В петлице белого пиджака торчал василек, и бледно-голубые глаза блондина по сравнению с цветком казались вылинявшими. Черты лица крупноваты, но красивы. Господин в белом был на дюйм выше меня. Волосы уложены самой природой в три ровных белых холмика, напомнивших мне ступеньки, поэтому они мне не понравились. В общем, он выглядел, как парень в белом костюме с фиолетовым шарфом и с васильком в петлице.
Он слегка прокашлялся, словно прочистил горло, и посмотрел поверх моего плеча на темную гладь океана.
– Да? – холодный высокомерный голос.
– Семь часов, – сказал я, – Прибыл точно.
– О, да. Минуточку, ваше имя, кажется, – он нахмурился, напрягая память. Его задумчивость была также фальшива, как родословная подержанной машины. Я позволил ему понапрягаться с минуту, а затем сказал:
– Филипп Марлоу. Тот же, что и до, и после обеда. Он метнул в меня хитрый взгляд. Затем отошел в сторону и холодно произнес:
– Ах, да. Конечно. Входите, Марлоу. Моего слуги сегодня вечером не будет дома, – мимоходом заметил он, открыв дверь пошире кончиком пальца, как будто боялся замараться.
Я прошел мимо него и учуял запах духов. Он закрыл дверь. Мы оказались на невысокой галерее. Вдоль нее стояли книжные шкафы и несколько стилизованных под бронзу скульптур на пьедесталах. В стене две двери, между ними камин. В нем потрескивал огонь. Мы спустились на три ступеньки вниз, в основную часть гостиной. Мои ноги почти по щиколотки утопали в ворсистом ковре. На закрытом концертном рояле на куске бархата персикового цвета стояла высокая серебряная ваза, в которой красовалась единственная желтая роза. В гостиной была шикарная мягкая мебель, на полу лежало множество подушек с золотыми кистями. В укромном уголке стоял покрытый алой тканью диван. Это была комната, где люди сидят, скрестив ноги, потягивая водку через кусочек сахара, разговаривая высокими деланными голосами, иногда сбиваясь на визг, похожий на смех. Это была комната, где могло происходить все, что угодно, кроме работы.
Мистер Линдсей Мэрриот устроился у рояля, облокотившись о него, и понюхал розу. Затем от открыл сигаретницу, покрытую французской глазурью, и закурил длинную коричневую сигарету с позолоченным ободком. Я сел на розовый стул, очень надеясь его не испачкать. Я закурил «Кэмел», выпустил дым через нос и посмотрел на кусок черного блестящего металла на подставке.
Этот кусок представлял собой монолит с гладкой поверхностью и двумя полыми выпуклыми изгибами. Я уставился на эту штуковину. Мэрриорт заметил мое любопытство.
– Интересная вещь, – сказал он небрежно. – Я приобрел ее всего несколько дней назад. Это «Дух зари» Аста Диана.
– А я думал, что это Клопштейн «Два прыща на заднице».
Мистер Мэрриот посмотрел так, будто проглотил пчелу.
– У вас своеобразное чувство юмора, – заметил он.
– Ничего особенного, – огрызнулся я. – Просто я его не сдерживаю.
– Да, – сказал он очень холодно. – Да, хорошо. Я не сомневаюсь... Так вот. Дело, по которому я хотел вас видеть, весьма незначительно. Едва ли заслуживает вашего приезда. Но тем не менее. Сегодня вечером я встречаюсь с двумя мало известными мне людьми и плачу им кое-какие деньги. Я подумал, что мне также не помешало бы позаботиться о напарнике. Вы носите с собой пистолет?
– Временами да, – сказал я и посмотрел на ямочку на его широком мясистом подбородке.
– Мне бы не хотелось, чтобы он у вас был сегодня! Это чисто деловая встреча. – Я едва ли кого когда-нибудь застрелил, – сказал я, – Вас могут шантажировать?
* * *
Он нахмурился.
– Конечно же, нет. Я не имею привычки давать повод для шантажа.
– Это случается с самыми хорошими людьми. Я бы даже сказал – в основном с самыми замечательными людьми.
Он посмотрел на кончик сигареты. Его глаза цвета морской волны стали задумчивы, а губы улыбались. К такой улыбке очень идет шелковая удавка.
Он еще немного попускал дым и тряхнул головой. Его глаза медленно опустились и стали изучать меня.
– Я, вероятнее всего, встречаюсь с этими людьми в довольно укромном месте. Я еще не знаю где, Я ожидаю телефонного звонка с подробностями. Я должен быть готов уйти сразу же. Скорее всего, это очень далеко отсюда.
– Вы уже какое-то время занимаетесь этим делом?
– Три или четыре дня.
– Вы довольно оригинально позаботились о телохранителе.
Он немного подумал и стряхнул темный пепел с сигареты.
– Это правда. Мне было трудно решиться. Лучше бы идти одному, но ничего не было оговорено о возможном моем сопровождающем. С другой стороны, я не герой.
– Они вас, конечно, знают в лицо?
– Я... я не уверен. Я понесу большую сумму, но это не мои деньги. Я это делаю для друга. Хотя это, естественно, меня не оправдывает в случае утраты денег.
Я, докурив сигарету, положил локоть правой руки на спинку стула и отдыхал.
– Сколько денег и для чего? – Ну, знаете... – на этот раз была действительно приятная улыбка, но она мне не понравилась. – Я не могу вдаваться в такие подробности.
– Вы хотите, чтобы я шел с вами и держал вашу шляпу? Его рука дернулась, и немного пепла упало ему на белый рукав. Он стряхнул его и уставился вниз, на ковер, куда опустился пепел.
– Боюсь, мне не нравятся ваши манеры, – сказал он голосом на грани срыва.
– Я уже слышал жалобы по этому поводу. Давайте поговорим о деле. Вам нужен телохранитель, но у него не должно быть оружия. Вам нужен помощник, но предполагается, что он не должен знать, что ему предстоит делать. Вы хотите, чтобы я рисковал головой, не зная зачем, почему? Что вы скажете на это?
– Я об этом не думал, – его скулы стали темно-красного цвета.
– Как вы полагаете, вам под силу самому об этом подумать?
Он подался вперед и, усмехаясь, процедил сквозь зубы:
– А как вам понравится, если я двину вам в нос? Настал мой черед ухмыльнуться. Я встал и надел шляпу, идя по направлению к входной двери, но не очень быстро.
Голос Мэрриота догнал меня, ударившись о спину:
– Я предлагаю вам сто долларов за несколько часов. Если этого мало, так и скажите. Здесь никакого риска, поймите. Налетчиками были взяты у моей подруги несколько драгоценностей. И я их выкупаю. Сядьте и не будьте столь обидчивы.
Я вернулся к розовому стулу и снова сел.
– Хорошо, – сказал я, – послушаем об этом. Мы секунд десять смотрели друг на друга.
– Вы что-нибудь слышали о нефрите Фей Цуй? – медленно спросил Мэрриот и закурил еще одну коричневую сигарету.
– Нет.
– Это очень ценный сорт нефрита. Фей Цуй, в отличие от других сортов, очень дорог сам по себе, да прибавьте еще ювелирную обработку. Все известные залежи этого камня истощены сотню лет тому назад. А у моей подруги есть колье с шестьюдесятью бусинами причудливой резьбы, каждая каратов по шесть. Редкая вещь. Стоит все колье тысяч 80 – 90. Правительство Китая имеет чуть большее ожерелье, оцененное в. 125 тысяч долларов. Колье у моей знакомой отобрали несколько дней назад грабители. Я присутствовал при этом, но ничего не мог поделать. Я возил подругу на вечеринку, а потом на Трокадеро. Мы уже возвращались к ней домой, когда какая-то машина зацепила мое переднее левое крыло и остановилась, как я подумал, чтобы извиниться. Вместо этого было совершено очень быстрое и очень слаженное ограбление. Налетчиков было трое или четверо, хотя я видел вблизи только двоих, но я уверен, что еще один остался в машине за рулем, а взгляд еще одного я уловил в заднем стекле машины. На моей знакомой было нефритовое колье. Они взяли его, а также два кольца и браслет. Один, кажется, главарь, не спеша рассмотрел драгоценности при свете маленького фонарика. Затем он вернул одно из колец и сказал, что это даст нам представление о том, с кем мы имеем дело, и чтобы мы ждали телефонного звонка, прежде чем сообщать в полицию или страховую компанию. Мы подчинились их инструкциям. Таких случаев, конечно, много. Ты держишь в тайне это дело и платишь выкуп, иначе ты никогда не увидишь своих драгоценностей. Если они застрахованы, то можно не волноваться, но если это очень редкие вещи, то лучше заплатить выкуп.
Я кивнул в знак согласия.
– Да, такое колье не каждый день похищают. Он гладил пальцем полировку рояля с мечтательным выражением лица, как будто ему доставляло удовольствие прикасаться к гладким предметам.
– Действительно так. Оно неповторимо. Ей бы не следовало его вообще выносить из дому, но она женщина без царя в голове. Другие же вещи тоже достаточно дороги, но не более того. – Ага. А сколько вы платите? – Восемь тысяч долларов. Это чепуха. Этим негодяям не так-то просто будет избавиться от колье. Его знают все ювелиры страны.
– Вы можете назвать имя своей подруги?
– Я предпочел бы сейчас его не называть.
– О чем вы с грабителями уже договорились? Мэрриот смотрел на меня глазами, в которых все-таки таился испуг, пережитое даром не прошло. Рука с коричневой сигаретой слегка дрожала и никак не могла успокоиться.
– Мы связывались по телефону. Все улажено, кроме времени и места встречи. Она состоится сегодня вечером, мне предварительно позвонят. Это будет не очень далеко, как они говорят, и я должен быть готов выйти сразу же после звонка. Я думаю, это для того, чтобы полиция не успела организовать засаду.
– А деньги помечены? Я полагаю, это настоящие деньги?
– Конечно. Двадцатидолларовые купюры, А для чего их помечать?
– Необходим черный свет для обнаружения меток. Через такие купюры полицейские могут в будущем выйти на банду.
Он задумался, наморщив лоб:
– Я не знаю, что такое черный свет.
– Ультрафиолет. Он заставляет светиться в темноте специальные чернила. Я бы мог пометить деньги.
– Боюсь, у нас для этого уже нет времени.
– Есть еще одно, что волнует меня.
– Что такое?
– Почему вы позвонили мне только сегодня? Почему вы выбрали меня? Кто вам посоветовал? Мэрриот неожиданно звонко, по-мальчишески, рассмеялся.
– Я должен признаться, что выбрал ваше имя наугад, из телефонной книги. Видите ли, я не намеревался брать никого с собой. А лишь сегодня утром подумал, а почему бы и нет, Я закурил еще одну сигарету.
– Какой план? Он развел руками:
– Просто прийти, куда они скажут, отдать пакет с деньгами и получить назад колье.
– Ага.
– Вам, кажется, нравится это выражение?
– Какое выражение?
– Ага.
– Ага. Где я должен быть – сзади в машине?
– Я полагаю. Это большая машина. Вы можете легко спрятаться на заднем сиденье.
– Послушайте, – медленно сказал я. – Вы планируете поехать со мной в направлении, которое вам скоро укажут по телефону. У вас будет восемь кусков наличными, и за это вы рассчитываете выкупить колье стоимостью в 10-12 раз больше. Вам, возможно, и вручат пакет, но не позволят открыть, если вообще что-нибудь вручат. Так же вероятно, что они просто возьмут ваши деньги, пересчитают их где-нибудь в укромном уголке и, в лучшем случае, если в них проснется великодушие, отправят колье по почте. Вы ничем не сможете помешать им надуть вас. Конечно же, их не остановит и мое вмешательство. Это крутые парни. Они могут даже оглушить вас – не очень сильно – чтобы незаметно смыться.
– По правде говоря, я этого немного побаиваюсь, – тихо сказал Мэрриот. – Именно поэтому я захотел, чтобы кто-нибудь пошел со мной, – Они осветили вас фонариком во время налета?
– Нет, – отрицательно мотнул головой Мэрриот.
– Не имеет значения. Шансы увидеть вас у них были. Возможно, они знали все о вас перед этим. Они хорошо присматривались, как зубной врач к зубу перед тем, как положить пломбу. Вы часто выезжали со своей дамой?
– Не так уж редко.
– Она замужем?
– Послушайте, давайте мы оставим эту леди в покое.
– О'кей, – сказал я. – Но чем больше я узнаю, тем меньше вижу смысла в своем присутствии. Мне бы не следовало браться за эту работу, Мэрриот. Правда, не следовало бы. Если ребята хотят все проделать по-хорошему, то я не нужен, а если не хотят, то я бесполезен.
– Все, что мне надо, так это ваша компания, – быстро сказал он.
Я пожал плечами и развел руками:
– О'кей, но я еду за рулем и везу деньги, а вы прячетесь на заднем сиденье. Мы почти одинакового роста. Если у них возникнут вопросы, мы расскажем им правду. Мы ничего не теряем.
– Нет, – Мэрриот упрямо закусил губу.
– Я не получаю сотню долларов за безделье. Но если кого-нибудь прикончат, так это, конечно же, буду я.
Мэрриот хмурился, покачивая головой, однако, спустя немного времени, его лицо прояснилось, и он улыбнулся. – Очень хорошо, – медленно сказал он, – Я не думаю, что это действительно имеет какое-то значение. Мы будем вместе. Вы бы не отказались от рюмочки бренди?
– Ага. А вы не могли бы принести мне мою сотню долларов? Я люблю ощущать деньги.
Он ушел, как танцор, выше пояса тело почти не двигалось.
Во время его отсутствия зазвонил телефон. Он стоял в маленьком углублении в стене. Это был не тот звонок, которого мы ждали. Голос звучал слишком любезно. Мэрриот вернулся с бутылкой мартеля и пятью хрустящими двадцатидолларовыми бумажками. Вечер, по крайней мере, пока, протекал приятно.
Глава 9
В доме было тихо. Где-то вдалеке раздавался звук, который мог бы быть шумом прибоя, или машин, пробегающих по шоссе, или шелестящих от ветра сосен. Далеко внизу бился океан. Я сидел, слушал его и думал долгую серьезную думу.
Телефон звонил четыре раза в течение следующих полутора часов. Долгожданный звонок раздался в 8 минут одиннадцатого. Мэрриот говорил коротко, очень тихим голосом, аккуратно повесил трубку и встал с перекошенным лицом. Он уже переоделся в темный костюм и налил себе в стакан из-под бренди чего-то покрепче. Подержал стакан против света, рассматривая со странной улыбкой, медленно отвел назад голову и вылил содержимое стакана в глотку.
– Ну что ж, Марлоу, пора! готовы?
– Я здесь для этого и сижу целый вечер. Куда мы поедем?
– В место под названием Пуриссима Каньон.
– Я о таком никогда не слышал.
– У меня есть карта, – он достал ее, быстро разложил и склонился над ней. Затем он ткнул в нее пальцем, Шоссе тянулось вдоль побережья. К северу от Бэй Сити ответвлялась дорога в предгорье и, петляя, проходила через каньоны, одним из которых и был Пуриссима Каньон. Я имел весьма смутное представление о месте, куда нам предстояло ехать. Сначала нам надо было добраться до конца улицы Камино де ла Коста.
– Отсюда это не более десяти минут езды, – быстро сказал Мэрриот. – Нам надо шевелиться. Они дали только двадцать минут.
Он протянул мне светлый плащ, который делал меня хорошей мишенью. Я надел шляпу. О пистолете я Мэрриоту не сказал, но он висел у меня под мышкой.
Пока я надевал плащ, Мэрриот продолжал говорить высоким возбужденным голосом и подбрасывать в руках толстый пакет в оберточной бумаге с восьмью кусками в нем.
Пуриссима Каньон имеет внутри ровную площадку, от дороги ее отделяет белая изгородь. В ложбину ведет разбитая дорога, в конце которой мы должны остановиться и ждать с выключенными фарами. Жилья вокруг никакого.
Он вручил мне пакет, я раскрыл его и посмотрел, что в нем. Да, действительно, деньги, и причем толстенная пачка. Засунув пакет в карман плаща, я почувствовал, как он врезался мне в ребро.
Мэрриот выключил свет, открыл дверь и посмотрел в туманную пелену. Мы спустились по винтовой лестнице к гаражу.
Было сыро, впрочем, в предгорьях всегда по ночам бывает туман. Мне пришлось включить на некоторое время стеклоочиститель, чтобы убрать, появившуюся там росу. Машина катила легко, мощный мотор урчал равномерно. Было такое ощущение, будто этот иностранный лимузин управлял сам собой, а руль мне приходилось держать просто так, для видимости.
Мы две минуты выписывали петли по горному склону, пока не выскочили на шоссе прямо возле кафе. Теперь я понял, почему Мэрриот посоветовал мне подняться по лестнице. Я мог бы кататься по этим извилистым запутанным улицам часами, а продвинулся б не дальше червяка в банке рыболова.