Может быть, Джек ошибся и она оказалась более крепким орешком, чем он подумал. Может, стоит войти за ней в дом и проверить, насколько удобна ее постель. Но было поздно — Келси уже уходила с таким видом, будто он ей безразличен. Это же к лучшему, разве нет?
— Хорошо тебе потренироваться! — обернулась Келси от крыльца.
Не двигаясь, Джек стоял на дорожке, пока за ней не закрылась тяжелая деревянная дверь. Он боролся с искушением броситься вслед, взять дом штурмом и целовать Келси до тех пор, пока она не станет умолять, чтобы он овладел ею. Поборол — и зашагал своей дорогой, расслабляя напряженные мышцы и напоминая себе, что всего лишь хорошо провел время с симпатичной девчонкой. Ничего больше. Ничего серьезного.
Но его преследовало тяжелое чувство, что он только что потерял частицу души.
Глава 4
Бесспорно, на любой раздутый до предела пузырь эмоций найдется своя булавка. Келси не потратила много времени, чтобы отыскать ее. Достаточно было ввести в компьютер ключевые слова «Джек», «сноубордист», «Новая Зеландия».
Джеку Грину были посвящены десятки сайтов. Неудивительно, что он сразу навел Келси на мысль о каталогах спортивной одежды, потому что действительно для них снимался. Джек был лицом крупной сетевой компании, торгующей оборудованием для зимних видов спорта, рекламировал новую линейку товаров эксклюзивного дизайна для Новой Зеландии. Магазин, в котором он взял для нее шляпу и платок, принадлежал этой фирме.
Что еще хуже, Джек Грин оказался основателем и главным акционером фонда Pure Greene Trust, владеющего частным горнолыжным центром «Карири» — это слово переводилось с языка аборигенов как «сокол». Курорт располагался в двух часах езды от города и был модным местом зимних тусовок спортивной элиты, деятелей кино и шоу-бизнеса, супербогатых снобов. Звезды Голливуда, которые снимались в Новой Зеландии, часто селились там, чтобы подпитываться великолепием местных гор. Келси «сходила» на виртуальную экскурсию по курорту и едва пришла в себя от изумления. Парень был действительно богат.
Она заставила себя посмотреть несколько видеороликов его спортивных выступлений — правда, только через щель между пальцами, которыми в ужасе закрыла глаза. Джек нарушал законы гравитации, реальности и здравого смысла, слетая на доске со скал, делая кульбиты в воздухе и приземляясь, чтобы продолжить скольжение по снежному склону. Малейшая ошибка могла стоить ему жизни.
Кроме того, Джек не испытывал недостатка в женском внимании. Келси насчитала пять фанатских сайтов только на Фейсбуке. Келси не представляла, что звезды сноуборда могут поспорить популярностью с рок-музыкантами. Длинноногие, спортивного вида красотки толпились вокруг Джека на склонах в лыжном снаряжении, а иногда и в купальниках, готовые на все.
Так какого же черта Джек Грин связался с ней?
Вероятно, скучал и ухватился за возможность развлечься перед утомительным многочасовым перелетом. Другого объяснения Келси придумать не могла. Она поморщилась: скорее всего, это привычное для него дело. Келси была рада, что, прощаясь, сумела изобразить равнодушное спокойствие, хотя до последней минуты надеялась, что он предложит провести с ним остаток вечера.
Секс в ее жизни никогда не был радостным и спонтанным. Ей в голову не могло прийти заниматься любовью на открытом воздухе. Случайные связи вообще исключались. Только последний из двух романов в ее жизни закончился интимной связью — под одеялом в полной темноте. То, что произошло на пляже, было чудом, о котором Келси не собиралась никому рассказывать. Особенно теперь, когда узнала, что стала всего лишь одной из тысяч соблазненных Джеком женщин.
На следующее утро она проснулась с тяжелым сердцем и полным нежеланием вылезать из кровати. Только пылающая кожа и легкая приятная боль в мышцах не позволили Келси убедить себя, что вчерашнее приключение ей приснилось. Впрочем, было еще одно обстоятельство — все еще неудовлетворенный сексуальный голод.
Келси никогда не останавливалась на достигнутом. Она ждала большего от жизни, друзей, но больше всего — от себя самой. Она со вздохом откинула одеяло, гадая, как посмотрит в глаза сослуживцам, как объяснит, что помешало ей воспользоваться их подарком.
— Выглядишь потрясающе, — заявил Том, коллега за соседним столом. — Просто сияешь.
Келси подозревала, что сияние достигнуто за счет легкого солнечного ожога всего тела. Она предусмотрительно надела легкий черный брючный ансамбль, скрывающий фигуру от шеи до пят.
— Какие процедуры тебе делали? — допытывался Том, не сводя с нее глаз.
Келси покраснела и пробормотала:
— Новая методика — песочный скраб.
— Песок? Наверное, из Мертвого моря?
— Вроде того. — Келси не стала вдаваться в подробности. В конце концов, в ее версии была доля правды.
— Поразительно. — Брови Тома поползли вверх. — Обязательно порекомендую своей девушке. Ты совершенно преобразилась. — Он наклонился ближе, заглядывая в глаза: — Какого цвета линзы?
— Розовые. — Сегодня она хотела видеть мир в оптимистическом свете.
Достав из ящика увлажняющий крем, Келси втерла его в ладони, открыла компьютер и начала читать почту. Она заставляла себя сосредоточиться, но мысли витали далеко. Как же легко она попалась!
Наверное, она генетически предрасположена стать жертвой опытного соблазнителя, ведь ее мать совершила такую же ошибку. Трудно поверить, но ее отец слыл местным донжуаном. Его ярко-рыжие волосы отливали медью, а необычайно светлые глаза на загорелом лице выглядели скорее странно привлекательно, чем просто странно. Он отличался редким обаянием, против которого нельзя было устоять. Мать Келси прощала ему измены, пока наконец отец не ушел от нее окончательно, чтобы создать идеальную семью. У женщины, ради которой он их бросил, была прелестная дочь, до которой его родной дочери было как до луны. Келси любила отца и верила ему, но он предал ее.
Впрочем, прирожденный завоеватель Джек Грин мог дать ему сто очков вперед. Наверняка, думала Келси, охотничий азарт гнал его за новыми и новыми жертвами. Такому мужчине не прожить без адреналина.
Келси понимала и не собиралась предъявлять претензии. Джек ничего ей не обещал, не лгал, не притворялся, что готов продолжать отношения. Скорее, наоборот, делал все, чтобы у нее не возникло иллюзий. Однако он знал, как смотреть, как ласкать ее, чтобы она почувствовала себя особенной, чтобы не думала сказать «нет». Джек был мастером любовной игры, абсолютным плейбоем. Но это не значило, что Келси должна отказаться от приятных воспоминаний, хотя полезнее было бы все забыть. Джек, скорее всего, уже забыл, потому что для него в этой истории не было ничего нового и интересного.
Чтобы отчистить машину от песка, Келси пришлось заплатить профессиональному уборщику. Машина пропахла химикатами так, что щипало ноздри, зато ее хозяйка избавилась от царившей в салоне настойчивой ауры солнца, морского прибоя и секса. Каждый раз, когда она садилась за руль, возникало видение: склонившиеся широкие плечи, голова Джека у нее на коленях — он снимает с ее ноги босоножку. Возбуждающая сцена слишком дразнила воображение.
Келси даже думала, не попробовать ли превратить спонтанный полуденный секс в привычку. Но идея отдаться другому мужчине казалась отталкивающей. Никто не мог сравниться с Джеком. Он не выходил у Келси из головы, снился ночами, мерещился в толпе. В офисе она ловила себя на том, что сидит уставившись на дальние горы, а перед ее глазами настойчиво возникало великолепное тело Джека Грина. Воспоминания не давали покоя. Келси взялась за несколько дополнительных проектов. К концу дня она так уставала, что вечером падала в изнеможении и на несколько часов проваливалась в забытье.
Спустя несколько недель, доработавшись до полуобморочного состояния, она вернулась вечером из офиса и припарковалась возле дома. К счастью для Келси, старый особняк еще не продали, но она осталась в нем единственным жильцом. Запирая машину, она думала, что хватит ли сил открыть и разогреть упаковку готовой еды.
На крыльце сидел человек. Келси замедлила шаг, недоверчиво глядя на лицо и фигуру, которые преследовали ее в мечтах весь месяц. Тем не менее это был Джек Грин собственной персоной. Под дорогой, хотя и нарочито небрежной одеждой — джинсами и рубашкой — Келси узнавала очертания его великолепного тела. Она замерла, не в силах двинуться с места.
— Привет, Келси, — улыбнулся он, грациозно поднимаясь ей навстречу.
— Джек? — Она проглотила комок. — Какой сюрприз!
— Да, — согласился он. — Хотел тебя увидеть.
«Зачем?» У Келси не хватило мужества спросить о причине или просто взглянуть в яркие синие глаза. Самым лучшим в их короткой связи было то, что Джек не успел в ней разочароваться. Возобновить знакомство значило рискнуть быть отвергнутой. Келси не могла сообразить, стоит ли оно того.
Она решила задать безопасный вопрос:
— Зайдешь на чашку кофе или как?
Ей самой не помешает глоток кофе, чтобы прочистить мозги и разобраться, не начались ли у нее от нагрузок галлюцинации.
— Спасибо.
Поднимаясь вслед за Келси по ступенькам, Джек не сводил с нее взгляда. Из-под маленькой шапочки на голове выбивалось несколько светлых прядей. Лицо было бледным, как обычно, но глаза поразили его: серебристые зрачки отражали свет почти как зеркальная поверхность. Они странно гармонировали с тонкой блестящей накидкой поверх легкого черного платья. Она походила на фею и возбуждала сверх всякой меры. Джеку хотелось сорвать с нее одежду, скрывавшую безупречное миниатюрное тело, заглянуть в глаза, чтобы узнать их истинный цвет, который она так тщательно скрывала, увидеть их выражение.
Джек уже понял, что Келси знает толк в камуфляже, частью которого была прохладная реакция на его появление. Обычно бывшие любовницы оказывали ему куда более горячий прием в тех редких случаях, когда он ненадолго к ним возвращался. Но Келси ничего не делала «как обычно», именно поэтому из всех женщин Джека она единственная лишила его покоя.
Джек смотрел, чуть задыхаясь от волнения, как она отпирает замок. На щеках девушки появился слабый румянец. Он поразился собственной ответной реакции. Все прошедшие недели из головы не выходили воспоминания об их безумном свидании на пляже, о ее нежности, спонтанности, сексуальности. Навязчивые мысли мешали сосредоточиться на тренировках, поэтому Джек должен был избавиться от наваждения любой ценой.
До сих пор он не позволял никому, тем более женщинам, вставать на пути к спортивным целям. Келси это удалось, пусть даже она сама не знала — и никогда не узнает — об этом. Джек был полон решимости навсегда расстаться с глупыми фантазиями, делавшими его рассеянным и слабым. Ведь для завоевания олимпийского золота ему потребуются жесткая самодисциплина и стопроцентная нацеленность на победу.
Задача казалась простой: увидеться с Келси и понять, что впечатления от их встречи сильно преувеличены. Но стоило Джеку взглянуть на нее, все усложнилось. Она была такой же трепетной, непредсказуемой, желанной, какой он помнил ее. Джек усилием воли усмирил охватившее его вожделение, озадаченный тем, что Келси ведет себя так сдержанно. В эротических фантазиях он рисовал другую картину.
Чтобы выиграть время, Джек устроил себе экскурсию по маленькой квартирке. Тут было на что посмотреть — его окружало множество самых разнообразных предметов, среди которых первое место занимали стоящие на стеллажах вдоль стен книги. Он пробежал глазами по заголовкам — многие были знакомы. В отличие от Келси Джек не хранил прочитанное, а раздавал или оставлял где-нибудь. Жизнь в постоянных переездах приучила его не обременять себя лишним багажом. Однако хозяйка квартиры явно не любила расставаться с вещами.
Сначала у Джека голова пошла кругом от зрительного хаоса, но скоро он понял, что в кажущемся сумасшедшем беспорядке есть система: всему отведено свое место. Например, игрушечная винтовая лестница в углу гостиной упиралась в стену, однако над ней была нарисована не дверь, как следовало ожидать, а большой раскрытый японский веер.
— Почему? — кивнул он на рисунок.
— А почему нет?
Джек усмехнулся: другого ответа он не ожидал. Ее невозмутимость заводила, поэтому он поспешил отвести глаза, чтобы не наброситься на нее, как дикарь. Хотелось надеяться, что он еще способен хранить самообладание. Келси по-прежнему не подавала явных сигналов заинтересованности. Может, она сожалела о случившемся? Джек надеялся, что нет. Сам он жалел только о том, что в тот вечер не затащил ее в постель, чтобы до конца насытиться и спокойно забыть.
На стене напротив дивана висела огромная позолоченная рама. Внутри рамы было пусто: ни рисунка, ни чистого холста — только белая стена.
— А это что?
— Смотри. — Она щелкнула пультом, и в раме возникло изображение.
Джек поднял голову: на потолке был укреплен проектор. Когда Келси нажимала кнопку, внутри рамы начинали меняться слайды — большей частью произведения современных художников, очень странные на взгляд Джека.
— Ты изучала живопись?
— Историю искусства.
— Рисуешь?
Келси нахмурилась:
— Ничего серьезного, но мне нравится экспериментировать. — Она прокрутила еще несколько режущих глаз картин.
— Нет ли у тебя пейзажей? — не удержался Джек.
— Виды гор или что-то в этом роде?
— Именно, — усмехнулся он.
— Нет, — коротко ответила она и отложила пульт.
Джек обошел комнату. На столе красовался огромный нежный цветок, такой хрупкий, что мог рассыпаться от взгляда. Келси поставила его в старинную стеклянную бутыль с полустертой надписью «Яд» на этикетке.
Джек еще раз оглядел лестницу, картины, вазы, коллекцию безделушек на одной из полок и совершенно пустую полку на противоположной стене.
— Сколько удивительных вещей.
— И совершенно бесполезных, — согласилась Келси. — Они будят воображение, стимулируют творчество.
Вверх по стене шествовала процессия пластиковых зверей. Джек поднял бровь, увидев носорога с висящим на роге миниатюрным штопором.
— В жизни всегда есть место тайне, — тихо заметила Келси. — Вот в чем дело.
Джек взглянул на нее. Тайна стояла прямо перед ним. Всплеск адреналина в крови звал к действию, побуждал к риску. В этот момент он хотел ее больше всего на свете.
Джек смотрел так пристально, что Келси смутилась. Ее кожа горела под его взглядом. Удивительно, что еще не шипела и не трескалась, как бекон на гриле.
— Зачем ты пришел? — неосторожно спросила она.
— Хочу понять, существуешь ли ты в действительности или у меня галлюцинации от смены часовых поясов.
«Значит, он только что вернулся из Канады», — успела подумать Келси.
— Как же ты будешь это выяснять?
Ответом была ленивая усмешка, от которой у Келси все перевернулось внутри. Неужели она снова готова так легко поддаться соблазну?
Келси наклонилась к нему опасно близко.
— Я всего лишь видение, — прошептала она. — Иллюзия.
Джек хмыкнул.
— Тренировка прошла успешно?
В надежде отвлечься она прошла в кухню и занялась приготовлением кофе.
— Не так хорошо, как я рассчитывал. — Он встал в дверях, облокотившись о косяк. — Колено плохо заживает. Вернулся, чтобы продолжить лечение. Не хочу усугубить травму, из тупого упрямства пытаясь делать то, что пока не по силам.
— Ты прав, — согласилась Келси, хотя отметила про себя, что он без труда преодолел ступени крыльца и двигался по квартире с грацией пантеры. Но вероятно, для безумных акробатических прыжков этого было недостаточно.
— А как твои дела? Все в порядке?
Келси решила не поддаваться смятению от его близости, во что бы то ни стало сохранить непринужденный тон. Зачем ему знать, как сильно он ее волнует, раз она всего лишь малая часть его сексуальной коллекции?
— Нет, между прочим, — заявила она решительно, стремясь обратить все в шутку. — Моя жизнь изменилась с тех пор, как мы встретились.
— Неужели? — Джек замер.
— Представь, ты нанес мне ущерб. — Театральным жестом она указала себе на нос. — У меня появилось три новых веснушки.