Выслушав сбивчивый рассказ, я взглянул в обеспокоенные глаза Ауно, чтобы узнать, правду ли они говорили, или хотели заманить в ловушку, но Ауно только уверенно кивнул, подтверждая их слова. Значит, ответ не может быть иным, чем…
— Мы обязательно поможем.
Следующим утром из крепости вышли шестеро дикарей, выступающих в роли проводников и десяток воинов во главе со мной. Я видел, что Ауно переживает, но отказать в помощи не мог. Не по-человечески это.
========== -9- ==========
POV Ауно
Жизнь в крепости отличалась от того, что я слышал раньше. Хотя, если подумать, откуда жителям столицы, особенно императорского дворца, доподлинно знать, как живется на северном приграничье? Слова очевидца наверняка обрастали выдумками и откровенным враньем, и только потом достигали наших ушей. Если честно, я немного побаивался того, что ожидало меня здесь, но все оказалось настолько по-домашнему мило, что я пожалел о годах, прожитых в столице. Мне бы здесь родиться. Пусть и суров северный край, но у людей здесь есть понятия о чести и дружбе, чего в императорском дворце, увы, практически не встретишь.
Нет, и здесь находились ловкачи, но дар, позволявший чувствовать ложь, помогал отделить правду от вымысла, тем более что Райдон действительно взялся меня обучать. Так что всего через месяц я уже мог пользоваться своим даром вполне осознанно и целенаправленно, а заодно узнал много нового и интересного о магии. Хозяйственные книги и учет продуктов я взял на себя, чему Райдон был рад. Хоть он и бурчал вроде как несерьезно о своей старости и слабеющих глазах, я скоро понял, что это не шутка. Ему действительно тяжело разглядывать мелкие или далекие предметы, читать и писать. По молчаливому согласию мы не затрагивали эту тему, но я старался помогать, как мог, за что получал от старого мага-целителя знания и искреннюю благодарность.
А вечерние посиделки, когда все дети и многие взрослые собирались послушать мои истории… Поначалу, когда Драгон в первый раз сел в широкое кресло у центрального камина и поманил меня, я немного испугался, не совсем понимая, что он затеял. Но когда Драгон мягко, но настойчиво усадил меня к себе на колени, спиной к огню, и обнял, даря уверенность и спокойствие, а потом попросил рассказать какую-нибудь сказку, я чуть не расплакался, честное слово. Иногда сказка сопровождалась ненавязчивой и тихой мелодией лютни, иногда кто-нибудь сменял меня, читая что-либо из книги, или рассказывая о далеких странах, в которых побывал когда-то, но почти каждый вечер начинался с моих сказок.
Ох, у меня сердце чуть не ушло в пятки, когда я решился рассказать свою сочиненную историю, и как же я был счастлив, что она всем понравилась. В крепости я чувствовал себя не только любимым, но и нужным! Меня признали хозяином, пусть и младшим, слушали и слушались, и никто не пытался показать, что я здесь лишний. Они приняли меня в свои души и сердца, и я постарался ответить им тем же.
Дальше – больше. Однажды Драгон предложил мне записывать рассказанные истории, когда узнал, что я их сам сочиняю. Это, одновременно смутило и польстило. Мои сказки будут читать даже тогда, когда не станет ни меня, ни Драгона. Значит, я не напрасно проживу жизнь, если она хоть кому-то принесет капельку радости.
Одно волновало меня в эти дни – Драгон. Поначалу, когда я заметил, что разговаривая со мной, он немного отворачивает лицо, испугался. Подумал, что неприятен ему чем-то, может, разозлил или обидел. Несколько дней ходил сам не свой, пока не заметил, что ночью он не делает ничего подобного, наоборот, Драгон всегда настолько нежен и внимателен, что порой мне казалось, я стеклянная статуэтка, которую он боится разбить. Понаблюдав за супругом еще немного, я понял, что также он ведет себя с женщинами и детьми, вот тогда до меня дошло: он отворачивается, чтобы не показывать изуродованную часть лица! Глупый поступок, но он показывает ранимость этого сурового северного воина. А я не знаю, как растолковать, что для меня эти шрамы – пустое. Что его внутренняя красота намного дороже внешней. Не знаю, но буду очень стараться, каждый день показывая свою любовь, чтобы однажды он поверил в меня. И в себя тоже.
Да и со шрамами мне его лицо казалось красивым.
Весь он.
Когда выпал снег и остался лежать, из дальних сараев вытащили пару странных телег, у которых вместо колес оказались прикреплены длинные, загнутые на концах палки. Такие телеги здесь назывались сани, именно с их помощью перевозили по снегу грузы. Когда же охотнику нужно в лес, или воины обходили территорию, то они использовали забавные плетенные из коры овальные штуки, надеваемые на сапоги. Я их тоже опробовал. Неудобно с непривычки, зато ноги по колено в снег не проваливались. Всем было смешно наблюдать за моими первыми неуклюжими попытками перемещаться в снегоходах, но никакого злорадства со стороны бывалых северян я не чувствовал. Их подтрунивания и советы были добрыми, а Драгон не отпускал моих рук, придерживая и помогая и физически, и морально.
А потом появилась делегация от дикарей, кстати, сами себя они называли суумири. Я даже немного испугался, увидев входящих в крепость существ, одетых с ног до головы в странные одеяния, сшитые целиком из шкур. Особенно примечательной мне показалась обувь суумири – лохматые сапоги из шкур. Когда они сняли шубы, я увидел, что и под ними одежда тоже из шкур, тонких и тщательно выделанных, а украшения… Пришлось даже чуть наклониться вперед, понимая, что веду я себя совсем невежливо, но очень уж хотелось рассмотреть все подробнее.
Они были буквально увешаны всякими резными штучками и интересными ракушками, напоминающими морские. Драгон сказал, что если ехать на север десять дней, то там будет море, но я никогда не думал, что кочевые племена могут забираться настолько далеко. Об этом ни в одной книге не писали. Хотя, если подумать, то книг об этих племенах я вовсе не встречал.
Заметив мой интерес, один из дикарей снял с руки браслет, выполненный из цельной кости и имеющий несколько более мелких фигурок из того же материала, подвешенных на коротких кожаных шнурах.
— Подарок, — произнес он, и я взял, поблагодарив. Взамен Драгон тут же протянул снятый с пояса нож, так, видимо, у них принято, за что получил от меня полный признательности взгляд. Мне-то одаривать нечем, а вот искусно выполненная работа меня заинтересовала. Судя по тому, что я видел, этот народ умело управлялся с резцами по кости, а если… В моей голове тут же созрел план, забегали цифры. Если можно купить или выменять у них всяких украшений, а Драгон упоминал, что они делают еще и костяные пуговицы, их можно продать приезжающим весной торговцам за неплохие деньги. Столичные модники наверняка заинтересуются таким товаром, а мы получим прибыль, позволяющую не зависеть от милости императора, тем более что из-за меня крепость ее вполне может потерять.
Язык суумири похож на имперский, только диалект немного отличался и гласные они слегка раскатывали, что делало речь более медленной и плавной. Поначалу было немного сложно их понимать, но стоило прислушаться, пообвыкнуть, и все стало ясным. Они просили помощи, и я сразу понял, что Драгон не откажет. Это меня одновременно испугало, и заставило гордиться им. Не каждый способен протянуть руку помощи тому, кто завтра может стать врагом.
Отряд ушел утром. Всю предыдущую ночь я не спал. Нехорошее предчувствие не давало покоя, но отговорить Драгона идти в числе воинов и охотников не удалось. Провожая супруга, я обнял его так крепко, как только мог и попросил:
— Ты только вернись ко мне.
— Вернусь, — ответил он, ласково провел ладонью по моим волосам и поцеловал.
От лошадей зимой, да еще и в глубокий снег, мало толку, так что запрягли одного выносливого небольшого коня в сани, чтобы везти все необходимые вещи, а люди отправились пешком, прихватив несколько пар запасных снегоходов.
Прощальным светом сияли алмазные тени вокруг небольшой группы, исчезающей в белом безмолвии.
Или это слезы застили мне глаза.
Днем я ходил как в воду опущенный. Все буквально валилось из рук, даже магия не давалась с той легкостью, как в последние месяцы, и я чуть не испортил пару эликсиров, что варил под руководством Райдона. К счастью, и маг, и слуги быстро поняли, что от меня толку мало и не приставали ни с чем. Шана, спасибо ей большое, вновь взяла бразды правления на себя. Хотя я с самого начала не особо ее потеснил, все же она лучше меня знала: кто, чем дышит, и кто на что способен, так что я лишь слегка корректировал некоторые ее приказы, пользуясь своим правом младшего лорда, имеющего капельку дара.
Время от времени я поднимался на дозорную башню над воротами, чтобы вглядеться в заснеженную даль, сокрушаясь, что научить меня создавать поисковый маячок Райдон обещал только ближе к весне, когда я буду действительно готов к серьезной магии. Я хоть и понимал, что не вернутся они так быстро, но по-другому поступить не мог. Сердце щемило до черных мушек перед глазами. Поневоле пожалеешь, что дар предсказателя недоступен ни мне, ни Райдону. Какая польза от умения отыскивать тайное и слышать ложь, когда я не могу найти своего любимого, почувствовав, где он и что с ним?
Про себя я прикидывал, сколько надо времени чтобы вернуться: день – туда, день, а то и два – там, потом еще день назад. Итого три–четыре дня, но мне-то от этого знания легче не становилось.
Вечером, когда все собрались вокруг большого камина в зале, я не смог вспомнить ни одной истории, не говоря уже о том, чтобы придумать новую. И я очень благодарен тем, кто взял на себя мои ежевечерние обязанности. Я сидел в нашем кресле, обхватив себя руками, мне было ужасно холодно, и вспоминал, как было уютно и тепло рядом с Драгоном, на его коленях, в его объятьях.
Сжалившись, Райдон напоил меня успокоительным, но все же ночь стала кошмаром. Мне снилось, что Драгон погибает где-то там, в снегах, а я ничем не могу ему помочь. В результате я поднялся на сторожевую башню еще до рассвета и проторчал на ней почти до полудня, пока Шана лично не пришла, чтобы отвести меня обедать. Но вечернюю зарю я вновь встретил у бойницы, вглядываясь в снежную даль. По моему настоянию количество факелов на стенах увеличили вдвое, но ни ночью, ни на следующий день никто так и не вернулся, а у меня снова ночь полная кошмаров.
На следующий день Райдон и Шана, словно сговорившись, загрузили меня работой по уши, а к вечеру вновь напоили успокаивающим, но забыться я никак не мог, тем более что к полудню третьего дня небо стало свинцового цвета, а потом повалил густой снег. Ветра почти не было, зато снег падал и падал, укрывая все вокруг холодным белым покрывалом. Сразу же угрюмо потемнело, хотя солнце еще не село.
— Сегодня уже никого не будет, — произнес молодой воин, дежуривший на смотровой башне в тот день. – Лорд Драгон прекрасно знает, что в такую погоду путешествовать не стоит.
К стыду своему должен сказать, что имена всех жителей крепости я никак не мог запомнить, если не сталкивался с ними ежедневно по каким-либо делам, так что имени того парня, что едва ли был старше меня, не знал. Я понимал, что он хочет успокоить меня, только эти слова всколыхнули в груди тревогу еще сильнее. Драгон, конечно, знает, но если они вышли из стойбища утром, то сейчас должны быть на полпути. А что предпочтет Драгон в такой ситуации, вернуться назад или двигаться вперед?
На секунду прикрыв глаза, я представил себе Драгона, попытался пробудить дар и с ужасом понял, что он не повернул назад. Он идет ко мне. Он сейчас там, за этой снежной пеленой. И он не остановится.
Выйти из крепости навстречу отряду мне не позволили, заперев ворота. Все посчитали слова о Драгоне нервным бредом, но ни Райдону, ни Шане, не удалось увести меня со стены. Даже Жаст отступился, хотя сначала намеревался отнести меня в крепость на руках, чтобы не мешал нести службу. Не знаю, что его остановило. То ли взгляд, то ли ладонь, обхватившая рукоять клинка, подаренного мне Драгоном. Пустил бы я его в ход? Не могу сказать, но думаю, что смог бы. Мне жизненно необходимо было остаться, и я остался.
Я стоял и стоял, не чувствуя, как мороз студит лицо. Да и не так уж холодно. Драгон как-то рассказал, что в сильный мороз снегопада не бывает, а тут он все сыпался, сыпался и сыпался, не замедляясь ни на миг. От факелов, что зажгли на стенах, не было никакого толку, свет не пробивался сквозь снежную завесу. Я, стоя в трех метрах от факелов, не мог их рассмотреть, что уж говорить о тех, кто сейчас находится там.
— Боги, зачем вы соединили нас, если сейчас отбираете его у меня? – шептал я, а щеки обжигали слезы. Мне казалось, что в сердце застряла черная стрела и дрожала там. Боль была беспредельна. — Драгон. Драгон, вернись ко мне. Вернись. Мне так плохо без тебя. Вернись, Драгон.
Раззадорившийся ветер насвистывал тоскливую мелодию, резонирующую с болью в душе, и я, крепясь, чтобы не завыть, но хоть как-то выплеснуть свое отчаянье… запел.
========== -10- ==========
POV Драгона
Охота на медведя-людоеда оказалась трудной. Старый, хитрый зверь изрядно попортил нам нервы, выйдя к устроенной засаде совершенно с другой стороны. Как он оказался за нашими спинами – не знаю. Готов даже согласиться с местными в том, что в этого медведя вселился злой дух. Как иначе объяснить такое сверхъестественное чутье? И все равно мы его завалили, чуть не потеряв двоих местных и одного из моих парней, неосторожно сунувшегося к уже смертельно раненному зверю. Понадобилось одиннадцать стрел, но добить медведя удалось, только вонзив меч в сердце. Тут же подскочил шаман суумири и отрубил голову медведю, ловко орудуя топором с длинной рукоятью.
Как только лохматая башка покатилась по снегу, окрашивая его в ярко-алый, дикари радостно взвыли, потрясая оружием, а у меня от облегчения чуть ноги не подкосились. Только теперь я почувствовал, насколько взмок, воюя с этим чудовищем. Всю ночь дикари праздновали гибель врага. Шкуру подарили мне, а голову шаман водрузил на высокий кол, украшенный рунами, начертанными кровью медведя. Символ должен охранять селение от злых духов. Как по мне, так стена надежнее, но тут свои обычаи, так что лезть с советами я не стал, хотя намекнул. Подремав до рассвета, я приказал готовиться в дорогу. Домой хотелось страшно, там же Ауно! Соскучился я по завораживающим синими глазам и волосам цвета золота. А еще по поцелуям, аромату, прикосновениям и… просто по нему самому.
До полудня все было спокойно. Раненные ехали в санях, мы шли рядом, довольно споро перебирая ногами. Занятый своими мыслями и мечтами я не сразу заметил, что творится над нашими головами. Только когда обрушился снегопад, понял, что мы попали в переделку. Нужно либо возвращаться, но мы уже далеко отошли от стойбища. Либо разбить лагерь, но тогда мы рисковали навсегда остаться погребенными под снегом – укрытия на равнине найти невозможно, а соорудить… из одной телеги? Даже разжечь костер не получится, хворост сейчас не найти, а без тепла мы все мертвецы. Помогли бы огненные амулеты, с помощью которых можно заставить даже камень гореть, но последние два я оставил в стойбище суумири, как подарок в счет нашей будущей дружбы, а если бы и взял… Нет, все равно ничего не получилось бы путного. Магии в них часа на три в каждом, но снегопад явно не собирался заканчиваться так быстро. Если бы, да кабы! Значит, надо двигаться вперед.