- А никто и не говорит про секс, - Александр вновь включил телефон и мельком бросил на Диму снисходительно-многообещающий взгляд. «Молись, детка», - читалось на дне глаз, и Дима нервно сглотнул. Александр умел, конечно, играть, но как-то по-своему, очень уж натуралистично. Он был таким человеком, который может горячо любить и оберегать то, что любит, а потом, потеряв интерес, уйти, не оборачиваясь, и даже ни разу не вспомнить и не пожалеть после. Когда Дима ловил такие вот его взгляды, приоткрывающие душу, ему становилось страшно, и инстинкт самосохранения начинал бить тревогу, требовать отдалиться, размыть границы, сместить их в нужную для Димы сторону, чтобы ослабить влияние. Но в то же время то древнее и дикое ощущение жажды подчинения, которое наполняло изнутри и диктовало свои условия, плавилось в сладостном чувстве правильности всего происходящего. Оно ликовало и наполняло душу чистейшим восторгом от того, что Александр всё изменил, прогнул под себя, но не сломал только потому, что сам этого захотел, не оставив Диме ни малейшего шанса на сопротивление. И от этой едкой, яркой смеси покорности и бунта по венам бежала нега, заставляющая просыпаться каждую клеточку тела, трепетать в предвкушении столкновения с неизбежным и льнуть ближе к непреодолимому. Инь-Ян.
Дима облизывал плечо Александра, то место, где красовался след от укуса, наслаждаясь охватившими его чувствами, желая продлить это мгновение вечно.
- Будешь лупить меня ремнём? – тихо хихикнул он. Александр набрал номер Севы и, повернувшись, обхватил Димину голову и потеребил ухо, согласно кивнул.
- Армейским вдоль спины, не ходил в армию, да? – спросил он, лукаво прищурившись, и тут же мгновенно стал серьёзным, заговорил в трубку, продолжая гладить Диму по уху: - Зачем звонил? Да, вчера всё подписали… А сегодня что нужно? Да они достали, Сев, реши сам эти проблемы. Да, я занят… Хотят меня?..
Дима осторожно выскользнул из-под руки Александра, понимая, что вечер перестал быть томным, и выходной накрылся.
- … Сева, прекрати эту нудную истерику, никуда твой бизнес не сольют. Да, я перезвоню позже. Да, через час. Сева, твою мать, я ещё не завтракал. Да, буду на связи. Пока.
Дима уныло разгладил рукой простыню, отвлекаясь на складки. От разочарования сдавило горло, и изображать незаинтересованность в проблеме убитого выходного не получалось.
- Я постараюсь закончить всё как можно быстрее, - Александр ласково привлёк Диму к себе и поцеловал в макушку, потом взъерошил волосы и поднял лицо за подбородок, заглянул в глаза. Нет, Дима не был обиженным, или сильно расстроенным, просто какая-то усталость навалилась на плечи. Опять ждать…
- Не извиняйся, я понимаю, - Дима слегка улыбнулся и обнял Александра в ответ. – Приходи быстрее, а то я опять проторчу за компом весь день и ничего не поем. Без тебя не прикольно есть.
- Буду стараться, моя птичка. Не забудь позвонить Вике.
- Поцелуй меня и можешь идти, куда тебе там нужно.
После завтрака Александр ушёл, и выходной закончился.
Вика говорила много, слишком много про то, что она прекрасно понимает Димино состояние, что он очень одинок в этом городе, что даже его партнёр никогда не позаботится о нём так, как женщина, что он несамостоятельный, слишком увлекающийся и периодически забывающий о себе. Дима слушал всю эту вдохновенную речь и медленно засыпал.
- Вик, ты сейчас это к чему? – наконец, засыпать надоело, и Дима прервал девушку на полуслове. – Особенно вот то место про детскую ранимость? Ты совсем, что ли, меня за ребёнка держишь?
- Дима, ты занял очень конкретную и осуждаемую в обществе позицию… - это она про гомосексуализм говорит, перевёл для себя Дима. – Ты должен научиться отвечать на выпады общественности… – а сейчас про своего мужа.
- Недавно я двум товарищам морду набил. Твоему тоже нужно было набить, чтоб он угомонился? – Дима закусил губу, понимая, что высказался довольно-таки резко. Вика этого не заслужила… Только нафига она затеяла весь этот разговор, если не разбирается в нём? И кого она защищает: настоящего мужа или бывшего?
- Не повышай на меня голос, - тихо ответила Вика, и Дима мгновенно похолодел – обидел. – С Виталиком я серьёзно поговорила, он понял свои ошибки и постарается исправиться. Я за этим прослежу.
- Очень на это надеюсь, - улыбнулся Дима трубке. – Он у тебя горячий парень, взрывоопасный.
Вика усмехнулась, но тут же вновь серьёзно заговорила:
- Ты придёшь ко мне на выписку? Для меня это очень важно…
Дима потёр переносицу, подцепил пальцами краешек лежащей на столе газеты, потеребил. Как сказать, что он больше не намерен никуда приходить? Неужели Вика и впрямь не понимает, что Виталий не успокоится, он уже почувствовал вкус превосходства. Одобряемый обществом, природой, всем сущим – он мужик, который может всё.
- Вика, я постараюсь, - Дима говорил, медленно разрывая бумагу и глядя в одну точку куда-то на столе. – Уже знаешь, кто будет?
- Мальчик. Я хочу назвать его Димой… Нравится мне твоё имя.
Дима с силой зажмурился. Другая жизнь, это была совсем другая жизнь. Не параллельная, иная, с абсолютно иными правилами, целями, радостями и сомнениями. Не хуже, просто другая. И теперь она засветилась вдалеке, как дорога, уходящая в сторону, в мир, где намного спокойнее спать летаргическим сном и смотреть картинки пролетающих мимо лет. Растить детей, спать в обнимку с хрупкой красивой женщиной, оберегать даже во сне. Обеспечивать семью, и чувствовать тихую радость от того, что всё и всегда в своей жизни делал правильно. Быть мужчиной, раз природа распорядилась родиться таковым. А что? Кто-то живёт без рук и без ног, так неужели Дима не смог бы прожить, не просыпаясь?
- Вик, ну зачем? Назови его так, чтобы Виталия Семёновича не передёргивало, - мягко усмехнулся Дима, пытаясь расслабить дрожащие от напряжения пальцы. Своего ребёнка он бы согласился назвать Димой.
- Есть ещё вариант – Рома, как тебе?
- Роман Витальевич Успенский, - пробуя на вкус звучание, протянул Дима. – Неплохо звучит… - Но лучше Павел Витальевич.
- Паша… - улыбнулась Вика. – Как моего отца звали… Мне нравится.
- Твоему мужу тоже понравится, такие как он, задвинуты на преемственности.
- Дим, ты точно придёшь? Это в начале декабря должно быть.
- Приду. К тебе и твоему сыну приду.
- Димка, - Вика заговорила вдруг тихо, так что пришлось напрячься, чтобы расслышать её слова. – Мне так тебя не хватает… наших пикников на ковре в гостиной по выходным. Часто вспоминаю, как мы фильмы озвучивали или в пантомимы играли. Я научу своего сына играть в пантомимы... Надеюсь, у тебя всё хорошо там?
- Да, всё хорошо… Вика, не волнуйся за меня. Я влюблён и счастлив.
- У тебя грустный голос.
- Он много работает, - откровенно признался Дима, и стало чуть легче – всё-таки Вика важна для него и таковой останется, несмотря на всех Виталиев Семёновичей и их жизненные установки.
- Вернётся, к тебе всегда хочется вернуться…
Дима закусил ноготь на большом пальце и с силой проглотил противный комок, подступивший к горлу. Это другая жизнь, невозвратимо другая, так отчего же так тянет в груди и ноет… А Александр ещё не скоро придёт.
- Ну ладно, Димка, мне нужно бежать в магазин за продуктами, у нас тут новый супермаркет открыли около дома, пойду, попробую сэкономить.
- Беги-беги, маркетолог, рискни перехитрить свою же систему.
Вика засмеялась весело и легко. У них обоих всё просто отлично сложилось. Каждый получил всё, что хотел и даже больше. Дима со своей стороны никак не мог вобрать в себя всё, что на него свалилось за последние полгода. Пил небольшими глотками и наслаждался своим присутствием в этом пробудившемся мире.
- Пока, Димка. Звони почаще.
- Пока, Вика, ты же знаешь, что я всё равно забуду.
- Знаю, обормот. Сама позвоню.
- Буду рад.
Дима сидел на подоконнике и курил, глядя в вечер. Вдалеке были видны огни дороги, ведущей за город, а за ней лес, тёмный и бескрайний. На душе было так же – темно и необъятно.
Александр вошёл в комнату. Свет не зажигал, чему Дима был крайне рад.
- Если бы я шёл, то шёл по широкой дороге, - процитировал он, сделав последнюю затяжку, и затушил окурок в пепельнице, стоявшей в ногах. – Наверное, правы те, кто следует завету предков. Мужчина предназначен женщине, а женщина - мужчине. Простейшая схема… наилучшая комбинация.
Александр погладил Диму по шее, наклонился и прижался губами к макушке. Мягко провёл пальцами по ключице, усыпляя.
- У тебя одна жизнь, моя птичка. Не трать себя на сомнения. Тебе нравится так, как есть, а другие комбинации – это другие комбинации, только и всего.
Дима вздохнул и обнял Александра за пояс, прижался щекой к его груди.
- Назови меня Димочкой.
Александр опять поцеловал в макушку и проникновенно прошептал так, что по спине мгновенно пробежали мурашки:
- Димочка, мой Димочка… птичка моя маленькая. Мой хороший, светлый мальчик, Димочка…
- Как же хорошо ты говоришь, Саша… - Дима уткнулся носом в вырез рубашки и вдохнул уютный тёплый запах кожи, такой знакомый, надёжный, всепрощающий. - Спасибо.
Часть 7.Многое в тебе.
- Лида, ты спятила. – Даже не вопрос. Утверждение, констатация факта.
- Дима, ну ты мужик или как? – Тоже неоспоримо, твёрдо и уверенно. – Вроде спортом занимался…
- Спорт-то здесь причём? – Дима чувствовал себя уменьшающимся в размерах, словно Алиса в стране чудес, выпившая какую-то фигню из бутылочки. Лида напирала сверху, и её безжалостное лицо с сурово сдвинутыми на переносице фирменными бровями-ниточками было непреклонным. – Это же… как это вообще можно носить?
- Легко. Учись, студент.
Девушка грациозно скинула свои тапочки на тоненькой подошве и натянула те самые полусапожки на высокой острой шпильке, которые принесла для Димы. Размер был, конечно, не её - у Лиды были маленькие аккуратные ножки – но, тем не менее, она ловко встала и продефилировала от своего стола до двери, ни разу не споткнувшись.
- Представь, что ты идёшь на носках, так тут ещё и каблук есть – добавляет устойчивости. Ты справишься, студент.
Дима завороженно смотрел на Лидины ноги, как легко они переступают, что на шпильке, что в тапках. Одно слово – женщина.
- Балет, блин. Я сдохну… - резюмировал Дима и торжественно снял свои удобно разношенные кроссовки, словно прощался с жизнью.
- Не сдохнешь. Чтоб вы так жили, как прибедняетесь, Дмитрий Алексеевич.
Лида протянула ему полусапожки и, подавив улыбку, стала смотреть, как Дима обувается, сосредоточенно закусив нижнюю губу. Тонкая мягкая кожа плотно обхватила щиколотку, обтянутую чёрным носком, и стопа идеально вошла внутрь, расположившись так же, как и в кроссовках. Но Дима понимал, что стоит встать, как всё изменится. Застегнув молнию, он поднял голову и улыбнулся Лиде.
- Сидят хорошо.
- Ну ещё бы… у моей подруги размер ноги больше, чем у тебя, Золушка, - Лида залилась звонким смехом, смутив Диму окончательно. И без того затея казалась абсурдной, а сейчас и вовсе нелепым ребячеством и клоунадой. Нафига Александру то ли девочка, то ли мальчик?
- Ладно, проехали, - Дима наклонился, чтобы расстегнуть сапоги и снять их от греха подальше, - в конце концов, можно пойти в клуб и просто так - но Лида быстро сориентировалась и перехватила его руки.
- Димка, ты чего? – она уже не смеялась, смотрела растерянно и с явным сожалением.
- Лида, не делай из меня ещё большего дурака, чем я есть на самом деле. Это может смотреться и мило, и по-идиотски одновременно. Кто-то покрутит пальцем у виска, а кто-то оценит неординарность поступка. Один и тот же жест можно увидеть по-разному.
- Я поняла, Дим…
- Я бы тебя не попросил помочь, если бы сомневался в твоём понимании.
Девушка присела на корточки и, прижавшись щекой к Диминой коленке, коротко выдохнула, демонстрируя своё раскаяние.
- Обещаю держать себя в руках. Просто ты такой уморительный в этих сапогах… Они тебе совсем не идут. Ты хоть и выглядишь, как конфетка, но всё-таки далеко не девочка.
- Ты ещё юбку не видела, - усмехнулся Дима и поднялся со стула. Легко прошёлся по кабинету, стараясь не подгибать ноги. Действительно как на носочках, только икры сильнее напрягаются и равновесие держать труднее, но ничего сверхъестественного и невозможного. Как в балете «Лебединое озеро». – Да я вообще профессиональный ходун на каблуках! Надо бросать дизайн и становиться моделью.
- Ростом не вышел, - улыбнулась Лида, восхищённо наблюдая за плавными движениями Димы. – Даже шпильки не спасают ситуацию.
- Да уж, - протянул Дима, представив перед собой Александра. Всё равно тот будет выше, и вообще… азарт вновь захватил и заставил поёжиться от возбуждения. Они будут танцевать и прижиматься, и целоваться, и никто ничего не заметит. Дима сильно похудел с весны.
- И ещё ноги не забудь побрить, - Лида вновь набрала в грудь воздуха, чтобы засмеяться, но вовремя остановилась. – Мохнатые колготки выглядят жутко неэротично.
- А другого варианта нет? – Дима закатал одну штанину и любовно посмотрел на свою ногу – не такая уж и волосатая… умеренно.
- Нет, радость моя, красота требует жертв, знаешь такой прикол? Ну вот и вперёд, с песней. Потом опять отрастишь свой подшёрсток.
- Лида… - Дима устало плюхнулся на стул и стянул сапоги, - меня выгонят из дома в таком непотребном виде.
- Из твоего? Кто кого ещё выгонит.
- Я думаю, что ему понравится, - Дима взял в руку один сапог и застегнул молнию, взвесил на руке. – Даже не верится, что у меня такая нога. Очень выгодно скрадывает размер.
- Ну, смотря какой размер, - засмеялась Лида и быстро подлетела к пискнувшему телефону. Она всегда успевала перехватить его после первого звонка. Послушала, что там скажут, потом обратилась к Диме, задумчиво потеребив уголок папки, лежащей поверх всех документов: - Нас зовут в кабинет к Всеволоду Игнатьевичу, там какой-то корпоративный выпивон намечается. Твой Владимирович опять отличился.
- И чем же? – удивился Дима, натягивая кроссовки – как с небес спустился на грешную землю, и так стало хорошо! Александр крайне редко рассказывал ему о своей работе и почти никогда – о своих заслугах и отличиях. Быть может, потому что считал эту тему скучной, а может, потому что у него всё чётко распределено: с кем какие темы обсуждать. Но Диме и впрямь было это не особенно интересно, только если что-то случится действительно значимое. Шнурок запутался, вызвав резкий всплеск раздражения.
- Заключил три контракта с Эрлангеном и один с Москвой, развлекательный центр на Воробьёвых горах, - пояснила Лида, судорожно приводя себя в порядок. – На него наехала какая-то столичная контора, даже письма с угрозами писали, звонили… Ты не знаешь? Все знают… Я, как из отпуска пришла, так только и слышала, что эту историю.
Дима помотал головой и, наконец, распутал несчастный шнурок. Ничего не знал, вообще ничего… Всё последнее время плавал в каком-то сиреневом тумане, и думал только о себе, а Лиды – профессиональной сплетницы – рядом не было, а с остальными Дима не разбежался общаться. И как можно было догадаться, что у Александра какие-то напряги? Он всегда такой невозмутимый, расслабленный… Он приходил домой, чтобы отдыхать. Для того и нужен дом, любимая жена, эта тихая возня вокруг извечной Диминой рефлексии, которая теперь, на фоне реальных угроз, показалась вдруг незначительной и напридуманной.
- Ну что-то он говорил, но ты ж меня знаешь, всё из башки выветрилось, - Дима растерянно оправил футболку и кинул на Лиду короткий взгляд, метнул его к двери и уткнул в пол себе под ноги. Лида всё поняла, и больше ни о чём не спрашивала. Просто другие отношения… но стыдно было ужасно.
Заказали две больших пиццы, каких-то салатов, дорогого вина. Всеволод Игнатьевич достал свой фирменный коньяк, подходящий для любого случая. Сколько у него было этого коньяка – впору открывать винную лавку. Расположились в кабинете: весь отдел маркетинга, начальник технического отдела, рекламного, два фотографа и два милых мальчика типа Андрюши, которые совершенно случайно оказались под рукой и очень сноровисто сервировали стол. Небось вторая профессия после модели – официант, очень уж ловко и угодливо у них это получалось.