Я снова поворачиваюсь к ней и сажусь на корточки рядом с ней.
— Это была самооборона.
— Я думала, что ты убежал. Я думала, что была одна, — больше она не говорит ничего, только сильно плачет.
— Я бы никогда не оставил тебя одну, — говорю я, смотрю на нее и дышу в мертвой тишине вокзала. Мой пистолет еще теплый. Я снова ставлю на предохранитель. Мужчины, которых я убил, лежат пластом на ковре. Каким-то образом, это должно волновать меня, но никакой реакции.
Теперь нужно идти назад к Куполу. И уговорить Джада помочь Беа вместо Квинна. Так как она не должна жить здесь снаружи. Никто не должен делать это.
БЕА
Оскар подводит меня к зеленому стулу и поворачивает его к окну, прочь от Извергнутых.
Он открывает до краев наполненное протеиновыми и энергетическими батончиками отделение рюкзака и вытаскивает мне один. Я убираю мундштук в сторону и делаю маленький укус, большой я просто не могу.
— Ты должна оставаться сильной, — говорит он.
Каждый раз, когда наши глаза встречаются, я вижу сожаление и ужас от того, что могло бы произойти. Мне стыдно.
Так как я втянула нас в это. Я хотела доказать сама себе, какой сильной стала. И я хотела доказать Оскару, что все его знания об Извергнутых неправда. Но неправа здесь была только я.
— Что вообще ты делаешь здесь в Пустоши, Оскар? Разве дома тебя не ждет какой-нибудь слуга, чтобы приготовить для тебя ванну и еду?
—Конечно, — говорит он. — Но я же уже объяснял тебе, что я ищу кое-кого, — он медлит. — Квинна Каффри. Его отец послал меня сюда. Ты знаешь, где он?
Как бы я не хотела или даже должна ему доверять, после всего того, что он для меня сделал, но то, что мистер Каффри идет по следу Квинна не предвещает ничего хорошего.
— Я больше не видела Квинна со времен Купола.
Оскар разглядывает меня. Он знает, что я лгу.
— В любом случае мне нужно его найти, — говорит он. — Ты поможешь мне?
— Мне бы этого хотелось.
— Я из специального подразделения, Беа. Я был в Роще и знаю, что сделало министерство, потому что я боролся за них.
Я приподнимаюсь. Держа одной рукой маску, стаскиваю через голову его пуловер и швыряю в его сторону. Как он мог уничтожить все эти деревья и убить столько людей?
— Ты-мне-осточертел, — говорю я, устремляюсь назад в ресторан, где трое мужчин все еще заливают кровью ковер.
Оскар бежит следом за мной, хватает за руку и заставляет меня посмотреть ему в лицо.
— Я и понятия не имел, что там происходит, пока не стало поздно. Я знаю, какое дерьмовое заведение это министерство. Я хочу уйти оттуда, Джад поможет мне в этом. Если я найду для него Квинна, то он подыщет мне новую личность, и тогда я смогу уйти из специального подразделения. То же самое относится и к Квинну, и наверняка к тебе.
Он не так уж уверен в своих словах. Ни один первоклассный отец не пожелал бы, чтобы его сын связывался с такими людьми, как я.
Я соскребаю с руки запекшуюся кровь Джаз.
— Я не хочу обратно, — отвечаю я просто. — И я не понимаю, как ты можешь этого хотеть, теперь, когда ты знаешь, что там происходит.
— Я стану гражданином второго класса. Я стану таким как ты, — он ведет себя так, как будто это самый грандиозный жест в мире. Я еле сдерживаю руки за спиной, чтобы не поколотить его петушиную грудь.
— У тебя есть какое-нибудь представление о том, как живется второсортным? Тебе нравится танцевать, бегать, целоваться или делать еще что-нибудь более-менее нормальное? Ведь если ты станешь таким как я, ты будешь платить за каждый вздох. Думаешь, это та жизнь, которую бы я хотела вернуть или которую я желаю Квинну? Уход из специального подразделения и переход в зону 3 ничего не улучшит. Ты прячешься, больше ничего. Прячешься как трус.
Я замолкаю.
От этого рева у меня уже болит горло. Оскар выглядит как побитая собака, хотя я даже к нему не прикоснулась.
— Просто я больше никому не хочу причинять боль, — шепчет он, не глядя на меня.
— Тогда борись, чтобы стало лучше.
Теперь взрывается он.
— И как, по-твоему, я должен это сделать? Повстанцам понадобились годы, чтобы украсть саженцы и создать новый мир. Я совсем один. Не делай вид, что я могу просто взять и свергнуть правительство.
Может быть, я слишком жестка с ним, но на это есть причина. Только люди в его привилегированном положении могут что-нибудь изменить.
— А что, если бы мы могли свергнуть правительство? — спрашиваю я.
Он наступает на бутылку и измельчает ее на мелкие осколки.
— Ну и как же? — спрашивает он.
Пока я еще не знаю как. Но зато сейчас я знаю, что он к этому готов. Кто хочет — тот добьется.
КВИНН
Цып из арсенала Секвойи выглядит, как волочимый скот под склонами из болот из старых времен. Покраска облупилось, крылья заржавели.
Я сильно сомневаюсь, что он вообще способен подняться в воздух, не говоря уже о перелёте в город и обратно. В любом другом случае, я бы отказался подойти к нему даже на шаг.
Макс верно истолковывает выражение моего лица и ласково похлопывает машину.
— Это сокровище я нашёл в старых казармах королевских военно-воздушных сил, - говорит он.
Я забираюсь вовнутрь сзади, рядом с каким-то типом, у которого абсолютно обглоданы ногти. Когда он замечает меня, он прячет их из поля зрения, обхватив винтовку.
Макс садится рядом с пилотом.
— Вот, — говорит он и бросает две пары гигантских наушников назад. — Все готово, — каркает его голос наружу.
Цып оживает, пропеллеры крутятся так быстро, что я вздрагиваю. Пилот поднимает нос вверх и говорит:
— Контрольная вышка Секвойя. Стартовое направление 07. Планируемая высота полета восемьсот футов. Непосредственно готов к старту.
— Это радиостанция Сейвойя. Сообщение принято. Взлет разрешаю.
— Понял, — пилот двигает регулятор толчка вперед и Цып отрывается от асфальта. Он пищит, как тысячи несмазанных маслом шарниров двери, и я крепко хватаюсь за сидение, парализованный паникой от мысли, что эта штука рассыплется в воздухе на части.
Пилот выдвигает штурвал управления ,и нос Цыпа вытягивается под еще большим рывком в направлении неба.
Но вскоре мы находимся в облаках и смотрим вниз на страну с изобилием серых и черных гор гальки и нескончаемых разоренных улиц.
Вид абсолютно новый для меня, и я хочу поглотить все, но страх за Джаз и Беа не позволяют мне этого. Надо надеяться, что мы не прибудем слишком поздно.
Борт наклоняется на левый бок, и мне приходится схватиться за дверную ручку, чтобы не упасть с сидения. Мы пролетаем над рекой и омываемые ею доки.
— Просто небольшой ветер. Никаких проблем, — говорит пилот и выравнивает машину назад на курс.
Макс извивается в своем сидении и смотрит на меня.
— Обосрался? — спрашивает он. Я качаю головой. Нет. Он поднимает брови. — А должен был. Я бы ни за что не хотел оказаться в твоей шкуре, если ребенок Вани потеряется, — улыбаясь, он отворачивается.
Я смотрю вниз на поля и думаю о Джаз. Ее нога уже была заражена, когда я уходил. И теперь более вероятно, что она уже мертва, и в таком случае у нас с Беа нечем защититься от гнева Вани.
Как Беа справляется с одиночеством? Осталась ли она на вокзале?
— Как долго еще лететь? — спрашиваю я, но на моих наушниках нет микрофона, и из-за шума пропеллеров меня никто не слышит.
Мне остается только ждать, больше ничего.
БЕА
В течение часа я и Оскар движемся по кругу. Наружу - на балкон, внутрь - в ресторан, размышляя о том, как заставить министерства исчезнуть.
Но в каждой идее присутствует сотня слабых мест. После всего, что произошло, нам нужен безупречный план действий.
— Это ничего не даст, — говорит он наконец и опускается в кресло на балконе. — Если бы была возможность, мы бы уже нашли ее.
Я не могу согласиться с этим. Только потому, что никто до сих пор не сделал этого, не значит, что в будущем это не возможно.
Может быть, я и бездарна в рукопашном бою и стрельбе, но на мои мозги можно положиться. Поэтому я что-нибудь придумаю.
— Ты рассказывал, что армия понесла большие потери после нападения на рощу, — я сажусь рядом с ним и полностью концентрируюсь на разбитом окне в здании напротив.
Он качает головой.
— Недостаточные, чтобы сделать Купол уязвимым. Кроме того, Джад снова пополняет ряды.
Каким-то образом сюда занесло вилку. Я поднимаю ее и швыряю через улицу, где она исчезает в отверстии оконного стекла. Оскар смеется.
— Бросок высшего класса, — говорит он.
Вдруг в моем мозгу что-то щелкнуло. Я встаю и опираюсь на перила.
— Если это правда, что Джад — своего рода перебежчик, тогда мы должны взяться за него, — говорю я.
Оскар пожимает плечами.
— Он такая же марионетка, как и я.
— Но он — могущественная марионетка. Они ведь доверяют ему свою армию, не так ли?
Я жду, смотря на Оскара. Решение близится... оно уже близко... И вот оно здесь.
Я хватаю Оскара за руку и дергаю его вверх.
— Ты говорил...— Я глубоко набираю воздух. Мне страшно от того, что моя идея может исчезнуть, если я не выражу ее словами.— Ты говорил, Джад пополняет ряды армии. А что если...— Может ли это получиться? Согласится ли отец Квинна в этом участвовать? — Что, если он будет набирать второсортных, симпатизирующих повстанцам? Он мог бы их обучить, раздобыть им оружие и обеспечить конфиденциальной информацией. Это могло бы сработать, Оскар. Или нет?
Какое-то мгновение он раздумывает, затем сжимает мою руку, смотрит на меня и начинает улыбаться.
— Черт возьми... это может получиться.
Только я собралась его обнять и поведать ему, что Квинн уже в пути и нам просто нужно подождать, как вдруг я слышу до боли знакомый звук, от которого волосы на затылке встали дыбом.
Весь вокзал содрогается от сильного грохота в небе, как при ужасной грозе.
— Ты вызвал Цып, — я отпускаю его руку и отстраняюсь назад.
Оскар как сумасшедший качает головой.
— Это не я. Честное слово!
В один момент он становится чрезмерно напряженным.
— Снимай одежду, — указываю я ему. Он быстро соображает, потому что, не успела я раздеться, как он тут же, следом за мной снял одежду. Я расшнуровываю сапоги.
— Мы должны быть холодными, чтобы термодатчики нас не обнаружили.
—Да, да, только не порежь себе ноги, — предупреждает он меня. Я развязываю шнурки и стаскиваю штаны через сапоги. Он уже видел меня в нижнем белье, но чувство стыда все-таки остается. Я подавляю в себе смущение и концентрируюсь на выживании.
Снаружи, на балконе, я натираю себя грязью, все еще примерзшей к углам. Оскар следует моему примеру.
Нельзя не заметить, какое мускулистое у него тело. А какое загорелое! Рядом с ним моя кожа кажется бледной и сухой. Дрожа, он натирается снегом.
Цып уже приближается, лавируя при подлете между зданиями. Он намного меньше того, который мы видели с Алиной и Мод, и летит низко.
— Он прилетел с запада, — кричит Оскар сквозь шум моторов. — Купол расположен на востоке. Это значит, он двигается из неправильного направления.
— Тогда кто это? — кричу я. Могут ли это быть Квинн и Алина? В конце концов, она уже крала танк, почему бы ей не украсть и Цып? Но как она может на нем летать?
Мы торопимся внутрь, и я как дура прикрываю голову руками. Гул лопастей винта то стихает, то нарастает вновь, в то время как они кружат над нами.
— Они знают, что мы внутри, — ору я.
— Сюда! — У нас нет времени одеваться, поэтому мы все заталкиваем в рюкзак Оскара и спешим вниз по ступеням. Стоит оглушительный шум.
Цып приземляется на улице. Вращающийся пропеллер разносит мусор во все стороны.
— Быстрее, — торопит меня Оскар. Я следую за ним по вокзалу на улицу, перепрыгивая через человеческие кости.
Оскар направляется к башне с часами, лишившимися стрелок.
Он бежит впереди, расстояние между нами все больше увеличивается. Когда шум наконец стихает, я останавливаюсь.
Оскар делает мне знак следовать за ним, но мое сердце так бешено стучит, что я не могу говорить. Спотыкаясь, я иду к нему и позволяю ему тащить меня за руку дальше.
— Что случилось? — шепчет он.
— Я не относилась к Премиум классу.
В замешательстве он касается мочки уха. Не отпуская мою руку, он тащит меня вниз по переулку.
— Дыши, только медленно, — говорит он. Я останавливаюсь и несколько раз глубоко вдыхаю, пока он надевает брюки, рубашку и пальто.
— Здесь! — кричит чей-то голос совсем неподалеку от нас. Оскар снова берет меня за руку, и мы прячемся за старым, вонючим мусорным контейнером.
Он распахивает пальто и притягивает меня к себе. Спиной я чувствую его грудь и еще глубже погружаюсь в его тепло. Он кладет свою руку вместе с пистолетом мне на живот.
— Все в порядке?— шепчет он. От холода мои зубы стучат. Мне так холодно, что я даже не могу кивнуть.
Услышав, что кто-то бродит по переулку, Оскар еще крепче прижимает меня к себе. Скрипящие подошвы раздавливают мусор. Появляется дуло пистолета. И лицо!
Квинн.
— Беа? — я сижу, вплотную прижавшись к Оскару. Квинн удивленно смотрит на нас.
Мы снова слышим шаги и чей-то голос в переулке.
— Ты что-нибудь видишь?
Квинн отводит взгляд.
— Ничего. Я еще посмотрю там внизу. Они не могли уйти далеко. Шаги удаляются.
Я высвобождаюсь из тисков Оскара и бросаюсь на Квинна. Он стоит так, как будто аршин проглотил.
— Квинн, — шепчу я. Я наклоняюсь, натягиваю свитер Оскара через голову. Мои ноги остаются голыми.
Квинн не смотрит на меня, также как и Оскар. Я чувствую слезы в уголках глаз и тут же быстро вытираю их ладонью.
—Оскар Кнавери?— говорит Квинн. — А где Джаз?
— Твой отец забрал ее, — говорит Оскар. — Она в безопасности.
— Мой отец?
—Он хочет, чтобы ты вернулся назад. Он защитит тебя, — говорит Оскар.
Квинн смотрит на него враждебно. Он не доверяет Оскару, так же как и я в начале.
— Пойдем, Беа, — говорит он и берет меня за руку.
— Куда ты хочешь идти? — спрашивает Оскар.
— Не твое дело.
Квинн тащит меня прочь, но я все равно остаюсь на месте.
— Я думаю, твой отец действительно ищет тебя, Квинн, — я прижимаю руку к его щеке, чтобы он взглянул на меня.
Это срабатывает.
— Ты веришь ему? — спрашивает он.
Но здесь речь идет не том, верю я Оскару или нет, речь идет о Квинне, и его шансе помириться с отцом.
Если бы мне кто-нибудь предоставил такую возможность, то я бы, по крайней мере, дала ему высказаться.
— У нас есть план, как избавиться от министерства, если нам удастся уговорить твоего отца участвовать в этом.
— Тебя он послушает, я уверен в этом, — говорит Оскар.
— Меня? Да он меня ненавидит. Оскар, иди домой, — голос Квинна звучит надменно. Но Оскар этого не заслужил. Он был такой приветливый, без него нас бы уже не было в живых, меня и Джаз.
— Возвращайся обратно в Купол, и мы вместе займемся этими изменениями, — говорит Оскар и ударяет кулаком по ладони. — Зачем нам тут стоять на улице и мучиться?
Квинн смеется.
— Если в Куполе что-нибудь и изменится, то только тогда, когда один из этих министров отдаст концы.
— Ну, так давайте ему в этом поможем, — возражает Оскар.
Сказанное привлекло внимание Квинна. Он толкает Оскара в грудь.
— Можно подумать, ты поставишь на карту свой шикарный дом и мастерскую, ради таких, как Беа.
— Он говорит серьезно, — говорю я, хотя тоже не могу дать голову на отсечение, что это правда. Я знаю только то, что он мне рассказал.
— Ну, где они пропадают? — кричит кто-то сзади на улице. Квинн моргает и смотрит не меня.
— Извергнутые не поверят ни сыну Джада Каффри, ни сыну Каина Кнавери. Вы оба нужны мне, — говорит Оскар.
— Ваня вырежет твою печень и съест ее на ужин, —к ричит чей-то голос.
Квинн дотрагивается до моего лица. Ох, мне его так не хватало.