаю, люди предавали себя и за меньшее.
Я дотянула до воскресного вечера, чтобы вернуться в комнату и выудить телефон из-под подушки, куда я засунула его, чтобы не искушать себя. Не успев опомниться, я пролистала свои старые сообщения и нашла номер Кейда.
“Привет. Моя группа играет в эту пятницу в “Огне”, в районе Нортен Либертиз. Ты должен прийти”.
Я швырнула телефон на кровать и прижала ладони к глазам.
И почему у меня ощущение, будто я только что нажала кнопку саморазрушения?
Я просто пригласила его посмотреть, как мы играем. Это ничего не значит. У меня еще целая неделя впереди, чтобы все уложить в голове.
Зазвонил телефон, и я подскочила, чтобы ответить на него.
Ох, это Мейс.
Возможно, он хотел сегодня вечером куда-нибудь сходить… или провести ночь, раз уж мои родители уехали. Просто я… я была не в настроении общаться с людьми.
Поэтому нажала “отбой”.
Спустя несколько минут пришел ответ от Кейда:
“В котором часу?”
Большую часть следующей недели я избегала Мейса. Мы виделись на репетициях, несколько раз поспешно ужинали, но я продолжала говорить, что у меня работа - что было правдой. А когда мне не нужно было работать, то я говорила, что не очень хорошо себя чувствую - это правдой не было, но неважно.
Когда наступил день концерта, мы договорились встретиться днем, чтобы выгрузить все оборудование из “Трестла”. На грузовике Спенса обычно мы перевозим все, что нужно. Когда я приехала, Мейса не было, а на улице курил Спенс.
Он сделал вдох, а на выдохе произнес:
- Выглядишь дерьмово.
Так и есть.
- Спасибо, придурок.
Предыдущей ночью я плохо спала, потому что знала, что на следующий день мне предстоит встреча с Кейдом, а я еще не решила, спрашивать ли его про Рождество.
- Я хотел сказать… что сегодня нам нужно, чтобы ты выглядела горячо, а ты как будто идешь на пробы статистов в “Ходячих мертвецах”.
- Пару дней выдались дерьмовыми, понятно?
- Точно. Мейс говорил, что последние несколько дней тебе нездоровилось. - На слове “нездоровилось” Спенс показал пальцами кавычки.
- Не лезь не в свое дело, Спенс. И не волнуйся. К вечеру со мной все будет в порядке. Я буду выглядеть настолько сексуально, что ты будешь умирать от желания снова залезть ко мне под юбку.
- Ты же знаешь, что я всегда умираю от желания снова залезть к тебе под юбку.
Я закатила глаза.
- Ха-ха.
Он улыбнулся и снова затянулся сигаретой.
- Ты уверена, что Мейс придет?
- А почему он не должен?
Он пожал плечами.
- Может, он разок взглянул на тебя в этом наряде и решил вообще не появляться. Или, может, он узнал о том модном студентике, которому ты строила глазки на прошлой неделе в баре.
Я щелкнула по его сигарете, и та вылетела у него изо рта.
- Эй! Я же курил, - возмутился он.
- Я никому не строила глазки. Ты бредишь.
- Нет, милочка, я наблюдательный. В этом-то и разница. Но прибереги свои секреты. Не спеши до вечера отшивать Мейса, иначе у нас будут проблемы.
Я повернула ключ и открыла тяжелую дверь “Трестла”. Он последовал за мной в темный безжизненный бар, и я сказала:
- Никто никого не собирается отшивать. Ты очень ошибаешься, Спенс.
Я включила свет, и он пожал плечами.
- Я же не ошибся, когда ты собралась дать мне от ворот поворот. Сомневаюсь, что на этот раз я тоже ошибаюсь.
Порой дружить с бывшим действительно отвратительно. Он любил все время поднимать эту тему, но я знала наверняка, что с ним все кончено. У этого парня каждую неделю была новая девушка. Ему нравилось говорить, что он готовит нам поклонниц. А мне нравилось называть его шлюхом.
У меня загудело в кармане.
Мейс прислал сообщение:
“Не могу прийти на репетицию. Прости. Увидимся вечером”.
Ты издеваешься надо мной, черт возьми?
Я набрала его номер и попала на голосовую почту. Я перезвонила еще раз. То же самое. Я раздраженно проговорила:
- Мейс, лучше бы тебе придумать самую правдивую отмазку. Сегодняшний вечер важен. Не смей опаздывать!
Когда я повесила трубку, Спенсер, усмехаясь, держал обе наши гитары.
- А может, это не Мейсу дадут от ворот поворот.
21
Кейд
Привести Камми на концерт Макс несомненно было самой худшей идеей. Но мое желание увидеть, как она играет, преобладало над здравым смыслом, к которому я по-прежнему взывал. Я как раз обсуждал с Майло идеи для свидания, когда получил от нее сообщение. Я даже не колебался, прежде чем сказать “да”.
В пятницу вечером мы с Камми встретились в ресторане, недалеко от места проведения концерта. На ней было небольшое черное платье, идеально сидящее на ее стройном теле. Возможно, оно стоило больше, чем весь мой гардероб… может, чем вся моя квартира. Когда мы встретились у “Трестла”, ее щеки горели ярко-розовым. Я предположил, что она раскраснелась от алкоголя. А еще она была, как определяет словарь, смешливой. И снова я решил, что всему виной алкоголь.
Судя по всему, я ошибся в обоих случаях. Это была всего лишь Камми: залитые румянцем щеки и веселящий газ в легких.
Я прошел через все атрибуты свидания.
Выдвинул ей стул.
Заказал вино.
Вел светскую беседу.
Камми была довольно милой и очень хорошенькой, но немного предсказуемой. Она заказала салат и постоянно отбрасывала свои светлые волосы то вперед, то назад, так что я даже удивился, что у нее от этого не возникла травма шеи. Она хихикала не только над чем-то смешным, но и чтобы просто заполнить молчание.
А с моей стороны молчания было предостаточно.
- Так вот мой препод совсем лишился разума, он даже не позволил мне пересдать тест, когда все это недоразумение было его виной. Ты, наверно, думаешь, что за ту сумму денег, которую мы платим за его занятия, с ним будет немного проще в общении, да?
Молчание.
Камми захихикала.
Я поморщился.
Мне надо отвечать быстрее.
- Да. Ты так думаешь.
Она улыбнулась и снова откинула волосы.
- Прости. Я, наверно, утомила тебя своей болтовней о колледже.
- О, нет, вовсе нет! - заверил я.
- Хорошо. Потому что, знаешь, я наткнулась на этого же самого препода в самый удачный момент, когда он заигрывал с девушкой моего возраста. Можешь в это поверить?
Я ответил так быстро, как только может человек:
- Не могу!
- Понимаешь, этому мужику сорок. Думаю, если бы я была другого рода девушкой, то он, может, позволил бы мне пересдать тест, но честно. Я написала декану письмо насчет этого препода. Может, его уволят. По крайней мере, моя оценка изменится. Мой папа дружит с деканом. Уже много лет они вместе играют в гольф.
- О, неужели?
- Да. Знаешь, я чуть не пошла в другой университет, чтобы можно было “выбрать свой собственный путь” и все такое, но, в конце концов, я подумала… почему бы не пользоваться каждой возможностью, которая мне дается?
Она продолжала говорить, но мне было трудно ее слушать. Мне нравилось думать, что я, возможно, смог это выдержать гораздо дольше большинства, прежде чем те отключались. Я был уверен, что под этими дизайнерскими шмотками, наманикюренными ногтями и самым неприятным смехом скрывалась действительно интересная личность, но сегодня у меня не было ни терпения, ни внимания, чтобы ее отыскать. Мое тело практически пронзало электричество от одной мысли, куда мы в скором времени направимся.
Я невероятно долго искал информацию о группе Макс “Под стеклянным колпаком“11. Я узнал, что так они назвались после романа Сильвии Плат, что заставило меня вспомнить угрозу Макс на День благодарения засунуть мою голову в духовку, и чуть не умер от смеха. Басист и Макс являлись первоначальными основателями группы, а ее парень, похоже, присоединился к ним совсем недавно. Его звали Мейс12. Как ту штуковину, которую распыляют в глаза насильникам и грабителям. Или старинное оружие, которым забивали людей до смерти.
Он действительно был похож на надзирателя.
Из задумчивости меня вывел подошедший со счетом официант. У меня сжался желудок, когда я вложил в пластиковую папку невероятную сумму денег. Может, мне и не стоило идти на свидание, если я хотел отложить какую-то сумму на поездку домой на Рождество.
Я выдвинул стул Камми и предложил ей руку.
Она захихикала.
Господи, помоги мне.
- Я так рада, что познакомилась с тобой в том ужасном баре. Меня туда притащили мои друзья, и мне захотелось сразу же оттуда уйти. Ну, пока я не увидела тебя.
Потрясающе. Это значит, что она, возможно, возненавидит то место, куда мы идем.
- Так расскажи мне об этой группе, - попросила она.
На сайте я провел достаточно времени, чтобы словно попугай повторить все то, что прочитал:
- Это местная группа Филадельфии, которая сочетает рок и народную музыку. Должна быть хорошей.
- Круто.
Хихиканье.
Хихиканье.
Хихиканье.
Бог мой. Надо продолжать говорить.
- Ага, до этого я не слышал, как они играют, но знаю кое-кого из группы. Думаю, будет здорово. Ты любишь музыку?
Она начала говорить о Леди Гаге, и я вздохнул с облегчением. По крайней мере, этого должно хватить на дорогу в полтора квартала до “Огня”. А там, я надеюсь, будет достаточно громко, чтобы заглушить ее глупое хихиканье.
Когда мы подошли к двери, я отдал плату за вход и счастливо проскользнул в затемненный бар. Я нашел нам столик, а потом сбежал, чтобы принести нам напитки. Когда я уходил, Камми озабоченно глядела на свой барный стул, будто могла подхватить от него вирус Эбола. В баре был огромный выбор местного пива. Себе я взял эль Ярдс. Камми захотела коктейль Космополитен. Бармен посмотрел на меня, как на сумасшедшего. Вообще-то в этом месте не продавали Космополитен, но он все равно ушел, чтобы его приготовить. Пока я ждал наши напитки, то вытащил телефон и написал сообщение Макс:
“Здесь. Отличного выступления!”
Ответа я не ждал, потому что ей скоро выходить, но он пришел практически сразу.
“Спасибо. Заходи после за кулисы”.
Ха. С ее первого сообщения мы даже ни разу не говорили, поэтому я предположил, что она пригласила меня только из вежливости… или заработать побольше денег, но, похоже, она искренне хотела меня увидеть. Я обдумал уже все стратегии, как можно с ней снова поговорить, но казалось, что мне даже не придется ими воспользоваться. Теперь оказалось в десять раз сложнее забрать у бармена напитки и вернуться к Камми, которая захихикала, когда я сел с, вероятно, самым худшим Космополитен в истории.