— Понимаю. — Дония, содрогаясь, втянула холод обратно. — Но… или это, или то. Летние девы по-своему счастливее меня. Быть одной из них означает жить вечно, танцевать и веселиться, иметь почти полную свободу. Бесконечное лето! У них нет никакой ответственности, все остается позади вместе со смертной природой. К тому же… — Следующие слова дались ей с большим трудом, но Дония все же выговорила: — Он заботится о них. Им нечего желать.
— Не надо мне этого.
«Откажись», — хотелось сказать Доний, но она не могла. Это было дело Кинана. Она сказала другое:
— Ты уже превращаешься в одну из них. Заметила, конечно?
Айслинн понурилась.
Каково ей сейчас, Дония понимала. Она еще помнила странное, неприятное ощущение, сопровождавшее изменение. Воспоминание нельзя было назвать приятным даже в сравнении с холодом, что жил теперь у нее внутри.
Стараясь не выдать своего сочувствия, она сказала:
— Ты не присоединишься к ним, если пройдешь испытание.
— Что за испытание? — испуганным детским голоском спросила Айслинн.
Раньше никто не спрашивал об этом Донию. Девушки обычно принимали решение до того, как наступало время испытания. Сердце делало выбор, рискнуть всем ради Кинана или нет, когда разум не успевал еще задаться таким вопросом. На веку Донии ни одна из девушек не полюбила его настолько, чтобы рискнуть. Да и Кинан — если уж на то пошло — ни одну из них не любил. Так, во всяком случае, говорила себе Дония каждый раз, когда он ухаживал за очередной избранницей.
— Об этом тебе скажет он сам. Я не вправе. Он предложит третью возможность: награду. Ее не получал еще никто на протяжении девяти веков. Если ты решишься на испытание и проиграешь — станешь такой, как я. Если не решишься — пока осень не сменится зимой, — это тоже будет твой выбор. Станешь летней девой. — Дония легонько подтолкнула ее к дверям спальни. — Переодевайся.
Айслинн остановилась на пороге.
— А есть ли возможность избежать выбора? Просто уйти? Я хочу жить так, как жила раньше. Не знаешь, с кем можно посоветоваться?
Дония, отвернувшись, аккуратно закрыла дверцу шкафа. Такого вопроса ей тоже никто не задавал.
Стоя спиной к Айслинн, она сказала:
— За все века это удалось только одной девушке.
— Каким образом?
Дония повернулась, встретилась с ней взглядом. И убила надежду, прозвучавшую в голосе Айслинн, ответом:
— Она умерла.
ГЛАВА 24
Он не кто иной, как сам король фэйри… Весьма велико число его подданных, и весьма разнообразны они по своей природе. Он повелитель этих благодушных и веселых существ… что танцуют при лунном свете.
Мабиногион.
Примечания леди Шарлотты Гест (1877).
Кинан рассеянно взболтал вино в бокале. В «Холме и руинах» настроение у него обычно улучшалось, но сейчас он мог думать лишь о том, как объяснить Айслинн, насколько она ему необходима. Он дал уже волю своим чувствам, и девушка, испытав его силу, воззвавшую к ее собственной изменившейся сущности, пережила экстаз. Но для следующей встречи нужна иная тактика.
Повторяться нельзя.
— Если не хочешь разговаривать, Кинан, танцуй, — сказал Тэвиш спокойно, словно его ничто не тревожило. — И улыбайся. Так будет лучше для всех.
Девы уже плясали, по обыкновению головокружительно вращаясь на одном месте, и хихикали. Среди танцующих мелькали стражники, дежурные и свободные от службы. «Холм» был клубом Кинана, но все чаще сюда заглядывали зимние и темные фэйри, поэтому стражников требовалось все больше. Здешние правила неукоснительно соблюдали только представители Высокого двора. Даже летний народ Кинана частенько нарушал их.
— Хорошо. — Кинан допил вино и поманил к себе Сэрис.
И тут зазвонил его мобильник. Он услышал в трубке ее голос. Голос своей непокорной королевы.
— Айслинн?
Кинан жестом изобразил, что ему нужно что-то записать, и Тэвиш подал салфетку, а Ниалл выхватил из кармана ручку.
— Конечно… Нет, я в «Холме». Могу прийти…
Нажав на кнопку отбоя, он уставился на телефон.
Тэвиш и Ниалл устремили на него вопрошающие взоры.
Кинан махнул рукой, приказывая Сэрис подождать. Сказал советникам:
— Она хочет встретиться и поговорить.
— Ну видишь? Сдастся, как и все остальные, — довольно заметил Тэвиш.
— Мы нужны тебе? Или, — Ниалл обнял за талию проходившую мимо Сиобан, — можем поразвлечься?
— Танцуйте.
— Кинан! — Сэрис протянула к нему руку.
— Нет, позже…
Он зажег над головами танцующих несколько волшебных светил и заставил их вращаться, заливая зал светом.
К нему идет его королева. И скоро все будет так, как должно быть. Его королева… наконец-то рядом. Кинан радостно засмеялся, глядя на своих веселящихся подданных, тех, кто так долго ждал ее вместе с ним. Скоро он восстановит Летний двор во всем его блеске. Скоро все будет хорошо.
Приближаясь к заброшенному зданию у реки, Айслинн вновь и вновь повторяла совет Доний: «Переходи в наступление». Пыталась убедить себя, что сумеет это сделать. Но жутко становилось уже от одной мысли о вторжении в логово фэйри. Она видела их входящими в «Холм и руины» достаточно часто, чтобы избегать этого места любой ценой.
И все же она пошла туда.
Она знала, где находится Кинан, и знала, что он придет, стоит позвать. Но Дония считала, что разумнее пойти самой. Надо быть настойчивой. Ударить первой.
Поддерживала только надежда, что у нее остается какой-то шанс вернуться к прежней жизни. Хотя бы отчасти. Ведь Айслинн до сих пор не знала, чего именно хочет от нее Кинан. И собиралась попросить — нет, потребовать, — чтобы он все рассказал и объяснил, что ему нужно и почему.
«Я сумею». С этой мыслью она подошла ко входу.
Перед стеклянной дверью сидел, развалясь на стуле с журналом в руках, один из клубных вышибал. Истинное лицо его, скрытое чарами, ужасало — изо рта торчали расходящиеся в стороны спиралевидные клыки с острыми концами. В остальном он выглядел так, словно все свободное время поднимал тяжести, и личина этого не скрывала.
Айслинн остановилась в нескольких шагах.
— Простите…
Он опустил журнал, взглянул на нее поверх темных очков.
— Только для членов клуба.
Встретившись с ним глазами, Айслинн как можно решительнее заявила:
— Я хочу видеть короля Лета.
Он положил журнал на колени.
— Чего?
Айслинн расправила плечи. Быть настойчивой — сказать легко, а вот сделать… И все же сделала еще одну попытку:
— Я хочу видеть Кинана. Он ждет меня. Я… — Следующие слова дались ей с большим трудом. — Я его новая девушка.
— Тебе сюда нельзя, — проворчал он. Но дверь открыл и сказал стоявшему за ней мальчику со львиной гривой: — Беги передай Кинану, что пришла… — И глянул на нее.
— Эш.
— Пришла Эш.
Мальчик кивнул и убежал. Хорошенький в своей личине, как ангел, с копной песочного цвета дредов вместо гривы. Эти «львята» были редким исключением среди городских фэйри — никогда не причиняли людям вреда умышленно.
Стражник отпустил дверь, и она со стуком захлопнулась. Снова взял в руки журнал. Посмотрел на Айслинн и покачал головой.
Сердце у нее заколотилось. Стараясь казаться беззаботной, она оглянулась на улицу, по которой пришла. Глухое место — машин почти нет.
Быть настойчивой. Почему бы не начать прямо сейчас? Потренироваться.
Айслинн повернулась к стражнику — тот как раз снова уставился в журнал — и сказала:
— Должна заметить, с клыками ты выглядишь сексуальнее.
Он разинул рот. Журнал выпал из рук и шлепнулся наземь.
— С чем?
— С клыками. Серьезно, к твоей личине стоит добавить пирсинг в тех местах, где клыки. — Айслинн окинула его оценивающим взглядом. — Будет круче.
На лице его медленно, как солнце, встающее из-за горизонта, появилась улыбка. Он подправил личину.
— Так лучше?
— Да.
Она подошла ближе — не вплотную, но гораздо ближе, чем считала себя способной подойти к фэйри. Велела себе представить, что это Сет. Склонила голову набок.
— Мне нравится.
Стражник нервно засмеялся, оглянулся на дверь. Посланец еще не возвращался.
— Ты это прекрати, не то меня выпорют. Одно дело — просто смертная, но ты… — Он покачал головой. — Тебя нельзя трогать.
Айслинн ближе придвигаться не стала, но и не отступила.
— Он так жесток? Бьет своих подданных?
Стражник чуть не задохнулся от смеха.
— Кто, Кинан? Проклятье! Нет, конечно. Но он не единственный игрок. Есть еще его советники, зимняя дева, летние девы… — Он передернул плечами, понизил голос: — И королева Зимы. Не угадаешь, кто взбрыкнет, когда начинается игра.
— И каков выигрыш?
Сердце у Айслинн колотилось так, что заболела грудь. И Кинан, и Дония что-то утаивали от нее. Может, этот стражник проговорится? Дония хоть и пыталась помочь, но тоже была одним из игроков.
За дверью показался посланец в сопровождении двоих увитых цветущими ветвями девушек, которых Айслинн видела в библиотеке.
Сосредоточься. Каков бы ни был его ответ — не паникуй.
Он приблизил голову, едва не коснувшись клыками ее лица.
— Власть. Сила. Ты.
— А…
И что бы это значило?
Девушки поманили ее, и Айслинн двинулась к двери. Интересно, дают ли волшебные существа хоть иногда прямой ответ на вопрос?
Айслинн, его королева, шла по залу рядом с Элизой. Невыразимо прекрасная. Мечта, ставшая явью. И толпа расступалась перед ней, как перед самим Кинаном. Летние девы закружились еще стремительней. Зимние фэйри помрачнели. А темные, словно в предвкушении, принялись облизывать губы. Остальные — те, кто не принадлежал ни к какому двору, и несколько высоких гостей, затерявшихся в толпе, — просто смотрели. С любопытством, но без всякой заинтересованности в результате. Словно и его жизнь, и борьба были лишь живой картиной для их увеселения.
Элиза подошла и склонила голову.
— Твоя гостья, Кинан.
Он кивнул, выдвинул для Айслинн стул. Та даже не улыбнулась. Никакой радости в глазах. Пришла не мириться, но сражаться.
И все это видели.
Кинан ощутил непривычную неловкость. Он всегда сам выбирал поле битвы и определял ход действий, а тут она явилась сама — в его клуб, где собрались его подданные… и он понятия не имел, что делать дальше.
Тем не менее она пришла. Пусть и не по той причине, по какой хотелось бы ему. Собирается отказать, это видно и по лицу, и по осанке. Стратегия недурна. Прекрасная игра, даже если забыть о том, что это его королева. Чудесное начало вечера… но лучше бы Айслинн его не боялась.
— Дай знать, когда устанешь на меня смотреть, — сказала она с притворным безразличием. Отвернулась и махнула одному из великого множества зверенышей, сновавших по залу. — Мне могут принести что-нибудь обычное, какой-нибудь напиток смертных? Вино, которое я пила на ярмарке, не хочу.
Звереныш поклонился. Вздыбил гриву, увидев, что к Айслинн собрался подойти еще один его сородич, и бросился исполнять заказ. Нырнул, не откликаясь на призывы других фэйри, в толпу танцующих.
Ниалл и Тэвиш, стоявшие возле танцплощадки, не сводили глаз с короля и его гостьи. Они образовали нечто вроде заслона из стражников, чтобы не подпускать к Кинану летних дев. Те не слишком-то понимали, что можно говорить, а чего нельзя, а сегодня и вовсе распоясались, ибо уверовали, что королева наконец-то с ними.
— Я уже насмотрелся, — сказал Кинан.
Это была неправда. Он мог бы любоваться ею вечно, одевайся она так почаще. Блестящие виниловые брючки, старинная блузка со шнуровкой из красной бархатной ленточки. Стоит потянуть за ленточку — и наверняка распустится вся шнуровка…
— Не хочешь сперва потанцевать, а уж потом поговорить? — спросил он.
Руки почти болели, так хотелось обнять ее и закружиться, как на ярмарке, в водовороте пляшущих фэйри — подданных короля и королевы.
— С тобой? Вот еще, — фыркнула Айслинн с такой же притворной бравадой.
— Все ждут этого.
Все и впрямь ждали, глаз с них не сводили. Необходимо сломить ее упрямство, иначе они сочтут, что Кинан слаб, что он покорился ей.
Он сбросил личину, дав волю солнечному свету, который король Лета носит в себе, и воссиял в полутьме клуба подобно маяку. Взору смертной открылся не обычный фэйри, но повелитель волшебного народа, во всей силе.
Айслинн задохнулась. Глаза у нее расширились.
Кинан быстрым движением потянулся к ее руке.
Молниеносно — так, что человеческие глаза не уследили бы, — Айслинн отдернула руку. Взглянула на свой крепко сжатый кулак и помрачнела, словно напоминание о том, как она успела измениться, было ей неприятно.
Тут вернулся звереныш, которого она отправила за напитком. Он нес поднос, уставленный бокалами. За ним поспешали еще трое из его прайда — они подали сладости смертных, пришедшиеся по вкусу фэйри.
Айслинн улыбнулась им с небывалым доселе дружелюбием.
— Быстро вы.
Малыши расправили плечи, распушили от удовольствия рыжеватые гривы.
— Мы на все для тебя готовы, госпожа, — ответил самый старший рычащим, как у всех зверенышей, голосом.
— Спаси… — Она спохватилась, прежде чем договорила неприятное для них слово, и закончила: — Очень мило с вашей стороны.
Кинан, глядя на нее, тоже улыбнулся. Возможно, ее отношение к фэйри менялось вместе с ее природой; возможно, это происходило потому, что она неизбежно должна была их принять. Не важно. Главное, что она улыбалась подданным.
Но едва она отвернулась от зверенышей и взглянула в его сияющее лицо, улыбка тут же пропала. На горле испуганной птичкой затрепетала жилка. Взгляд заметался. Айслинн нервно сглотнула несколько раз.
«Не из-за зверенышей ее кровь быстрее бежит по жилам и розовеют щеки, — подумал он. — Из-за меня. Из-за нас обоих».
Малыши ставили на стол мороженое, бисквиты, кофе, десерты из городских пекарен, сладкие безалкогольные напитки. Наперебой, порыкивая друг на друга, предлагали:
— Попробуй это.
— Нет, это!
— Вот это тебе точно понравится…
К столу подошел Тэвиш, прикрикнул на малышей:
— Проваливайте!
Пока звереныши разбегались, Айслинн сидела молча. Потом, собравшись с духом, повернулась к Кинану:
— Что ж, давай поговорим о нашей маленькой игре. Возможно, мы сумеем найти решение, которое позволит нам обоим вернуться к привычной жизни.
— Моя жизнь теперь — это ты. — Он сделал широкий жест рукой. — Все, что ты здесь видишь, каждый, кого ты видишь, обретет свое место, когда ты примешь меня.
Она должна быть рядом. Иначе все погибнут.
Кинан тихо добавил:
— Ты мне нужна.
Айслинн сжала кулаки. Ничего у нее не выйдет. Как, скажите на милость, разговаривать с ним — сияющим, подобно солнцу, — как его в чем-то убеждать? Он не угрожает, не пытается ее обидеть, говорит слова, которые должны быть ей приятны.
И так ли уж это страшно на самом деле?.. Она заколебалась. Когда Кинан смотрит на нее неотрывно, умоляюще, кажется, он хороший человек…
Он фэйри, вновь напомнила себе Айслинн. А фэйри доверять нельзя.
В окружавшей их толпе мелькали девушки из его гарема, те, что уже побывали на ее месте. Теперь они сами стали фэйри. Такой жизни для себя Айслинн не хотела.
— Твой ответ — не решение. — Она сделала глубокий вдох. — Ты мне не нравишься. Я не люблю тебя. Не хочу. С чего ты взял, что имеешь право… — Айслинн пыталась подобрать точные слова. Не смогла.
— Добиваться тебя? — подсказал он и чуть заметно улыбнулся.
— Называй как хочешь. — Ее овеяло цветочным ароматом, от которого закружилась голова.
Но Айслинн не сдалась. — Я не понимаю, почему ты это делаешь.
— Уже сделал. — Кинан привстал и потянулся к ней.
Она отодвинулась.
— Не надо.
Он снова сел. Его нечеловеческая красота в голубом свете клубных ламп казалась еще ослепительней.