Он ныряет в миску, так что искры лавандового цвета разлетаются в воздухе, затем это капает на глинистый пол и разъедает на нем глубокую, черную яму.
Одно мгновение мы все пытаемся собраться. Закончилось ли это? Орвилль и я подползаем ближе к дыре и смотрим вниз.
Тогда она взрывается как вулкан, светлый шар пролетает мимо Фрампа...
Фрамп?
Мой надежный, верный пес исчез. Вместо него на земле лежит человек, совершенно голый.
— Фрамп? — говорю я удивленно. — Это ты?
— Я не хотел кидаться на тебя, Олли, — объясняет он застенчиво. — Я просто был так разозлен, когда Серафима пришла ко мне все разбитая...
Голос Фрампа остался прежним. У него даже все тот же собачий взгляд. Но он однозначно больше не тот, кем был. — Приятель, — бормочу я. — Ээ... я показываю на его наготу.
Он смотрит на себя вниз, воет и хватает ближайший кусок ткани, который он может найти, скатерть украшенная вышивкой с вышитыми серебряными звездами, которую он обвязывает вокруг живота. Он того же возраста как и я, худой и мускулистый, с растрепанными волосами того же цвета, как и его старая шкура. — Что произошло? — шепчет он и широко улыбается, когда ощупывает его руки, ладони, нос.
— Фрамп? — теперь спрашивает Серафима. Она смотрит на него так, как всегда смотрела на меня, как будто не могла отвести взгляд.
Краем глаза я замечаю, что позади меня все еще неистовствует ящик и уничтожает все на своем пути, оставляет большую трещину на столе Орвилля и сжигает верхушку его шляпы.
Проклятье. Проклятье, которое превратило Фрампа в собаку, должно быть рассеилось, только как?
Я смотрю на Делайлу, но не могу больше своевременно предупредить ее до того, как шкатулка преисподней проносится под ее ногами. Она падает на землю, и теперь я замечаю пятна на ее одежде.
Какая-то смесь напитков и трав, которые украла Делайла, должно быть попали на Фрампа, когда они оба боролись. Я практически уверен, что она не смогла бы повторить это случайное колдовство, даже если бы захотела. Но результат состоит в том, что Фрамп снова стал человеком.
— Оливер! — я своевременно оставляю свое друга без внимания, чтобы увидеть, что шкатулка несется непосредственно на Делайлу.
— Спасайся! — кричит Орвилль.
Она несется на нее слишком быстро, чтобы она смогла убраться с ее дороги. Делайла беспомощно ищет взглядом что-нибудь, чтобы защититься. В последний момент она хватает что— то, что лежит в зоне досягаемости на земле.
Только, когда она раскрывает это перед лицом, я замечаю, что это.
Экземпляр "Мое сердце между строк", который я украл у Раскуллио и который должно быть выскользнул из камзола во время драки с Фрамп.
Преисподняя со всей силы в сторону, но все, же опаливает корешок.
Делайла закрывает книгу и улавливает там свет. — Попалась, противная штука! — , сказала она торжественно и прижала книгу к груди.
Книга начинает так сильно вибрировать, что Делайла с трудом может держать её закрытой. Я делаю к ней шаг, чтобы взять книгу, но прежде чем я я подхожу, книга со сказками вырывается и приземляется далеко. Преисподняя шипит и разрывает дырку в крыше хижины Орвилла.
Грязь, ветки и камни сыплются дождём. Я прикрываю глаза ладонью и протягиваю руку за Делайлой, чтобы спасти её. Но я у меня не получается её схватить. Как только книга вырвалась из её хватки, её руки застыли на посреди движения и огромная трещина тянется через её руку.
Она простирается и разветвляется по ее плечам, чтобы затем вскарабкаться по шее и расколоть ее лицо, ее вытаращенные глаза, ее открытый рот.
Я вижу это как в ускоренной съёмке — книга направляется к полу и как только касается его, Делайла разрывается на тысячи кусочков. Не остаётся ничего, кроме пыли.
Глава 24
Делайла
Первое, что я вижу, как только открываю глаза — это раскрытая книга, что выглядывает из под кровати.
Я перекатываюсь с живота на спину и, щурясь, вижу розовый потолок с маленькими звездами, светящимися в темноте.
— Моя комната, тихо шепчу я.
Получилось. Наш план сработал.
— Конечно это твоя комната, слышится голос моей матери.
Я пытаюсь сесть, но ее рука снова прижимает меня к подушкам.
— Помедленнее, Делайла, — говорит голос, который я не могу узнать, но который кажется мне знакомым.
Повернувшись налево, я вижу доктора Духарме, стоящего рядом с моей матерью.
Моя мать садится на край кровати.
— У тебя ужасная шишка на голове, — говорит она. — Видимо ты упала, когда хотела достать из шкафа коробку с видео.
Притронувшись ко лбу, я вздрагиваю. Болит.
— Как долго меня не было?
— Тебя не было? — ухмыляется доктор Дучарме. — Ты спала, и больше нигде не была.
— Твоя мама даже заставила врача придти к вам домой, чтобы удостоверится наверняка, что с тобой все в порядке. А когда ты начала разговаривать во сне, она позвала меня.
С трудом я пытаюсь сесть.
— О чем я говорила?
Они обмениваются взглядом.
— Это неважно, — говорит моя мать. — Сейчас тебе нужен покой. Наверное, у тебя потом будет сильно болеть голова.
Я выглядываю из-за ее плеча и ловлю свое отражение в зеркале. На моем лбу красуется огромная шишка, да и гематома тоже что надо.
Но я не могла просто удариться головой. Я была с Оливером в книге. Я точно это знаю.
Я пытаюсь вспомнить. Что могло случиться? Я знаю только, что мы с Орвиллем были в его хижине, и мне удалось снова поймать Преисподнюю.
Почти сразу же после этого мои руки начали крошиться. Возникло множество тонких трещин как у мраморной фигуры. Тяжело дыша, я хватаюсь левой рукой за правую руку.
Рука абсолютно не повреждена.
Что же здесь происходит?
— Какой сегодня день? - спрашиваю я.
— Вторник, — отвечает моя мать.— Почти три часа.
— Я... у меня волчий аппетит...
— Тогда я сделаю тебе что-нибудь поесть, — Но сначала она быстро обнимает меня.— Я так боялась тебя потерять, — шепчет она.
— Я тоже, — бормочу я, обнимая ее.
Она встает, собираясь выйти из комнаты. Доктор Духарме кладет руку ей на плечо.
От этого мимолетного жеста мне становится легче. Находясь в книге, я волновалась за мою мать, потому что она была совсем одна. Может быть однажды она больше не будет одинока.
Услышав, что дверь закрылась, я заползаю под кровать и хватаю книгу.
Садясь, я смотрю в зеркало. Из выреза моей футболки выглядывает что-то необычное и ужасное, напоминающее татуировку.
Я оттягиваю вырез вниз, хотя мне совсем не хочется туда смотреть.
Вокруг моей шеи тянется лента букв, написанных в зеркальном отражении. Я просовываю ноготь под один из уголков ленты и снимаю ее как пластырь с кожи. Затем я драпирую ее на простыни.
"ЖемчужинаЖемчужинаЖемчужинаЖемчужинаЖемчужинаЖемчужина"
Точно так же как с пауком, которого я вытащила из книги пару дней назад, ожерелье морских нимф превратилось в моем мире в слова. Но я, же видела в хижине Орвилля будущее Оливера: Он был в реальном мире, а не состоял из букв на странице.
"Сконцентрируйся, Делайла," — приказываю я себе. Я беру книгу и открываю ее на странице сорок три, где Оливер смотрит на меня с очевидным облегчением.
— Ты жива! — кричит он.
— Что случилось? — спрашиваю я. — Это произошло в действительности, или?
Лицо Оливера мрачнеет. — Ты же все помнишь, или нет?
— Конечно, — шепчу я. — Я просто хотела убедиться, что просто не выдумала все это.
— Только потому, что это фикция, она не менее настоящая, — отвечает Оливер. Он осматривает меня. — Ты ранена?
— Просто синяк, — объясняю я. Но это напоминает мне о Преисподней и о разрушении, которое она причинила. — А ты? В порядке ли ты?
А Орвилль? Жаль его хижину!
— Все снова невредимо, — говорит Оливер. — Как только ты открыла книгу, все стало, так как прежде.
Он отводит взгляд.
— Даже Фрамп? — хочу узнать я.
Оливер кивает. — Снова собака.
— Но это сработало, Оливер. Взрыв твоего экземпляра сказки вернул меня назад.
— Но я все еще здесь, — говорит он грустно.
— Мы снова там, где были в самом начале.
— Нет, не там. Помнишь свое будущее? Я знаю, кто эта женщина.
Жасмин Якобс.
— Кто?
— Автор, — объясняю я ему. — Женщина, которая создала тебя.
Взгляд Оливера светлеет. — Это ее дом, где я был? — спрашивает он.
Прежде чем успеваю ответить, я слышу шаги на лестнице. — Суп! — напевает моя мама.
Я быстро захлопываю книгу, убираю ее под подушку и натягиваю одеяло на себя. Дверь со скрипом открывается. — Спасибо, — говорю я. Затем отправляю ложку супа в рот, чтобы моя мама была довольна.
Она садится на край кровати и смотрит, как я ем суп одну ложку за другой. Я промокаю губы бумажной салфеткой.
— Ты ведь не собираешься ждать здесь, пока я доем, или?
Моя мама смущается.
— Да. Я хотела сказать, конечно, нет. — Она колеблется, — просто не хочу, чтобы ты заснула. Стив говорит, что после сотрясения мозга это самое ужасное.
— Стив? Мам, — говорю я, — когда ты в последний раз спала?
— Тебе не нужно думать обо мне, — говорит она и пожимает мне руку.
— Наверное, не нужно, — отвечаю я, — однако я это делаю.
Она улыбнулась, но не сдвинулась с места.
— Мам? — говорю я, — если я пообещаю, что не усну, мне можно доесть одной?
Нехотя мама встает. — Позови меня, когда закончишь, — говорит она.
Головная боль, которую мне обещали, становится ощутимой. Я знаю, что Оливер ждет меня, что я открою книгу, и наш разговор продолжится, но я должна была еще кое-что уладить.
Двигаясь осторожно, я встаю с кровати и иди к письменному столу, на котором стоит мой ноутбук. Я открываю, поисковик и задаю Жасмин Якобс, после чего появляется список всех веб-страниц, на которых она упоминалась.
Когда я нажимаю на первую из них, я вижу фотографию женщины из будущего Оливера.
Я читаю текст под ней.
Жасмин Якобс родилась в 1965 году в Нью-Йорке.
После окончания Нью-Йоркского университета она работала сначала как редактор в газете "Вечеринка Ужасов". Тем не менее, вскоре она заметила, что она хочет писать собственные истории, а не исправлять ошибки в текстах других людей.
Когда вышел первый ее криминальный роман, ей было всего двадцать шесть лет. Затем она написала десять бестселлеров друг за другом. После публикации ее первой детской книги в 2002 году Жасмин Якобс отдалилась от общественной жизни.
С тех пор она больше не выпускала книг. Автор уединенно живет в Уэллфлит, Массачутетс.
Вся моя жизнь и моя одержимость книгой сокращается в коротком предложении в биографии известного автора триллеров, которая уже годы ничего не пишет.
Но, по крайней мере, я знаю, где ее найти.
Я отключаю мобильный от зарядки и пишу сообщение Джулс.
"
Я копаюсь в бельевом ящике после маленькой шкатулке для украшений, в которой я храню свои карманные деньги и заработанные деньги за работу няней. Триста тридцать два доллара. Ни так и много, но я убираю их в рюкзак, затем я хватаю книгу и тоже запихиваю ее вовнутрь.
Последний раз, взглянув на свою комнату, я удостоверяюсь, что ничего не забыла, и при этом смотрю в зеркало. Мой внешний вид говорит о том, как будто бы я дралась. Если я появлюсь в таком виде перед Жасмин Якобс, она, вероятно, убежит прочь.
В шкафу я нахожу вязаную шапочку, которая идеально закрывает мой лоб. Она немного тепловата для этого времени года, но вероятно будет воспринята как новая тенденция моды.
Я открываю окно и перекидываю ногу, могу поклясться, что только что дерево находилось ближе. По крайней мере, на метр.
Я задерживаю глубоко дыхание и отталкиваюсь от подоконника, чтобы сразу почти испугано ухватиться за ствол дерева. Я ползу вниз, при этом думая об Оливере, который постоянно должен карабкаться по отвесной скале.
С глухим стуком я приземляюсь на пол и бегу на цыпочках вдоль улицы до тупика, в котором меня ждёт Джулс с машиной, как мы и договорись.
Странно видеть её за рулём машины. Едва заметив меня, она ухмыляется и опускает нажатием кнопки окно. — Ты у меня в долгу! — говорит она.
Я бы оценила её совершенно по— другому, но Джулс ездит как старая бабка. Она тащится
на 15 км медленнее разрешённой скорости и включает поворотник на целую вечность раньше того, как она поворачивает. — Итак,— говорит она, когда мы находимся на автобане уже 10 минут. — когда же ты мне наконец— то расскажешь, куда мы едем?
— В Уэллфлит, — отвечаю я. — На Мыс Код.
Джулс кивает и упирается руками на руль. — Хорошо,— говорит она — И почему мы туда едем?
Я перевожу дух. — То, что я тебе сейчас расскажу, покажется тебе довольно сумасшедшим.— Объясняю я — но ты должна послушать целю историю без осуждений, хорошо?