Софи УЭСТОН
ГЛАВА ПЕРВАЯ
— Ты шутишь.
Кэти Мэрриотт остановилась и вздохнула. Она как раз была занята тем, что пыталась стащить с лестницы громоздкий мольберт.
— Нет, я абсолютно серьезна.
Кэти запыхалась. Мольберт был нетяжелый, но спускаться с лестницы никак не хотел.
— Он мне нужен для работы, — пояснила Кэти.
Она заправила прядь кудрявых рыжих волос за ухо, фыркнула и, снова обхватив мольберт руками, медленно потащила его к выходу.
Андреа стояла в дверном проеме с лукавой улыбкой.
— Знаешь, со стороны это выглядит так, будто ты вальсируешь со слоном, который постоянно наступает тебе на ноги, — заметила она.
Кэти застонала от внезапной боли в спине и недовольно ответила:
— Спасибо за поддержку. Умеешь ты в нужный момент сказать именно то, от чего становится легче.
Андреа усмехнулась и пожалела подругу.
— Должен найтись другой способ вынести эту штуку отсюда, — объявила она и тоже обхватила мольберт руками. — Кстати, он случайно не развалится? Может, попробовать его сложить?…
Поскольку Андреа была более практичной, она мгновенно нашла решение проблемы. Прислонила мольберт к стенке, пару раз шмыгнула носом, поднатужилась и… сложила мольберт пополам. Кэти застыла в изумлении.
— Ты разве не знала, что эта штуковина складывается? — спросила Андреа, отряхивая ладони от пыли.
Кэти замотала головой.
— Я знала, что мольберты должны складываться, но этот купила с рук. И потом, я никогда не умела справляться со всякими там застежками и задвижками. Мне бы твою силу…
— Сила здесь ни при чем, — категорично заявила Андреа. — Просто надо тренироваться и употреблять в пищу продукты, богатые витаминами и микроэлементами.
— Да-да, раздельное питание и все такое. Я об этом наслышана. — Кэти со смешком глянула на свой мольберт. — Надо было раньше тебя позвать.
— Ты бы лучше познакомилась с каким-нибудь парнем, — посоветовала Андреа. — Мужчины судьбой предназначены для перетаскивания мебели.
— С ними слишком много хлопот.
Кэти снова взяла мольберт в руки и понесла его к маленькому грузовичку, стоявшему у входа. Андреа, прихватив ее сумки, вышла следом.
— Я серьезно, — сказала она. — Предположим, ты не могла никого даже в гости пригласить, пока жила с Клэр и Джуди, ведь они только и делали, что ссорились. Но с сегодняшнего дня ты начинаешь жить самостоятельно, так почему бы тебе не задуматься и о личной жизни?
Кэти покачала головой.
— С сегодняшнего дня времени на личную жизнь у меня не останется.
Она положила мольберт в грузовик. Андреа протянула ей одну из сумок.
— Твои книги. Засунь их куда-нибудь.
Кэти повиновалась. Андреа отдала ей другую сумку.
— Здесь, кажется, туалетные принадлежности — мыло, гель для душа, шампунь… Надеюсь, ты не положила сюда ничего бьющегося?
— Нет, но надо быть аккуратнее: что-нибудь может пролиться. Думаю, не стоит класть это в кузов. — Кэти закрыла дверцы кузова и взяла сумку. — Я подержу.
Девушки забрались в кабину и отправились в дорогу. Машину вела Андреа, а Кэти сидела возле нее и изучала карту местности.
— Не возражаешь, если мы заскочим в супермаркет? — спросила Андреа. — У меня совершенно пустой холодильник.
Кэти улыбнулась и, глядя на сияющие лондонские тротуары, ответила:
— Без проблем. Мне некуда спешить.
Андреа рассмеялась.
— Видимо, тебе очень понравилось жить в одной квартире с двумя сумасшедшими английскими девчонками.
Кэти хмыкнула.
— Больше никаких очередей в ванную, и вечно занятого телефона, и постоянно сломанной стиральной машины… Я счастлива.
Больше всего на свете Хэйдон Тримэйн хотел принять ванну. Ночной перелет из Нью-Йорка здорово его утомил, к тому же в аэропорту было полно людей, и все они кричали что-то в мобильные телефоны и толкались. Хэйдон едва не оглох, и ему отдавили все ноги.
— У нас всегда так. Не волнуйтесь. Сейчас все разъедутся, и мы найдем ваш багаж, — сказала ему молоденькая сотрудница аэропорта, слегка робевшая перед известным бизнесменом.
Она взглянула на него и вздохнула. Высокий, темноволосый, хорошо сложенный, он ничем не напоминал миллионера, а скорее походил на кинозвезду, разве что взгляд его был слишком жестким — упаси Бог попасть Хэйдону Тримэйну под горячую руку.
Но он ее удивил.
— Я не тороплюсь. Меня подождут.
Она вскинула голову и, посмотрев в его холодные голубые глаза, улыбнулась.
— Хотите, я пошлю кого-нибудь на поиски ваших встречающих? Здесь такая суматоха, что вас нелегко найти.
Он покачал головой.
— Не беспокойтесь. Бэйтс будет ждать столько, сколько нужно. За это я ему и плачу.
Она в этом не сомневалась. Бэйтс, кем бы он ни был, сделает то, что ему прикажут. Кто же отважится ослушаться владельца «Тримэйн интернэшнл»?
— Я постараюсь разобраться со всем побыстрее, — сказала девушка.
«Выглядит изможденным, — мысленно посочувствовала она. — Словно выжатый лимон». Она быстро оформила все его документы через таможню и разобралась с багажом. Несмотря на усталость, Хэйдон одарил ее вымученной улыбкой.
— Спасибо, — он протянул ей руку. — Весьма ценю вашу помощь. До свидания.
Она ответила на его рукопожатие.
— Всего хорошего, — попрощалась она и неожиданно для себя добавила: — Поезжайте домой и хорошенько отдохните.
— Мне до дома не дотерпеть, засну прямо в автомобиле. Я слишком устал.
Это была правда. Перелет окончательно его уморил. Он вышел на улицу и огляделся. Еще несколько минут, и Бэйтс его отсюда умчит.
«Удивительный человек этот Бэйтс, — подумал Хэйдон. — Всегда ждет на одном и том же месте, спокойный и невозмутимый. Слава Богу, что есть Бэйтс».
— Хэйдон! — позвал чей-то голос.
Это не Бэйтс. Бэйтс всегда называл его мистером Тримэйном на людях и Хэрри, когда они оставались наедине. Жена Бэйтса содержала дом Хэйдона, потому что когда-то очень давно Карла отказалась этим заниматься. Впрочем, голос, позвавший его, был женским, очень похожим на голос Карлы. Хэйдон обернулся.
Это была не Карла, злополучная первая миссис Тримэйн. Это была Виола Леннокс, которая очень хотела стать второй.
— Хэйдон, иди сюда!
Что сказала та девушка в аэропорту? «Поезжайте домой и хорошенько отдохните»? Посмотрев на Виолу, он понял, что все его надежды на отдых рухнули. Уж если Виола чего захочет…
— Виола, — без особого энтузиазма в голосе откликнулся Хэйдон, — что ты здесь делаешь?
Виолу ничуть не смутил его кислый тон, напротив, ее глаза разгорелись, она была абсолютно уверена, что он безумно рад ее видеть. Хэйдон приглушенно застонал. Скорее бы появился Бэйтс и помог ему сбежать. А пока надлежит взять себя в руки и вспомнить о хороших манерах, тем более что Виола, кажется, совершенно о них забыла. Набросилась на него с объятиями. Он попытался отстраниться от нее, но было слишком поздно: она уже приступила к поцелуям.
— О дорогой, — прошептала Виола.
Хэйдон поморщился.
— Я так соскучилась… — С этими словами она повисла на нем.
Хэйдон уронил свой дипломат на землю, поймал Виолу за руки и с трудом высвободился из ее объятий.
— С чего это?
— Опасалась, что больше никогда тебя не увижу. — Виола опустила глаза и принужденно засмеялась.
— Ты прекрасно знала, когда я вернусь, Виола, — сухо сказал он. — Мой секретарь назначил тебе встречу на следующей неделе.
— Но это же
— Виола, — как можно более мягко сказал он. — Я валюсь с ног от усталости. У меня нет ни времени, ни настроения вести с тобой задушевные беседы.
Она поправила ему галстук.
— Тогда давай обойдемся без разговоров, — нежно проворковала она.
Хэйдон зло посмотрел на нее, а она, улыбнувшись в ответ, зашептала снова:
— Наконец-то ты вернулся! Я о тебе постоянно думала.
Хэйдон внимательно оглядел ее: тщательно уложенные волосы, чересчур короткая юбка, обнажающая длинные, красивые ноги, строгий черный пиджак и красная блузка как раз под цвет ногтей. И губы. Пухлые, алые, влажные. Ведет себя так, будто и вправду влюблена в него.
— Неужели? — холодно осведомился он, отстраняясь.
Виола отвела глаза.
— Что за дурацкий самолет? Я здесь уже целую вечность тебя жду.
— Зря, — отрезал Хэйдон. — Меня встречает Бэйтс.
— О нет, — засмеялась Виола. — Тебя встречаю я, а Бэйтсу я дала выходной.
— Что ты сделала?! — возмутился Хэйдон.
Виола замялась.
— Я подумала, что пришло время нам с тобой поговорить, и не стала упускать оказии. Пойдем, я отвезу тебя.
Хэйдон поднял свой кейс и неохотно последовал за ней. Убить ее мало! Прикатила на своей красной машине. Тоже под цвет ногтей. Больше за душой ничего — только маникюр да машины. Пустышка.
Сказать бы ей, чтобы убиралась ко всем чертям, и взять такси. И зачем он провел с ней ночь? Если бы не это, она бы к нему и не лезла.
— Ты уверена, что хочешь поговорить именно сейчас? — тихо начал он. — Я не спал трое суток. И не способен на адекватное восприятие.
— Я хотела поговорить о нашем будущем.
— Говори, — прорычал Хэйдон.
Он бросил свой кейс на заднее сиденье автомобиля, уселся рядом с ней и пристегнул ремень безопасности. В Нью-Йорке сейчас только четыре утра. Хэйдон закрыл глаза.
Виола начала говорить. Когда они выехали на главное шоссе, ведущее к Лондону, она была только в середине своей проникновенной речи.
— Мы ведем себя глупо, — жужжала Виола. — Мы же взрослые люди, оба знаем, чего хотим.
Хэйдон приоткрыл один глаз.
— Ну и?…
— Ты просто трусишь, Хэйдон, — нервно хихикнула она, — однажды ты уже обжегся и теперь дуешь на воду.
— Ты права. Я умею извлекать уроки из прошлого.
Но Виола не желала его понимать.
— Ты зациклился на работе. Типичный случай.
— Что ты имеешь в виду?
— Мой врач говорит, что преуспевающие бизнесмены обычно живут в своем собственном ограниченном мирке. Проблема состоит в том…
Хэйдон отключился. Этого стерпеть невозможно. Когда Виола заводила речь о своем психоаналитике, в нем просыпался убийца. «О Бэйтс, Бэйтс, где же ты?» — тихо простонал он.
А Виола все продолжала анализировать свой характер. Даже на дорогу не смотрела. Они проехали Вестминстерский мост, а потом свернули на тихую Джорджианскую площадь, где жил Хэйдон. Машина остановилась.
— Что скажешь? — спросила Виола.
— Насчет чего? — откликнулся Хэйдон.
— Насчет своей зацикленности. Что ты собираешься с этим делать? Что думаешь?
— Хвала небесам, я не знаком с твоим врачом.
— Что?
— Я сказал, что твой психиатр просто дурак. Это он посоветовал тебе меня встретить?
— Конечно, нет. — Она обиженно закусила губу.
Хэйдон злобно прищурился. Он был в бешенстве.
Виола испугалась не на шутку. Кажется, ее гениальный план с треском провалился. Но она была женщиной неглупой и закаленной деловыми схватками. Она знала: сдаваться не следует. Главное — терпение, и она своего добьется: Хэйдон Тримэйн поведет ее к алтарю.
Собравшись с мыслями, она вкрадчиво продолжила:
— Я повторила то, что сказала мадам Пироска, потому что и сама я придерживаюсь того же мнения.
— Рад за тебя, — вежливо ответил Хэйдон. Он расстегнул ремень безопасности и вылез из машины. Виола не сводила с него глаз.
— Хэйдон, ты не можешь так просто сбежать.
Он не ответил и демонстративно громко хлопнул дверцей ее машины. Виола тоже выпрыгнула из машины и преградила ему дорогу к дому.
— Послушай, — затараторила она. — Мы с тобой славно позабавились, но мы же не дети. Пора определиться в жизни.
Она выпятила губки и выжидающе поглядела на него, хлопая ресницами. Ну и вляпался же он! Поняв тщету своих уловок, Виола сменила тактику.
— Ты не можешь вечно держать меня на поводке, — резко сказала она.
Хэйдон онемел от изумления.
— Что? — наконец переспросил он. — Держать тебя на поводке?
— Ты ведь понимаешь, что я права. Я… я… — она запнулась.
К подъезду подрулил небольшой грузовичок и резко затормозил. Виола поморщилась.
— Это невозможно! — воскликнула она. — Давай зайдем к тебе и выпьем кофе.
Но когда она двинулась по направлению к входной двери, Хэйдон твердо сказал:
— Нет, не стоит.
Виола остолбенела. Она не верила своим ушам. Хэйдон сердито глянул на нее, и протест замер на ее губах.
— Приятно было с тобой пообщаться, — произнес он таким тоном, что стало очевидно обратное.
Позади них две девушки в потертых джинсах начали разгружать грузовик. Хэйдон вздохнул. Слишком шумно.
— Я сейчас постараюсь заснуть, если смогу. Пока, Виола.
— Но, Хэйдон… — попыталась возразить она.
— Никакого кофе, — безапелляционно заявил он. — Послушай, я хочу быть честным. Прости, если чем-то тебя обидел, но я не собираюсь жениться. Ни на тебе, ни на ком другом. Это мое окончательное решение.
Виола вспыхнула, но промолчала. Возле грузовика что-то с грохотом упало, и раздался взрыв девичьего хохота. Это была последняя капля. Хэйдон в ярости направился к подъезду.
На тротуаре перед входной дверью валялся сложенный пополам мольберт. Улыбки погасли на лицах девушек, как только они увидели выражение лица Хэйдона.
— Это частная территория, — резко сказал он.
— Простите, что мы здесь надышали, — спокойно ответила одна из них, — но мы не умеем обходиться без воздуха.
Маленького роста, с вьющимися волосами, она была настроена весьма решительно. Ее подруга, длинноногая и рыжая, пробормотала что-то нечленораздельное. Хэйдон уничижительно глянул на обеих.
— Тогда дышите потише, — посоветовал он.
Рыжая сделала шаг вперед и дрожащим голосом заявила:
— Я имею право на то, чтобы передвигать свои вещи, когда хочу и куда хочу.
И посмотрела Хэйдону прямо в глаза. Никто прежде не смотрел ему в глаза вот так, особенно женщины, всегда смущавшиеся в его присутствии. Однако эта парочка смущаться не собиралась, а рыжая смотрела на него прямо-таки с презрением.
— Мне жаль, если мы вам помешали, — с нескрываемой иронией произнесла она и сжала кулачки. — Но переезды всегда сопряжены с шумом и грохотом.
— Переезды? — удивился Хэйдон. — То есть… вы переезжаете? Сюда?
Рыжая покраснела, но не отвела глаз.
— А почему бы и нет?
Ее подруга молча стояла рядом и, казалось, от души развлекалась.
— Дорогой… — начала Виола.
Хэйдон, проигнорировав ее попытку вмешаться, уставился на рыжую.
— Вы снимаете квартиру?
— Разумеется, нет. Я слежу за квартирой Маккензи, — зло ответила она.
Хэйдону понравилось, как горели при этом ее глаза.
— Докажите, — потребовал он.
— Дорогой…
— Я проходила собеседование у миссис Хардинг.
Лиза Хардинг — сестра Боба Маккензи. Хэйдон плохо ее знал.
Девушка глубоко вздохнула и уже более спокойно поинтересовалась:
— Хотите взглянуть на мое удостоверение личности?
Глаза Хэйдона сузились. Похоже, она торжествует.
— Я должен обсудить это с миссис Хардинг, — наконец сказал он.
— Дорогой, — снова вмешалась Виола. — Не связывайся с