Глаза секретарши расширились. Шефу и прежде приходилось избавляться от назойливых поклонниц, но он никогда не оплачивал ремонт их машин. Она удержалась от вопросов, но Хэйдон, заметив ее изумление, счел нужным пояснить:
— Сам не пойму, что на меня нашло. Кошмар какой-то.
И хотя Хедер не поняла смысла его слов, она улыбнулась. «Все-таки он не только замечательный шеф, но и человек хороший», — подумала она.
Она бы удивилась, узнав, что не все придерживаются такого мнения.
— Честно говоря, мне не очень нравится здесь жить, — призналась Кэти.
— Почему это? — поинтересовалась Андреа, пришедшая в гости, чтобы посмотреть видеофильм и поесть попкорна с сыром.
Кэти вздохнула.
— Понимаешь, каждый раз, когда выхожу на улицу, я боюсь, что из ниоткуда выскочит соседский садовник и выдаст очередную гадость.
Но Андреа было нелегко провести. Она сразу почувствовала, что Кэти чего-то не договаривает.
— Гроув тоже не щедр на комплименты, но ты этого не замечаешь.
Кэти упрямо стиснула зубы.
— Гроув — другое дело.
Андреа отправила в рот горсть тертого сыра.
— Это точно, — невнятно проговорила она. Тут Кэти вспомнила еще об одной проблеме.
— Он хочет во время каникул засадить меня за работу — составлять какие-то дурацкие планы.
Андреа поморщилась.
— Каков негодяй! Следи, чтобы попкорн не подгорел. А ты не пробовала послать его куда подальше? Может, сработает… Просто скажи ему, что у тебя дела. Пусть сам составляет свои планы, если ему так надо.
— Легко сказать. — Кэти сжала кулачки. — Ума не приложу, что мне делать.
Она достала попкорн из микроволновой печи. Андреа внимательно за ней наблюдала.
— Я знаю, как выйти из положения! — вдруг объявила она. — Нанять киллера, или гангстера, или кого там еще…
— Гангстера?
— Лучше киллера, хотя гангстер тоже неплохо. Не смейся, я серьезно. Другого выхода нет.
— Ты права. — Кэти помрачнела.
Она подумала о вчерашнем ночном разговоре с Врагом. Он был весьма резок с ней, говорил довольно обидные вещи, но ее все равно тянуло к нему. Магия, да и только.
— Хорошо, хорошо, главное — не раскисай! — Андреа была удивлена реакцией подруги на ее шутку. — Что насчет другой работы? Ты об этом думала?
— Разве Гроув даст мне приличную рекомендацию? Конечно, нет.
— Это правда, — согласилась Андреа. — Он человек злопамятный.
— Я нашла идеальное решение всех моих проблем, — оживилась Кэти. — Стану торговать своими картинами.
Она рассказала подруге о предложении Саймона.
— Звучит неплохо, — заинтересовалась Андреа.
— Если постараться, дело выгорит. Но пока у меня недостаточно работ.
— А что посоветовал Саймон?
Кэти усмехнулась.
— Он сказал, что моим работам не хватает страстности и реализма.
— Возможно, тебе следует прислушаться к его совету.
Кэти внезапно разобрал смех. Андреа смотрела на нее большими глазами.
— Что смешного? Мы говорим о том, что тебе не хватает страстности. Это серьезно. Что еще сказал Саймон?
— Он сказал, что мне нужно больше времени уделять рисованию, что я должна импровизировать, но не выдумывать сюжеты, а брать их из жизни. Посоветовал мне обратиться к портретам. Кстати, как ни странно, кое-кто из соседей как раз предложил мне свою кандидатуру в качестве модели сегодня утром.
— Неужто очаровательный сосед? — понадеялась Андреа.
Кэти содрогнулась.
— Вовсе нет. Дама, что живет напротив и держит кошек.
Кэти натолкнулась на экстравагантную даму совершенно случайно, по пути на работу. На соседке был оранжевый вельветовый халат с высоким воротником, из-под которого виднелись кружевной черный пеньюар и розовые мягкие тапочки. У нее были волнистые седые волосы и красивые зеленые глаза. В руке она держала кошачью миску, испускавшую ужасную вонь. Соседка чуть не сбила ее с ног и, помахав миской перед ее лицом, изъявила желание выслушать историю всей жизни Кэти. В целом же это была довольно милая женщина солидного возраста, забавная и, кажется, добрая.
Кэти, будучи натурой художественной, немедленно очаровалась соседкой — ее осанкой, глазами, фигурой. Было очевидно, что в молодости она разбила не одно сердце.
— Эдельстайн, — представилась соседка. — Эмбер Эдельстайн. — Она протянула Кэти морщинистую руку. — Когда-то я работала моделью, и, несмотря на преклонный возраст, была бы не против снова окунуться в атмосферу артистической богемы.
Кэти пожала протянутую руку, беспомощно огляделась и, слегка заикаясь, спросила:
— Вы серьезно, да?
— Считалось, что у меня фигура богини. Меня рисовали, меня лепили… Может, я и постарела, но не прибавила ни грамма.
Мисс Эдельстайн собралась было распахнуть халат и продемонстрировать свою неувядающую красоту, но передумала.
— Каждый художник должен уметь рисовать натуру, — тоном знающего человека продолжала она. — Человеческое тело — шедевр. Запомните это, дорогая. А что касается моего позирования, на этой неделе я занята.
Кэти посмотрела на часы и поняла, что опять опаздывает.
— Я уверена, что у вас много дел, — сказала она, пытаясь сдержать смех.
«Если бы Саймон встретил мисс Эдельстайн, он бы непременно захотел написать ее портрет», — подумала Кэти.
Обо всем этом она и поведала изумленной Андреа.
— Здорово! — расхохоталась та. — Соседи у тебя чокнутые, как на подбор. Одна торгует собственным телом, другой лает и кусается.
Девушки посмотрели друг на друга и разразились смехом.
— Что ты будешь делать, если она заявится к тебе домой? — спросила Андреа, немного успокоившись.
— Она, конечно, заявится, но от портретирования я уклонюсь. Скажу, что у меня полно работы в школе.
— Час от часу не легче, — согласилась Андреа. — Я говорила, что сегодня мне нужно закончить один проект? Долго я у тебя не задержусь.
— Если хочешь, не будем смотреть фильм. Давай просто поедим.
Но они все же провели три замечательных часа за просмотром слезливой романтической мелодрамы. Как только фильм закончился, Андреа встала и потянулась.
— Люблю, когда все хорошо кончается.
Кэти принялась собирать рассыпанный попкорн с дивана.
— Это так не похоже на настоящую жизнь…
— Лучше молчи, — возразила Андреа. — Уж и помечтать нельзя.
Кэти скорчила забавную рожицу.
— Дело опасное. Обычно иллюзии рушатся, и остается лишь горечь разочарования.
— Ты циник.
Кэти не стала этого отрицать. Но когда Андреа ушла, она облокотилась на подоконник и начала думать о таких вещах, в которых боялась признаться не только подруге, но и самой себе.
Сумерки сгущались. Ночной ветерок доносил слабые запахи цветов. «Такая ночь придумана для грез. Или для любви».
Эта мысль заставила ее подпрыгнуть на месте. Ночь для любви?
— Она еще котенок. Сбежала и застряла на крыше.
Кэти уже хотела посоветовать мисс Эдельстайн вызвать пожарную команду, даже потянулась к телефону, а потом вспомнила свою мать.
Это случилось дождливым утром. Ее мать была лет на тридцать моложе Эмбер Эдельстайн, но выглядела такой же старой и потерянной. Она стояла посреди дороги и смотрела, как уходит от нее муж, отец Кэти. Кажется, она плакала, или это струйки дождя стекали по ее щекам. Из окон соседских домов выглядывали люди и тут же прятались обратно. Кэти была в смятении. Она никогда не видела мать такой. Ей было шестнадцать, и она не могла просто убежать и спрятаться. Не могла тогда, не может и сейчас.
— Покажите мне, — сказала она и положила руку на костлявое плечо мисс Эдельстайн.
Мисс Эдельстайн оказалась права. Котенок, которому от силы было недель одиннадцать, застрял на крыше сарайчика, где хранились садовничьи инструменты.
— Она вертелась возле моих ног, пока я выносила мусор, а