Начальник полицейского участка с красными глазами, то ли от выпитого накануне спиртного, то ли от большого количества работы, под роспись ему выдал ключи от квартиры и пластиковую карту, на которой оставалось совсем немного денег. Других личных вещей у Джеймса при задержании изъято не было.
— За вас внесли залог, — произнес он усталым голосом, — советую в ближайшее время закон не нарушать, иначе мы вынуждены будем вас продержать весь срок, пока не прояснятся детали обстоятельств. И даже залог не поможет.
— Извините, — как можно вежливей, поинтересовался Джемс, — а как долог этот срок?
— Две недели, — ответил начальник и потер переносицу. — Это вам не Земля, когда без суда и следствия вас более двух суток продержать не смогут. Здесь другие законы и правила. Будьте осторожнее.
Джеймс кивнул головой.
— А кто внес залог? Нек? — все же не удержался он от вопроса, остановившись буквально на секунду в дверях.
— Нет, — начальник снова потер переносицу рукой, словно старался прогнать сон. — Человек. Господин Бакленд. Некам не положено вносить за людей залоги. Наоборот можно.
— Господин Бакленд? — изумлению Джемса не было предела. Он покачал головой. Или господин Бакленд был в сговоре с его бывшим начальником и, как только он выйдет, его под белые руки увезут на фабрику, где он будет вкалывать рабом? Слышал он и о таком. Но обычно людей без документов и работы отвозили на рудники. Пусть у него работы сейчас нет, но ведь его срок пребывания на планете еще не закончился, следовательно, документы его все еще действительны.
— Работу мне, работу, — негромко проговорил Джемс, выходя из дверей участка под яркое солнце. Он непроизвольно прищурился — в камере было сумрачно, да и за сезон дождей отвык он от ярких красок.
— Быстрее, — кто-то потянул его за рукав куртки.
Джемс удивленно взглянул на черного котенка, тащившего его прочь от полицейского участка.
— Ты кто, чудо? — спросил он с улыбкой. Если бы не куртка и штанишки, то он решил бы, что это очаровательная кошечка.
— Неважно, — зло зашипел на него котенок, — поторапливайся. Нечего лишний раз светиться на улицах. Важно не кто я, а кто тебя ждет за углом.
«А ведь он прав», — мгновенно собрался Джеймс и поспешил за неком в ближайшую подворотню, стараясь уйти с оживленной улицы.
— Джеймс! — рыжая молния с радостным воплем бросилась ему на шею.
— Па Рис, задушишь, — попытался посопротивляться тот. — Ты откуда? — изумился Джемс, доставая ключи из кармана.
— Я тебе все-все расскажу, — радовался котенок, обнимая мужчину за шею и покрывая его лицо поцелуями. — Но в квартиру нельзя.
И он, действительно, рассказал все, точнее почти все, о том, как в его отсутствие в квартиру забрались, чтобы спереть его документы и превратить в раба, а они со Сью Зи не дали свершиться злу. Откуда взялась та и куда исчезла сейчас, Па Рис утаил. Сказал, что случайная прохожая, вызвавшаяся ему помочь. И про Ше Ру с Фи Мой по просьбе тех он тоже ничего не сказал.
— И куда нам, если в квартиру нельзя? — растерялся Джеймс, выслушав Па Риса.
— Есть одно местечко, — повел тот хитро глазами, такими же ореховыми, как у Ше Ры. Что-то общее есть у них, решил, улыбнувшись, Джеймс. Если бы тот вернулся…
— Веди, — вздохнул мужчина, продолжая держать котенка на руках.
— Веду.
Он соскочил с его рук, из сумки, стоящей возле стены здесь же в подворотне извлек футболку и куртку с глубоким капюшоном для Джеймса.
— Немедленно переодевайся. Я знал, что от твоей одежды немытым телом нести будет.
Он терпеливо дождался, пока Джеймс переоденется, смотался к мусорным бакам, чтобы выбросить его грязную одежду. Джеймсу хоть и жалко было малоношеных футболки с курткой, но спорить с котенком не стал. А затем Па Рис потащил его за руку в сторону остановки, подхватив сумку в руки.
Они ехали довольно долго, «скворечники» давно закончились, потянулись районы, застроенные малоэтажными домами с огромными дворами, заселенные, как правило, огромными нечьими семьями. Па Рис молчал, и Джеймс ничего не спрашивал, полностью доверившись своему котенку.
— Нам только два дня здесь перекантоваться, — проговорил Па Рис, открывая дверь скорее отмычкой, чем ключом какого-то нежилого небольшого дома с закрытыми ставнями.
Джеймс кивнул — два так два. Все равно котенку придется ему все рассказать если не сейчас, то через два дня, про которые он непрерывно говорил.
Па Рис исчез, как только дверь за ними закрылось, чувствовалось, что в этом доме он знает каждый закуток и ориентируется в нем даже в полной темноте. А вот Джеймсу было хуже — расположения комнат в доме он не знал, в темноте видеть не мог. Вытянув руки вперед и осторожно переставляя ноги, чтобы ни на что не налететь, он попытался двинуться вслед за Па Рисом.
— Вот, — раздался голос рядом с Джеймсом. Котенок чиркнул спичкой и зажег небольшой огарочек свечи. — Электричества в доме нет, отключено, — продолжил он, — но вода есть, помыться можно. Правда, только холодная и согреть ее нечем, перетерпишь. И пожрать, прости, поесть горячую пищу не получится. Два дня придется перекантоваться на сухом пайке. Зато это логово надежное, и нас здесь никто искать не станет.
Как только котенок заикнулся про еду, Джеймс почувствовал, что живот его пуст настолько, что прилипает к спине. Его почти не кормили в полицейском участке.
— А можно мне сначала что-нибудь съесть, а потом мыться? — спросил он жалобно.
— Нет, — строго ответил Па Рис, освещая путь в ванную. — Сначала выведем твоих блох, а потом только я тебя кормить буду.
— Каких блох? — негромко рассмеялся Джеймс, настроение постепенно у него улучшалось. И даже отсутствие денег и работы уже особенно не беспокоило. С таким-то домом, где есть вода, и с такой опекой он бомжом не станет. — У людей не бывает блох.
— Не принципиально, — проворчал недовольно Па Рис, — все равно я твои волосы противоблошиным шампунем обработать обязан.
— Хорошо, — согласился с ним Джеймс, вспомнив, как он обрабатывал Ше Ру, подобрав на улице. А чем, в сущности, он от котенка отличается? Соседство с бомжами, пожалуй, похлеще будет. Хорошо, что тот проспал на полу почти сутки. А потом Джеймса выпустили. Вот кому-то не повезет, ведь того мужчину всяко раньше чем через две недели не отпустят, если он ни в чем не виноват…
— И все же, чей это дом? — настойчиво вопрошал Джеймс, расположившись после мытья на абсолютно бесполезной в хозяйственном смысле кухне, когда котенок выдал ему бутерброды и бутылку с водой, с видом фокусника вытащив их из сумки.
— Моих родителей, — вздохнул нек.
— Твой? — переспросил Джеймс.
— Не совсем. Этот дом принадлежал моим родителям. Здесь до сих пор находятся их и мои вещи. Но этот дом никогда не будет принадлежать мне. В лучшем случае моему дяде или двоюродному брату. Но тут уже суд решит, кто ближе ко мне по родству. А пока он ничей.
Джеймс хотел еще кое-что спросил, но понял, что спать он хочет больше, чем узнать что-то о доме, о его предыдущих хозяевах или будущих.
— А спальни в доме есть? — поинтересовался он, широко зевнув.
Глава 14
Ничего определенного о том, по чьей милости и кто вызволил Джеймса из камеры в полицейском участке, Па Рис ему не сказал. Говорил, что не знал. Отговаривался тем, что у проходящей мимо Сью Зи, бросившейся на помощь, когда к нему забрались в квартиру недоброжелатели, думая, что там никого нет, оказались хорошие преданные друзья.
Па Рис молчал, как его и просили.
Не стал он рассказывать о том, что Фи Ма смотался к господину Бакленду и пообещал тому, что все оборудование и починит, и наладит, и на работу к нему устроится за одну небольшую услугу. Ведь господин Бакленд звал его к себе на фабрику несколько раз. А в свете открывшихся новых обстоятельств работа ему теперь нужна была — Сью Зи ни за что не соглашалась жить под опекой мошенника, мотивируя это тем, что кошечка она порядочная, да и в приют не хочет, если того ненароком загребут в участок. Для неков срок выяснения обстоятельств почему-то был в два раза больше, чем для людей. А ей, что прикажете, целый месяц делать?
Не стал рассказывать о том, что господин Бакленд, как только услышал от Фи Мы, что порядочного господина Петерса, хорошего специалиста, которого он ждал на работу, но у которого закончился срок контракта, забрали полицейские по наводке господина Пикетта, сам лично поспешил в полицейский участок и внес за него залог.
А потом с Па Рисом выкупил их билеты на звездолет, который отчаливал через два дня, и посоветовал им где-нибудь отсидеться до отлета. Именно об этих днях и говорил непрерывно котенок. А выкупил их билеты господин Бакленд не от щедрот душевных, а с большой надеждой, что Джеймс вернется назад и будет по контракту работать на его фабрике не рядовым наладчиком, а, как минимум, его заместителем, отвечающим за оборудование. А стоимость билетов — как бы аванс или премиальные за качественно проведенную наладку перед праздниками, за которую Джеймсу не заплатил его прежний начальник. Это ему котенок нажаловался, а господин Бакленд пообещал Па Рису разобраться с тем «жмотом», который специалистов не ценит, а сам ничего не может.
Не стал рассказывать о том, что господин Бакленд с согласия Ше Ры и Фи Мы оформил Джеймса к себе на работу и отправил его якобы на Землю в командировку — срок выяснений обстоятельств не закончился, да еще что бы выяснили полицейские неизвестно. А так он, законный представитель всеми уважаемого человека на планете, везет на Землю секретные документы в опечатанном дипломате. Дипломат ему должны принести прямо к отлету серьезные мужчины в темных очках и прицепить на руку специальными легкими наручниками. Иначе улететь никак не получалось — проверяют всех подряд и с малейшими нарушениями оставляют до выяснения обстоятельств. А Джеймсу лишние выяснения ни к чему.
А уж как потом Джеймса неки будут уговаривать вернуться назад, господина Бакленда не касалось. Ему нравился исполнительный наладчик, только поэтому он согласился помочь ему. Ведь за все то время, что он его знал, тот ни разу не подвел его. Почему бы не сделать человеку приятно, особенно если для тебя это ничего или почти ничего не стоит? Даже если Джеймс не вернется, у него останется Фи Ма — отличный электронщик, а механика придется взрастить внутри коллектива, и лучше бы нека. Тогда была бы уверенность, что тот его не бросит в самый неподходящий момент только потому, что контракт закончился…
— Не выходи на улицу, — попросил Па Рис, заметив, что Джеймс направился к двери. — Нас здесь нет. Нехорошо получится, если кто-то увидит, что в доме кто-то находится.
— Я не собирался, — ответил тот. — Мне показалось, что за дверями кто-то ходит. Хотел проверить.
— Это Сью Зи, — отозвался котенок. Он и сам заметил, что кошечка пришла, но по каким-то только ей известным причинам в дом не заходит, может, кого-то постороннего засекла, ошивающегося возле дома, или ее засекли, и теперь она делает вид, что перепутала адрес.
Спустя некоторое время кошечка потихоньку приоткрыла в дверь и протиснулась внутрь.
— Все в порядке. Показалось. У меня слух хороший, услышала бы постороннего, — мяукнула она. — Я вам обед принесла.
И добавила не без гордости, выставляя на стол из небольшой хозяйственной сумки, с какой обычно хозяйки по магазинам ходят, судки со снедью: — Сама готовила.
Это были не бутерброды со слегка подсохшим хлебом, а самый настоящий супчик с кусочком курочки и котлетка с овощами.
— У меня нет денег, чтобы рассчитаться за обед, — насупился Джеймс. Он привык расплачиваться за любую услугу, оказываемую ему, и сейчас не понимал, чем и как можно отблагодарить симпатичную кошечку. Теперь он точно не сомневался, что Сью Зи — кошечка, а не молоденький котик. Котик никогда не скажет, что обед сам приготовил — не мужское это занятие. Вот в ресторане шеф-поваром престижно быть, а дома для семьи готовить может только кошечка.
— Ешь, — подтолкнул его локтем под бок Па Рис. — Это от друзей.
— Но у меня нет друзей, — вздохнул Джеймс.