— Обожаю вашу третью страницу.
Поуп нервно засмеялась.
— А я нет, к сожалению.
— Жаль. — У Нелл и в самом деле вытянулось лицо. — Совсем-совсем ничуточки?
— Боюсь, что нет, — ответила Поуп и подвинула снимок Нелл.
Та вздохнула и наклонилась к Поуп посмотреть фотографию. Фаррел снялась без макияжа, в широкой длинной «крестьянской» юбке и шарфе, намотанном на голову.
— Нет, — с презрительным жестом сказала Нелл. — Эту я здесь никогда не видела. Не наш формат. А вот вы, должна сказать, прекрасно смотритесь в этом клубе.
Поуп снова принужденно засмеялась и предложила:
— А вы попробуйте представить ее в обтягивающем коктейльном платье от «Либерти оф Лондон» или «Элис бай Темперли», с волосами, уложенными в салоне «У фей». Если вы решительно не видите ее в этом образе, у нее есть крошечная родинка в самом низу щеки.
— Бородавка с волосками? — фыркнула Нелл.
— Нет, скорее мушка, как у Элизабет Тейлор.
Чуть сведя брови, Нелл снова повернула к себе фотографию и через секунду ахнула:
— Бог мой, это же Сирена!
ГЛАВА 73
— Вам плохо? — раздался мужской голос.
Из сотового, который остался в бессильно повисшей руке, слышался детский плач. Подняв глаза, я разглядел через зеленое свечение рабочего парка, который остановился в нескольких футах от меня.
— Нет, — ответил я, изо всех сил сдерживая ярость, пробудившую жгучее желание отрезать собеседнику голову и немного успокоиться. — Голова закружилась.
— Позвать помощь?
— Не надо, — сказал я, с трудом поднимаясь на ноги. Зеленый свет еще пульсировал, под черепом взрывался фейерверк, но воздух вокруг дрожал уже меньше.
Отойдя от незваного доброхота, я зарычал в телефон:
— Заткни этого поганого сопляка!
— Поверь мне, если б могла, заткнула бы, — парировала Марта. — Сейчас на улицу выйду.
Я услышал стук закрывшейся двери и автомобильный сигнал.
— Лучше?
Ох, едва ли. Ощущая ледяной ком под ложечкой я спросил:
— Что им известно?
Запинаясь, Марта сказала, что полиция знает о сестрах Бразлик. Все началось по новой: разрывающая боль, зеленый ореол, ультрафиолетовая ярость, завладевшая мной, сделавшая меня загнанным в угол зверем, тоже чудовищем, готовым вырвать глотку любому, кто приблизится.
Увидев скамейку, я присел.
— Откуда?
— Не знаю. — И она рассказала, как из кухни подслушала фразу Поуп «Анжела и другие сестры Бразлик», отчего выронила глубокую миску, и та разлетелась вдребезги.
Готовый придушить ее, я спросил:
— Найт заподозрил?
— Меня? Нет. Я разыграла смущение и очень извинялась, говоря, что миска была влажная. Он просил не волноваться, только проверить, не осталось ли на полу стеклянных осколков, прежде чем разрешить детям ходить по кухне.
— Где сейчас Найт и Поуп? Что еще они знают?
— Он уехал с ней десять минут назад, сказал, что вернется поздно, — ответила Марта. — Я знаю только то, о чем рассказала. Но если им известно о сестрах, значит, известно и о том, что сестры делали в Боснии, а военный трибунал теперь знает, что мы в Лондоне.
— Наверное, знает, — согласился я. — Но не более того. Будь у них еще что-то, они отследили бы тебя по одному из имен и уже звонили бы в дверь.
Помолчав, Марта спросила:
— Так что мне делать?
За семнадцать лет много воды утекло. Невозможно узнать в моих Фуриях сопливых мстительниц — слишком большая разница, чтобы выйти на нас.
— Будь поближе к этим детям, — сказал я. — В ближайшие дни они могут нам понадобиться.
ГЛАВА 75