— Это для меня сцена? — спросил Кинан, медленно разворачиваясь к Ниаллу.
— Да, — ответил тот негромко, но с вызовом. Расправил плечи. — Увы, я не Тэвиш, чтобы управлять тобой с отеческой любовью, и не зимняя дева с ее обидами.
— Ты что, организовал нападение?
Вся его неприязнь к темным фэйри и возмущение их жестокими деяниями едва не выплеснулись на советника и друга, когда Кинан вновь перевел взгляд на плачущую фею.
— Всего лишь велел стражникам найти их и переместить сюда. Это, — Ниалл ткнул рукой в чертополошников, — путь Темного двора. Не наш. И никогда нашим не был.
По его знаку стражники, преграждавшие путь темным фэйри, отступили.
Те радостно захохотали и ринулись к фее.
В мгновение ока остатки туники были сорваны. Фея взвизгнула, взмолилась:
— Отпустите, пожалуйста!
Один из чертополошников шипом пригвоздил ее руку к стене. Лизнул окровавленное запястье феи, оглянулся через плечо и пообещал:
— Мы поделимся!
Ниалл спросил с тоской:
— И ты способен на такое? Мучить смертного? Хочешь, чтобы так же поступали твои подданные? Смотри, смотри! — Он снова указал на чертополошника, который сладострастно облизывался, пока фея пыталась оттолкнуть его. — Наш двор должен уподобиться Темному?
Кинан, не в силах отвести взгляд от плачущей, но все же отчаянно сопротивлявшейся жертвы, ответил:
— Это другое.
Фея, обе руки которой были уже пригвождены к стене, отбивалась как могла. Обхватила ногами за пояс ближайшего рябинника, подтащила его к себе и прикрылась им, как щитом. Стражник вырывался и выглядел откровенно несчастным.
— Разве? — спросил, не скрывая отвращения, Ниалл. — Хочешь видеть наш двор таким?
Дав волю гневу, Кинан одним ударом сбил его с ног. Из разбитой губы советника брызнула кровь.
Никто из стражников, смотревших на фею, даже не оглянулся.
— Неплохо? — язвительно спросил один чертополошник.
Другой засмеялся.
Ниалл завозился на земле, сел на корточки. Кинан, глядя на него, сказал:
— Я должен сделать все, чтобы остановить Бейру. И если придется… если не помогут слова… я постараюсь не допустить жестокости по отношению к Айслинн и Сету.
Тошно было даже думать об этом. Но сдаться — значит вынести приговор всем.
Айслинн его презирает, но отпустить ее он не может. Ничего, со временем она поймет. А если нет, он сделает все, чтобы сгладить обиду.
— Это не имеет значения. Для нее. Ты сам рассказывал, о чем она говорила после ярмарки, что ее тревожило. — Ниалл склонил голову в знак покорности, но говорил по-прежнему дерзко. — Если ты вынудишь ее согласиться или отдашь Сета девам, ты проиграешь. Были времена, когда подобное жестокостью не считалось. Нынче — не так.
С трудом сдерживая ярость, Кинан приказал стражникам:
— Освободите фею. А этих прогоните. Немедленно.
Рябинники — их было намного больше, чем темных фэйри, — вздохнули с облегчением и мгновенно разогнали ухмылявшихся чертополошников.
Один из стражников сорвал с себя куртку, укутал фею. Та, плача, повисла у него на шее.
— Это другое, — упрямо сказал Кинан. Стер с руки кровь Ниалла, помог ему подняться.
— При всем уважении к тебе, мой король, я настаиваю: это то же самое. И ты все понимаешь не хуже меня. — Советник встал на ноги, кивнул в сторону израненной шипами феи. — Она плачет не от боли. Бейра обращается со своими слугами куда более жестоко, и они молчат. Она плачет от страха — перед тем, что могло случиться. И сражалась, чтобы это предотвратить.
Все, что он сказал, Кинан знал сам. Но не видел другого выхода, если Айслинн ему откажет. Как еще убедить ее согласиться? Любви к нему она не питает, к волшебному народу относится неприязненно — серьезные препятствия. Не меньшей помехой является ее любовь к смертному. А уж открытие, что Кинан некогда ухаживал за ее матерью, — после такого, похоже, надеяться не на что.
Несколько стражников увели фею, и Кинан двинулся по переулку дальше. На ходу спокойно спросил:
— Но если выбирать между жестокостью и смертью, ее смертью и нашей, что ты мне предлагаешь?
— Может, лучше у нее спросить? — Ниалл ткнул пальцем себе за спину.
Кинан обернулся и увидел Айслинн, свою непокорную королеву.
Ниалл поклонился. Оставшиеся при них стражники тоже.
Кинан с надеждой протянул Айслинн руку.
Она, словно не замечая этого, спрятала руки в карманы слишком большой кожаной куртки, болтавшейся на ее плечах. И без вопросов понятно — одежда ее смертного.
Айслинн смерила Кинана сердитым взглядом.
— Мы, кажется, собирались прогуляться и поговорить. Пришлось просить твоего стражника проводить меня к тебе.
Кинан, сбитый с толку ее непредсказуемостью, заморгал.
— Я не понял, что ты хочешь выйти.
— При бабушке не поговоришь. Она выдала мне деньги на побег. Но думаю, от тебя не убежишь. — Айслинн шагнула к нему, остановилась так близко, что от его дыхания всколыхнулись прядки волос вокруг ее лица. — Или убежишь? Смогла бы я спрятаться от тебя?
— Сомневаюсь, — сказал он, почти жалея, что не может порадовать ее ответом.
— У мамы моей не получилось? — спросила она тихо, не отводя от него пристального загадочного взгляда. — Что ж, давай поговорим. Ты вроде бы хотел этого, когда угрожал мне.
И впервые Кинану стало неуютно от ее близости, захотелось отодвинуться. В ее доме он чувствовал себя гораздо уверенней. Сейчас же, после предостережений советника и происшествия с феей, видя перед собой эти мрачные глаза, впал в растерянность.
Но он сдержался, остался на месте. Айслинн оглянулась на стражников, кольцом стоявших вокруг них.
— Они могут отойти?
— Конечно.
Кинан подал знак стражникам и сразу почувствовал себя лучше. Знакомая проблема: ему тоже их присутствие частенько казалось обременительным.
Рябинники разошлись, расширили защитное кольцо.
Айслинн уперла руку в бок и, склонив голову, посмотрела на Ниалла.
— Ты тоже, «дядя».
Тот широко улыбнулся, шагнул вперед, отвесил поклон.
— Я Ниалл, госпожа, советник нашего короля на протяжении девяти веков.
— Оставь нас, Ниалл, — сказала она повелительным тоном, вполне по-королевски.
— Как пожелаешь.
Ниалл стал невидимым и отошел к стражникам.
Едва он оказался на таком расстоянии, откуда не мог слышать их, Айслинн прищурилась и заявила:
— Угрожать мне или Сету глупо.
— Я…
— Послушай, — перебила она, не дав ему ничего сказать в свое оправдание. Впрочем, вряд ли что-либо смогло оправдать его в ее глазах. — Спать с тобой я не буду. Ты близко не подойдешь ни к бабушке, ни к Сету. Это первое, о чем мы должны условиться, прежде чем вообще начнем разговаривать.
— Вот как?
Он все же не выдержал, отступил на шаг. Такого тона с ним не позволял себе никто, кроме Донии и Бейры. Ибо он был королем, пусть и связанным.
— Да. — Айслинн приблизилась к нему снова. — Я нужна тебе для того, чтобы вернуть силы, отнятые королевой Зимы.
— Так, — нехотя согласился он.
— Поэтому если со мной что-то случится, ты проиграешь.
Айслинн вскинула голову.
— Верно.
— Если ты думаешь, что угрозами можно заставить меня согласиться, ты дурак. Это не поможет. — Она покачала головой. — Я не позволю тебе из-за меня причинить вред тем, кого я люблю. Понятно?
— Да, — сказал Кинан. Правда, сначала закашлялся.
Айслинн развернулась и быстро зашагала прочь.
Стражники сорвались с места и заторопились следом. Кинан — тоже.
Догнав ее и помолчав напряженно несколько секунд, он спросил:
— Так что ты… э-э-э… предлагаешь? Ты — королева Лета.
— Да, — сказала она мягче. — Я тоже так думаю. Но дело в том, что я нужна тебе гораздо больше, чем ты мне.
— И чего же ты хочешь? — осторожно поинтересовался он.
Никогда еще ему не встречалась смертная — да и фэйри, коли на то пошло, — настолько непредсказуемая в своих желаниях.
Взгляд у нее на мгновение стал тоскливым.
— Хочу свободы. Забыть о существовании фэйри. Стать смертной. Увы, это невозможно.
Он хотел взять ее за руку, но передумал. Она казалась такой же неприступной, как при первой встрече. Но тогда ее оборонял страх, а теперь — решительность.
— Попроси у меня то, что я могу дать. Мы должны править вместе, Айслинн.
Она закусила губу. Потом тихо, почти шепотом, ответила:
— Что ж, будем править. Не этого я хочу, но деваться некуда, если я и в самом деле королева.
— Ты согласна? — изумился он.
Она остановилась, посмотрела ему в глаза. Сердито, как в начале разговора.
— Но жить с тобой я не буду. И спать не буду.
— Тебе в любом случае понадобится комната в лофте. — Он не стал сразу предупреждать ее об опасности, решил отложить это на потом. Порой убивают и королей, что подтверждала смерть его отца от рук Бейры. — Советы иногда затягиваются допоздна и…
— Комната должна быть только моей. Не твоей.
Кинан кивнул. Теперь он мог потерпеть.
— И я буду по-прежнему учиться в школе, — добавила она.
— Мы можем нанять учителей…
— Нет. В школе, а потом в университете, — отрезала Айслинн.
— В университете… Что ж, найдем тебе подходящий. — Кинан снова кивнул.
Ее стремление к независимости восторга не вызывало — в те времена, когда Кинан начал искать свою королеву, женщины были куда послушнее, — но желание сохранить связь с миром смертных казалось разумным. Это могло пойти на пользу их двору.
Наконец Айслинн улыбнулась почти дружелюбно, словно готова была прислушаться к его словам. И сказала:
— Я могу согласиться, если это будет моя работа, понимаешь?
— Работа? — переспросил он.
— Да, — ответила она довольно странным тоном, будто сказанное удивило ее саму.
Кинан на миг утратил дар речи. Работа? Вот так его супруга видит их союз?..
— Я тебя не знаю. А ты не знаешь меня. — Она снова смерила его непонятным, слегка пугающим взглядом. — Работать вместе мы можем, но это все. У меня есть Сет. Расставаться с ним я не собираюсь.
— Так ты просишь позволения оставить при тебе смертного? — Кинан старался говорить спокойно, хотя был больно задет ее словами.
Он знал о ее чувствах к Сету, но до сих пор не воспринимал их всерьез. Сейчас же вдруг осознал, что это реальность. Его королева — спутница жизни, предназначенная ему судьбой, — хочет жить не с ним, а с каким-то смертным.
Айслинн вздернула подбородок.
— Нет. Он останется со мной, и об этом я вовсе не прошу.
Спорить Кинан не стал. Не указал ей на то, как короток век смертных. Не сказал, что ждал ее — ее одну — всю жизнь. Не напомнил, как они танцевали и веселились на ярмарке. Никакого значения это не имело. Сейчас, во всяком случае. Важно было лишь то, что она согласилась.
— Все? — поинтересовался он мягко.
— Пока да, — сказала она слегка дрогнувшим голосом, в котором не осталось ни страсти, ни агрессии.
Потом, немного помешкав, с чуть растерянным видом произнесла:
— Итак?
Ему хотелось смеяться от радости, сжимать ее в объятиях, пока она не забудет о своих условиях, и плакать… потому что ее «да» одновременно означало «нет». Но вместо этого он ответил:
— Итак, моя королева, мы ищем Донию.
Кинан достал мобильник, набрал номер Донии. Та не откликнулась — не слышала, а может, не хотела с ним говорить. Тогда он отправил сообщение с просьбой перезвонить, после чего приказал стражникам ее отыскать.
— Я знаю, где она живет, — призналась Айслинн. — Мы можем встретиться там. Позвонишь мне и…
— Нет. Мы подождем вместе.
Сейчас, когда она была рядом, Кинан боялся отпустить ее и на секунду, пока дело не завершено. Да и потом… Он очень сомневался, что ему когда-нибудь захочется с нею расстаться.
— Можешь считать это работой, но ты — моя королева. Та, кого я ждал всю жизнь. Я тебя не оставлю.
Айслинн обхватила себя руками за плечи.
— Помнишь, мы говорили, что нам нужно узнать друг друга получше? — Она бросила на него беспокойный взгляд. — Давай на этот раз и впрямь постараемся подружиться, ладно? Если получится, все будет намного легче. — И протянула ему руку.
Он принял ее.
— Друзья.
Кинан кивнул, но его сердце сжалось от нелепости происходящего.
Его суженая, его королева считает их царствование работой, которую она будет выполнять вместе с другом. За все века мечтаний о ней Кинану и в страшном сне не могло привидеться, что их союз станет столь противоестественной попыткой дружбы.
Она отняла руку, и они замерли в неловком молчании. Потом он спросил:
— Куда ты сейчас пошла бы, не будь меня рядом?
— К Сету. — Айслинн слегка покраснела.
Этого он и ожидал. Похоже, ее тянуло к смертному — к Сету, поправил себя Кинан — все больше и больше.
Он изобразил бодрую улыбку и сказал:
— Мне тоже хотелось бы с ним встретиться. Почему бы нет?
— Правда? — Она смотрела скорее подозрительно, чем удивленно. Между бровей появилась хмурая складка. — Зачем?
Кинан пожал плечами.
— Теперь он — часть нашей жизни.
— Да.
— Поэтому нам стоит познакомиться.
Кинан отвернулся, пряча от нее лицо, и двинулся к выходу из переулка. На углу приостановился и спросил:
— Ты идешь?
ГЛАВА 29
Излюбленное место их становищ и отдыха — под боярышниковым деревом… (которое считается) священным у волшебного народа и (находится) обычно в центре круга.
Франческа Сперанца Уайльд.
Старинные легенды, магические заклинания и суеверия Ирландии (1887).
Кинана сразу же окружили, наподобие ходячей изгороди, стражники. Но несколько охранников остались возле замешкавшейся Айслинн, и с места они тронулись, только когда она отправилась догонять Кинана.
— Ты познакомишься с Сетом… — пробормотала Айслинн, словно пробуя эти слова на вкус.
Что ж, какой-то смысл в этом есть, сказала она себе мысленно. Может быть, дышать станет легче.
Почти до самой железнодорожной станции они с Кинаном шли в напряженном молчании.
— Он хороший человек, твой Сет? — спросил Кинан.
— Да. — Айслинн невольно улыбнулась.
У станции некоторые стражники остановились и попятились со страдальческими лицами.
Кинан улыбнулся ей в ответ, но несколько принужденно.
— Мне редко приходилось иметь дело со смертными мужчинами. Те, с кем я знакомился, ухаживая за другими девушками, были не слишком дружелюбны.
Айслинн с трудом удержалась от смеха.
— Еще бы!
— В чем дело? — спросил он с подозрением.
— Ты посмотри на себя. — Она кивнула на его джинсы и темно-зеленый свитер. На любом другом парне они смотрелись бы вполне заурядно, но на нем казались королевским одеянием. — Ты так красив, что в тебя невозможно не влюбиться. Большинство девушек на все пойдут, лишь бы ты обратил на них внимание.
— Большинство… — Он криво улыбнулся. — Но не все.
Айслинн бросила взгляд на вагончик Сета, к которому они приближались, и сказала:
— Я твою красоту все-таки оценила.
— Конечно. Ты ведь смертная, — пожал он плечами, ничуть не удивившись ее признанию.
Да и с чего бы ему удивляться, подумала она. Знает наверняка, что смотреть на него без личины — все равно что созерцать восход солнца над океаном, метеоритный дождь в пустыне. И вдруг кто-то спрашивает, не желаешь ли ты приобрести это в собственность…
Айслинн представила себе, как Кинан пытается подружиться с Митчеллом или с Джонни, и прикусила щеку изнутри, чтобы не расхохотаться. Вряд ли кто-то из них отважится выйти вместе с Кинаном на люди, даже если он наденет личину обыкновенного парня.
Смешок все же вырвался, и Кинан бросил на нее короткий хмурый взгляд.
— Что такое?
— Ничего, — ответила Айслинн. В голову ей пришла другая мысль. — А фэйри как к тебе относятся?
— Я их король. — Озадаченный, он нахмурился еще сильнее.