- Держись за шею… Дима, приди в себя! Давай, держись… вот так, хороший мой, послушный мальчик, сейчас я отнесу тебя в кровать, и будешь там спать. Там намного удобнее и теплее. Стой, не падай…
Тело существовало в каком-то ином мире. Дима с задержкой во времени чувствовал, как его трясёт, и невозможно остановиться. Так смешно… на пальцах синие ногти, как у покойника. И в голове круговорот воды в природе… Дурацкий урок географии нашёл его и здесь. Дима хихикнул и опять потерял связь с реальностью. Теперь он сидел на географии и пялился в окно на по-хозяйски расхаживающую по подоконнику галку. Галка была счастливая и свободная, от этого вызывающе наглая. А потом его вызвали к доске и поставили трояк, потому что не выучил природные ископаемые области. А не выучил потому, что было наплевать, какие природные ископаемые залегают в недрах родной области. На передней парте сидела отличница Людочка и довольно улыбалась, тянула руку и правильно отвечала на все вопросы.
- От тебя пахнет женскими духами, - прошептал Дима, выныривая из мутного сна про школу и прикасаясь губами к горячей шее. Александр несёт его по коридору, по-прежнему бьёт озноб, и зубы стучат так, что говорить трудно. – Саш… сделай из меня стриптиз, я тоже умею.
- Ты уже сделал из себя пюре с холодцом, - Александр опустил Диму на кровать и стал закутывать в одеяло. В тепле развезло ещё больше, но спать почему-то расхотелось. Александр внимательно смотрел на него сверху и упорно продолжал заворачивать в какие-то одеяла. Откуда взялось так много одеял в этом доме?
- Я ужасно напился, да? – Дима вытащил руку и потёр нос. Рука была ледяная.
- Прилично. Спал в ванне с холодной водой. Как отметили? – Александр обнял Диму и чмокнул в щёку, потом в губы, которые тот тут же подставил. Озноб добрался до сознания, и внезапно стало очень холодно.
- Хреново. Вика поссорилась с мужем из-за меня… - тяжело вздохнул Дима и инстинктивно прижался к Александру ближе. – Я больше к ним не пойду. У Виталия Семёновича на меня аллергия. – Дима опять хихикнул и поёжился. От холода подташнивало, или не от холода…
- Вика придёт к тебе сама, если будет нужно. Давай погрею, - Александр взял Димины руки и прижал ладонями к своей груди.
- У меня не только руки замёрзли, - прошептал Дима, чувствуя, как мгновенно загораются щёки от предвкушения. В голове опять всё помутилось. Выплеск адреналина в кровь вновь лишил способности соображать, уступив место инстинктам. Дима лишь изредка приходил в себя, когда было особенно горячо и сладко. Все движения плавные, как в воде, но на этот раз вода не холодная, а густая, горячая, стекает по плечам вниз к паху, потом по ногам вверх - опять к шее, лицу, губам – внутрь, вглубь. Александр гладит руками, целует… везде целует, даже там, где нельзя… всё можно. Хочется ещё ближе, ещё глубже, чтобы зацепить то, что так напряжённо пульсирует внутри, жжётся, давит. Дима задыхается, переворачивается на спину, разводит ноги шире, выгибается навстречу, цепляет пальцами простыню, тянет за собой. Одеяла откинуты в сторону, Дима обнимает одно, прикусывает жёсткую ткань, пахнущую цветочным стиральным порошком. Александр подхватывает его под коленями, приподнимает. Дима сильнее стискивает челюсти, чтобы не закричать громко. Вокруг соседи – сверху, снизу, сбоку - всё слышат, думают. Нужно строить дом… сложно сдерживаться, когда хочется кричать от удовольствия, от нетерпения, чтобы Александр услышал. Дима широко распахнул глаза и посмотрел на Александра – он здесь, близко, наклоняется, целует щёки, губы.
- Не плачь… мальчик мой… больно?
Дима мотает головой, он не понимает, что происходит - кто плачет, зачем плакать, когда так хорошо, всё слетает с непрочной оси и несётся вперёд, вниз, вверх… потом опять падает, кружится, кружится…
Утром за окном шумел дождь. Капли шуршали по подоконнику и низкие тёмно-синие тучи потолком висели над городом. Дима выбрался из-под кучи одеял и, мотаясь из стороны в сторону, подошёл к окну, встретить осеннее тоскливое утро. Но грустно не было.
- Дима, звонила Вика, она волнуется, - Александр зашёл в комнату в джемпере с закатанными рукавами – опять что-то готовит. Дима улыбнулся и отвернулся от окна. Хотелось обниматься.
- Александр Владимирович, можно, я потом перезвоню? - Дима приподнялся на цыпочках и прислонился лбом ко лбу Александра. – Скажу тебе секрет: я решил завязать с алкоголем. Не умею пить… и сплю в ванне.
- Хорошо, что ты открыл холодную воду, - Александр серьёзно смотрел на Диму, гладил по спине. Раскачивался слегка из стороны в сторону, словно танцуя.
- Испугался? – Дима довольно зажмурился и лукаво улыбнулся. А что ещё оставалось делать? Да, дурак, сам знаю.
- В следующий раз я возьму тебя с собой, посмотришь, что я там делаю, и не будешь волноваться, птичка… - Александр чмокнул в ухо, отчего по шее разбежались мурашки. Дима хихикнул и попытался выскользнуть из объятий, но никто его не отпустил – куда там, держат при себе в любых условиях.
- Я не волнуюсь. Мне даже нравится представлять тебя с девушками…
Александр замер на короткий миг, останавливая мотание. Дима прикусил язык, поняв, что сморозил глупость. Это его страхи-фантазии… Дима и сам-то не понимал, чего в этом больше – желания или боязни. А Александру может и не понравиться. Скорее всего. Он же сказал, что не спит с проститутками и моделями. Дима был уверен в том, что Александр не спит ни с кем, кроме него, от этого и было так сладко-остро, и сердце словно сжималось в маленьких мягких ладошках, но бережно, осторожно, лишь для того, чтобы потом почувствовать себя живым и счастливым.
- И кого ты представлял, замерзая в ванне? – голос Александра - тихий, но мягкости в нём не было. Дима крепче обнял его и уткнулся носом в грудь, как нашкодивший ребёнок, заглаживающий свою вину.
- Какую-то модельку, тёмноволосую, высокую, красивую… - промямлил Дима, чувствуя, как уши и шея загораются отчаянным румянцем.
- Тебе нравится, как я смотрюсь со стороны? – усмехнулся Александр, слегка отстранившись и пытаясь заглянуть Диме в лицо. – Любишь подглядывать, моя радость?
- Я никогда не видел тебя со стороны. Но могу представить…
- Впечатляет? – Александр положил ладони на Димины ягодицы и слегка сжал, потом скользнул одной рукой под резинку штанов и погладил уже по коже. Дима шумно выдохнул через нос, чувствуя, как начинает возбуждаться. Слишком провокационный жест, расслабленная игра – Дима медленно плавился, впитывая ласку. – Расскажи, что представляешь. Мы с ней танцевали?
Александр убрал руки с Диминой задницы и, подхватив ладонь, сжал, резко наклонил Диму назад, придерживая за пояс. Тот засмеялся, подыгрывая, закинул ногу на бедро, низко прогибаясь назад.
- Да, она тебя пригласила уединиться, - Дима запрокинул голову, чувствуя лёгкое головокружение от смены положений пола и потолка.
- И я повёл её наверх? По боковой лестнице, шептал на ушко всякие глупости, - Александр вернул Диму в исходное положение и, наклонившись к самому уху, горячо выдохнул: – Хочу тебя трахнуть, детка.
Дима слегка вздрогнул, прижавшись к Александру вплотную и чувствуя ответное возбуждение. Жар вспыхнул внизу живота, поднялся к груди, потом затопил сознание. Дима тяжело задышал, потираясь о бедро Александра, сжимая его ногу коленями. О девушке думать уже не хотелось. Всё такое блёклое, бледное. Фантазия актуальна только когда Александр далеко, но не сейчас… сейчас всё наяву и можно потрогать руками в ответ.
- Потом она стала раздеваться, а ты смотрел неотрывно, лаская её тело взглядом. Она танцевала стриптиз только для тебя…
Александр отпустил Диму и медленно сел в кресло, вальяжно расставив ноги.
- Раздевайся, - коротко кинул он, исподлобья глядя на Диму. Чёрные глаза с поволокой обжигали, подчиняли – попробуй откажи… Но ни одной мысли об отказе не было в блаженно пустой голове. Нужно следовать приказу и будет хорошо, будет очень хорошо…
Дима плавно прогнул спину в пояснице, одновременно подцепляя край футболки, и потянул вверх, оголяя живот, грудь, погладил себя по животу. Тряхнул головой, попадая в ритм со звучащей в сознании музыкой, кажется, это было что-то на французском языке, Патрисия Каас - Mon mec ; moi Il joue avec mon cоеur …
Дима поднял вверх одну руку, а второй стянул с себя футболку, кинул в сторону Александра, опять прогнулся, облизнул пересохшие губы и лукаво подмигнул. Коснулся пальцами резинки штанов, слегка подцепил, оттягивая.
Посмотрев вниз, Дима увидел белую полоску незагоревшей за лето кожи, выступающие чуть вперёд тазовые косточки и тёмные, примятые тканью паховые волосы. Опустив руку, Дима коснулся жёстких волосков и повёл руку чуть ниже, продолжая двигаться в расслабленном танцевальном ритме. Сжал себя, чувствуя твёрдость и готовность к большему. Хотелось, чтобы Александр коснулся его по-своему, по-хозяйски.
Он подошёл неожиданно, казалось, что стоило только закрыть и открыть глаза, как он уже стоял рядом, водил согнутыми пальцами по скуле, а другой рукой по шее, сзади, скользил по затылку, взъерошивая волосы.
- Послушная детка. Хорошо танцуешь, - Александр коснулся губами Диминого подбородка, потом поцеловал губы, широко раскрывая, проникая глубоко, двигаясь напористо, жёстко. Дима растерянно всхлипнул, подчиняясь. Было невозможно жарко, липкие ладони касались боков Александра, скользили по спине, слегка царапая ногтями. Руки дрожали, пытаясь обхватить всё, до чего дотянутся. И никогда не отпускать - моё! – А что было потом, моя птичка? Я же не мог позволить ей просто уйти… раздетых девушек не принято отпускать ночью на улицу.
Дима с трудом сообразил, о чём его спрашивают, разговор о придуманной девушке был уже сто лет назад, в прошлой жизни. И зачем он вообще начал этот разговор? Нетерпение царапалось изнутри, нужно было что-то сделать… раздеться, коснуться, услышать ответный тихий стон, а потом с головой в пропасть. Но его задержали на краю, крепко обхватив за руку.
- Ты её… - Дима осёкся, хватая ртом воздух, Александр стянул с него штаны и гладил расслабленно-твёрдо, спереди, сзади, подталкивал к кровати. Ноги подкашивались. Дима потерял равновесие и шлёпнулся бы на пол, но его удержали.
- Ну и?.. – Александр мягко толкнул его спиной на кровать и широко развёл согнутые в коленях ноги. – Что я с ней сделал? Ты же представлял, что я могу с ней сделать.
Дима закрыл лицо дрожащими руками, чтобы хоть немного прийти в себя и успокоиться. Его била дрожь, правая нога судорожно вздрагивала, чем настойчиво напоминала о своём существовании. Александр коснулся её рукой и поцеловал коленку. Потом наклонился ниже и поцеловал внутреннюю сторону бедра, именно там, где как свихнувшаяся, билась жилка, вызывая судорогу. Дима закусил костяшку указательного пальца, тихо застонал сквозь сомкнутые зубы. Потом Александр навис над ним, опираясь на локти, ласково погладил по щеке и чмокнул в мокрый висок.
- Ни одна девочка не стоит одного твоего поцелуя, моя птичка. Хочу только тебя…
- Саааш… - вздохнул Дима, вновь утопая в сладостной истоме под прикосновениями чутких пальцев. – Мы постоянно трах… ся… как кролики… озабоч… ные…
- Тсс… потерпи немного.
Дима невольно вскрикнул, чувствуя проникновение. В этот раз было почему-то особенно больно, и никак не проходило. И даже наоборот, неприятное, острое ощущение жжения всё разрасталось, заглушая всё остальное. Дима искусал все губы, прежде чем попросил остановиться. Внутри всё горело от саднящей боли и на глаза навернулись слёзы обиды. Вроде бы всё сделали как всегда.
- Саш… это ****ец какой-то… что со мной? – Дима с трудом сел на кровати и тут же лёг обратно. Боль никуда не ушла, она пульсировала внизу спины, бежала вдоль позвоночника и отдавалась в висках.
Александр быстро поднялся с кровати и погладил Диму по голове.
- Сейчас станет легче. Потерпи…
- Я только и делаю, что терплю, - заныл Дима, пытаясь развести ноги шире, чтобы хоть немного избавиться от болезненного ощущения, но ничего не помогло – горело внутри немилосердно, от души. Подтянув ближе подушку, он уткнулся в неё лицом, по привычке, и крепко обнял. Тут же от дыхания стало душно и пришлось оторваться от подушки и лечь на неё щекой. Александр вернулся быстро, легко уложил Диму, как считал нужным, и стал мазать кожу чем-то до головокружения прохладным, мягким и приятным. Жжение быстро проходило, и по вискам от напряжения скатились щекотные капли. Дима потёрся виском о подушку и опять горячо выдохнул в неё. Жизнь вновь обретала смысл.
- И что это за хрень была? – Дима уже почти наслаждался лёгкими прикосновениями, но память всё равно хранила совсем недавние ощущения. Скоро они сотрутся напрочь, но ещё слишком мало времени прошло. Дима никогда не любил неожиданности. Если боль, то по его решению.
- Аллергическая реакция на ментол, - тихо проговорил Александр и прижался губами к Диминой лопатке. – Прости, мой хороший.
Перед глазами всё поплыло от удовольствия и какого-то тянущего в груди чувства умиления. Александр впервые попросил у него прощения… вот же бред, с кем не бывает? Дима и сам не знал, на что у него может быть аллергия.
- А из-за ментоловых жвачек у меня тоже теперь будет задница болеть? – усмехнулся Дима, пытаясь хоть немного снять напряжение. Это было, конечно, мило, слышать от Александра такие слова и чувствовать, как тот сожалеет и гладит его как самое драгоценное из возможного драгоценного, но всё-таки Дима никогда не считал себя настолько хрупким и стеклянным, что дунь и развалится. Он умеет терпеть, просто всё получилось слишком неожиданно…
- Не будет, - Александр не смеялся. Он ласково поцеловал одну ягодицу и отстранился, чтобы стереть крем. – Полежи так немного, не переворачивайся. – Он уверенно придержал Диму за плечо, останавливая его трепыхания. – У тебя ещё есть небольшие трещинки…
- И что это значит? – растерянно спросил Дима, удобнее устраиваясь на подушке.
- Что кролики пока отменяются, - Александр погладил Диму по голове и чмокнул в ухо, вызвав лёгкую дрожь.
- Ну блин, - с сожалением вздохнул тот. – И надолго?
- Пока не заживёт. Но недели две точно никаких кроликов.
- Саш, ты спятил? – Дима невольно приподнялся на локте и попытался сесть на кровати, но Александр вновь мягко уложил его обратно. – Я же чокнусь… как можно так долго терпеть?
- Дима, это всё очень серьёзно. И я не намерен рисковать твоим здоровьем. Потерпишь, моя птичка. Придумаем что-нибудь иное.
- Иное мне щекотно, - Дима покраснел и прикусил нижнюю губу, которая тоже неприятно заныла. Вот не везёт, так с детства! Куда ни ткни – везде болит.
Александр засмеялся и перевернул Диму на спину, поцеловал в шею, потом в губы.
- Привыкнешь, ревнивый мальчик.
- Бесит всё, Саша! – Дима активно отвечал на поцелуй, прижимаясь вплотную и скользя вдоль тела Александра. Дыхание вновь сбилось и внизу живота стало тяжело и жарко. - Жизнь несправедливая штука, как ни крути, бли-и-н!.. Хочу, как кролики…
Вдруг ни с того ни с сего заиграла «В пещере горного короля». Громко, страшно. Дима резко вздрогнул, не соображая – откуда это?
- Твой, что ли, мобильник? – спросил он. Александр нехотя оторвался от его живота и кивнул, снизу вверх глядя на Диму. – Ну ты и музыку выбрал… Кондратий хватит.
- Сева звонит, он другой музыки не заслуживает, - Александр медленно встал с кровати и достал из своего кейса разошедшийся не на шутку телефон. Выключил, не отвечая.
- И нафига? Епитимью на себя наложил? – усмехнулся Дима, глядя на призадумавшегося Александра из-под полуприкрытых век. – Может, там что-нибудь крайне срочное… А вы тут трубки бросаете, Александр Владимирович, как вам не стыдно!
Александр присел на край кровати и, обхватив Димину ногу за щиколотку, придвинул к себе ближе. Приподнял в воздух и звонко чмокнул в пятку, вызвав громкий смех и волну взбесившихся мурашек, рванувших вверх по ноге к пояснице. Дима попытался вырваться, но Александр держал его крепко, не обращая внимания на явное сопротивление.
- Я предупреждал, радость моя, насчёт официального обращения ко мне, - ухмыльнулся он, отпуская, наконец, Диму. – Так что готовься.
- А мне всё равно нельзя, - хмыкнул тот, подползая к Александру и кусая его в плечо. – Так что я не боюсь.