Он развел руками.
– Понятия не имею, господин М… господин. Прошу прощения.
– Разрешаю и дальше звать меня Мерс. И ему, и тебе.
– Да, господин Мерс.
– Что еще он сказал? Что-то, чтобы подчеркнуть, что я опасен?
– Не так прямо, но то, как он о тебе говорил… ну в общем, мне было несколько не по себе.
– Знаете, друг мой Дани, это самый странный город из всех, какие мне попадались.
– Это ты еще не все знаешь.
– О, конечно, не сомневаюсь. Кто их убил?
– Кого?
– Ты понял, кого.
– Семью Мерс? Без понятия. И граф не знает. Но он не думает, что это ты.
– Да, я тоже не думаю.
– Но он не уверен.
– А кто должен выяснить?
– То есть?
– Когда случается что-то в этом роде, кого-то убивают, кто обычно занимается поисками виновного? Кто ответственный?
– А. Ну, полагаю, граф. Или, возможно, король, я не уверен.
– А кому поручил бы такое дело граф?
– Пожалуй, мне.
– Тебе?
– Я так полагаю.
– И вместо этого ты крадешься за мной в темноте и предлагаешь заключить союз.
– Признай, это выглядело драматично.
– Недостаточно, Дани. Почему именно там и тогда?
– Я видел, как ты уходишь, и думал, что обстановка даст мне кое-какие преимущества. Я не знал о твоих дружках.
– Ну да. И как давно ты следил за мной, ловя удобный момент?
– Недолго. Дня два.
– Дня два?
Он кивнул.
– Ну-ну. Вот теперь ты ранишь меня в самое сердце.
«И меня, босс. Но думаю, он может врать.»
«Я всегда так думаю – и где мы теперь?»
«Ну, мы все еще дышим.»
– Ты действительно следил за мной два дня?
Он кивнул.
– Не возражаешь, если я кое-что проверю?
Я задал ряд вопросов насчет куда я ходил и с кем виделся, и бОльшую часть ответов он знал. Дальше я предпочел не углубляться. Унизительно.
– Ладно, – решил я наконец. – Каковы заключения?
– Не понял?
– Ты следил за мной в течение двух дней. Что я, по-твоему, задумал?
Он пожал плечами.
– Ты крайне скрытная персона. Я не сумел этого вычислить.
– И ты передал это графу.
Он кивнул.
– И это рассеяло все его возможные подозрения.
Дани стало неуютно.
– А если бы я принял предложение?
– Это было вполне законной сделкой.
– Было?
– Да.
– Предложение еще в силе?
– Нет, если перережешь мне горло. Это против правил.
– Вот как? Круто запрашиваешь.
– Не я. Граф. Он очень чувствителен к такого рода вещам.
Я убрал нож.
– Ладно. Если он хочет выяснить и… выяснить, кто убил семью Мерс – я в игре. Ты знаешь, где меня найти.
Он потер шею.
– Посреди поля в темноте?
– Я имел в виду трактир.
– Конечно.
– Хорошо. Не вставай, я сам закрою дверь.
Я повернулся к нему спиной, не испытывая по этому поводу никаких сомнений. У меня не было никаких сомнений в том, что Лойош настороже.
«Ну что ж, кое-что мы выяснили.»
«Похоже на то, босс. Удивительно.»
«Я сам поражен.»
До постоялого двора мы добрались без труда. Народу там было немало и мое появление ажиотажа не вызвало. Мой столик был занят и я, обидевшись (совершенно нелогично), сел за другой. Гуляш из баранины остался прежним и, смолотив полную миску, я сразу почувствовал себя лучше.
Подбирая последние капли ломтем вкусного, теплого хлеба (самая вкусная часть трапезы – всякий, у кого есть хоть капля здравого смысла, со мной согласится), я отстранился от окружающей болтовни и гула, и размышлял о том, что только что узнал.
Немалая толика всего этого зависит от того, сколько именно правды выдал Дани. По крайней мере в ряде позиций верить ему стоило. В любом раскладе, о нем самом я теперь знал многое. Работает ли он на себя? Безусловно; он работает на Саэкереша и иногда подхалтуривает на стороне. Винить его в этом я никак не мог. Вопрос в том, что дальше.
Можно ли оценить сроки? Точно – нет. Как минимум день, вне зависимости от всего прочего. Вероятно, не больше недели. В этом промежутке – когда угодно. Черт, черт, черт.
Кое-кому скоро придется плохо. Я, кажется, даже почти придумал, кому именно. Однако в любом случае, не стоит делиться с Лойошем самыми свежими заключениями, а то бедняге совсем не по вкусу здешние места.
Кое-что он, впрочем, уловил.
«Нужно убираться отсюда, босс.»
«Знаю.»
«Знаешь, но убираться не хочешь.»
«Да. Просто будь настороже.»
«Может, хотя бы уберемся из трактира?»
«Куда, например?»
«В тот, другой?»
«Но я только что сказал Дани, что буду здесь.»
«Босс…»
«Ладно, ладно. Посмотрим, есть ли там свободная комната.»
Так я и сделал. То ли ветер унес все миазмы, то ли я к ним уже притерпелся, но прогулка через весь городок оказалась вполне приятной. Народу в зале было не слишком много, и хозяйка, радушная дородная женщина средних лет, с удовольствием предложила мне комнатку за разумную цену. Поразмыслив, я решил не сообщать хозяину «Колпака», что нашел себе новое жилье. Лойош мысленно ущипнул меня за то, что я о подобном вообще подумал. Монеты перешли из рук в руки, и скучный человечек в одежде явно не по росту проводил меня наверх.
Окно выходило на улицу и меня заверили, что утром Горнило (сказано было «науп», но я понял, что это значит) не разбудит меня, даже если я забуду закрыть ставни. Кровать была узкой и короткой, но зато мягкой и без насекомых. Также в комнате имелись умывальник и ночной горшок, а еще мне сообщили, что если я утром открою дверь и позвоню вот в этот вот колокольчик, то мне принесут горячей воды. А нельзя ли будет принести клявы? Нет, но утренний кофе – пожалуйста, с нашим удовольствием. Что ж, пусть будет кофе, с медом и сливками – сойдет, сказал я, издав при этом вздох, не поддающийся описанию.
10.
Первый Ученик (шепотом): Кажется, хозяева пьяны.
Второй Ученик (шепотом): Что же делать?
Сиделка: Во-первых – прекратить шептаться. Это их раздражает, особенно когда отключатся.
(Миерсен, «Шесть частей воды». День Первый, Акт III, Сцена 2)
Следует отдать должное Лойошу: даже если никто не собирался бить меня по башке, останься я в «Колпаке», вероятно, я подсознательно допускал такую возможность, потому что этой ночью я расслабился и спал крепко и долго, почти до полудня. Тот же скучный человечек в практически той же одежде принес мне горячей воды и кофе, и ни слова не сказал относительно времени.
Доставленный, почитай, в постель полный кофейник заметно поднял мне настроение, и я почти смирился с тем, что содержится в нем все-таки кофе. Я пил его и смотрел на улицу, где перегавкивались две собачонки. Потом я оделся и спустился вниз; хозяйка уже была там и болтала с парой господ средних лет, в которых что-то такое выдавало их нездешнее происхождение.
– Доброе утро, господин Мерс, – щербато улыбнулась она.
– Доброе утро, – ответил я и принюхался. Гикори. – Вкусно пахнет. Обед?
Она кивнула.
– Свиная требуха. Самолучшая в городе.
– Вернусь, непременно попробую.
Я прикоснулся ко лбу кончиками пальцев и вышел, встречая новый день. Первым делом прогулялся в «Колпак» и спросил, не было ли для меня посланий. Нет, не было, если не считать посланием многозначительный взгляд хозяина, мол, пристойно ли проводить ночь черт-те-где? В любом случае, это послание я позволил себе проигнорировать. В зале вовсю пахло хорошим гуляшом, однако вкусы мои уже переменились. Такая уж у меня переменчивая натура.
Я вернулся в «Мышь» и пообедал. Весьма недурственно, хотя лично я бы не клал столько гикори. За едой я неспешно размышлял о том, что выяснил ночью, и прикидывал, чему же из всего этого стоит верить.
Чувствовал я себя неплохо. Ярость не улеглась, но я знал, что раньше или позже – и скорее раньше, – я смогу выследить того, кто стал ее причиной. Картина пока не сложилась, однако уже собралось достаточно кусочков, и вскоре я увижу, как они сочетаются друг с другом.
Я заказал стакан вина – красное, резкое и кисловатое, на вкус оно оказалось лучше, чем можно было предполагать, – и потихоньку потягивал его, продолжая размышлять.
Через час, так ничего и не решив, я встал и снова прогулялся в «Колпак», где меня приветстствовал хмурый взгляд Инче:
– Вам послание.
Определенно, для него все это казалось весьма подозрительным. Утром я спрашиваю, не было ли для меня посланий, а уже днем прибывает вот это вот. Я определенно что-то задумал.
Вернувшись в «Мышь», я уселся на неуклющий коричневый табурет, взломал печать и развернул плотный розовый пергамент. В отличие от прошлого, это письмо было изложено просто и прямо, без лишних слов. Мне предлагалось нанести визит его сиятельству завтра днем.
«Кажется, Лойош, у нас получилось.»
«Или это ловушка.»
«Возможно. Но сейчас меня устроит и ловушка, тогда я смогу что-то сломать. Нет ничего хуже, чем когда хочется двинуть, а некого.»
Лойош начал перечислять, что может быть хуже, но я велел ему заткнуться. Определенно, нет ничего хуже умника, делающего вид, что не понимает метафор.
Имелся, впрочем, более важный вопрос: как защитить себя на случай, если это БУДЕТ ловушкой? Стоит ли сделать какие-нибудь приготовления?
«Будь при оружии, босс.»
«Хорошая мысль.»
Вскоре в зале почти никого не осталось. Хозяйка (звали ее Мари) подошла, налила мне в стакан еще вина и спросила, все ли у меня в порядке.
– Да, вполне, – ответил я, – просто строю планы относительно дела, которое предстоит мне завтра.
– Планы?
Я кивнул.
– Пока что я подобрал лошадь, на которой туда поеду.
– Что ж, да будет ваш выбор удачным, – сказала она.
– О да. – Я подвинул к ней монету. – Выпейте со мной за это.
Она широко улыбнулась и кивнула, а потом подошла к стойке и, плеснув чего-то золотистого в стаканчик, отсалютовала мне и выпила. Я осушил свой стакан, а Мари проговорила:
– Что ж, занимайтесь планами, я постараюсь вас не беспокоить.
– Буду благодарен, – отозвался я.
Обычно за подобными словами как раз и следует сплошное беспокойство, но добрая хозяйка сдержала слово и молчала, а я сидел и, как говорят орки, «лавировал против ветра». Занятно, многие ли из горожан умеет держать слово? Да и всегда ли это делает она сама? Сомневаюсь (строго для справки: нет, не всегда). К чему все это? Да просто так уж у меня мозги работают.
В конце концов я вздохнул и поднял пустой стакан. Лучшего способа мне не выдумать.
Когда хозяйка принесла вино, я спросил:
– Вам знаком такой светловолосый, весь в веснушках, чужеземец по имени Дани?
– Да, заходил несколько раз, – кивнула она.
– Вы ему доверяете?
Она нахмурилась. По-моему, Мари была из тех, кто доверяет всем и каждому, и не понимает, почему другие не таковы.
– О чем это вы?
Я улыбнулся.
– Он предложил мне одну сделку, и мне хотелось бы знать, достоин ли он доверия в деловом отношении.
Вопрос, кажется, ей не понравился, как будто она и думать не хотела, что ответом может быть «нет».
– Боюсь, я не так хорошо с ним знакома.
– А что вы слышали?
– Слышала?
– Слухи, сплетни?
Это ей понравилось еще меньше.
– Не знаю, стоит ли говорить…
– Окажите мне любезность.
– Сплетничать о ком-то – не любезность.
– За вычетом нынешнего случая.
Мари окинула меня внимательным взглядом темно-карих глаз и вздохнула:
– Ну, знаете, говорят, он работает на его милость… на графа.
Я подумал, что тут нет ничего такого, что ей бы не хотелось о ком-то говорить, и кивнул.
– А еще говорят… знаете, граф уже немолод.
Я кивнул – это я знал, ибо сам видел.
– Ну, он… – она закашлялась и вдруг покраснела, а я вдруг понял: что бы она сейчас ни сказала, мне это пользы не принесет. – Ну, я не говорю, что тут что-то не так, учтите, но говорят, что он, ну, что девушки кое-что для него делают. А Дани, говорят, именно он таких и подбирает, – протараторила она, заливаясь краской.
О да, мои инстинкты ничуть не притупились. Я собрал все усилия, всю мошь, всю свою волю, закаленную в горнилах смерти и приступлений, – и не расхохотался.
– Спасибо, – сказал я. – Для меня это очень важно, вы очень мне помогли. Заверяю, от меня никто об этом не услышит.
Она кивнула и вернулась к стойке.
– Извините… – проговорил я.
– Сударь? – спросила она обеспокоенно.
Я поднял стакан.
– Ой, – она вспыхнула еще сильнее, хотя это казалось невозможным, и быстро наполнила стакан. – Это за счет заведения, – с глупой улыбкой добавила Мари.
– Спасибо, – кивнул я и передал ей монету. – А это в знак моей признательности.
Она спрятала монету и поспешила заняться чем-то в соседней комнате, оправляясь от смущения.
«Я все-таки чертовски хорошая ищейка, Лойош. Другой бы упустил этот жизненно важный клочок информации.»
«Ты так говоришь, потому что знаешь, что если бы упустил ты – нашел бы я, а, босс?»
«Вот видишь? В тебе тоже есть задатки хорошей ищейки.»
Представили себе мысленный эквивалент того звука, который издает лошадь, громко выдыхая через нос? Вот именно это до меня и донеслось.
Я пил вино и размышлял – совершенно не об амурных делах графа, уж поверьте. А потом вернулся в «Колпак», нашел конюшего и сказал, что завтра мне потребуется Марси. Он заверил меня, что Марси будет готова, и клянусь, я почти заметил в его взгляде искорку изумления. Если бы не это «почти», я точно ударил бы его. Не за то, что он издевался надо мной, а за попытку оскорбить Марси, это совершенно чудесное животное.
«Это и все, босс? Это все, что мы сделаем?»
«Предлагай.»
Он мысленно зарычал.
Я продолжил гулять и заглянул в одну лавочку, где продавали книги, надеясь найти что-нибудь развлекательное, убить время до завтрашнего полудня. Все мои книги остались у Коти. Мне их не хватало. И ее мне не хватало. Сколько мы вот так вот сидели и читали; я слушал, как она хихикает, упиваясь легкой поэзией; как мы зачитывали друг другу понравившиеся абзацы…
Ничего подходящего в лавке не нашлось, так что я шатался по городу, пока не устал; потом вернулся в «Мышь» и улегся спать. Итак, я уже почти неделю провел в поселке Бурз, в самом центре бумажного производства Фенарио, если не всего мира. Я пришел сюда, разыскивая свою семью – и нашел ее, в некотором роде.
Проснулся я не в лучшем настроении, однако когда тебе по звонку приносят горячую воду и кофе – это все-таки располагает. Я бы мог привыкнуть к подобному. Почему это мы с Коти не держали слуг? Уж одного-то мы могли себе позволить, и я точно помню, что пару раз заговаривал об этом. Я попытался вспомнить, как она восприняла предложение и почему мы ушли от этой темы, но не сумел.
Прихлебывая горькую дрянь, я извлек все кинжалы и ножи, которые таскал с собой, взял точильный камень (почти новый, я купил его, когда покидал Адриланку) и аккуратно выправил и заострил каждый клинок, а потом то же проделал со шпагой. Возможно, сегодняшний день не пройдет даром. Драконы не слишком следят за остротой своего оружия; при их манере боя что измолотить до смерти, что изрубить в куски, без разницы. Я предпочитаю аккуратность и точность. А аккуратность и точность важны, потому что, ну, потому что важны.
Ну да.
Кофе. Умывальник. Одежда. Оружие. И вот я спускался по лестнице, готовый встретиться со всем, что мирозданию угодно будет послать мне. Не удивляйтесь, это снова метафора. Лойош на моем левом плече, Ротса на правом, тщательно изучали помещение, готовые засечь убийц, гостеприимных горожан или кусочки колбасы на полу. О да, драматическое явление. Жаль, что зал оказался пустым.
Я вышел прямо на улицу, миновав пару собак, очень похожих на безрогих лиорнов, и повернул налево, в сторону «Колпака». Народу на улицах было полно, и многие походили на тех, что работали на мельнице. Странно, вроде сегодня не выходень. Может, у них тут другой выходень и другая неделя? Ну а почему бы и нет, здесь вообще все не так.