Бет стала лихорадочно искать пару знакомых серых глаз. Как только она встретилась взглядом с Лэнданом, ее грудь чуть не разорвалась от эмоций.
— Я люблю его, — сказала она, опустив лицо.
— Миссис Гейдж, пожалуйста, продолжайте, мы не можем…
— Я люблю его. Я люблю Лэндана!
Лэндан напрягся, как если бы правда превратилась в ложь, признание — в оскорбление.
Бет всмотрелась в его глаза, и ее надежды о прощении разрушились. В его глазах блестело осуждение.
«Притворись, что ты любишь меня, иначе нам никто не поверит!» — сказал ей Лэндан. Он думал, что она притворялась…
— Вы говорите, что любите вашего мужа, а мой клиент упоминает, что вы хотели помириться с ним, с вашим бывшим мужем!
Бет показалось, что ее сейчас вырвет.
— Об этом не может быть и речи!
— Миссис Гейдж… — Адвокат Гектора что-то подняла в своей руке. Она подождала, пока Бетани помучается в догадках. — Когда была сделана эта фотография? Вопреки заявлениям вашего адвоката по поводу предыдущих снимков этот является подлинным, не так ли?
Весь ее мир, весь ее прекрасный мир, который состоял из любви к жизни и к Дэвиду, казалось, рухнул, пока она смотрела на фотографию. Так или иначе этим людям удалось сделать новые фотографии с их последней встречи с Гектором. Сколько же ублюдков наблюдало за ними? Сколько же среди них было трусов, фотографирующих Бетани в то время, как рушилась ее жизнь? И никто не пришел ей на помощь…
В гневе Бет внимательно смотрела, как на крупном плане отвратительные губы Гектора находились рядом с ее лицом. Лэндан знал, что это произойдет! Он предупреждал ее. Он просил не встречаться с Гектором, но однажды утром она решила сделать по-своему.
И что теперь? Лэндан был прав, а Бет…
Краснея, с поднятой головой, она встретила тяжелый взгляд адвоката.
— Гектор позвонил мне и сказал, что если я не встречусь с ним немедленно, то больше никогда не увижу сына. Вы можете проверить телефонные звонки.
— Я так и сделала. Это, случайно, не вы звонили из дома мистера Гейджа в день вашей помолвки?
— Я звонила моему сыну! — закричала Бет и тут же взяла себя в руки, сжав губы.
«Спокойствие». Она должна оставаться спокойной.
Допрос продолжался, и каждый новый упрек казался ей ударом.
Изменяла ли она? Есть ли у нее доказательства этой предполагаемой измены, которую совершил ее первый муж? Писала ли она эту любовную записку? «Любовную записку? Ложь!» Еще одна фальшивая улика, как и все, в стиле Гектора.
Теперь на все вопросы Бет отвечала только «да» или «нет». Чаще «нет». Никаких измен, никаких любовных записок, никаких договоренностей, пока адвокат не устала и не позволила Мэйсану вызвать следующего свидетеля.
Лэндан занял трибуну.
Казалось, даже время остановилось, пока он поднимался на нее.
Бет наблюдала за ним. Каждая резкая черта его лица очаровывала ее. Она ни за что не сможет сосредоточиться, если не перестанет смотреть на его восхитительные губы…
Мэйсан быстро провел допрос, но Бет стала слушать, только когда поднялась адвокат Гектора. Если кто-то и мог поставить эту ненавистную женщину на место — это, несомненно, был Лэндан.
— Мистер Гейдж, у вас есть дети?
Его твердые мускулы слегка дрогнули, когда он сложил длинные руки на груди. Лэндан ответил со спокойным видом:
— Нет.
— У вас когда-нибудь были дети?
Бет напряглась. Лэндан немного помолчал, прежде чем ответил:
— У меня был сын.
— И где теперь ваш сын, мистер Гейдж?
«Боже мой, у этой женщины есть сердце?» — подумала Бет, желая выцарапать ей глаза. Никто не мог представить, насколько больно было Лэндану говорить об этом мальчике.
— Он умер, когда ему было десять месяцев, — коротко ответил Лэндан.
Судья с сочувствием взглянул на Лэндана.
— Скажите, мистер Гейдж, Дэвид — ваш сын? — спросила адвокат.
— Он сын моей жены.
— И сын моего клиента?
— Да.
Адвокат задумчиво ходила перед столом:
— Когда вы встретили вашу жену?
Лэндан ответил. Она спросила, не без тени сарказма:
— Убежденный холостяк, с таким выбором женщин, почему вы выбрали женщину с… такой репутацией?
Мэйсан поднял ручку, которой обычно делал записи:
— Протестую, ваша честь, адвокат порочит репутацию моей клиентки.
— Принято.
Смех адвоката разозлил Бетани еще больше.
— Я должна перефразировать вопрос: мистер Гейдж, почему вы женились на Бетани Галифакс?
На это раз Мэйсан вскочил на ноги:
— Протестую, ваша честь! Миссис Гейдж оскорблена преднамеренным использованием ее прошлой фамилии.
— Принято, — заключил судья.
Адвокат Гектора стиснула зубы и очень близко подошла к Лэндану, так что Бет пришлось пересесть, чтобы видеть его лицо.
— Мистер Гейдж, вы любите свою жену?
Лэндан резко посмотрел на Бет. Выражение его лица было непроницаемо, но взгляд полон напряженности. Он прошептал:
— Да.
Если бы Бет поразила молния, то эффекта было бы меньше.
— Что вы чувствуете, когда смотрите на эту фотографию, мистер Гейдж?
Взгляд Лэндана помрачнел, когда он увидел, без сомнения, ту же отвратительную фотографию, прежде показанную Бет.
— Ярость, — сказал Лэндан низким голосом.
— Почему эта фотография приводит вас в ярость?
— Потому что Галифакс эксплуатирует чувства моей жены к ее ребенку. Он пойдет на все, чтобы навредить ей.
Адвокат показалась очень удивленной, как если бы она не могла понять, откуда у Лэндана возникла такая мысль. Затем напрямую спросила:
— Вы ненавидите Гектора Галифакса, мистер Гейдж?
Вопрос застыл в напряженной тишине.
— Мистер Гейдж, вы допускаете, что вы ненавидите Гектора Галифакса и сделали бы что угодно, чтобы навредить ему? Пошли бы на все, чтобы разрушить его жизнь?
Тишина.
Бет задержала дыхание, молясь, чтобы Лэндан не поддался на провокацию. Иначе они обречены. Но Бет знала Лэндана, и она была уверена, что Лэндан Гейдж не будет врать.
Затем тяжелое, смертоносное, сказанное без тени оправдания и сомнения слово раздалось на весь зал суда:
— Да. — Мэйсан тихо выругался, а Лэндан продолжил: — Я ненавижу Галифакса, и я уничтожу его.
Адвокат Гектора победно улыбнулась:
— Вопросов больше нет, ваша честь.
* * *
На второй день слушания Лэндан снова держал Бет за руку.
Его прикосновение было теплым и сильным, дающим необходимую поддержку, особенно в тот момент, когда Гектор взошел на трибуну. Бет изо всех сил пыталась успокоиться и отвлечься от гнетущих мыслей предыдущего дня. Лэндан выглядел устрашающе спокойным.
Всю прошлую ночь Лэндан с Мэйсаном просидели в кабинете. Бет понятия не имела, что они придумали, но, когда на вопросы под присягой отвечала старшая медсестра, мисс Санчес, работающая у Гектора, Бетани молилась, чтобы у них был конкретный план.
Старшей медсестре удалось представить ублюдка Гектора прекрасным мужем и отцом.
— Он хороший отец, полностью преданный заботе о сыне, — говорила мисс Санчес, опрятная женщина, с чистой кожей, легким макияжем и гладко убранными в пучок волосами. Пока она говорила, ее руки оставались сжатыми в кулаки.
Мэйсан и не скрывал, что настроен скептически.
— В чем именно проявлялась забота доктора Галифакса о его сыне? — спросил он ее, обращаясь сначала к залу, затем к женщине. — В том, что он обеспечивал его деньгами? Или дарил ему свое время и любовь, окружал нежностью и лаской, как его мать?
Медсестра закусила нижнюю губу.
— Ваша честь, — сказал Мэйсан, когда женщина не ответила, — могу ли я предоставить в качестве улики запись разговора со свидетельницей?
Прежде чем Бет поняла, что происходит, включился маленький магнитофон и глаза медсестры увеличились вдвое.
«Ах да, он ужасен в этом отношении. Он скуп на деньги, на похвалы, на все. У нас есть копии записей пациентов, и мы используем их дважды для получения страховых выплат. Все, что я делаю, — это меняю имена пациентов».
В зале пронесся шепот.
«Пациенты такие параноики, это так смешно! Если доктор говорит, что существует чудесное лекарство, которое излечит их от всех болезней, то большинство сразу соглашается без всяких вопросов — они зависимы от лекарств с марихуаной, которыми их пичкает доктор. Это так классно, не хотите небольшую дозу?»
Шепот в зале суда перешел в изумленный ропот.
— Скажите, мисс Санчес, это ваш голос?
— Я протестую, ваша честь! — закричала адвокат Гектора.
— Протест отклоняется, — сказал судья. — Сядьте, адвокат.
Лэндан крепко сжал руку Бет. Медсестра искала глазами Джулиана, и Бет в недоумении заметила, как он с победой в глазах посмотрел на нее и улыбнулся.
— Это вы говорите о докторе Галифаксе?
— Я… да…
— Это вы утверждаете, что доктор Галифакс совершает мошенничество при страховании, чтобы обеспечить его расточительный образ жизни, пока он пренебрегает своим ребенком?
— Ох, ну…
— Это вы признаете незаконную деятельность доктора Галифакса, в которой сами же и непосредственно участвуете?
— Но я только…
— Это вы, мисс Санчес, располагаете информацией, что доктор Галифакс злоупотреблял доверием в медицинской практике и нелегально выписывал препараты, содержащие марихуану?
Медсестра опустила лицо, будто хотела спрятать его в свитере:
— Да.
Мэйсан подождал, пока ответ, раздавшийся эхом в зале суда, исчез в напряженной тишине. Затем кратко, с довольным поклоном сказал:
— Вопросов больше нет, ваша честь.
Когда Гектора вызвали на трибуну, весь зал словно наполнился враждебностью. Сначала его опросила его собственный адвокат, задавая вопросы о сыне, выставляя его любящим отцом. Бет знала, что все это ложь.
Как она могла выйти за него? Как могла думать, что ее детская влюбленность была любовью? То, что она чувствовала к Лэндану, не шло ни в какое сравнение с тем чувством, как капля в море.
Когда за Гектора взялся Мэйсан, он поднял листок бумаги, чтобы все видели:
— Это распечатка вашего письма, доктор Галифакс?
Гектор взглянул на листок:
— Возможно.
— Да или нет, доктор Галифакс? Вы написали это письмо вашей пациентке, Кристин Гейдж?
— Да.
— И это вы, доктор, угрожали, что больше не будете выписывать лекарства вашей пациентке, пока она не станет делать то, что вы скажете?
— Я просто…
— Вы или нет ставили такие условия пациентке?
— Да, — процедил сквозь зубы Гектор.
Мэйсан осуждающе покачал головой:
— Какой препарат принимала ваша пациентка?
— Я не помню.
— Ваша честь, — Мэйсан достал еще одну улику, — у нас есть рецепт на препарат под названием клоназепам, выписанный доктором Галифаксом для Кристин Гейдж за два дня до ее смерти. Разве клоназепам используется не только как успокаивающее средство, но и как снотворное?
Гектор молчал.
— Не является ли опасным для пациента водить машину во время его воздействия?
Гектор продолжал молчать.
— Пусть свидетель ответит адвокату, — приказал судья.
— Да, этот препарат может использоваться в качестве снотворного, — проворчал Гектор. — Во время его приема не рекомендуется водить машину.
— Но вы ведь именно об этом и просили вашу пациентку — чтобы она приехала среди ночи на автостоянку для встречи с вами. Именно это ваша пациентка в конечном счете и сделала, что привело к катастрофе, в которой погибли она и ее маленький сын. Доктор Галифакс, вы убили десятимесячного ребенка! Вы убили мать и ее ребенка — что вам посоветовать, чтобы вы заботились о своем собственном ребенке?
— Протестую, ваша честь! — встала на защиту адвокат Гектора.
— Протест отклоняется. Комментарий свидетеля на этот вопрос уместен. Отвечайте.
Гектор уставился на Бет. В его глазах бушевала ярость.
Он покраснел, его била дрожь.
— Ты! — выпалил он в сторону Бет, и его полный ненависти голос прошелся по ее коже, словно осколки стекла. — Ты еще хуже меня! Кем ты себя возомнила, ты, маленькая шлюха?!
— Тишина! — ударил своим молотком судья.
Лицо Гектора исказилось. Под его разъяренным взглядом Бет невольно съежилась.
— Ты думаешь, что можешь вот так припереться сюда и опозорить меня?
— Адвокат! Заставьте вашего клиента замолчать, иначе я вас обоих обвиню в неуважении к суду! — проревел теперь уже разгневанный судья.
Гектор замолчал, но Мэйсан еще не разделался с ним.
Он предъявил суду маленькую черную записную книжку. В книжке были номера нескольких подкупленных журналистов. Гектор еще пытался все отрицать, но, в конце концов, закончил признанием собственной вины по поводу всех заявлений Мэйсана.
К тому моменту, когда бывший муж Бет освободил трибуну, он больше походил на сумасшедшего типа, не способного быть ни доктором, ни отцом, в то время как Лэндан спокойно сидел рядом с ней — само воплощение удачливого бизнесмена, заботящегося не только о своем деле, но и о собственной семье.
Адвокат Галифакса вызвала последнего свидетеля. Теперь ход дела полностью зависел от няни Дэвида.
Анна заняла трибуну и посмотрела на Бет.
Адвокат спросила ее, каким отцом был Гектор. Сначала Анна легко отвечала на вопросы, но продолжала смотреть на Бет, будто внутри нее шла тихая борьба. Ее ответы были ограничены только короткими словами «да» и «нет», и Анна произносила их, словно они были вытянуты из нее силой.
Когда настала очередь Мэйсана, он начал с вопросов о ее роли в воспитании Дэвида. Он обрадовался, когда ее взгляд начал блуждать по залу. Анна лихорадочно переводила взгляд с семьи Лэндана на Бет и в итоге выпалила обезумевшим голосом:
— Я не могу этого делать.
Словно хищник, определивший слабость своей жертвы, Мэйсан бросился к ней:
— Чего вы не можете больше делать? Продолжать работать на Галифакса? Продолжать эту несправедливость?
— Все! Я не могу так больше! — Из ее глаз хлынули слезы, голос оборвался. Успокоившись, Анна продолжила более спокойно: — Они обещали… что я буду жить в достатке до конца моих дней, если дам показания согласно указаниям доктора. Няня, которая была свидетелем на прошлом суде, больше не работает в этом доме. Ей хорошо заплатили после прошлого суда, и теперь в доме только я. Видите ли, мистер Галифакс обещал хорошее образование моему сыну. Он почти ровесник Дэвида. — Она замолчала на мгновение. — Но я больше не могу это терпеть. Детей нельзя так наказывать, как наказали Дэвида. Он нуждается в своей матери. Доктор никак не занимался им, только няня. Мальчик нуждается в своей матери.
У Бет потекли слезы, и она начала судорожно искать в сумке платок. Она не ожидала, что няня так поведет себя. Возможно, что хороших людей на этом свете больше, чем плохих…
По залу пронесся шепот. Гектор вскочил на ноги и назвал няню лгуньей. Судья стукнул молотком, потребовав тишины.
Во время перерыва Бет сидела с Лэнданом на маленькой скамье в зале и вытирала слезы.
— Мне жаль, — сказала она, сжимая в кулаке мокрый платок. — Это очень мучительно для тебя. Говорить о Кристин и о…
Бет сдавило грудь.
Она представила Лэндана в роли отца. Он мог бы быть прекрасным отцом! Прекрасный брат. Прекрасный муж. Будет ли он снова доверять ей? Лэндан был справедливым человеком, но Бет подозревала, что он не из тех, кто прощает.
Бет измученно улыбнулась ему:
— Ты разговаривал с Анной, да?
— Мы сделали все, чтобы судья увидел, что за кусок дерьма Гектор, но я не разговаривал с ней, Бет. Это твоя заслуга. Очевидно, она уважает тебя.
Слова прозвучали как комплимент.
Бет заколебалась, затем придвинулась ближе:
— Ты думаешь, мы выиграем?
Он продолжал рассеянно смотреть на заполненный зал:
— Мы выиграем.
Бет хотела еще что-то сказать, но ее сил хватило лишь на шутку:
— Везет тебе, скоро отделаешься от меня.
Лэндан повернулся к ней. Его пустые глаза напугали Бет.
— Поскорее бы… — бросил он.
Судья занял свое место и начал речь. Он упомянул, что в будущем хочет увидеть Гектора еще на нескольких допросах.