Курт вздохнул и присел на корточки, опустив голову. Лили коснулась его плеча.
— Это были какие-то особые сапоги? Специальные?
— Да, изготовленные по особому заказу, отделанные кожей угря, с нарисованными морскими звездами и трезубцами. Другой такой пары сапог во всем мире не найти. Они стоили мне кучу денег, но главное — я ни разу не надевал их.
В его голосе звучала такая тоска, что Лили не знала, как ей себя вести. То ли смеяться, то ли сочувствовать ему.
— Тебе смешно? — вдруг сказал Курт. — Смейся. Я не стану винить тебя. Видно, ты в своей жизни не теряла ничего важного.
Только детство, хотелось сказать Лили, но она промолчала. Она уже сказала более чем достаточно, больше, чем Курт хотел от нее услышать.
— Однажды я потеряла пару туфель… Очень похоже на твой случай. Я купила их на первую зарплату, работая уборщицей.
Курт попытался подняться, но сделать это ему удалось лишь со второй попытки.
— В исчезновении твоих сапог есть и другая сторона — положительная, — продолжила Лили. — Человек, разгуливающий в сапогах из кожи угря, украшенных морскими звездами и трезубцами, не останется незамеченным. Я права? — Курт улыбнулся. Что еще сказать такого, что бы его развеселило? — подумала Лили. — Почему бы нам не соорудить бутерброды, пока мы звоним в полицию?
Но на самом деле больше всего на свете сейчас ей хотелось обнять Курта и прижаться к нему. В Лили разгоралось желание. Ей казалось, что она с ним справится, так как знала, что все это впустую. Она смотрела, как Курт набирал номер, и думала о своем отъезде. Завтра же. А может быть, прямо сегодня вечером? Но был ли в этом смысл? Чего она таким образом добьется?
— Ты вызвал полицию?
— Помощник шерифа уже выехал, но на дороге к северу от Бакстона большая пробка. Раньше чем через два часа ему сюда не добраться.
— Значит, у нас есть время перекусить.
Они вышли на крыльцо. По другую сторону шоссе, за дюнами, до самого горизонта простирался океан. Этот пейзаж действовал на Курта успокаивающе. Сейчас спокойствие было ему просто необходимо. И вовсе не из-за того, что случилось. Вторжение в его дом едва ли можно было назвать серьезным преступлением, даже если принять во внимание исчезновение сапог. По меркам Курта это был пустяк. Он привык иметь дело с преступлениями куда более серьезными.
Курта волновала женщина по имени Лили.
Ее слова прозвучали как гром среди ясного неба, будто она поняла, о чем он думал.
— Знаешь, меня много раз обманывали. Дважды чуть не изнасиловали, не раз били. Но скоро я поняла, что неприятностей лучше избегать, поэтому стала исчезать при первых же признаках надвигающейся беды. Грабили меня тоже бесчисленное количество раз. Хотя и воровать-то у меня было нечего. Самым неприятным был мой тринадцатый день рождения. Тогда у меня украли целую коробку пончиков, которыми я хотела угостить своих друзей.
Курт не мог вымолвить ни слова. От всего, что он услышал, ему стало не по себе.
Лили откусила большой кусок бутерброда, прожевала его с задумчивым видом и проглотила. Она потянулась за чаем, а Курту захотелось встряхнуть ее, обнять, даже накричать на нее.
— Я хочу сказать, что в сложившейся ситуации, когда у тебя неприятности, тебе не стоит волноваться обо мне. Я в полном порядке и спокойна. В Норфолке, наверное, я произвела на тебя впечатление странной особы. Должна признаться, что годы спокойной обеспеченной жизни не повлияли на мои рефлексы. Они остались прежними. Может быть, ты подумал, что я испугалась. Ничуть. Я разозлилась, но потом укротила в себе злость и, останься я в Норфолке, справилась бы со своими проблемами. Поэтому происшедшее здесь… — Лили выразительно махнула рукой, держа в ней бутерброд, — мелочи. Мы заявили о случившемся в полицию. Мы повесим новый замок. Может быть, стоит завести собаку… Я всегда хотела завести собаку…
— Лили, послушай меня…
Но Лили было уже не остановить.
— Мне очень жаль, что у тебя украли сапоги. Но, честно говоря, обувь, от которой болят ноги, вряд ли тебе нужна. И без того у тебя достаточно неприятностей.
— Лили, черт тебя побери!
— Да… о собаке. Героиня одной из моих книг завела себе ротвейлера. Какой-то негодяй, решил разделаться с ним, накормить его отравленной свининой, но у него ничего не вышло. Собака не брала еду из рук незнакомых людей. В другой книге у меня есть старушка, у которой полный дом маленьких дворняжек, они не давали никому переступить даже порог калитки. Будь я на твоем месте, я бы задумалась…
Курт встал и взял из рук Лили стакан и бутерброд. Потом приподнял Лили и крепко прижал ее к себе.
Целуя ее, он подумал, что вся эта ее болтовня не что иное, как приступ истерики. Эту женщину нужно успокоить, вселить в нее уверенность. Он говорил себе все, кроме правды. А правда заключалась в том, что эта женщина вызвала в нем желание, которое просто сжигало его.
Может быть, Курт выбрал не самое лучшее время для поцелуев и объятий, но вот уже несколько дней это желание все возрастало и наконец, вырвалось наружу. Масла в огонь добавил рассказ Лили о ее прошлом, о том, кем она была и кем стала, какую пропасть сумела преодолеть.
Лили чувствовала то же самое. Она прильнула к Курту, будто стала с ним единым целым, будто нашла свою когда-то потерянную половину. Она касалась его плеч, его спины, и тот, охваченный огнем страсти, исторгнул глухой стон. Курту становилось все труднее сдерживать себя.
Откинувшись назад, чтобы перевести дыхание, Лили едва слышно прошептала:
— Курт, пожалуйста… Мы могли бы…
— Нет, Лили. Не стоит. — Он лгал. Его руки ласкали ее грудь, и он чувствовал, как отвердели ее соски под легкой тканью рубашки. Переполненная желанием, она сводила его с ума.
— Но, может быть, мы просто…
— Не надо ничего усложнять, — выдавил из себя Курт.
— Я не стану ничего усложнять, обещаю. — Лили положила руки ему на грудь, и через мгновение они скользнули вниз к поясу его брюк. У Курта перехватило дыхание. Если Лили коснется его возбужденной плоти, то он не ручается за себя. Он не выдержит и займется с ней любовью прямо здесь на крыльце, на глазах у водителей носящихся по шоссе машин.
Курт приказывал себе остановиться, но его тело отказывалось подчиниться. Взяв руку Лили, он прижал ее к своей груди, а потом опустил ниже. Ну же, действуй, сказал он себе. Почему бы не покончить с этим? Рука Лили ощутила его напрягшуюся плоть. Курт застонал.
Лили дрожала, ее дыхание стало прерывистым, таким же, как и у Курта.
— Лили, Лили… Дорогая… Давай прежде подумаем…
— Не о чем больше думать. Я не хочу ни о чем думать.
— В таком случае я подумаю за нас обоих. Это трудно, но кто-то должен проявить благоразумие.
Курту показалось, что Лили усмехнулась. Повинуясь инстинкту, Курт прижался к ней всем телом, вдыхая аромат ее волос и кожи. Желание обладать ею становилось настоящей мукой. Курт хотел Лили, хотел до безумия.
— О, Лили, Лили, что же ты со мной делаешь!
Эта женщина сводила его с ума, и Курт здесь был бессилен. Что же в ней было такого особенного? Ведь он знавал женщин и красивее, и умнее. Все дело в том, что ни одна из них не была Лили.
— В чем дело? — Ее губы ласкали его шею. — Ты все еще сердишься на меня за то, что я купила на аукционе документы твоей семьи?
— Я… что?.. — Курту явно не хватало воздуха. Он задыхался.
— Курт, если бы я не купила этот лот, его купил бы кто-нибудь другой.
— Дело не… Лили… нам надо… — Курт был не в силах связно говорить.
— Я знаю, что я не красавица, не топ-модель, но я и не уродина, не пугало. Так почему бы тебе вновь не поцеловать меня и не уложить в постель? Наши проблемы мы могли бы обсудить позднее. Не стоит мешать секс с делами.
Курт не мог поверить тому, что слышал.
— Лили, послушай…
— Нет, Курт Пауэрс, это ты меня послушай. Целую неделю, ты разгуливаешь передо мной в узких плавках, оставляешь свою бритву рядом с моей зубной щеткой и… Я ведь живая… Я женщина… Ты об этом подумал?
Курт не мог произнести ни слова, не мог сдвинуться с места. Если бы Лили направила на него пистолет, он чувствовал бы себя намного легче. Опустив руки, Курт шагнул назад.
— Ты хочешь заняться сексом? Но ведь только секс я и могу тебе предложить, Лили. Никаких обязательств, никаких требований, никаких сожалений.
Курт успел заметить, как она нервно сглотнула, но тут же игриво кивнула головой.
— Я знаю. Ты ведь не думаешь, что остаток жизни я хочу провести рядом с таким, как ты, нытиком и в таком доме, как этот? Я просто подумала, раз уж мы здесь… взрослые люди… то почему бы нам… Ну, ты понимаешь… Мне кажется, мы небезразличны друг другу.
Лили ждала Божьей кары за сказанное. Глупость она совершала не впервые. Но она никогда и не претендовала на звание самой умной женщины. Но сейчас она впервые совершала непоправимую ошибку. И с этим ничего не поделать. Если она пройдет через это, если Курт это сделает, если они вместе это сделают… то она уже никогда не будет прежней Лили.
Она должна достичь своей цели. Хватит гадать и представлять себе только теоретически все то, о чем она пишет в своих романах. Как можно писать о том, чего ни разу не испытала сама? Знать теорию — это хорошо. Но если секс с настоящим мужчиной и в самом деле самое упоительное занятие, блаженство, заставляющее женщину забыть обо всем на свете, то зачем же лишать себя этого? Время идет, убеждала себя Лили, и моложе она не становится.
Жаль, что Курт Пауэрс оказался этим самым настоящим мужчиной. Но что поделать? Иногда случается непредвиденное. Лили не поступала как ее мать. Она решилась сделать это не за деньги, не за наркотики. Это, увы, не любовная история, потому что, несмотря на чувства, которые она могла бы испытать, для Курта это будет всего лишь удовлетворением желания.
Стоит Лили пройти через это, познать это на собственном опыте, как она тут уже опишет пережитое в своих романах. Она будет писать об этом, снова и снова и будет вспоминать часы, проведенные с мужчиной, всю свою жизнь.
Да, несомненно, она встретила настоящего мужчину, но на длительный роман с ним не могла рассчитывать.
— Ну что?.. Согласен? — Слова прозвучали так, будто Лили сказала это сквозь зубы. Но так оно и было. От смущения и растерянности у нее свело челюсть. Кроме того, она боялась услышать отказ, боялась, что не выдержит этого испытания и убежит.
Курт долго и пристально смотрел на Лили. Да, его мозгу явно не хватало кислорода, и причины были совершенно ясны. Он просто не мог скрыть свое состояние, ведь Лили упрашивала его сделать то, о чем он мечтал с той самой секунды, когда впервые увидел эту женщину.
Сгорая от желания, Курт тем не менее начал бормотать что-то о помощнике шерифа, который вот-вот появится. Курт надеялся дать Лили… дать им обоим последнюю возможность подумать и принять разумное решение.
— Только не сейчас, — сказал он. — Подумай, произошло своего рода преступление. Помощник шерифа уже выехал… Сам же он думал о том, как было бы хорошо сложить весь ее багаж в машину и отправить ее в Норфолк со всеми дневниками, романами и прочими бумагами, которые она захочет взять с собой. Курту хотелось верить, что у него хватит сил не воспользоваться женщиной, у которой было не все в порядке с головой, и которая считала, что прибыла сюда с особой миссией — обессмертить его пра-пра-тетушку.
Но убрать Лили с пути оказалось для него сверхсложной задачей.
Лили приблизилась. Курт замер. Она поднялась на цыпочки и коснулась губами его губ. Руки ее скользнули вниз под рубашку и коснулись его сосков.
— Лили, подумай о… я не хочу…
— А я хочу. Пожалуйста, Курт. Со мной такого еще не было.
Если бы она была просто искательницей приключений, то Курт не стал бы тратить время на разговоры. Но это была Лили…
«Лили. Демон в облике женщины, появлявшийся в безлюдных местах».
Да, он слышал о женщине-демоне. Вполне вероятно, что в двадцать первом веке Лили О'Мэлли стала воплощением этого демона.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Курт на руках понес Лили в спальню. Еще есть время остановиться, подумал он и представил, что будет с ним, если она согласится и откажется от задуманного.
Но Лили приблизила к нему свое лицо и прикоснулась раскрытыми губами к его губам.
— Я жду ответа на поцелуй, — прошептала она.
Но, как он мог поцеловать Лили, держа ее на руках? Курт все еще убеждал себя оставить эту безумную затею. Но внушавший ему это внутренний голос был уже не властен над ним.
Не обращая внимания на возникшую боль в спине, Курт подошел к кровати и положил Лили прямо на груду выстиранного белья. Она протянула руки, желая обнять его.
В любой игре есть победители и проигравшие. Игра, участниками которой сейчас были Курт и Лили, появилась во времена Адама и Евы. Курту не хотелось, чтобы Лили проиграла эту игру, но и самому проигрывать тоже не хотелось.
— Ты все еще раздумываешь, — прошептала она, пытаясь найти в его глазах то, чего там не было. — Ты слишком много рассуждаешь.
Услышав это, Курт отбросил все сомнения и жадно поцеловал Лили. Нежная бархатная кожа Лили возбуждала все сильнее. Желание стало нестерпимым.
— Лили… ты уверена?
Уже ничто не могло удержать Курта. Если бы ему пришлось сейчас остановиться, задыхаясь от страсти, подумал он, то силы пришлось бы восстанавливать в течение нескольких дней.
— На тебе слишком много одежды, — сказала Лили. — Я хочу видеть тебя.
Он стал расстегивать ее блузку. Пальцы, которые могли мастерски обезвреживать гранаты и бомбы, едва справлялись с маленькими пуговками и петлями. Не выдержав, Курт разорвал застежку. Пуговицы рассыпались подобно рису, которым осыпают новобрачных. Неудачная аналогия, подумал он. Ободряемая его волнением, Лили начала расстегивать застежку на его брюках.
— Осторожнее, — прошептал он.
Они срывали друг с друга одежду в нетерпеливой жажде физической близости. Остальное может подождать, подумал Курт.
Но Лили не хотела ждать.
— Не будь таким робким, — шептала она. — Сейчас я не леди, а женщина! — Сгорая от нетерпения, боясь, что Курт откажется в последний момент взять то, что она предлагала, Лили сдернула с него рубашку и отбросила в сторону.
Это должно обязательно произойти. И произойти сейчас, немедленно, пока она не потеряла решимости.
— О боже… Ты…
Может быть, все-таки остановиться? — промелькнуло у нее в голове. Нет! Она зашла слишком далеко, чтобы отступать. Аромат Курта, гладкая загорелая кожа, завитки волос, крепкие упругие мышцы…
Прежней Лили больше не существовало, а заново рожденная Лили знала, чего хотела. От нее не откажутся. Она этого не позволит.
Лаская друг друга, оба делали для себя все новые и новые открытия. Ее маленькие груди… Ложбинка между ними… Его плоский живот… Мускулистые бедра… Рука Лили опускалась все ниже…
Остановив ее руку, Курт приник к губам Лили в жарком поцелуе. Прелюдия к предстоящему действию, неожиданно подумала она. Но он, подняв голову, глубоко вздохнул, пристально посмотрел на нее и медленно покачал головой.
Приняв это за отказ, Лили начала умолять:
— Пожалуйста… пожалуйста, Курт, не останавливайся.
Несмотря на все свои теоретические познания в этой области, Лили никогда не могла представить себе столь огромную силу охвативших ее чувств. Желание сжигало ее.
«Спасательные шлюпки на воду!» Еще одна вырванная из дневников бессмысленная фраза промелькнула у нее в голове.
— Курт, ты можешь не делать этого, — вдруг сказала Лили. — Может, нам действительно стоит прежде обсудить все. — Да, сейчас она тонула и отказывалась от возможности спастись.
— Передумала? Еще не поздно. — Курт говорил едва слышно и с огромным напряжением.
Нет, было поздно. Слишком поздно. Было поздно уже в тот момент, когда она впервые увидела этого мужчину, смотревшего на нее, не отрывая глаз, и приближавшегося к ней осторожно, крадучись, как огромная кошка. Не в силах справиться с собой, Лили посмотрела на возбужденную плоть Курта, закрыла глаза и тут же сказала: