Мы шли и шли, продираясь сквозь снег. Конь проваливался по колено, сани приходилось толкать всем по очереди. А снег сыпал и сыпал. В результате, когда мы чуть не лишились троих воинов, немного отставших от саней, я приказал всем обвязаться веревками, скрепив их между собой. Так, по крайней мере, мы никого не потеряем.
Вскоре стало понятно, что амулет, показывающий дорогу, разрядился. Сделав мысленную пометку в следующий раз брать их несколько, я продолжил путь, полагаясь на свое везение и память, да еще на желание коня скорее попасть домой. У животных, как известно, обоняние и слух лучше человеческого, надеюсь, что они коня не подведут.
Старое искривленное дерево, служившее ориентиром границы нашей территории, я не прошел только чудом. В полной темноте, присыпанное снегом, оно замысловато изгибалось, указывая направление.
— Направо! – дал команду я. Еще несколько часов и мы будем дома, только бы сил хватило, а они уже на исходе не только у меня. И все равно мы шли вперед, упрямо переставляя ноги.
Несколько раз конь падал, но мы заставляли его встать и идти дальше. Остановка равносильна смерти.
По моим расчетам крепость уже должна показаться, но ни стен, ни факелов, что зажигались по ночам, мы не видели. Вот когда я пожалел, что не маг, а Райдон уже слишком стар. Ауно же… нет, меньше всего я хотел, чтобы рядом со мной, в этом снежном плену оказался мой Тигренок.
В какой-то момент я начал считать шаги, думая, что сделаю еще сотню и окажусь дома. Потом еще сотню и еще, но крепости все не было. Сзади кто-то упал. Прежде чем я понял, что тяну упавшего за собой на веревке, прошел сколько-то шагов. Пришлось остановиться, вернуться и погрузить бессознательного охотника в сани, рядом с начавшим бредить раненым. Еще трое едва держались на ногах, да и конь дрожал всем телом, грозя вот-вот рухнуть, чтобы уже не подняться.
— Может, останемся здесь? – прошептал кто-то еле слышно. – Зароемся в снег и переждем.
— Нельзя, — мотнул я головой. – Мы совсем рядом с крепостью. Нельзя останавливаться. Только вперед.
— Не могу, — простонал Ларк, один из оставшихся на ногах воинов и опустился в снег. За ним следом сели еще трое.
— Встать! — приказал я, но никто из них не пошевелился. – Встать!
Окрик заставил их шевелиться, но я понимал, что в следующий раз не смогу поднять людей, да и сам окажусь рядом с ними в снежном гробу.
— Вперед! Только вперед! – выкрикнул я, подхватывая поводья коня и заставляя его двигаться.
Больше шагов я не считал. В моем бреду вдруг всплыло заплаканное лицо Ауно, хотя я никогда не видел его слез. Он что-то шептал, глядя на меня своими синими глазами, полными мольбы. Просил вернуться, звал, и я шел к нему, а потом… голос. Нет, не так. Это был Голос. Именно так, с большой буквы. Голос звал меня, манил, приказывал вернуться. Ветер нес его откуда-то справа и я, инстинктивно, повернул туда, откуда слышался божественный зов. А тот все не умолкал и не умолкал, пока я не споткнулся о чуть выступающий над землей мост. Упав, я до крови поранил руку, но это привело меня в сознание.
— Мы дома. Дома! – мне казалось, что я кричал, но никто не слышал меня, и встать я не мог, зато умный конь понял, что спасение впереди. Он, напрягая последние свои силы, медленно пошел по мосту, таща нас за собой. Последней моей мыслью была благодарность богам за то, что надоумили связать всех веревкой, а еще за тот голос.
========== -11- ==========
POV Ауно
Крик у ворот заставил меня замолчать, а когда вниз по лестнице ссыпался Жаст, оказавшийся рядом со мной на стене, хотя вроде бы он уходил, я понял, что там что-то произошло.
— Драгон!
Кажется, я слетел вниз чуть ли не быстрее взволнованного Жаста, а когда спустился, едва не закричал от ужаса. Во двор крепости вошел замученный конь, впряженный в сани, а за ним… Двое держались на ногах, в самих санях еще кто-то лежал, а вот Драгона бесчувственной куклой волокло следом за санями. Все, кто встречал этот скорбный обоз, кинулись помогать, перерезали веревки, и понесли пострадавших в дом, а я все стоял во дворе, зажимая рот ладонью, чтобы сдержать крик, не в силах пошевелиться. Я чувствовал, как сердце мое останавливается, потому что Драгон…
— Живой он! Живой, слышишь? – Жаст сначала встряхнул меня, схватив за плечи, а потом подхватил на руки и понес следом за всеми.
Замерзших людей немедленно отнесли в купальни, раздели и начали отогревать в теплой воде, отпаивая горячими ягодно-травяными терпкими настоями с медом. Только увидев, как грудь Драгона вздымается при дыхании, я осознал, что мне есть для чего жить.
Я растирал, укутывал в горячие покрывала, тормошил, отпаивал, снова растирал, и так до бесконечности, пока Драгон не открыл глаза.
— Тигренок… — прохрипел он, улыбаясь потрескавшимися и кровоточащими губами. – Я вернулся.
— Вернулся, — подтвердил я, всхлипнув. – А когда ты встанешь на ноги, я тебя… придушу собственными руками, чтобы больше так надо мной не издевался!
Я некрасиво сорвался на крик, но это вызвало только обессиленный смех Драгона. Смерть ушла, оставив нам свои несостоявшиеся жертвы, так что теперь можно и отдохнуть.
И серая тень горя тихонько растаяла. Боль отступила.
Кажется, с этой мыслью я выключился от многодневной усталости и очнулся уже в собственной кровати, рядом со спящим Драгоном. В окно пробивался слабый солнечный свет, говоривший о том, что пришло утро. Наверное, самое счастливое утро в моей жизни. Было. Пока я не услышал, как он закашлял. Через минуту, вопреки возражениям Драгона, рядом с кроватью стоял Райдон, приложив ухо к груди лорда, вслушиваясь в дыхание.
— Ну, что? – я нетерпеливо топтался рядом. – Отвар с подорожником и корнем солодки варить или магией полечите? А может лучше и то и другое?
— Нет, — маг сел на кровать и облегченно вздохнул. – Дыхание лорда чистое, так что в лечении нет смысла. — Райдон поднялся, зевая. — Ну, я, пожалуй, пойду, а вы тут… — он неопределенно помахал рукой, — …поговорите.
— Я же сказал, что со мной все в порядке, — буркнул Драгон, медленно натягивая на себя тунику, пока в коридоре затихали шаркающие шаги.
— Тогда почему ты кашлял? – я не мог успокоиться.
— Потому. Вдохнул твой аромат, и задохнулся от… от счастья, — добавил Драгон после небольшой паузы, а я то уже начал сам себя обнюхивать, выясняя, чем от меня воняет до такой степени, что у супруга аж дыхание перехватывает.
— Ах, ты! — слов у меня не было!
Драгон вдруг схватил меня за руку, а потом дернул, укладывая поверх себя, так что я почувствовал его живую заинтересованность в более близком контакте.
— Может, поцелуешь, фыркалка? Вчера ты этого не сделал, я помню. Не хочешь меня поприветствовать?
— Поприветствовать? Да я чуть не умер там, на стене, когда понял, что ты где-то, за тем снегом, а я ничем, совсем ничем не могу тебе помочь.
— Прости, Тигренок, я постараюсь впредь быть осторожнее, — Драгон повел руками по моей обнаженной спине. Вот ведь, только сейчас сообразил, что бегая за магом, я только брюки натянул.
— Да уж, постарайся, — голосом я выдал все свое недовольство, тогда как тело начало плавиться под умелыми и ласковыми руками супруга.
Заниматься любовью утром немного непривычно, зато так хорошо видны малейшие выражения лица и глаз, что мне еще больше понравилось. Интересно, а в свете сотен свечей он будет таким же красивым, мой большой тигр?
***
Раненым воином Райдон занялся лично, пообещав поставить его на ноги дней через пять. Драгон, как и все остальные участники той совместной с суумири охоты, все же не заболел. Вот что значит закаленные воины. Драгон как-то говорил, что они иногда в снегу купаются, но я, честно говоря, не верил, а потом он мне показал, как именно это делается, я только рот удивленно открыл. Оказалось, что это помогает не болеть зимой. Сам я не соблазнился подобным купанием, предпочитая теплую воду, но на заметку взял. Может, потом. Когда-нибудь.
Шкуру того злосчастного медведя расстелили перед большим камином в главном зале, и я с огромным удовольствием потоптался по ней ногами. Обутыми. Зато детям оказалось в радость сидеть не на скамьях, а на этой самой шкуре, так что она осталась, зато в нашей крепости родилась еще одна сказка. Ее создателем был не я, хотя героем сказки сделали меня.
Честно говоря, я и сам не помнил, что происходило на стене, когда Драгон возвращался в крепость, зато Жаст видел и слышал все, а поэтому в первый же вечер, когда в большом зале собрались слуги и воины, начал рассказ. Я краснел, бледнел, слушая о собственных поступках, а когда он начал рассказывать о том, как я пел…
— Так это был твой голос? – Драгон посмотрел с таким восхищением, что я невольно смущенно потупился, а потом пожал плечами. – Знаешь, а ведь если бы не та песня, мы, наверняка, прошли бы мимо и замерзли в снегу, так что ты спас нам всем жизнь.
После слов лорда жители крепости разразились приветственными криками, а потом и просьбами спеть. Драгон остановил их, сказал, что когда я буду сам готов, то только тогда, а просить не надо. На том все и завершилось. Подобных просьб больше не было, хотя каждый вечер я ловил на себе многозначительные взгляды жителей крепости.
Через десять дней после того происшествия, Драгон пригласил меня прогуляться. Погода установилась дивная. Солнце превращало снег и деревья в серебряную сказку, плотный наст тихо похрустывал под ногами, рождая в груди странное чувство радостного покоя. А может, оно возникло оттого, что Драгон рядом и я в любой момент мог взять его за руку, выражая таким нехитрым способом свою привязанность и любовь.
Мы отошли от крепости не так далеко, шли по кромке леса, окружающего крепость, когда Драгон вдруг замер, настороженно глядя в кусты. Они тихо качнулись, и из-за них вышел крупный снежный тигр, нервно подергивающий хвостом. Я замер, боясь даже вздохнуть. В голове билось только одно: «Уходи. Пожалуйста, уходи», а Драгон выдвинулся чуть вперед, прикрывая меня, и медленно потянул из ножен меч.
— Ауно, медленно отступай назад. По полшага. Очень осторожно.
Я послушно сделал шаг назад, но под ногой треснула обледенелая ветка и мы снова замерли, не сводя взгляда от бело-черного зверя, а в моей, инстинктивно выставленной вперед ладони, появился потрескивающий огненный шарик размером с куриное яйцо. Времени удивляться вдруг вспыхнувшей магии не было, зато снежный тигр напружился, явно готовясь к бою. Я замер, но тут из-за спины первого тигра появился второй, несколько меньше и изящнее. Он лукаво блеснул на нас желтыми глазами, игриво куснул большого тигра за плечо и унесся в снежный лес, взламывая лапами белый наст. Первый тигр недовольно рыкнул в нашу сторону, давая понять, что ему сейчас не до нас, изящно развернулся и умчался следом за своим спутником, вернее спутницей, совершая гигантские прыжки. Мы же с Драгоном синхронно выдохнули, испытав огромнейшее облегчение, а магический шарик растаял, утонув с тихим шипением в сугробе.
— У них сейчас период гона. Только раньше тигры никогда так близко к крепости не подходили. Надо будет приказать ребятам усилить бдительность в патрулях.
Я согласно покивал, а сам подумал, что эти двое чем-то похожи на нас с Драгоном. Он воин, а я – тот, кто всегда будет его догонять, чтобы вот так же увлечь за собой, и ждать из любых далей. Всегда. Только его. Наверное, это и есть настоящая любовь, о которой менестрели поют баллады. Нет, наверняка! Потому что любить больше – просто невозможно и я для него все… душу, сердце… Все!
========== -12- ==========
POV Драгона
— Драгон…
Тихий голос заставил меня оторвать взгляд от пылающего камина и перевести на Ауно. После нашей встречи со снежными тиграми он стал столь молчалив и задумчив, что я начал немного переживать.
– Я хочу спеть для тебя, — выдохнул он, перебирая пальцами струны лютни, а потом…
Воистину, боги щедро одарили меня своей милостью. Любимый супруг, к которому вернулся волшебный голос – что может быть прекраснее на свете? Только наша любовь!
Когда песня закончилась, я взял в руки ладони Ауно и поцеловал каждый пальчик, стараясь выразить свои чувства. Вскоре он уже тяжело дышал, норовя отнять ладони и желая большего.
Утром я проснулся и потянулся к Ауно, но того не оказалось рядом. Мгновенно сбросив сонную негу, я сел на кровати и огляделся. Яркий дневной свет заливал комнату, давая понять, что я довольно прилично проспал. Ауно сидел у окна, листая какую-то книжицу, при этом лицо выражало задумчивую обеспокоенность. Рядом на столике находилось что-то, прикрытое отрезом полотна – явно мой завтрак.
Тихо поднявшись, я подошел к Ауно, обнял со спины и поцеловал в макушку:
— Что беспокоит тебя, родной?
Ауно вздохнул, захлопнул книгу, а потом немного повернул голову, потянувшись за нормальным поцелуем. Несколько минут в комнате царила тишина, прерываемая нашим дыханием, а потом Ауно нехотя разорвал поцелуй.
— Надо поговорить, Драгон. Умывайся и приходи завтракать.
Возражать я не стал, быстро привел себя в порядок, присел за стол, достал кусок рыбного пирога и кивнул, давая понять, что готов слушать.
— Помнишь, ты нашел дневник своего предка в потайной комнате?
Я кивнул, утвердительно угукнув.
– Так вот, мне раньше как-то не до него было, а сегодня утром наткнулся и решил почитать. Тут в основном воспоминания, как наши предки отвоевывали эту землю у диких племен, после император назначил лордов, ответственных за завоеванные земли, одним из них и был твой прапрапрадед. Но есть тут и еще кое-что…
Ауно немного помолчал, неотрывно глядя в окно, но при этом явно ничего не видя. Я не торопил, понимая, что откопал супруг что-то не особо приятное.